Они уже мертвы. Все, с кем Алекс вышел на это задание, уже мертвы. Инга, Лекс, Ицхак, комиссар Круцин – все они умерли. Да и сам Алекс скоро умрет. Он уже не чувствует нижней половины тела, будто топором срубили ему все, что ниже живота. Алекс лежит в луже собственной крови, маслянисто поблескивающей в лунных лучах, проникающих сквозь проломы. Здесь, в этом подвале, нашли свою смерть Круцин и Лекс. И смерть им принесло имперское оружие. Те самые освященные снаряды, которые должны были убивать врагов Императора, отняли жизни у Его верных слуг. Все закончилось, но Алекс все еще помнил, как все началось.
«Химера» медленно катилась по грудам из битого кирпича, раскрошенного камня и переломанного дерева. Оконные проемы тупо и злобно таращились на солдат, сидящих на броне и скорчившихся от холода. Один десяток усульцев – не самая серьезная сила в этой войне. Но для прочесывания разбомбленного города их вполне достаточно. На передней броне восседал комиссар Сергей Круцин, высокий седой мужчина с узким лицом и близко посаженными глазами. Из-за положения глаз Круцин вечно казался очень задумчивым. За Круциным сидела единственная девушка сотни – Инга Домбровская. Кутаясь в мундир комиссара, она цепко держала снайперскую винтовку с мощной оптикой. В десятке она выполняла роль снайпера.
На боковой броне сидели Ицхак Шнеерсон – радист, Александр Кривченко – гренадер, и Александр Орлов – медик. Внутри «Химеры» находились двое водителей и братья Кореевы. Им посчастливилось забраться в теплое нутро транспорта, и сейчас они дремали.
-Комиссар, что мы ищем? – повторила вопрос Инга.
Круцин моргнул и посмотрел на нее.
-Что, Инга? – переспросил он – Извини, задумался.
-Что мы ищем здесь?
Комиссар неопределенно махнул рукой.
-Все, что может представлять интерес. Здесь вообще-то жителей не должно быть. Повстанцы устроили здесь лагерь, а жителей согнали в храм и там убили. Всех.
-Зачем?! – Инга широко распахнула глаза.
-Почем я знаю? Главное, что наша артиллерия разнесла лагерь ко всем демонам. Ничего живого не должно было остаться. А мы просто проверяем.
Кривченко хлопнул по плечу Орлова. Когда тот обернулся, он указал пальцем с неровно обгрызенным ногтем в сторону каких –то развалин.
-Алекс, глянь. Знаешь, что это было?
В сотне Орлова звали Алексом, а Кривченко – Лексом, дабы не путать.
Алекс смотрел на удаляющиеся развалины.
-Нет. Что это?
-Это школа. – Лекс грустно усмехнулся – Там был штаб этих ублюдков. Догадайся, что стало с детьми?
Алекс смотрел на землю, проплывающую мимо «Химеры». Внезапно он почувствовал, как пустынен этот город. Здесь нет больше никого, никого кроме гвардейцев, и все в десятке чувствовали, что едут по кладбищу.
-Раньше здесь было весьма мило. – первым нарушил наступившую тишину комиссар. – Я здесь был пару месяцев назад. Конечно, ощущалась тревога – война, как никак. Но атмосфера городка была приятной. Мы, усульцы, были здесь желанными гостями. Помню, я шел по этой улице, и меня зазывали в каждый дом. Поужинать, пообедать, позавтракать, чаю выпить – смотря какое было время суток. И независимо от времени, все мужики предлагали мне амасека.
Комиссар хохотнул от ярких воспоминаний, но затем снова помрачнел.
-А потом пришла весть, что Драгуны Хорезма перешли на сторону противника. Вот тогда город запаниковал. Драгуны стояли в километрах ста от города. Но видит Император, благодаря усульцам они прошли эти сто километров только за два месяца! Но жители не уходили из города. Почему? Я не знаю. И когда эти ублюдки, продавшиеся Хаосу, дошли до города, здесь оставалось еще половина жителей. Нам пришлось покинуть город. А они остались. И теперь мертвы.
