… Началось это года три назад, когда “Ксюша” сдавила железными пальцами то, что является предметом моей мужской гордости и находится между ног в количестве 1+2…
Да, именно тогда все и началось...
Но будем последовательны:
Зовут меня – Григорий, звучное имя, неординарное, как и я. Дело здесь вовсе не в нарцисцизме, просто мне посчастливилось оказаться в рядах тех самых «мальчиков мажоров» – «последних из могикан» нашего многострадального социалистического общества.
Родители, бывшие работники ЦК, и сейчас пристроены не хуже, так что «основной атрибутикой современного счастья» я обеспечен сполна, настолько сполна, что работать не обязательно, но я работаю. Конечно же, работаю в престижном месте и, конечно же, напрягаюсь мало. Искусство манит меня с детства – максимум фантазии – минимум усилий, что еще нужно?
Вообще мажоры резко отличаются от нынешних «золотых деток». Мне кажется, что наше время ушло безвозвратно, когда наблюдаю агрессивно разодетых «тинэйджеров», наигранно полупьяных «братков» или флегматичных накокоиненных «интеллектуалов» – нет в них размаха, мы как-то успевали совмещать… Свобода к моему разочарованию наделила «людей с возможностями» некоторой однобокостью, но хватит об этом…
Незадолго до того, как я влип в данную историю, родители подарили мне на тридцати трехлетие квартиру в «сталинском» доме. Переезд не занял много времени, но все же бескорыстная помощь моего нового соседа по лестничной клетке весьма пригодилась. Мы стали общаться, и Илья сразу занял в числе моих знакомых прочное положение. Не стоило впускать его в свою безоблачную жизнь, но после драки кулаками не машут…
Илья старше года на два. Худой, роста среднего, волосы неясной копной, щетина растет плохо… Веяло от него пессимизмом беззащитного тихони. Впрочем, после нескольких месяцев общения стало ясно - Илья - Тихоня с большой буквы. Альтруист. Ископаемое, которое окружающие эксплуатируют и в хвост и в гриву.
Работал он в автосервисе. Для нашего дома Илья - настоящая находка, которая безмолвно выносит любую форму эксплуатации, безропотно чинит все машины и не имеет даже десятой доли того, что мог бы иметь.
- Дурак ты, Илья! – втолковывал, бывало, я ему за бутылкой пива, - Сколько можно вкалывать задарма?
И знаете, что он на это неизменно отвечал? “Мне как-то неудобно брать деньги...” Представляете?! Ему “неудобно”! Динозавр! Отрыжка социалистической идеологии – возмущаюсь я, но он не обижается. Он никогда ни на кого не обижается, бывает же такое...
Слюнявость Ильи касается и личной жизни, родственников у моего соседа нет, но в его двухкомнатной квартире живет отрывная девица, подобранная в весьма жалком состоянии у какого-то магазина. Денег он с нее не берет, домоганиями не обременяет, кормит, поит - коммунизм, одним словом. С азартом настоящей «южiной дiвчiны» она устраивает в квартире “сейшены” и перевалочный пункт для рыночных гостей с Украины. А что же Илья?.. А Илье «неудобно ее выгнать»… Очевидно, это его крест…
У каждого из нас есть свой крест, Илья страдает от чрезмерной привязанности к людям, а я от скуки…
Знаменитый говорящий кот, рожденный пушкинской прихотью, у братьев Стругацких обречен страдать склерозом. Бедное животное сутками напролет слоняется то вправо, то влево от дуба, пытаясь вспомнить хоть простейший сюжет сказочки или песенки… тщетно… «Труд, труд и труд…» – повторяет кот как заклинание, может в его случае труд и способен восстановить душевное равновесие, но в моем монастыре совсем другой устав…
Один мой знакомый, имеющий склонность коллекционировать понятия, сказал однажды: «Если женщина постоянно лазит в холодильник за едой – это проблема, если женщина постоянно лазит в холодильник за едой, которой там нет, – это болезнь, а если женщина постоянно лазит за едой в холодильник, которого нет, – это диагноз…»
Скука похожа на диагноз…
Я перепробовал все – секс, наркотики, рок-н-рол…
Бесполезно.
Скучно.
Мне скучно – в этом вся проблема.
Нельзя сказать, что я не пытался противостоять данности, пытался, да что толку, любое бытие через несколько бесконечно малых мгновений перестает увлекать, и я снова погружаюсь в омут меланхолии, идущий рука об руку с самобичеванием.
Неприятно все это…
Илья же до сих пор остается для меня загадкой – он не жалуется, не злится, не пытается изменить что-либо к лучшему или уйти в запой - у него есть машины… Каждый день сотни железных девочек ждут помощи, и он всех их лечит. Лечит двигатели, ходовую, и бортовые компьютеры, меняет детали, лудит и красит их тела... Он любит машины, но за машины платят люди, а люди ни черта не смыслят в любви…
Так мы сосуществовали вместе и отдельно друг от друга, пока…
Началом эпопеи послужил обычный телефонный звонок.
29 июня, утром Илью достал эксплуататор из соседнего подъезда.
- У меня проблема... - вкрадчиво начал он…
«Проблема» касалась серебристого “Форда”, который одиноко скучал на даче без хозяина километров за 100 от Москвы. Илья, быстро собрал свою сумку, уточнил адрес и поехал на первой же электричке…
Было воскресенье, и к вечеру скука настойчиво порекомендовала мне встряхнуться. Полтора часа, проведенные на телефоне не увенчались успехом, все мои знакомые разъехались, кто на дачу, кто за границу, а кто по чужим постелям, - я остался в одиночестве и пошел веселиться к Маринке в соседнюю квартиру...
Гостей как всегда была пропасть, и вечер незаметно перетек в зыбкий рассвет, когда я, одурманенный алкоголем, утащил Маринку в пустую комнату. Не то чтобы мне она нравилась, просто я не равнодушен к женщинам, а тогда был подходящий вечер. Маринка пьяно смеялась и говорила мне разные гадости, я снял рубашку… и тут на пороге возникла пара силуэтов.
- Не мешайте людям отдыхать! - попытался отмахнуться я, от не вовремя забредших гостей, но в следующее мгновение вспыхнул свет.
В дверном проеме, скромный и сконфуженный стоял Илья, а рядом с ним... Старый ситцевый платок, безразмерная брезентовая куртка, вытянутые тренировочные и высокие резиновые сапоги мужского размера… Илья в своем репертуаре, подбирает разную дрянь, Маринки ему мало…
- Илья, какого черта? - я начал кипятиться. Еще бы! Притащить сюда это пугало в тот момент, когда я совсем было занялся тем, что не делается при свидетелях.
- Прости... - Илья, казалось, был удивлен своим поведением не меньше моего, в то время как «пугало» направилось ко мне мягкой, пружинистой походкой и, ни слова не говоря, схватило меня за 1+2.
Это было сильно!
