За что?
Я ехал без билета в троллейбусе, ржавчины ему побольше.
Точнее, я хотел купить этот самый билет, когда вдруг всунулся непонятный тип между билетчиком и мною, и начал мне втирать...
Прошлогодние экскременты – о правильности езды...
Я не соглашался. За что мне предлагается уплатить Штраф – когда я был в процессе обретения этого нужнецкого билета... не пойму.
А, проезд одной гребучей остановки – неоплачен.
Это трагедия...
Это штраф. Который может эскалировать в более неприятные углубления некоторых органов.
Если артачиться, как пионер в лагере, опоздавший на линейку.
Штраф!
Судейский – и выхода нет.
Да, он нашёлся. Выход на улицу.
Ба!
И вот троллейбус уехал. Хлопнув надувными дверями. Мы – один на один.
С непонятным человеком.
Который поспешил показать мне бляху с кружевом ещё в вагоне.
Но теперь что ему от меня надо?
А, я неожиданно провинился...
Но перед кем? Где закон? Где условия – такой провинности –
на людной улице в пылюке: я не пойму.
Да и кто имеет право меня задерживать, если не милиционер, у которого если и найдутся основания – так на то он и служит милиционером.
Чтоб задерживать таких, как я. В очках и худеньких, вечно рассеянных...
Впрочем, мы отвлеклись. Ушли от темы.
Стоит шкет в безрукавке – и лопочет про штраф. В руках маленький мобильник, удобный, как всегда. Объясняет, что не надо спать, а надо бежать покупать, прыгать, кувыркаться, лезть по-пластунски – но когда он зайдёт – ты ему обязан.
Эх, навернул бы я тебе – лапшист ты, делаешь ты из меня кого, из нашего брата?
Зайчатину в грибах и морковках? Кролятину в капусте и салате?
Конечно, так как этот тип отсасывал у себя в казарме у своих пару годиков назад – запоминается даже плоской голове с двумя репейниками посредине.
А мне что от него надо – да нихера.
Чего я здесь стою?..
Ушёл бы...
Но вы знаете, интеллигент не уголовник, закон не только как бы чтит, но и не знает его, потому что не пользуется его слабыми сторонами – он интересуется женщинами; есть ли у них такие стороны... Романтик.
Он в тюрьмах не сидит.
Его устраивает свобода и так.
Но репяховый герой продолжает атаку. Подваливают братки из его бригадки.
Хер отстраняется.
Они конючат, капризничают – мол, давай откатку и свободен, или экскурсия в дом с зелёными масляными стенками и приятные разговоры, прямо как в строю.
Я е...у.
Достаёт автор деньги – вовремя не убежавший: и 50 вонючих кругликов становятся десяткой уже бумажной купюрой. И ёбари её в экстазе отбирают у меня; ***рят бумажку взамен – которой жопу подтирать мало.
И убегают – делать рейд.
И прикол вот в чём. Конечная, – это весёлая остановка для этих дерунов: здесь все равноправны – и никто ничего не докажет: вплоть до следующей остановки – где впрыгивают обезьяны и шмонают – у тех, кто ещё не успел.
А зачем ходят баба или дед взад-вперёд: чтоб людей пугать?
Тем больнее, что мы покупаем у них на глазах, и репейник может оборвать эту чудесную процедуру – нагадить, как падло.
И он гадит...
Так гадят – когда подгадают человека, не успевшего подумать о круглике – а думающего о девушке, рядом стоящей, уступить ей или так оставить, о новых модных туфлях, таких приятных, о половом сношении – с воображаемым объектом, который там же едет, и воображает себе – жирную сосиску с чесночным майонезом и бутылку спирта, или спрайта, неважно, и только последний зануда – будет отчищать карманы от завалившейся мелочи, будоражиться при виде кондукторов, и подлизываться к контролёрам – как они себя называют.
А мне они не нужны.
Просто я думаю о приятных вещах, веду задушевный монолог – и милицейская поскуда (даже такая) от меня далека, как Венера от пристойной девушки.
А я художник. К сожалению, на всё остро реагирую. От этого раньше придёт смерть.
Но приход в будни моих мыслей даже такого ничтожного кожееда – как этот, заставляет расстроиться – в какой несправедливой и тупой системе мы имеем горе обитать.
С такими выполнительными паразитами – которые ШТРАФУЮТ, вместо того, чтоб соблюдать порядок, и граждан не запугивать набегами татар в поезд с ковбоями и беременными викингами.
Если человеку нельзя объяснить, а он и не слушает, – что ж, жизнь прожить не поле перейти. Научится.
Исправится.
Хулиганство ли это – понуждать к штрафу порядочного пассажира, ожидающего на скамье дрейфующего кондуктора, или билетчика, талононосителя? Думаю, что да.
Но кодекс уголовный, конституционный закон общей невинности, не знаю, предусматривает чёткий циркуляр наказания гражданина – за то, что он живёт в искомой стране и имеет право пополнять её казну!
Не всегда добровольно. Иногда насильно.
Обидно, товарищи.
В суд с билетами не пойдёшь – в морду не дашь, а расстанешься.
Ниодин закон – не видит нравственного в человеке. Он обходит его.
Обходит закон и человек, не будя сдержанным и т. п.
Но попавшие в тюрьму за решето – не шутят с фуражкой, это уже излишне.
Остаётся скулить.
10 руб. – это обидно. Дальше больше... всё подсчитано.
Если бы государственные агенты следили за маловерными жёнами на ранней стадии бухого развития наркомании и воровства их мужей – их штрафовали и забирали за грубое нарушение этикета отношений: тюрьмы бы опустели – и весёлые мужья разбежались бы.
Но нравственность – не интересует законодеятелей, – им нужно пятьдесят копеек преувеличить в десять рублей, а спорщику можно дать и ремнём по шее.
Благо, казармы ими кишмиш.
2006-06-17.
Михаил Голинский. 22:12.
Затянись беседа буквально на несколько ещё кружков по воде – из приятного солнечного дня: можно было сосчитать и срок в тюряге, столько весит квадрат с цифрой «50»; если в виду исключения он не у вас в кармане.
Так становятся уголовно-наказуемыми – приличные средние граждане; а из говна выхода уже лёгкого нет – остаётся тяжёлый Срок.