После того, как Круцин замолк, повисла тяжелая тишина. Каждый всматривался в развалины. «Химера» грузно перевалила через очередной холм из земли, камня и дерева, выехала на центральную площадь, и перед усульцами открылась ужасающая картина. Храм, каким-то чудом уцелевший после бомбардировок и артобстрела, возвышался маяком над развалинами. Но храм более не был свят. Имперский Орел над порталом был изрешечен выстрелами, а на самих воротах портала красной краской был намалеван восьмиконечный знак Хаоса. Но это было не самым страшным в облике оскверненного святилища. Прямо на воротах, поверх знака Хаоса, был распят обнаженный человек. Руки и ноги его были прибиты параллельно четырем линиям на знаке, но оставшиеся линии все же не были пусты. К ним были прибиты внутренности несчастного. Кишки тянулись и разных концов знака к неровной грязной дыре, зияющей в животе человека. На лице распятого застыла гримаса ужаса и нечеловеческой боли.
Даже Круцин, видавший за свою жизнь немало отвратительных вещей, побледнел. Инга от ужаса и отвращения отвернулась и зажала рот рукой. Ицхак согнулся пополам. Лишь Алекс сумел взять себя в руки. Будучи медиком, он видел и худшие вещи. Но и у него желудок подкатил к горлу. А Лекса уже начало рвать на серую землю под колесами «Химеры». Даже водитель не выдержал и выбрался наружу.
-Что будем делать, комиссар?
Круцин сплюнул.
-Подъезжай. Снимем беднягу.
Транспорт медленно подъехал к поруганному храму.
-Алекс и я пойдем, снимем его. – Круцин соскочил с брони – Вы посматривайте вокруг.
Алекс и комиссар направились к храму. Приблизившись к распятому, Алекс не удержался и выматерился. Все тело несчастного было покрыто знаками Хаоса и богохульными надписями, вырезанными прямо на коже. Глаза распятого были выколоты, и струйки крови, застывшие на щеках, напоминали слезы. Странно, но запаха разложения усульцы не чувствовали.
-Мда. – Круцин втянул носом воздух – Не пахнет. Странно. Ладно, пошли, снимем.
Они подошли еще ближе. Запаха все равно не было. Но лишь Алекс протянул руки, чтобы попробовать вынуть тяжелый костыль, вбитый в ногу мужчины, тот дернулся. Алекс с криком отскочил. Комиссар отшатнулся в ужасе.
-Святой Император, он жив!
Круцин потрясенно смотрел на распятого. А тот пошевелил прибитыми руками… и закричал. Ничего ужаснее Алекс никогда не слышал. Человек захлебывался криком, потом крик сменился животным визгом, потом визг начал затихать. Но лишь только воцарилась тишина, как человек снова начал кричать. Он кричал, разрывая рот, и стало видно, что у него нет языка. Там, где должен был быть язык, виднелся красный обрубок, но человек все равно кричал.
-Он жив! – пытался перекричать распятого Круцин – Как такое может быть?!
-Не знаю! – кричал Алекс в ответ – Он должен быть мертв!
-Демоны Варпа, это магия! – Круцин рванул лазерный пистолет из кобуры и прицелился в голову несчастному. – Ему точно нельзя помочь?!
Человек на некоторое время вновь замолчал, и Алекс смог сказать.
-Нет, он уже мертв.
Круцин вздохнул и посмотрел на распятого.
-Во Имя Императора, да будет свято оно во веки веков, я дарую тебе милость Его!
И комиссар нажал на курок. Луча практически не было видно при свете дня, но голова несчастного мгновенно покрылась коростой, кожа стала слезать с черепа, а вскипевший мозг полез сквозь глазницы. Секунда, и все было кончено. Тело обмякло на гвоздях.
-Снимай его, Алекс. Да упокоится его душа. – Круцин устало убрал пистолет.
