ПРОЛОГ
…-Слышишь, листья шелестят? Будто плачут…
-Да брось ты, это просто ветер - возразила ее спутница. Ей явно было не по себе. Она подняла глаза и встретилась то ли с осуждающим, то ли с сочувствующим взглядом ярко-голубых, будто промерзших до самого дна глаз.
- Не бойся - проронила голубоглазая - сейчас тени не имеют силы… А деревья… Они просто оплакивают тех, кто жил здесь, тех, кто посадил их… Запомни раз и навсегда: не бойся мертвых, бойся живых…
«Ну да,- подумала та, что была помладше - ей легко говорить, вон у нее какая аура… Да и потом, как может бояться человек, глаза которого похожи на замерзшие озера?.. Интересно, почему? Верховная говорила, что раньше, ее глаза походили на ласковое летнее море… а что такое море?...» - размышления младшей прервал заунывный вой
- Это ведь просто волк?- с надеждой спросила она у старшей спутницы, а воображение уже рисовало ужасного, кровожадного оборотня…
- О, Орис,- голубоглазая впервые назвала ее по имени - если бы это был просто волк – голос девушки прозвучал со странным надрывом…
« Что бы это могло значить?!»- промелькнуло в голове Орис. Внезапно, луна, выползшая из-за тучи, осветила лицо голубоглазой… И Орис увидела, увидела то, что уже много лет не видел никто… Ее голубоглазая спутница, самая сильная, несмотря на юный возраст, ворожея в округе, странная девушка со странным именем Аделаида, плакала. Да, да, да!!! Хрустальные слезы катились по ее щекам, а она даже не пыталась их сдерживать… Она их просто не замечала…
- Ты зовешь меня – прошептала Аделаида – а я не могу прийти к тебе… Но я приду… Клянусь! Ты только дождись… Дождись, слышишь?.. Я отомщу и приду. Я только… Я найду способ отомстить... - первая ворожея округи опустилась на колени прямо посреди Тропы и закрыла лицо руками – Если бы это был просто волк…
- Аде, Аде!.. Что с тобой? Я… Я могу тебе чем-нибуть помочь? – Орис опустилась на колени рядом с наставницей. Попыталась обнять ее за плечи. Аделаида отстранилась, подняла взгляд… Ледник ее глаз стал абсолютно непроницаемым.
- Сомневаюсь – ледяным тоном ответила она – Идем, нам надо спешить. И запомни: ничего не было.
- Хорошо… - пожала плечами Орис – но…
- И никаких «но». Поговорим позже. А лучше – забудь. Я не хочу применять силу, чтоб ты забыла…
Девушки, не оглядываясь, пошли дальше и не видели, как сзади, за деревьями, что росли у края Тропы, мелькнула едва различимая серая тень крупного волка…
1
Легкий, по-летнему теплый, ветерок играл ее волосами. Мерцали звезды. Душу охватывала нежность напополам с сумасшедшей радостью. Он рядом. Все остальное не имеет значения. Мир вокруг, со всеми его радостями и бедами, с врагами и друзьями, перестал существовать… В небе ярко светит луна. О чем-то перешептываются клен с осиной… Она может прикоснуться к нему, и он не растает, милый образ не развеет, словно неверную дымку, резкий порыв ветра…Они стояли на самом краю обрыва. Там, где заканчивалась Тропа Теней, и смотрели на восток. До рассвета было еще далеко, но им было наплевать. Они не отрываясь смотрели на восток. Он осторожно взял ее за руку. Она почувствовала, что сердце не выдержит того, что люди называют счастьем. Сердцу было тесно в груди, оно билось, словно птица в ладонях. Она зажмурилась и… проснулась. Легкий, по-летнему теплый, ветерок играл ее волосами. Мерцали звезды. В небе ярко светила луна. Орис мирно посапывала у потухшего костра. Им не следовало оставаться на Тропе Теней ночью, но Аде подумала, что для юной ворожеи это будет полезно. Старшая ворожея огляделась. Ей вдруг стало очень холодно, она плотнее запахнулась в плащ и придвинулась спиной к могучему дубу, к одному из тех великанов, что росли по обе стороны от Тропы.
