Нормальное большинство людей в отпуск уходит летом. А я – зимой. В лучшем случае в сентябре. Жду это время, чтобы почувствовать себя как будто чуть более свободным. Чтобы порадоваться за дела, на которые до этого не было времени. Чтобы подумать, что теперь я смогу больше писать. Но свобода неожиданно начинает говорить о том, что на нее, оказывается, нужны деньги, чтобы ею наслаждаться. А без денег не умею. Дела перестают радовать. Не кончаются, как деньги. А на вдохновение как-то глупо обижаться…
Проходит эйфория начала отпуска, и вот все больше и больше я лежу на диване и смотрю телевизор. Со скучающим взглядом жму на кнопки пульта, надеясь, что какой-нибудь канал все таки пошевелит мою полусонную нервную систему. Днем делаю какие-то малозначительные дела, о вдохновении не вспоминаю, оно обо мне тоже. В промежутках между безделием и ничегонеделанием строю планы на завтра, думаю о приближающихся сбывшихся надеждах, раздражаюсь по поводу того, что все не так должно быть. Думая «Как?», раздражаюсь еще больше, потому что понимаю, что по-другому не смогу или не хочу. Остается попробовать что-нибудь создать. К тому же вдруг вспоминаю, что я творческая личность, и мое «Я», это, конечно же, самовыражение. Да, кстати, пишу я теперь не ручкой, как раньше, а кнопками клавиатуры. Почерк стал красивее, но иногда подозреваю, что ручкой получалось лучше. Казалось бы, найти какую-нибудь пожелтевшую студенческую тетрадь, положить на стол, и пиши, сколько хочешь, как в старые добрые времена в полетах не проходящего юношеского вдохновения. Но… не могу. Тетрадку положить некуда – на столе теперь компьютер. Остается создавать что-нибудь в Microsoft Word. Сижу пятнадцать минут, пальцы на готовых выразить меня буквах. Проигрываю в шахматы. Вот одна радость! В начале отпуска научился играть в шахматы. Точнее, научился пока проигрывать. Компьютеру. Сижу сорок минут. Снова осознаю себя в шахматах. Остается напиться. Глотать горькую обжигающую водку! Позвонить уже пьяному другу. Вслух: приходи, посидим! Про себя друг другу: тебе все равно, а мне все равно больше не с кем. Сварить пельмени, придумывать короткие тосты, и с каждой рюмкой все больше в них верить. Жизнь продолжается. Все хорошо! Разбудить воспоминания, вспомнить смешную детскую историю, вместе посмеяться, и вот уже быть благодарными друг другу за то, что на свете есть друзья. Потом задумчиво курить в подъезде, строить планы на будущее, погрустить о первой любви и почувствовать себя все-таки свободным. Потом подняться обратно в квартиру и застать там финал обычной пьянки: пустые бутылки, грязная посуда, замутненный циферблат часов, летающие в воздухе уставшие воспоминания и желание всей мебели поскорее погрузиться в темноту. Стараясь не о чем не думать, лечь спать.
Но пить не хочу. Начал думать, что это пустая трата времени, но сейчас подозреваю, что это способ это время заполнить. Но, тем не менее, перестал звонить поднадоевшим друзьям, чтобы не надоедать, изолировался в своем мире периода отпуска и наслаждался гордым одиночеством в ожидании чего-то. «Чего-то» не приходило. Тупо зависаю перед телевизором и думаю от чего лишнего еще себя избавить, дабы мое существование приобрело истинную деятельность и ценность. Когда начали нравиться передачи для добрых домохозяек, снизошло откровение: «Природа, задумывая создать человека, не предусматривала наличие у него телевизора. Значит, телевизор нам не нужен». Действительно, многие люди спасают животных от вымирания, помогают голодающим детям, летают в космос, а мы тупо смотрим телевизор. Но траектория моего передвижения по квартире, имевшая до этого маршрут «Диван-туалет-диван», теперь грозилась сжаться в одну точку… Мечусь по квартире, выключенный телевизор не дает просветления. Голодающий мозг требует наркотика «Информация». Подвижными частями или души или ума начинаю теребить мазохистское чувство под названием «депрессия».
Когда ломка достигает своего апогея, со злостью выигрываю компьютер в шахматы и забываю этому событию порадоваться. Решаю наградить себя просмотром фильма, который тут же резюмируется мною как «хороший фильм» – (слава богу!), и смотрю его два раза подряд. Ложусь спать далеко за полночь и, улыбаясь закрытыми глазами, думаю о том, что впереди еще двадцать девять дней свободной жизни!
ДЕНЬ ВТОРОЙ
- Алло! Привет, ты где?
- …
- Что, уже готовый?
- …
- Да ладно… Приходи, посидим…
- … …
- Какой повод? Самый замечательный! День второй!
- …
- Ну, последний день – не интересно, даже печально, первый –
слишком стандартно. Так что второй в самый раз!
- …
- Ну, как обычно – с меня пельмени, с тебя все остальное.
- …
- Давай, жду!
***
…- Да что и говорить, грех жаловаться. Все хорошо и жизнь продолжается… А помнишь у Димки на хате? У него тогда предки только дачу купили, ну и начали по выходным туда ездить. Они только за дверь, Димон звонит – мы к нему. И понеслась… Ну, давай за друзей… А еще раньше? …Уже лет десять прошло. Ага. В то лето к нам в дом еще Жмот переехал… Ну да, так и звали! Свой мопед же не давал нам кататься… Давай… Так ты же и решил его подмазать! Неделю ему конфеты таскали, а потом оказалось, уже две недели как они мопед-то продали… Точно, ты тогда сильнее всех злился. Ну и видок у тебя был, когда узнали… И когда мамка твоя не обнаружила целого запаса конфет… До сих пор злишься?.. Да брось ты, погиб же он… Не знал… Из-за Людки же моей. Точнее, тогда уже не моей… своей… Давай наливай… Короче, когда он ее застукал, она уже давно не с ним была. А через месяц в армию забрали, батя его потом рассказывал. Так он по своей воле изъявился на Кавказ. Дурачок… Его же с его военной кафедрой сразу и туда. И месяца не прослужил… Она? А кто ее знает… Ни когда в армию провожали, ее уже в городе не было, ни когда совсем… Пошли покурим…
Дверь не захлопывай… Интересно, как она сейчас? Обрела счастье семейной жизни, дай бог. Столько искала… Только вот мы с тобой до сих пор в погоне за творческим ростом… Свободны, как птицы в подъезде. То есть в полете! Во сказал! Птицы в подъезде… Поющие. Точно! Мы с тобой и есть акустика ночного подъезда! У-гу-гу-у! Все молчу! Знаю, соседи – это злейшие враги человечества… Все, поднимайся…
Дверь закрой.
Да-а…
Оставь. Сам вымою. Завтра.
Бутылки вон выброси…
Ладно, давай спать.