Алекс уже укладывал труп на землю, когда что-то просвистело в воздухе. Время замедлило сой ход, и Алекс успел увидеть, как что-то пробило броню «Химеры», а через мгновение из люка, из бойниц, из пробоины ударило жаркое оранжевое пламя. Водители даже не успели закричать. А братья Кореевы, сидевшие на броне, вдруг вспыхнули, и упали на землю. Вот они кричали. Но недолго. Через несколько секунд они перестали дергаться и затихли. И только когда свист снаряда раздался вновь, Алекс опомнился. Он вскочил на ноги и бросился к догорающей «Химере». Кореевым помочь было уже нельзя, но Алекс все равно подбежал к ним. Это и спасло ему жизнь. Второй снаряд ударил рядом с «Химерой», но с другого бока. Броня защитила Алекса от огня, но грохот на несколько секунд оглушил его. Внезапно кто-то схватил его под руки и куда-то поволок. Ничего не соображающий Алекс пытался вырваться, но держали его крепко. А потом Лекс – а именно он тащил Алекса - еще и влепил ему затрещину. От оплеухи медик пришел в себя и уже сам побежал рядом с Лексом.
Опомнились усульцы, только пробежав пару кварталов. Слава Трону, они не потеряли друг друга. Кроме водителей и Коревых никто больше не погиб. Только Инге куском кирпича полоснуло по щеке. Она как раз вышла из-за угла дома, когда «Химера» взорвалась. Лекс с Ицхаком курили за какой-то стеной, поэтому они даже не сразу поняли, что случилось. А комиссар пошел к воротам храма, намереваясь стереть мерзостный знак.
-Что это было? – Алекс тяжело дышал и вытирал пот со лба после долгого бега.
-Это артиллерия. – комиссар вытирал кровь Инге с лица – Били не с нашей стороны. У Драгун теперь есть артиллерия. Очень плохо. Надо возвращаться к своим.
-Никуда мы не вернемся. – мрачный Ицхак прислонился спиной к стене. – Я сейчас сходил, глянул, что да как. Там уже «Часовые» ходят. Не прорваться.
-У «Часовых» кабина крытая? – быстро спросила Инга.
-Нет. – Ицхак потер лоб. – Нет, у всех открытые.
-Тогда я их сниму. – Домбровская потянулась к винтовке, которую не выпускала из рук за все время бега.
-Вечереет, Инга. – Лекс всматривался в развалины. – Ночью будешь стрелять?
-А что? – она гордо вскинула голову – Лекс, у меня отличное ночное зрение.
-Отлично. – Круцин встал и начал шагать из угла в угол подвала, куда забились усульцы – Значит, через часик пойдешь. А пока рекомендую отдохнуть. Лекс, ты охранешь.
-Есть, комиссар.
Минут через двадцать Алекс подошел к Круцину.
-Комиссар, я понял, что случилось там, у храма.
Круцин с улыбкой посмотрел на Алекса.
-Я тоже все понял. Тот бедолага – приманка. Только пытаешься его снять – они получают сигнал.
Алекс разочаровано вздохнул. Круцин продолжал улыбаться.
-Саша, я живу на свете раза в два дольше, чем ты. Думаешь, я бы не догадался?
Комиссар огляделся. Никто из гвардейцев и не думал отдыхать. Инга проверяла винтовку, Ицхак вместе с Лексом вглядывались в сгущающиеся сумерки.
-Инга, можешь идти. – Круцин кинул ей дужку вокса. – Если что, зови.
Инга нацепила вокс, кивнула, и нырнула в темноту.
«Часовой» медленно шел среди полуразрушенных домов. Водитель вглядывался в темноту, но все равно ничего не видел. Этот «Часовой» не был оснащен прожекторами, поэтому водитель уже собрался поворачивать обратно к лагерю, когда промелькнувший силуэт привлек его внимание. Предатель вгляделся в темноту… и последним, что он увидел, была вспышка выстрела.
-Комиссар, один готов.
-Отлично. Продолжай.
-Эй, Акай, чего застыл?
Водитель второго шагателя вглядывался в темный силуэт «Часового» Акая.
-Акай! – водитель терял терпение – Что там с то….
Пуля вошла ему в лоб, и кабину позади него разукрасило кровью и ошметками мозга.
