Безблагодатные
Когда впервые открыл Новый Завет, и всё было новым и ослепительно ярким: и "любите врагов ваших", и "полевые лилии", и "приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные", и "В начале было Слово", и "кто из вас без греха, тот первый брось в нее камень", и "эта бедная вдова положила больше всех", и "прежде, нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня", и "прости им, ибо не ведают, что творят", и притчи, – одно место из притчи о Блудном Сыне показалось мне странно знакомым. Где-то я читал что-то, очень похожее на это:
"Вот, я столько лет служу тебе и никогда не приступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; А когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка".
Где же я мог это читать?...
"Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет – и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребёнком будучи, когда высоко
Звучал орган в старинной церкви нашей,
Я слушал и заслушивался – слёзы
Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрёкся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты,
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять ещё о славе.
Нередко просидев в бемолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Я жёг мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с лёгким дымом исчезали
.........................................................
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеёй, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!.. А ныне – сам я вижу – я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. – О небо!
Где ж правота, когда бесценный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан –
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!.."
А поскольку, как и большинство моих сверстников, с Пушкиным я познакомился раньше, чем с Евангелием, у меня и возникло это ощущение вторичности...
Честные, скучные, милые люди долга. Печальные пасынки природы. Старшие сыновья. Сальери. Карандышевы. Вам ничего никогда не доставалось даром, а платить приходилось больше, чем получать. И жалко вас за это чуть не до слёз. Вас не любят.