***
Огромный серый волк лежал в зарослях у дороги, положив голову на передние лапы. Глаза его были полуприкрыты. Он лежал, не меняя позы. Костер, разведенный девушками, уже успел догореть. Легкий, по-летнему теплый ветерок взъерошил шерсть на его загривке. В небе ярко светила луна. От чего-то очень хотелось поднять морду и завыть, выть долго, вымещая боль, изгоняя человеческую память… Она… Она так близко… И зверь молчал, молчал боясь потревожить ее чуткий сон, боясь спугнуть то, другое, совсем не звериное чувство… Память… Он слишком хорошо помнил такие ночи, их ночи. И он вспомнил ту, последнюю ночь… Ночь Зверя…
2
Дрова в костре уютно потрескивали, отсветы пламени ткали на темных сводах пещеры мистические узоры, пещера была пропитана магией… Доспехи Волка были небрежно свалены в углу, а сам он, обнаженный по пояс, протягивал к огню озябшие пальцы. Снаружи бушевала гроза. Молнии рвали небо, гром сливался с грохотом камнепада, и тут из света молний возникла Она… Белые, нет, серебряные волосы волной лежали на плечах, кожа ее казалась прозрачной, тонкие пальцы сжимали свечу, маленький огонек которой горел ровно, казалось, сумасшедшие порывы ветра не касались его… Белое платье ее было разорвано, а в глазах была тьма…Бездонная, предвечная тьма. Босоногая, Она вошла в его пещеру, коснулась тонкими, как лунные лучи, пальцами его лба. От нее веяло жаром, но пальцы ее были холоднее льда. И этот холод мгновенно сковал Волка, пробрался к сердцу, и он погрузился во тьму.
…Волк проснулся с первыми лучами солнца у погасшего костра. Взглянул на свои руки… Ужас поднялся из глубины его души и вырвался на свободу протяжным воем… Громадный серый зверь вскочи на ноги, подальше от потухшего костра…В носу больно щипало от запаха гари, металла и промасленной кожи. Он облизнул губы и ощутил вкус крови, отдававший ржавчиной… Тихо поскуливая, прижимая хвост, щурясь от яркого солнечного света, резавшего глаза, он выполз наружу из затхлого холода пещеры. Мир преобразился. Потускнели краски, зато усилились запахи, стали слышны малейшие шорохи…
Волк затаился в кустах и стал ждать. Он хотел в последний раз взглянуть на Аделаиду. В его мозгу все еще звучал Ее приказ: «Убей»… Он выполнит приказ своей Королевы. Он больше не человек. Он Зверь. Убийца. Шерсть на его загривке встала дыбом, верхняя губа приподнялась, обнажая ослепительно белые клыки. Волк заворчал: его ноздрей достиг знакомый запах ворожеи. Потом он услышал звон бубенчиков. Серой тенью вылетел он из кустов на дорогу. Девушка, почти девочка, отчаянно вскрикнула, в ее синих глазах отразился ужас… который через мгновение сменился болью и нежностью… «Это Ты…» - прошептала она, протягивая тонкие руки к яростному зверю…
Шерсть на загривке опала. Оскал и рык, предвещающий смерть, сменились тихим поскуливанием… Волк вильнул хвостом и как побитый пес пополз к ней на брюхе…Аде прикоснулась к его морде, заглянула в его грустные карие глаза… В ее взгляде было столько нежности и горя, что Волк не выдержал. Сорвался с места серой стрелой и исчез на Тропе Теней. Больше она его не видела. Только слышала иногда долгий заунывный вой. Он звал ее.
3
Переплетение еловых ветвей мешало бежать. Волк давно не заходил так глубоко в лес. Кажется, с того самого года, Года Зверя. Тогда от его человеческой жизни оставался лишь слабый запах другого человека, женщины. Такой родной запах… Запах, заставлявший сжиматься его волчье сердце, поднять морду к небу и выть, долго-долго выть, вымещая боль и злобу... Запах человека, которого Хозяйка приказала убить. Но он не смог...
Что-то мокрое стукнуло Волка по носу. Вода. Капля. Еще одна. Дождь. Дождь, несущий смерть людям, людям, но не ему. Он бежал, ломая ветви елок грудью. Закончился лес. Он бежал, разбивая в кровь подушечки лап. Он бежал по горной тропке, он бежал, пока его ноздрей не достиг знакомый затхлый запах пещеры.
В пещере пахло сыростью и холодом. И еще смертью. Хозяйка сидела у давно потухшего костра. В том самом разорванном белом платье. Она протянула к нему руку, Волк отшатнулся и заскулил. Он помнил холод ее пальцев...
- Явился – прошептала Хозяйка – почему она еще жива?
Волк наклонил голову и зарычал.
- Иди и убей ее. Я хочу этого. Убей. Или... останешься зверем навсегда. На всю вечность.
Волк поджал хвост и на брюхе выполз из пещеры. Дождь усилился. Скоро начнется гроза, и Хозяйка сможет являться там, куда ударит молния...
Он не мог выполнить ее приказ. Он не мог убить ту, единственную, ради которой хотел вновь стать человеком. Но Хозяйка была сильна. И ноги сами несли его к деревне. И в глазах была жажда крови.