Третий «Часовой» был оснащен прожекторами. Но Инга подобралась сбоку, а звук выстрела потонул в шуме работающих двигателей.
Водитель четвертого шагателя завел свою машину в закоулок, заглушил двигатели, и заснул. Он больше не проснулся.
-Все четыре «Часовых» готовы.
-Мы выходим. Прикрывай нас.
Ночной бой – самый непонятный бой. Какие-то крики, грохот, но ничего не понятно. Алекс не любил ночные операции. Очень уж он боялся спутать своих с чужими. Но сейчас выбора не было. Инга нейтрализовала шагателей, и теперь у усульцев был шанс вырваться из города. Надо было только преодолеть огонь противника.
Пули автоганов выбивали острые осколки из камня площади. Яркие в ночной тьме лучи лазганов оплавляли камень и обжигали кожу. Но гвардейцы все равно бежали. Потому что никто не хотел остаться на улицах этого городка навечно. Круцин на бегу стрелял из пистолета по одному ему видной цели. Но крик боли, донесшийся со стороны предателей, показал, что с ночным зрением у комиссара дело обстоит не хуже, чем у Инги. Сама Инга бежала сразу за комиссаром. Винтовку пришлось бросить, и в руках девушка сжимала отнятый у еретиков автоган. Ни одного выстрела она еще не сделала. Далее бежали Алекс и Ицхак, замыкал группу Лекс. Он успел подстелить трех или четырех противников, прежде чем пуля автогана не разбила батарею его лазгана.
Внезапно прямо перед комиссаром земля будто взорвалась. Осколки вонзились ему в лицо, но серьезно не ранили. Комиссар бросился в сторону очередного завала, увлекая за собой Ингу. Остальные бросились к ближайшим укрытиям. Из темноты перед ними летели пули тяжелого болтера. Еретики успели расположить огневые точки по всему периметру площади, и сейчас болтер ревел и посылал смерть в темноту.
-Комиссар, гранаты есть? – пытаясь перекричать рев болтера, заорал Алекс.
-Нет! Кинь мне!
Алекс отцепил от пояса две гранаты и кинул их в сторону Круцина. Одна гранта не долетела и упала метрах в трех от комиссара, но вторая угодила точно под ноги Инге. Та подала ее комиссару.
-Император, помоги! – заревел Круцин и метнул гранату в болтер. Секунду ничего не происходило, а затем болтер подбросило в воздух, а троих стрелков разметало в разные стороны.
-Вперед! – заорал комиссар, и кинулся прочь с площади. Остальные побежали следом.
Вслед усульцам неслись выстрелы и проклятия, но в темноте прицелится было сложно, а слова никакого вреда гвардейцам не нанесли.
На окраине города Круцин разрешил сделать маленькую остановку.
-Мы оторвались. Теперь нужно выбраться из города и идти к лагерю.
-Комиссар, думаете, сможем?
-Если смогли прорваться через площадь, сможем и из города выйти.
Внезапно все замолчали.
-Лекс, слышал?
-Д-да…
-Демоны Варпа! Бронемашины! Бежим! – Круцин кинулся вперед.
Но было уже поздно. Эта маленькая остановка погубила гвардейцев. Из-за руин выехала бронемашины с сидящими на броне еретиками. Первая же пуля раздробила колено Инге, и та с криком упала. Ицхак подбежал к ней, но луч лазгана попал ему точно в голову. Пар от испаряющегося мозга разорвал его череп на части, и тело повалилось в пыль.
Комиссар оглянулся, отчаянно закричал, но сделать ничего было нельзя. Вторая машины закрыла собой Ингу, и оставшимся усульцам ничего не оставалось делать, как бежать. Они мчались по улицам, хрипящие, сбрасывая потяжелевшую броню. Комиссар неожиданно вскрикнул и прижал руки к боку. Запахло паленым мясом. Лекс и Алекс подхватили Круцина под руки и поволокли. Но бежать уже было некуда. Впереди они увидели стоящий поперек улицы автомобиль и еще один тяжелый болтер. Шансов прорваться у них не было.