Я охнул и попытался высвободиться, через секунду оба моих запястья онемели от ловкого двойного удара, а достоинства жалобно взмолились не предпринимать больше никаких резких движений. Я, слегка протрезвев, взглянул на гостью и протрезвел совершенно. Первым, что я увидел, были пустые глаза… Совершенно пустые, без зрачков… Следующим этапом утреннего кошмара стал ее голос, низкий и какой-то шипяще свистящий, я таких не слышал даже в микшированной спец.обработке. Этот голос пробасил-прошипел:
- Это твой дом?
- Мой – пролепетал Илья.
- Эта девушка живет с тобой?
- Да... - последовал ответ, и я зажмурился, почему-то сразу сообразив, что дальше случится самое ужасное…
Илья очнулся первым:
- Постой! Пожалуйста, подожди, это не моя подруга, это его женщина!
“Молодец! Молодец, старик, - умолял я его, - Поговори с ней еще, скажи ей, что-нибудь, отцепи же от меня это чудовище...”. «Чудовище» обернулось к Илье:
- Что тогда они делают, когда тебя нет, там, где ты пребываешь? - спросило оно подозрительно, все еще не отпуская меня.
- Я им дал ключи... - Илья запнулся, подыскивая слова. «Зачем?! - недоумевал я, - Объясни все, как есть, мол, это твоя квартирантка, а я один из ее партнеров на ночь…» Но мой друг нес какую-то околесицу:
- Я иногда даю ключи моим друзьям, потому что их друзья… словом у них нет своего дома… а надо же им встречаться… а ключи… давай лучше поедем в магазин, - закончил он данный бред совсем уж несуразным предложением. В магазин в 4 часа утра?..
Из состояния начинающейся прострации меня вывел отчаянный Маринкин визг, она, наконец, разобралась, что к чему и решила, что ее жестоко оскорбили, ворвавшись, как она считала в ее владения. Свой гнев и недовольство она тут же выплеснула в изысканной ругани и прыжком на соперницу. «Чудовище» этого не ожидало, но реакция у него была отменная, излюбленный Маринкин прием “вцепиться в волосы” был аннулирован легким шагом в сторону, однако пьяной дикой кошке удалось задеть-таки платок и рухнуть вместе с ним на пол. После такого ощутимого удара (прыгала она с дивана), слезы полились градом по ее щекам, и Илье пришлось срочно тащить неудачливую воительницу в ванную комнату.
Старания Маринки несколько вернули меня к реальности, но главное, они освободили мое тело от железной хватки. Я быстро отодвинулся к окну, забрался с ногами на подоконник единственное безопасное место как мне показалось, и поднял глаза. «Чудовище» продолжало невозмутимо стоять посередине комнаты, но на его голове теперь не было платка… Если то, что я увидел раньше меня испугало, то следующее впечатление граничило с истеричным ужасом, мгновенно превратившим меня в маленького мальчика, увидевшего в темной комнате кошмарный сон - на голове у «чудовища» дышали, двигались, переливались, меняли цвета и длину волосы! Нет, такое я не мог выдумать даже в пьяном ночном кошмаре, волосы светились изнутри, радужными пастельными оттенками и движениями напоминали колыхание водорослей в чуть подвижной воде.
Мой сдавленный крик предвосхитил приход Ильи, он, запыхавшись, подбежал к моему кошмару, отдал ему платок и ИЗВИНИЛСЯ! Потом повернулся ко мне:
- Гриша! Слезь с окна! Марина отмокает в ванной, помоги ей, пожалуйста, и выпроводи гостей, нам надо поговорить...
Я сполз со своего насеста и бочком стал пробираться к двери, «чудовище» к тому времени уже нацепило косынку и опустило голову, став снова совсем безобидным хлипким существом женского пола. Выйдя из комнаты, я немного воспрял духом, в конце концов, выпил я сегодня больше чем достаточно, чего только не померещится спьяну. Вот Илья-то совсем и не обращает внимания на явные отклонения своей спутницы от нормы, может у меня галлюцинации?
Воодушевленный такими мыслями, я выпроводил гостей из квартиры (это оказалось нелегко), уложил Маринку (это оказалось еще труднее) и пошел покурить на кухню. Данные усилия по наведению порядка вернули мне самообладание и трезвость восприятия, но в комнату, где находился Илья со своей спутницей я все же не пошел, предпочитая вызвать Илью на кухню. Он сразу же вышел, проверил наличие живых душ в квартире, убедился, что все тихо и поволок меня в комнату.
- Объясни мне сперва, где ты откопал это? – уперся я
Мой сосед кивнул головой, вытащил из помятой пачки последнюю сигарету и объяснил…
…Илья приехал на дачу за полдень, машина страдала несварением каких-то деталей, и он провозился до вечера. Однако оставаться на ночь ему не хотелось, поэтому он сел за руль и поехал в зыбкую темноту подмосковных дорог…
О подмосковных дорогах стоит сказать особо, не то, чтобы они выводили уже ставших терпеливыми, водителей своим качеством… У подмосковных дорог есть одно, магическое качество – по ним вредно в темноте… Даже если ты досконально изучил маршрут, на неосвещенных лентах асфальта с отсутствием даже необходимого минимума указателей, легко заблудиться. Что уж говорить о тех, кто попал в этот переплет впервые. Дорога до рижской трассы надежно держит первенство в данном списке, а Илья находился где-то в районе Рузы… Предусмотрительно разузнав наиболее короткий путь у слегка нетрезвого жителя окрестности, Илья, спустя полчаса после наступления темноты, осознал, что понятия не имеет где находится.
Дорога стала сильно смахивать на проселочную, и он решил было заночевать в машине, как вдруг музыку из динамиков перекрыл рычащий свист, заставивший землю под колесами мелко задрожать от испуга. Илья затормозил и выскочил из машины, успев увидеть небольшой вытянутый самолет, который, удобряя траву горячей гарью, рухнул в километре, тяжело подмяв под себя молодые деревья на опушке. А через минуту лишь тяжелый масляный запах напоминал о катастрофе...
Илья решил посмотреть не нужна ли помощь пилоту, а заодно разобраться, что к чему. Доехать оказалось возможным метров до двухсот, дальше, упавшие деревья перегородили дорогу. Он выбрался из машины и пошел пешком, он ни о чем не думал, кроме как, что же стряслось с загадочным «самолетом». А когда он очутился с ним рядом, то его охватило ощущение нереальности. Он так и сказал – «нереальности».
Не буду описывать все технические подробности того летательного аппарата, скажу одно - это была настоящая летающая тарелочка. Небольшая, почти крошечная, - зрелище не для слабонервных... Илья слабонервностью не отличался, зато отличался фанатичной любовью к технике, что и помогло ему не кинуться со всех ног прочь, когда люк открылся, и из него на землю выпрыгнула “Ксюша”. Тогда она еще “Ксюшей” не была, зовут по-настоящему ее Ккс (в земных языках нет такого количества шипящих и свистящих, так что Ккс - наиболее верное воспроизведение ее имени). Так вот, Ккс была страшно зла, ругалась, топала ногами и плевала на свою тарелочку, пока не заметила Илью. Когда заметила, достала какой-то приборчик, покрутила что-то и жестами заставила моего друга сказать пару слов. Он спросил что случилось, потом представился, назвал нашу планету, вообщем впал в восторженную эйфорию и его понесло. По исходу получаса гостья убрала приборчик и довольно уверенно сказала:
- Заткнись! У меня большая проблема, мне нужен ремонт...