***
Дождь. Мир, весь окружающий деревню мир, был во власти дождя. С одной стороны это радовало Орис: теперь ей не придется тащиться на пару с Аделаидой к Тропе Теней. Не нужно учить новые заклятия, чтобы противостоять. Но с другой стороны… Выйти за пределы поселка означало почти верную смерть… Здесь, под куполом, дождь был не опасен. За пределами купола царила Она, Та, Что Выходит Из Света Молний. Орис нечем было занять себя. Ворожеи, в основном зрелые женщины и старухи, были до безобразия скучны. А Аделаида закрылась в своей хижине еще в первый день дождя и носа наружу не казала. Орис было до безумия интересно, что же происходит с ее наставницей, но старшие молчали, а спросить у Аде напрямую девушка боялась... «Верховная! Наставница Аде! – про себя воскликнула Орис – правда говорят, будто она безумна…». В последнем Орис очень сомневалась, отчасти оттого, что иногда ловила на себе вполне осмысленный взгляд старухи, отчасти оттого, что слишком хитрая улыбка жила в уголках ее сухих губ…
4
Старуха сидела на крыльце своей хижины, ледяные струи дождя, казалось, не касались ее…
Орис стояла напротив ведуньи, кутаясь в промокший плащ, безнадежно пытаясь согреть заледеневшие пальцы. Старуха не замечала ее, – или делала вид? – только мурлыкала себе под нос какую-то песенку.
- Бабушка…– наконец решила обратиться к Верховной Орис. Старуха подняла на девушку вполне осмысленный взгляд кошачьих зеленых глаз, в уголках которых прятались чертики…
- Что тебе, дитятко?
- Бабушка… Я… Вы ведь были наставницей Аде?..
- Была, дитятко, была… И не только ее… Многих девочек учила… Теперь вот слаба глазами стала, да и руки… уже не те…
- Вы, бабушка, знаете, наверно, что случилось с ней, от чего в ее глазах лед?
- Ой, дитятко, знала, да позабыла, совсем старухой стала – это была ложь. Орис чувствовала, наверняка знала, что ведунья помнит – Может басенку побаить? Басенки я помню еще…
- А побай, бабушка, про Дождь расскажи…
- А не страшно тебе, дитятко? – хитро улыбнулась старуха. Орис поняла, что это и есть начало басни.
- Ой, страшно, бабушка, страшно интересно.
****
...У могильной плиты сидела девушка в белом подвенечном платье. Она не плакала, Только одна слезинка предательски ползла по щеке. С фотографии ей улыбался молодой парень. Волосы цвета спелой пшеницы, светло серые глаза... Живые глаза. Она не плакала. Ее глаза застыли, покрылись коркой льда. Она не могла больше плакать. Последняя слезинка упала на могильную плиту... Слезы закончились. Она хотела быть с ним, но он ушел очень далеко и уже не вернется...
- Не грусти, все будет хорошо...- девушка вздрогнула. Это был его голос, чуть хриплый от волнения...
Она обернулась. За ее спиной была пустота, черная, тягучая пустота.
И эта пустота была живой.
Девушка медленно поднялась. Она все поняла. Он здесь, он зовет ее. И она сделала шаг в пустоту...
... Лика очнулась на поляне у озера. На ней было белое подвенечное платье. Девушка вспомнила кладбище, пустоту, живую пустоту, шаг в нее, боль, и голос...
- ТЫ МОЯ...- да, это был тот самый голос. Лика обернулась. За ее спиной на сломанном бурей дереве сидела старуха, кутавшаяся в черный рваный плащ.
- Кто ты?
- Смерть. Но я помогу тебе, если ты поможешь мне...
- Чего ты хочешь?
- Того же что и всегда. Смерти.- старуха хихикнула – Но у меня так мало времени... И так много работы... Возьми часть работы на себя... И, может быть, если я буду тобой довольна, я верну тебе твоего милого...
- А где гарантии, что ты меня не обманешь? И сколько я должна служить тебе?
- Гарантий нет, милочка... А что до времени... Всего-то маленькую часть Вечности, пока я не найду тебе замену... Выбора у тебя нет, если хочешь еще раз увидеть его...
- Я согласна...
И она начала меняться. В ее глаза хлынула Тьма. Предвечная тьма. Волосы стали серебром, лунным светом, кожа, и без того бледная, побелела еще сильней, платье превратилось в лохмотья...
- Теперь, ты – Хозяйка Ливня, Та Что Выходит Из Света Молний... Иди и убивай.
- Да, госпожа...
****
-...Так она и стала Хозяйкой.
- А Аде, бабушка? Что случилось с ней? И что это за волк?
- Какой волк, дитятко?
- Ну...- Орис смутилась – она зовет его... когда... когда плачет.
- Зовет, говоришь? Не забыла еще... Да и как забудешь?.. – старуха вздохнула – любила она его, дитятко, ой как любила!.. Да и сейчас любит... Вот и ходит на Тропу, горемычная... Раньше и во время Дождя сбежать норовила... Все Ту ищет, Хозяйку...
- Кого любила, бабушка? Волка? Но он ведь...
- Это он сейчас зверь лютый, а раньше человеком был... Это все Та, она его волком обернула...
- А нельзя...вернуть его обратно?
Старуха пошамкала губами.
- Можно, дитятко...Но для этого нужно убить Ту, Что Приходит Из Света Молний...