В этом подвальчике они и спрятались. Комиссар получил луч лазгана в бок, печень сгорела мгновенно, почка умерла позже. Лекс подвернул ногу и, сидя, прислонившись спиной к стене, пытался перетянуть ее своей майкой. Алекс уже вколол Круцину обезболивающие, но было видно, что до утра комиссар не дотянет. Сам Алекс не получил особых ранений, если не считать порезов от осколков на лице и руках.
-Как нога? – Алекс присел рядом с Лексом.
-Болит.
-Обезболивающие вколоть?
-Оставь комиссару. Пусть умрет без страданий. – Лекс глянул на покрывшиеся испариной лицо Круцина – Он ведь умрет?
-Да. Печень изжарилась, умерла одна почка. Ожоговый шок, скоро начнется сепсис.
-Хороший он был мужик. Жаль. – Лекс вздохнул – Мы то выберемся?
-С твоей ногой – нет. А я тебя не оставлю.
-Дурак ты, Алекс. Шел бы. Иван горевать будет.
-Пусть. У него самолеты есть.
Через пару минут они услышали крик. Кричала Инга. Еретики мерзко хохотали и отпускали отвратительные шутки.
-Суки, что они с ней делают?! – Лекс рванулся, но тут же схватился за ногу.
-Боюсь себе представить. – Алекс закрыл глаза. – Мы ничего не можем.
-Это совсем рядом с нами! – Лекс схватил его за плечи. – Сделай что-нибудь!
Инга стонала и кричала все громче.
-Не могу! – Алекс яростно пнул стену. – Иначе нам всем конец!
-Кому конец?! – Лекс почти кричал – Комиссару?! Он итак почти мертв! Мне?! Я перевернутся на другой бок не могу, не то что ходить!
-А я?! – Алекс тоже сорвался на крик – Я?! Я жить хочу! ЖИТЬ!
Лекс внезапно замолчал и посмотрел на Алекса. Тому захотелось съежится и забиться в угол, лишь бы не чувствовать этот презрительный и удивленный взгляд.
-Ты? – тихо переспросил Лекс – Как же ты? Я думал, ты врач. Ты не можешь смотреть на мучения людей.
Алекс отвернулся и ушел в угол подвала. Там он спиной сел к Лексу сел на корточки.
Смех ублюдков стал громче, еще громче закричала Инга.
-А давайте засунем ей ствол! – внезапно услышали усульцы крик. Лекс даже застонал от ярости. А Алекс неожиданно успокоился. Он медленно поднял лазган с пола, медленно поднялся по лестнице на поверхность и пошел в сторону кричавших. Первым, что он увидел, была толпа гвардейцев, стоящая полукругом вокруг лежащей на земле Инги. Зрение Алекса внезапно обострилось, и он мог различить в предутренней тьме лица предателей. Некоторых уже коснулась уродующая сила Хаоса, но большинство все еще оставалось людьми. Вернее, выглядели они еще как люди. Одежда на Инге была разорвана, все тело было в грязи и крови. Она судорожно стискивала ноги и тянула руки к низу живота. Из горла ее рвался хрип. Алекс вскинул винтовку. Внезапно Инга затихла и повернула голову к Алексу. Поразительно, но она увидела его, лицо ее разгладилось, и она умиротворенно кивнула. Первый выстрел Алекс направил ей в голову.
Он успел пристрелить около десятка скотов, прежде чем пули автогана изрешетили ему ноги. Он упал, и скатившись по лестнице, больно ударился головой об пол. В глазах помутилось, но он успел увидеть, как первого сунувшегося Лекс прикончил из пистолета комиссара. А затем в подвал упали три или четыре гранаты.
Алекс лежит на полу в луже собственной крови. Лексу взрывами оторвало ноги, и он сидит, привалившись к стене, уставившись мертвыми глазами в одну точку. Круцину разворотило живот, и внутренности влажно блестят на полу. Инга с разорванной головой лежит на улице. Тело Ицхака еретики за руки и за ноги привязали к разным машинам и разорвали на части. Алекс умирает. Наступило утро.