Илья сказал, что может посмотреть...
- Мне нужен квалифицированный ремонт, - нахмурилась она, - Где у вас ремонтный бокс?
Илья пожал плечами и сказал, что не знает, потом подумал и добавил, что, скорее всего у нас тут нет ремонтных боксов для летающих тарелочек, т.к. и летающих тарелочек у нас тоже пока нет, она первая. Ккс страшно разозлилась и снова стала ругаться, потом села на поваленную березу и они стали вместе думать, что же им делать, но так ничего и не придумали. Ах, нет, придумали. Придумали вернуться в Москву, найти друга Ильи Гришку и подумать еще раз...
По дороге в Москву инопланетянка рассказала, что в нескольких парсеках отсюда проходила гонка на кубок Южного Полукольца, очень важный этап перед полуфиналом. Ккс, по ее словам, звезда, лучшая гонщица в своей звездной системе. Я не понял, что у нее там случилось конкретно, но она почему-то слишком сильно забрала влево и вниз и, в конце концов, «рухнула в эту богом забытую глушь». Почему она так далеко “рухнула” я не понял, но подозреваю, что дело тут не только в технических неполадках машины...
Вот и вся история.
Я выслушал очень внимательно, но поверить не мог, однако Илья никогда не производил впечатление сумасшедшего, наоборот он был слишком спокойным, слишком реальным и слишком увлеченным своей работой, чтобы тратить время на ерунду вроде слухов о летающих тарелочках. А это «нечто» в комнате?... Нет, я поверил. А раз я поверил, сказал Илья, тогда надо решить, что делать, и решить надо быстро, т.к. ее машину могут увидеть, а это совсем невозможно. Я машинально кивнул головой, подкрепился для смелости остатками пива и мы пошли в комнату, где нас ждала Ккс, чтобы “подумать”…
Илья постучался, из-за двери раздался леденящий душу свист “Да” и мы вошли…
Конспиративные дачные обноски валялись на полу, на диване же сидела ультрамодная девица лет двадцати пяти. Она курила тонкие длинные сигареты с едким неземным, конечно, запахом, одета была в ядовито зеленый комбинезон из неземной, опять таки, материи и вполне земные высокие ботинки на двойной ребристой подошве. Волосы, успокоившись, сложились в “каре”, и лишь слегка переливались, что мне, еще не привыкшему, было более приемлемо, чем их фосфоресцирующий хаос.
Илья сделал широкий жест хозяина:
- Познакомься, Ккс, это Григорий…
- Григорий? – прошипела гостья, сощурив
пустые глаза, - Зря ты не дал мне проучить его за забавы с твоей, как это… да, герл.
Я опешил. Ничего себе «проучить»! Зачем же так жестоко? Как жестоко? Возразила Ккс, простая шалость, месяца через два все равно вырастет лучше прежнего. Ее брата «проучали» таким образом раз десять – теперь отбоя от баб нет…
Тут Илья тактично перескочил на тему, касающуюся конспирации и ремонта.
Я вдруг замечаю, что говорит он твердо и решительно, совсем на него непохоже. Он, размазня и динозавр… Симптоматично… Кто же из нас размазня? Но, впрочем, в следующую минуту я привычно беру инициативу в свои руки, больше подчиняясь желанию быть на высоте, чем порывом помочь. Словом, я бегу вниз и приношу бутылку водки. Ккс, понюхав напиток и узнав, что это наша “огненная вода”, говорит, что выпьет, пожалуй, тоже, но пьет она только самое крепкое – воду дистиллированную… Пожалуйста, какие проблемы… Илья спускается в дежурную аптеку и берет литр дистиллированной воды, и мы молча начинаем потреблять каждый свое, надеясь найти, наконец, общий язык.
Часа через два мы вспомнили, что упоминания о космических кораблях есть в пирамидах Египта и в наскальных рисунках племени Майя. Ккс, которую в процессе русификации переименовали в “Ксюшу”, сказала, что если это так, то в данной местности наверняка есть очень древний, но очень нужный ремонтный бокс, в котором может осталось что-нибудь стоящее, для ее корабля. Решено было немедленно ехать в Египет или на Амазонку, но нас якорем держали две проблемы: маскировка Ксюшиной машины и маскировка самой “Ксюши”, так как последняя наотрез отказалась предавать свое пребывание на Земле огласке.
С первых слов может показаться странным, что мы пошли на поводу и внеземного существа, но мне было все равно, основным качеством явилось появления чего-то нового, интересного и скука пропала – для меня именно это было важно, а Илья просто не задумывался о лаврах первовстречающих. И правильно делал, лавры эти, как правило, впоследствии оборачиваются заточение в сумасшедшем доме, либо бесславной картиной тщательно подстроенного самоубийства, – чем меньше свидетелей…
И мы решили помочь…
“Ксюша” представляла из себя типичный экземпляр хорошо сложенного и симпатично выверенного женского племени, существовало только две особенности, так сразу напугавшие меня - глаза и волосы. Решение последовало незамедлительно – очки + парик и проблема сойдет на нет.
Вторым вопросом на повестке дня маячила гоночная машина, проще «летающая тарелочка», которая валялась на опушке совсем не глухого леса, примерно в 160-ти километрах от Москвы... Тарелочку следовало спрятать, и следовало спрятать быстро, очень быстро, сейчас... Но «сейчас» не получалось, т.к. машина была только у меня, а я был не совсем в приемлемом для вождения состоянии. На это «Ксюша» уверенно прошипела, что для нее «эти примитивные тачки, раз плюнуть», и вопрос уже почти был утрясен, но мы попали в замкнутый круг - у «Ксюши» не было ни прав, ни камуфляжа...
Между тем, время благополучно перевалило половину восьмого, и наша маленькая компания решила ринуться на Тушинский рынок, прикупить парик и шмотки для дамы. Мы вытащили из Маринкиного гардероба длинную юбку и хебешную кофточку, пристроили у «Ксюши» на носу солнцезащитные очки, а на голову накрутили все ту же старую косынку, получилось очень живописно, такая славненькая скромная мышка из серии «Господь, мой отец и учитель», под данную формулировку не подходили только очки и тяжелые ботинки на двойной ребристой подошве.
До рынка мы доехали почти без приключений, почему почти? Да потому что как любые не очень трезвые люди, мы автоматически направились в метро...
Началось все с малого - «Ксюша» наотрез отказалась спускаться под землю. Так и сказала:
- Я наотрез не пойду вниз!
- Но почему? – взмолился Илья, когда все увещевания, объяснения и просьбы не дали никакого результата.
- Мне не положено по статусу... - прошипела «Ксюша» очень твердо.
- Как по статусу? - ввязался я в разговор, чуя, что наши усилия наконец-таки сдвинулись с мертвой точки.
- Я принадлежу к Тем, Кто Остался На Поверхности...
- И много вас таких?
