Лапоть думает про муху
И вздыхает на полу
Смотрит, как она по стенке
Ходит и по потолку
В. Бутусов
Приятели спорили о том, как лучше уехать из Балашихи. Андрей говорил, что надо ехать на электричке. Пройти несколько кварталов, вечер хороший и теплый, купить пива. В общем, неспешно идти мимо домов, попивая пиво, и придти к вокзальчику, там дождаться поезда и уехать. Саша не соглашался. Андрей живописал именно такой способ убытия из Балашихи, прибегал даже к нестандартным приемам, например, говорил, что за границей все ездят только на поездах, что не каждый город имеет свою личную железнодорожную ветку и строит новые вокзальчики с декоративной плиткой и часами. Но Саша был неумолим. До электрички идти далеко, да и вообще, он не понимал, как это можно на ней ехать. Вечер хороший, это да. А пиво можно попить и у него дома. Жена уехала в Дубну, а новой квартиры Андрей еще не видел. В общем, Саша приглашает. Андрей подумал-подумал и согласился.
Погода была, что называется, чудесная. Если мысленно перенестись за городские кварталы, Горьковское шоссе, к лесу, то будут там наверняка и туманы, и багровые отблески, и свежий запах растительности. Пыльная обочина с ревущим роем автомобилей будто бы не располагала к подобным мыслям, но на деле располагала. Вскоре подкатила маршрутка «Газель», и приятели поехали по Сашиному способу.
Ехать нужно было до Новогиреева. Шоссе почти стояло. Газель выла своим четыреста шестым двигателем, прыгала между машин, иногда съезжала на пыльную обочину и неслась прям там, жутко подскакивая. В полумраке светились разные части панели приборов, и забавнее всего светилась ручка с изображением нескольких человечков. Андрей смотрел себе и смотрел на этих человечков, приятели молчали, да и просто душно было, не хотелось никому разговаривать. Примерно так и доехали.
Теперь нужно было купить пива. Точнее, не купить, а взять, и не пива, а пивчаги. Это Саша так сказал, а Андрей никогда не слышал, и ему понравилось. Андрей осторожно поинтересовался у Саши, сколько пива будет выпито, и Саша сказал, что много. Вариант покупки двухлитровых пластиковых бутылок был отвергнут, Саша выдал целое рассуждение на этот счет. Оказывается, такая бутылка в силу медлительности поглощения напитка долгое время остается открытой, и пиво выветривается, умирает. Поэтому он не пьет сисичное пиво. Андрей этого названия тоже не слышал, и тоже оно ему понравилось. Да и в целом рассуждения были логичными. Пошли в «Пятерочку», купили груду стеклянных бутылок, распихали по пакетам, пошли.
После женитьбы Саша жил в девятиэтажке. Несколько таких девятиэтажек описывали полукруги, вернее даже волны. Дворики были очень уютными, зелеными, с кучей старых машин и пенсионерками, сидящими возле подъездов. Пенсионерок было много, лавочки не хватало, и порой они выносили из дома табуретки. Это было особенно сентиментально и сразу навевало мыли о хорошо сбитой семейной жизни, с прологом, кульминацией и эпилогом. Как у людей.
Прошли подъезд, поздоровались, поднялись на восьмой этаж. Саша жил здесь.
В квартире оказалось чудесно. Все было каким-то наполовину рукотворным, начиненным хорошо продуманным бытовым смыслом. Саша любил жену и любил свою необширную пока еще семью.
Наконец, приступили к питью пива, повели классический пивной разговор. Саша очень хорошо умел вести пивной разговор, он чем-то походил на артиста, великолепно заучившего свою роль. «Сиськи, смотри какие сиськи !» - кричал он, показывая на телеведущую. Андрей веселился, отвечал, что да, хорошие сиськи. Но Сашиного азарта у него не было, реакция получалась куцей, и потому он вворачивал некое остроумное высказывание, порой, чудовищно пошлое. Сашин же азарт был великолепен. Быть таким довольным мог только человек, уверенный во всем. Смеялись, пили, чего-то вспоминали. Сплетничали. И шло себе время, шло, почти совсем уже стемнело.
И тут произошло вот что. Да, надо сказать, что не смотря на всю веселость, разговор имел классические, можно даже сказать канонические очертания. Это была достойная беседа двух взрослых людей в неформальной обстановке. Так вот, зазвонил телефон. Саша взял трубку, послушал-послушал, и вдруг взвыл так, что загнал Андрея в какую-то недоумевающую робость. Он орал, как самолет, теряющий высоту и в отчаянии включающий форсаж. Как тепловоз, понимающий, что остановиться до переезда с застрявшей машиной не получится. «Браааат !» - орал Саша – «Братааан». «Ну как ты там ? А мы здесь с Андрюхой в дрова, а ты там ?» Жуткие нотки этой почему-то отчаянной веселости заполняли весь Сашин разговор. На пол октавы выше чем всегда, орал он в трубку и орал. Андрей даже не знал, что так можно. «Такие девки… У турки, да, да, ходили…» - не унимался Саша.
Дабы заполнить неудобно возникшую паузу, Андрей отошел к окну, встал, стал смотреть. Стемнело совсем. Чудесный семейственный дворик превратился в тревожный лес, огни соседней девятиэтажки просматривались с трудом. Только небо с остатками розовых облаков.
Из разговора стало ясно, что это Сашин двоюродный брат, который теперь живет аж в самой Канаде, брат, с которым в былые времена Саша не прочь был погулять.
Все орал и орал Андреев приятель, визжал, ничуть не чувствуя неуместность этого занятия. И нескоро прекратил. Из трубки доносились приглушенные и странно спокойные реплики далекого Сашиного брата. Тяжесть разделявших их морей, так сказать, материков, океанов или чего там еще висела в комнате.
Потом они еще сидели, пили пиво. Саша со спадающим возбуждением рассказывал о чудесных былых временах, когда брат жил здесь, и вытворять можно было что угодно.
А потом Андрей ушел. Вышел из подъезда и пошел, не «с трудом», не «качаясь», а просто себе пошел. Остановился у ларька, купил крепкого балтийского пива и направился к платформе «Новогиреево», где еще останавливались электрички. Посмотрел расписание и стал дожидаться.
2 июля 2006