- Теперь нет... - она опустила голову и за мгновение стала похожа на маленькую утомленную девочку, которая растерянна и не знает, что делать и куда идти... Может это высказано литературно, но мы с Ильей увидели именно это, причем одновременно, мы переглянулись. «Будем расспрашивать?» молил я его взглядом. «Нет...» он слегка, но твердо качнул головой и пошел ловить машину...
Тушинский рынок только просыпался, ставились тряпичные палатки, щелкали железные двери ребристых вагонов-ларьков, шмыгали вокруг груженные всякой снедью машины и тележки, галдели продавцы и сиротливо бродили первые покупатели. Я люблю вот такие небольшие, но плотно забитые всякой всячиной рынки, они заменяют мне парк развлечений, когда я с бутылкой пива отправляюсь погулять по ним. Кто-то резонно заметит, что с моим положением проще отовариваться в фирменных магазинах, но по странному стечению обстоятельств – не люблю я фирменные магазины и пока еще не отношусь к себялюбивым обморозкам, которые готовы выкладывать зеленые пачки ради подделанного в Турции лейбла зачастую пришитого уже здесь. Я считаю данность полным маразмом, а точнее выпендрежем, который стоит денег, но не стоит того, за что эти деньги платить.
Для меня рынки не только способ прикупить шмотки, но еще и источник удовольствия, так как своим безалаберным шумным действием пусть ненадолго, но прогоняет скуку.
За время своих блужданий больше всех мне приглянулся именно Тушинский мирок из моря частной торговли, плещущегося по всей Москве.
«Тушка» отличается некой очаровательной провинциальностью, минимумом гостей из ближнего зарубежья и поразительным разнообразием товаров, товарчиков и безделушек, начиная от приправы для мяса, и заканчивая писцовыми манто. Рассчитав, что до девяти на рынке нам делать нечего, я завернул в маленький пивной бар, располагающийся неподалеку. Мой «хвост» покорно проследовал за мной в стеклянную затемненную дверь. Пока я покупал пиво, Илья с гостьей забились в самый дальний угол за пластмассовый круглый стол, на котором виднелись плохо затертые пивные лужи и пара ожогов от неловко брошенных в пепельницу бычков.
- А, что? - начала «Ксюша» по истечению литра и сорока минут нашего пребывания в кафе, - Вы часто спускаетесь под землю?
- Часто, - осторожно ответил Илья, боясь видимо спугнуть дальнейший разговор. Согласитесь, общаться с неземными девушками, тяжелое занятие.
«Ксюша» кивнула:
- Все?
- Что «все»?
- Спускаются?
- Все. Ну, почти все. Иногда из-за пробок на дорогах легче добраться подземкой...
При слове «подземка», ее передернуло, но она быстро оправилась:
- Странно...
Илья пожал плечами:
- В этом нет ничего странного, это наша действительность.
Философ! «Наша действительность»! Откуда он только набрался таких высоких слов? Илья иногда поражал меня своим красноречием, больше похожим на литературные штампы, но сейчас видно он был в ударе, т.к. дальше из него полилось философское эссе, на тему «Жизнь вокруг».
После такой лекции, «Ксюша» немного воспряла духом и к ней вернулась ее холодная энергия. Она вытащила у меня из кармана бутылку из-под «фанты», в которую предусмотрительно слила остатки дисцилированной воды и одним глотком опустошила добрую половину. Огляделась на двух, случайно зашедших посетителей и, убедившись, что они расположились за ее спиной, сняла очки.
- У нас война, - сказала она просто, - мы ее проиграли, подземка - среда обитания победителей.
- Мутанты? - я с детства обожаю фантастику. Мне тут же представились отважные Ксюшины соплеменники, безнадежно вытесняемые злобными воинствующими мутантами, лезущими из всех щелей наружу.
- Кто мутанты? - рассеяла мои видения «Ксюша»
- Те, что под землей.
- Нет, - она моргнула безрисничными веками, - Под землей жить экономичнее...
- А солнце? - я ничего не понимал.
- Солнце не экономично, условий мало...
Больше никаких сведений о том, почему же «мало условий» и как же это более «экономично» жить под землей, я не добился. «Ксюша» утратила всякий интерес к этому вопросу, предоставив мне домысливать истину самому. Я сидел и, пока они с Ильей спорили по поводу какого-то «холостого хода» и «компрессии», домысливал:
«... Вот живем мы под солнышком, ходим, едим, пьем и всяческими способами распространяемся по поверхности, нас много, а поверхность, как известно, не изменяет своих масштабов. В один прекрасный день мы заселим всю землю, на каждом квадратном метре будут стоять красивые частные дома, строгие безликие многоэтажки, хибарки и большие свалки на которых тоже можно неплохо жить. Есть еще метро… Уже сейчас многие бомжи предпочитают там ночевать, тепло, сухо, поди плохо? И вот, когда на поверхности станет тесно, люди начнут постепенно обживать подземку. Первопроходцами, думаю, станут магазины и подземные гаражи, они займут самые верхние слои, потом в подземку спустятся театры и рестораны, клубы, стадионы и офисные конторы. В подземке будет расти и шириться сеть метрополитена и даже автомобильные трассы.
Новшества перенимаются быстро, город растет, страны богатеют, народонаселение увеличивается в геометрической прогрессии... и однажды появятся первые законные «жители подземелья». Думаю, сперва это будут рабочие подземных заводов и обслуживающий персонал подземных клубов, ресторанов, театров и офисов. Затем появятся богатые любители экзотики, которые выстроят на подземных просторах причудливые каменные замки и будут устраивать там роскошные приемы...
Наука же столкнется с проблемой еды еще раньше, когда посевные площади медленно, но неумолимо ощетинятся тысячами небоскребов. Но вопросы еды не станут нависать над человечеством угрозой голода, разнообразие химических заменителей уже сегодня поражает своим богатством (достаточно попробовать «Докторскую» колбасу, настоянную на бумаге, почти как настоящая, желудок глотает, а чего ему, желудку привередничать, разбаловали мы его). Так вот, наука раскинет на пока еще слабо заселенных подземных пространствах свои научные центры и фабрики по производству еды. Естественно, что все продукты внизу будут стоить гораздо дешевле, попробуй-ка довезти их до поверхности, да еще пробиться сквозь толчею и пробки под солнцем, невольно поднимешь цену раза в три...
Постепенно все больше людей станут работать под землей, ходить в магазины под землю, развлекаться под землей и под землей же жить... Мода - страшная вещь, передовые журналы выпустят «стиль подземки», «моду подземки», «образ жизни подземки»… и начнется паломничество в новую «обетованную землю».
Квартиры резко подорожают (больше всего разбогатеют магнаты кондиционеров), закрутится свистопляска с пропиской, фиктивные браки, браки по расчету, самовольное заселение и фильмы с апофеозом получения места под землей. Человечество вступит в новую фазу сумасшествия, планета восторженно начнет «уходить под землю».
Новые условия порождают и новую культуру. Сколько появиться новых течений в музыке, в искусстве, в литературе! Их хватит не на одно столетие! Что-то станет новой классикой, что-то новым авангардом... Я сладко жмурюсь в предвкушении шедевров подземного искусства.
Постепенно жизнь внизу разовьется в отдельную самостоятельную жизнь, и вскоре, упиваясь своим новаторством и самодостаточностью, перестанет зависеть от верха совершенно. Поколения будут сменять поколения, жизнь внизу будет прогрессировать, жизнь на верху постепенно заменяться натуральным хозяйством и цивилизация, упивающаяся прогрессом, совсем не заметит, что на верху-то стало уже более чем свободно, что там уже пусто почти...
Вот тогда-то жизнь на поверхности и станет неэкономичной. Житель мегаполиса ни за что не променяет душную квартиру на тяжелый труд в деревне. Все закономерно... Без всякой войны...»
Пока я плавал в мареве воображения, «Ксюша» с Ильей успели крепко поругаться, привлекая к себе излишнее внимание. В отличие от меня в машинах «Ксюша» разбиралась прекрасно, почти так же, как и Илья. Но, несмотря на общность интересов ни к чему стоящему они не пришли. Я допил свое пиво и поднялся.
Рынок уже вошел в свою привычную колею и кипел и бурлил как всегда. Я с наслаждением вдохнул воздух, пропитанный запахами разнообразных желаний, денег и опасности. Мы бодро, слегка шатаясь, миновали зеленых секъюрити и оказались в гуще событий. «Ксюша» тут же кинулась куда-то в глубь и прилепилась к лотку с кожаными ботинками. А все-таки быстро она освоилась, поразительно быстро, видно пребывание на чужих планетах для нее не впервой.
Ботинки мы, конечно же, купили, купили сумасшедше-салатовый комбинезон и ярко оранжевую кофту-топ. «Ксюша» тут же в это во все нарядилась и стала походить на очень эксцентричную модницу, зачем-то нацепившую на голову старый ситцевый платок. Видя такие неординарные требования к имиджу, мы с Ильей в один голос бросились увещевать ее не выбирать под одежду парик. Волосы, втолковывали мы, не должны слишком сильно бросаться в глаза, это уже не модно...
Выбор парика ознаменовался первым публичным скандалом. Началось с малого - я привел их к одной из банерных палаток, в которой торговала моя хорошая знакомая. «Ксюше» велено было молчать, и она молчала, пока Илья разглядывал парики, а я зубоскалил с Женькой.
С Женькой мы познакомились в МГУ (год я там отмучился на журфаке). Напористая, немного шумная и чересчур любознательная, она была умной, цинично-расчетливой и необычайно организованной натурой.
К моему удивлению журналиста, однако, из Женьки не получилось, скупая обработка фактов оказалась слишком скучной для нее, а в скандальные дебри лезть не позволяло чувство самосохранения, поэтому, проигнорировав вопли своих друзей по поводу дальнейшей карьеры, она вступила в армию «челноков». Вступила она в нее в самый разгар, да и хватка у нее железная, что и позволяет Женьке до сих пор прекрасно «крутиться», но сказать, что она довольна… Не знаю… В ее голове постоянно крутиться масса идей и идеек, очень далеких от торговли и очень близких к творчеству, но к своим 26-ти она так и не реализовала ни одну из них. Причина? Я не берусь судить об этом…
Последнее время Женька «впаривала» парики. За прилавком в то утро царила сама хозяйка на немыслимой высококаблучной платформе, в обтягивающих кожаных штанах и белой шелковой рубашке, подвязанной на манер «а-ля ковбой». Светло-русое каре было тщательно зализано на затылок и убрано под большой накладной хвост состоящий из тугих косиц, живописно раскинувшихся по плечам. Илья парики разглядывал не больше минуты, внимание его целиком поглотила Женька. Я тоже увлекся разговором и на преступно малые мгновения «Ксюша» осталась один на один с нашим миром. Она, однако, не растерялась, а, деловито протолкавшись к краю прилавка, выбрала ближайшую ярко рыжую копну и…
Толпа вдруг издала не то вздох, не то всхлип и замерла как в последнем акте «Ревизора», я проследил за изумленным взглядом мастерски подведенных Женькиных глаз и, конечно же, сразу увидел «Ксюшу». «Ксюша» сняла платок и, примерившись к парику, просто-напросто втянула свои волосы-водоросли в голову, мгновенно став абсолютно лысой. Это было сильно даже для нас с Ильей, толпа заворожено наблюдала, как «Ксюша» надевает парик и беззаботно крутится перед зеркалом, наконец «Ксюша» открыла рот и прошипела:
- Как у вас с этим цветом? Я выгляжу не слишком консервативно?
Толпа тут же взорвалась перешептыванием и откровенными замечаниями вслух. Илья опомнился первым, он вытащил из моего кармана сотню долларов, сунул их заинтригованной Женьке, схватил «Ксюшу» за руку и потащил в людскую гущу, я опрометью кинулся за ними, собирая спиной любопытные взгляды и глубокомысленные выкрики. Вскоре мы основательно затерялись среди непосвященных в скандал покупателей. Впрочем, большинство наших соотечественников оказались не слишком любознательными, справедливо решив, что, скорее всего это съемки очередной скандальной телепередачи или розыгрыш парочки из «Городка».
Все-таки поразительная способность у наших сограждан не удивляться удивительному, иногда мы смахиваем на детей, которые до того пресытились сказочной атмосферой Диснейленда, что перестают замечать любые нюансы. Был у меня один друг, который ничему не удивлялся. Он так и говорил: «Я не удивляюсь, что…». Всем нам знакома данная фраза, она особо любима женщинами в возрасте, которые, сами не ведая своего счастья, стали либо тещей либо свекровью. Сколько раз, замученным привычной бытовухой, молодоженам приходилось слышать: «Я не удивляюсь, что именно так и произошло! Ведь…» Дальше стройными рядами маршируют весьма аргументированные причины, посредством которых вторая половина в первом случае обязана ползать на коленях, посыпая голову пеплом от замучившего чувства вины, во втором исчезнуть, соответственно оставив все имеющиеся материальные блага супружеской стороне.
Но вернемся к моему знакомому. Он был старше меня года на два и подвизался журналистом в «Масонском Сукомольце», так, стирка грязного белья, достаточно мелкого для получения затрещин. Официально он был женат в третий раз и 2 его ребенка, впитав определенный набор отцовских генов, уже не удивлялись, что растут в неполной семье.
Жил мой знакомый в хорошее время, в хорошем месте и окружала его неплохая компания. Друзья приходили и уходили, подружки появлялись и лили слезы при расставании, а он продолжал гундеть, что ничто в этой жизни ни удивить, ни заинтересовать его не может… Уверен, что даже появление в его жизни «Ксюши» не нарушило бы ее строго серого цвета.
Годы летели, друзей становилось все меньше, подружки заметно молодели, а тридцатилетие постучалось в дверь совсем неожиданно. И как на любой юбилей в дом его пришли люди, которые все-таки питали к нему любовь, ведь дружба - штука непостижимая… Люди все были яркие и сплошь оптимисты, не утратившие способности удивляться. Посидели, поспорили, попытались еще раз наладить отношения… А потом дружно поднялись и уехали к кому-то на дачу снимать дешевой видеокамерой только что придуманный сюжет.
- Я не удивляюсь, что… - начал было мой знакомый, но его уже никто не слушал…
Так вот и пролетает жизнь…
Стоит ли удивляться?
Я много раз задавал себе этот вопрос и пришел к выводу, что… стоит. Удивление это одна из немногих непосредственных реакций, способных заставить скуку выкинуть белый флаг, пусть на пару минут… иногда этого вполне достаточно…
Однако вернемся к повествованию:
Проплутав по рынку еще с полчаса, наша троица обросла всевозможными безделушками, и я понял, что надо выбираться, пока «Ксюша» не опустошила наши карманы до дна. Но приключения еще не кончились - на выходе с рынка, грациозно помахивая сумочкой, стояла Женька.
- Пожалуй, тебе стоит примерить вот это, – обратилась она к «Ксюше» предвосхищая наши возражения.
«Ксюша» примерила дорогие темные очки, очки ей понравились, но ко всему прочему ей понравилась и Женька, поэтому в следующее мгновение она прошипела свое имя и поинтересовалась, но сможет ли новая знакомая доставить нас на место падения.
- Моя машина в двух шагах отсюда, – живо откликнулась Женька и они, оживленно разговаривая, направились в сторону стоянки не оставляя нам никакого выбора, кроме как плестись следом.
Миновав последний светофор, Женькин «Джип» обрадовано заурчал на высоких оборотах, оставляя Москву позади. Безлюдье понедельничных дорог оставляло водителю безграничный простор для общения, и Женька пользовалась данным удобством вовсю, тем более что «Ксюша» на удивление охотно поддерживала разговор. Нам же досталась роль скромных слушателей.
«Ксюша» рассказывала Женьке историю своего появления. Мы с Ильей переглянулись – данная версия существенно отличалась от предыдущей. Великой автогонщицей «Ксюша», правда, осталась, но вот подробности схода с маршрута засверкали вдруг живописными описаниями «земноводных уродов из Ним-конфликта» и «статусе Z» который, как мы поняли эти самые земноводные почему-то очень не уважают. Поподробнее расспросить «Ксюшу» не удалось, т.к. она довольно быстро добралась до падения на землю, и далее ее рассказ напоминал нечто среднее между ругательствами, сожалением и желанием кому-то «начистить рыло». Вообщем, чем больше мы узнавали, тем больше запутывались, наверное, так и должно быть с инопланетниками, а особенно с инопланетниками женского пола.
Женька обладала еще одним талантом, благодаря которому все пророчили ей отличную карьеру журналиста – она способна разговорить кого угодно. Любой, даже самый скрытный молчун через непродолжительный курс Женькиной «терапии» изливал на свет свою душу и прилагающиеся к ней тайны. Женька умела слушать, и, видимо, поэтому «Ксюша» не устояла и прошелестела следующее –
неподалеку от нас, оказывается, есть одна презабавнейшая планетка – райское местечко для контрабандной торговли (признаюсь, я до сих пор считаю, что именно за этим сюда «Ксюшу» и занесло). На этой планетке изобрели вирус. Вирус этот, под видом микроскопического микроба выведен был для успешной борьбы со страшной эпидемией. Принцип действия вируса был предельно прост: он уничтожал все организмы, носящие инфекцию.
Над головой изобретателя зазвенели фанфары, вакцина победным шествием убивала один микроб за другим, не взирая на его камуфляжные модификации – планета вздохнула полной грудью… Но «дышала» она не долго, по окончании истребления болезни, вирус не исчез сам собой, как всем думалось, а принялся энергично продолжать «спасать» дальше. Сперва он «спас» планету от насекомых, затем той же участи подверглись представители флоры, затем в дело пошла фауна и под конец сами представители местной цивилизации. Стоило подхватить насморк и вездесущий вирус тут же «спасал» от тебя остальных членов разумного братства. Дошло до того, что срочно во все концы был послан сигнал тревоги, а данный сектор посадили на строгий карантин.
Несколько лет жители злосчастной планеты умирали, а жители окружающих звездных систем кипятили мозги, но придумать ничего не могли. Оставался еще шанс срочно эвакуировать оставшихся, но это оказалось невозможным. Местная цивилизация обитала исключительно на открытых пространствах. Ни стен, ни дверей, ни крыши… Представить их облик я себе так и не смог, но в тот момент расспрашивать о такой мелочи показалось мне неуместным. Главная проблема сводилась к тому, что все население, поголовно, страдало хронической, неизлечимо запущенной формой клаустрофобии, а, как известно, чтобы подняться с поверхности, нужно сесть во что-то, что тебя с этой поверхности поднимет. Ни один из жителей планеты ни во что сесть не мог, и проблема оставалась открытой, пока в одной из долин не появился шарлатанистого вида торговец, предлагавший «чудесные пилюли». «Предприниматель» и правда привез ожидаемое лекарство – таблетки восстанавливали иммунитет организма на несколько месяцев!
Следующей стадией драмы стала борьба за права ведения торговли. Таблетки оказались сухим горючим для приготовления фирменного алкогольного напитка из какой-то забегаловки на противоположной окраине галактики. К концу «сезона охоты на права» астероид с забегаловкой превратился в штаб-квартиру довольно воинственной организации, занимающейся не совсем корректным бизнесом, а по-простому – контрабандой. Планетка-вирусоноситель, оказалась довольно богатой, и никакие официальные власти не в силах были повлиять на ход событий. Так вот и живут…
Не успела «Ксюша» замолчать, а у Женьки уже был полон рот вопросов. История несчастной планетки потрясла ее до крайности (мне кажется, она усмотрела в данном рассказе прекрасную возможность фантастического киносценария). Фантастические киносценарии ее последняя страсть, хотя она еще и не написала ни одного. По мере упорядочивания вопросов выяснилось, что про контрабандные перевозки, транспортировку опасных грузов и таможенные законы «Ксюша» знает гораздо больше, чем про автогонки… Илья заикнулся было, а не «Ксюша» ли приторговывает таблетками для бедных клаустрофобиков, но вопрос был негодующе встречен Женькой, справедливо считающей, что такие некорректные замечания, могут прекратить поток информации, нужной ей как воздух. Женькины глаза излучали лихорадочный блеск вдохновения, и я подумал, что вот оказывается чего ей не хватало все эти годы – не хватало толчка, постороннего взгляда на мир... Действительность заставляет быть прагматичными, а если ты "делаешь деньги" – прагматизм прочно въедается в твое мировосприятие. Очень трудно писать «фэнтези», когда тебя окружают люди, «делающие деньги», люди, говорящие о деньгах и люди, единственным развлечением которых является трата все тех же денег… Нельзя совместить деловое безразличие и бьющую ключом фантазию, что-то одно…
Так слово за слово мы приблизились, наконец, к месту, где прошлой ночью Илья ощутил признаки неземного вторжения. Проплутав минут пятнадцать, «джип» вылетел наконец на лесную опушку и, наткнулся на беспорядочно поваленные деревья. Мы выскочили из машины, и увидели ЕЕ…
Тарелочка действительно была, что надо. «Ксюша», прошипев неземное ругательство, полезла вовнутрь, а мы растерянные и прибитые шокирующим откровением, остались снаружи. То, что до сих пор жило в нашем сознании как красивая сказка, оказалось на поверку будничной действительностью.
- Я думала, это шикарный степ... - подала голос Женька, - Я чувствую себя глупо...
Глупо... Еще бы!
Как бы она себя чувствовала на моем месте прошлой ночью? Но надо давать скидку, женщины обычно сперва чувствуют, а думают только потом…
С настроением отупения мы простояли минут десять, потом Илья благоговейно коснулся шероховатого зеленого корпуса и полез изучать клинообразные посадочные штанги, в результате чего скрылся из поля зрения в, успевшей уже воспрянуть духом, траве. Мы же с Женькой начали обстоятельный «осмотр издалека», походящий на экскурсионное разглядывание античной вазы в музее.
Тарелочка была стандартной формы чечевичного зернышка. Я думаю, писатели-фантасты заимствовали ее из снов. Во сны, говорят, инопланетяне заглядывают так же часто, как и служители небесной канцелярии, хотя я уверен, что и те и другие чем-то очень похожи друг на друга. Цветом тарелочка напоминала спелый астраханский арбуз, слегка вываленный в саже, а по периметру поблескивали встроенные в корпус габаритные огни. Люк располагался чуть правее «брюха» и вкупе с посадочными штангами напоминал до боли знакомые кадры «Тысячелетнего сокола» из «Звездных войн» Джорджа Люкаса. Словом, вид у тарелочки был слишком знакомый и слишком фантастичный для того, чтобы поверить, что такая тарелочка вот так, запросто может лежать на опушке леса в 160 километрах от Москвы.
- Надо что-то делать... - резюмировала наконец моя спутница, после того, как стало ясно - мы бессильны…
Полдень давно измаялся жарой за два часа, а мы все сидели рядком на поваленной березе и тупо смотрели на опаленный зеленый бок, надеясь, что кого-нибудь из троих посетит наконец оригинальная, а главное очень нужная сейчас мысль. Но мысль никого не посещала, и «Ксюша», бесцельно мерящая шагами небольшое пространство между нашим деревом и ближайшей посадочной штангой, вышла, наконец, из себя:
- Мне нужен ремонт… - прошелестела она угрожающе, - Неужели в этой дыре не найдется ни одного механика, способного сдвинуть с места это корыто?!
Мы переглянулись. Последняя фраза, а вернее выражение «сдвинуть с места» вернуло нас к жизни, и мы стали действовать. Правда фраза «сдвинуть с места» по странному стечению обстоятельств ассоциировалась со словом «спрятать», но даже это было немало. Мы с Женькой вызвались пригнать из ближайшей деревни трактор, (гениальная идея базировалась на решении завалить тарелочку близлежащими деревьями и таким образом обезопасить ценный предмет от людских посягательств). «Ксюша» презрительно фыркнула, а Илья заметил, что «это… как-то»… Но мы с Женькой уже «завелись» и запрыгнули в машину, уповая на то, что умные мысли приходят во время активных действий.
Женька уже оживила зажигание, когда на заднем сиденье вдруг оказалась «Ксюша».
-А ты куда? – не удержался я.
- Как «куда»?! – возмутилась виновница наших злоключений, –Ты хочешь, чтобы я зашивала у этого никчемного механизма, пока вы будете колесить по окрестностям? Я, конечно же, не желторотый путешественник, но от лишней экскурсии отказываться не собираюсь…
Мы с Женькой переглянулись, кажется, именно сейчас Женька поняла всю опасность публичных «Ксюшиных» выходок. Мы оба догадывались – случай на рынке –не предел.
Оставалось только одно – бесшумно проскользнуть мимо здешнего населения, ненавязчиво уломать нужное и вместе с оным отбыть на место дислокации тарелочки, не забыв еще незаметно прихватить технику… Согласитесь – задача не из легких.
Ближайшая деревня оказалась живописным скоплением полуразрушенных домов, сгрудившихся вокруг одинокого продуктового магазина. К нашему изумлению магазин работал, и не просто работал, а пользовался у окрестностей завидной популярностью. То тут то там, на опрокинутых ящиках и досках виднелись одиночные и групповые фигуры жителей села. Старушки лузгали семечки, несколько карапузов возились около старой автомобильной покрышки, пара сочных девиц-подростков скучали на автобусной остановке, а прямо на магазинном крыльце расположилась живописная компания из серии «на троих».
Женька притормозила у сбитых деревянных ступеней, и мы оценили наши шансы.
Старушки с детьми и девицами заинтересовали слабо, а вот троицей на магазинном крыльце стоило заняться.
Компания состояла из двух мужчин и молодого, еще хранящего на лице следы прыщей юноши. Я зашел в магазин, купил пару бутылок «огненной воды», разнокалиберной закуски и пачку «Беломора»…
Через несколько минут мы переместились в тень развесистого куста, приютившего под своей сенью пару тракторных колес и дощатый ящик.
Знакомство прошло гладко – троица или не привыкла удивляться, или до того долго жила в глуши, что воспринимала все как само собой разумеющееся. «Ксюша» благоразумно представилась Ксюшей и до поры предпочла помалкивать, что нам было на руку. Нашу просьбу «помочь вытащить машину» коллектив воспринял благосклонно (видно не в первый раз), к тому же они оказались оснащены подобающей техникой. Безвозрастный Терентич работал на тракторе, сорокалетний Семен восхитил меня наличием поблизости настоящего подъемного крана, а молодой их товарищ, с экзотическим для этих мест именем Эдуард, подвизался сменщиком на обеих машинах. Дальнейшие расспросы опустошили первую бутылку и прояснили наличие в этих местах столь нужной техники.
Новые знакомые работали на строительстве очередного «загородного замка» для очередного «нового русского». Денег у нового русского было много, а вкуса, судя по рассказам не было совсем. Я никогда не понимал этих пятиэтажных монстров с обилием колонок и отсутствием пропорций, ютящихся на неимоверно тесном клочке земли, отвоеванным у скудного суглинка глухим двухметровым забором. Женька фыркнула было, но спорить не стала, удивительно, но она умеет держать язык за зубами ради своей пользы.
Зато «Ксюша» скрытностью не отличалась и махнула, что, мол, ее бабушка на старости лет приказала изловить пустынную ящерицу и прямо в ее пузыре построила себе виллу, а так как пузырь сплошь забит, как это по вашему… да водой, то живет теперь посреди пустыни в оазисе – совсем старуха из ума выжила…
Все замерли. Троица недоверчиво соображала контраргументы, а Женька уже открыла рот задавать вопросы. Я изо всей силы пихнула ее в бок, так как дальнейшее повествование о полоумной старушке могло бы черт знает куда завести, Женька охнула и промолчала. Однако «Ксюша» тоже поняла, что сказанула лишнего и поспешила спихнуть вышеизложенный факт на многострадальный сборник фантастики, купленный ей недавно на развале в … космопорту. Получилось не очень убедительно…
Я открыл, было, рот для оправданий, но самый молодой наш собутыльник вдруг заявил, что тысяча таких старушек с виллами и гигантскими ящерицами не сравнятся с его сегодняшней встречей он де, до сих пор успокоится не может.
-Что произошло? – одновременно ухватились за спасительную соломинку мы с Женькой. Пусть лучше кто-нибудь из землян говорит. Все что угодно… Но кто-нибудь из землян…
Оказывается, встретились мы сегодня не случайно – праздновали день рождения Эдуарда, парню стукнуло 18. День рождения – вещь святая, поэтому я еще раз наведался в магазин и именинник, отхлебнув из пластикого стаканчика, поведал нам следующее:
Утро рассыпалось солнечными зайчиками, и Эдуарда обуяла жажда хозяйственной деятельности. Он спустился на кухню, вымыл посуду, сварил картошки и уселся, было чистить селедку, как вдруг в дверь негромко постучали. В следующую минуту за столом напротив возникла неземная женщина (он так и сказал – «неземная»). После некоторых уточнений, основанных на сравнительных характеристиках всевозможных персонажей из «Санта-Барбары», «Никто кроме тебя» и «Богатые тоже плачут» («Ксюша» в разговор не влезала) нам удалось получить портрет утренней гостьи. Женщина выглядела лет на 30, была со вкусом одета в черный деловой костюм, желтый шелковый шарф, могла похвастаться строгой прической и отменно правильными чертами лица. Понятно, что Эдуарду она показалась неземной. Но это не главное. Самое удивительное то, что дама представилась не иначе как… Смерть…
Да, да, так и сказала: «Я – Смерть…». Но Эдуард не очень удивился, он пребывал в некоем зыбком оцепенении, классифицированным им как «наваждение». Я ему верю, уж если к кому-либо приходят такие гости, они просто обязаны позаботиться о том, чтобы их собеседник вел себя адекватно ситуации.
Я вспомнил появление «Ксюши», она тоже подоспела, когда мое состояние было сходно с классификационным понятием «наваждение». Человек заранее запланирован принимать реальность, какова она есть, поэтому достаточно малейшего толчка, дабы степень удивления переросла в обыденное «… именно этого я и ожидал». Странная метаморфоза, если учесть, что мы предпочитаем верить в трехмерность вещей и не принимать до поры нечто исключительное. Именно до поры. А когда это самое «пора» сваливается на голову, в человеке открывается масса дополнительных возможностей и не только к восприятию, но и к действию.
Кстати о «действии». Пока мы выясняли внешние данные Смерти «Ксюша» отлучилась и не далее как в пятидесяти метрах от пикника обнаружила колодец полный студеной ключевой воды.
Я подозревал, что многообразное обилие «Святых источников» наивно разбираемых гражданами из ларьков, разлито было в условиях ближайшего водопровода, потому что «Ксюша» испив из колодца, вернулась за тарой и восторженно заявила, что если здесь наркотики бьют ключом с периодичностью нескольких километров, она нас озолотит - такого деликатеса как местная вода ее соотечественники еще не пробовали… Я замер – не хватало пьяного инопланетника на мою голову, слава богу, что троица и на этот раз пропустила ее замечание мимо ушей (занята была очередным тостом в честь дня рождения), а подлая Женька видно решила поспособствовать неприятностям, так как они с «Ксюшей» надыбили из машины пластиковую канистру и ее «Ксюшиной» «огненной водой». Теперь все были при деле, и Эдуард продолжил свое повествование.
Итак, гостья представилась…
Хозяин кухни спокойно продолжал чистить селедку, и она начала говорить. Пришла смерть не по Эдуардову душу, а с просьбой. Оказывается даже у такой могущественной женщины есть проблема и эта проблема – возраст… Возраст Смерти каждый год скакал то туда то сюда, меняясь в зависимости от среднестатистической цифры продолжительности жизни. Чаще всего Смерть была «дамой за сорок», но случалось и совсем старушкой. Данное положение создавало массу неудобств, которые касались, прежде всего, постоянных смен гардероба (надо же было не отстать от моды), а также переездов с места на место, не объяснишь же своим соседям, почему ты 31 декабря выглядишь на 60, а утром просыпаешь тридцатипятилетней… В этом году, она очень помолодела, эпидемии, пара-тройка активных войн, тер. акты… Вообщем сейчас ей 30, но…
У Смерти была заветная мечта…
Смерти НИКОГДА НЕ БЫЛО 18…
В 2000-ном году у нее грандиозный юбилей. Юбилей посетят все знакомые и незнакомые, известные и неизвестные, божественные и дьяволовы личности и вот на этом юбилее Смерть хочет предстать перед всеми восемнадцатилетней красоткой.
Желание, достойное настоящей женщины, но, увы, невыполнимое…
Смерть долго искала выход, и теперь облетает всех, кому исполниться в этом году 18...
Эдуард ответил, что если он сможет… Конечно сможет, обрадовалась незнакомка, ведь нужно такой пустяк… такую малость… нужно убить всего лишь полторы тысячи младенцев… Нет, нет, не сразу и не всех, может можно взорвать родильный дом, или придумать какую-нибудь вакцину…
Именинник опешил. Он ожидал чего угодно, но только не этого (Терентич, встряв в разговор, резонно заметил, что от Смерти ничего другого ожидать было и нельзя, ясно же с кем дело имеешь). Смерть, улыбаясь, ждала ответа, а наш рассказчик судорожно пытался найти лазейку (не откажешь ведь вот так, в открытую, а что если обидится). Сам не помня как, он пролепетал нечто, похожее на отказ, но дама не очень расстроилась. «Если не можешь помочь так, ничего, - сказала она, - Ты же ведь хочешь помочь?» На сей раз, Эдуард предпочел благоразумно не давать никаких обещаний.
Смерть промурлыкала, что, мол, есть еще способ – отдать ей свою жизнь…
Только непременно сегодня.
Ведь это же так просто!
Жизнь все равно у Эдуарда не такая уж и хорошая, живет в деревне, перебивается летней работой, в колхозе денег не платят, в техникум уже не возьмут… Девушек и тех из деревни повымела жажда городских утех – тоска, одним словом. А там все будет по-другому, она даже не станет описывать, как там будет, потому что никакие описания не смогут правдиво отразить всю прелесть загробного бытия… Эдуард, не будь дураком, спросил, почему же тогда Смерть сама не живет в тех краях. На что та быстро нашлась, мол, любит опасности. Эдуард ответил, что тоже не прочь пожить в опасностях еще лет 70, а чтобы не дай бог не сказануть чего лишнего, выскочил за дверь и подпер кухню колышком. Потом сбегал в сарай, выпил для храбрости самогонки и совсем уже было, настроился спустить Смерть с лестницы, но она благоразумно испарилась до его возвращения.
История взбудоражила всех до крайности. Допустим, Эдик счастливо отделался, не давал обещаний и может не брать грех на душу, но ведь вокруг столько идиотов, и, по меньшей мере, тысяче из них в этом году стукнет 18! Что если Смерть попросит их? По поводу же загробной жизни спора не вышло, все новые знакомые, считали, что райски кущи, это откровенная пропагандиская чепуха, на самом деле «что-то там есть», но уж точно не молочные реки и кисельные берега. Я было заикнулся, что Смерть берегов и не обещала, на что Терентич с высоты своего возраста посоветовал не обращать внимания на «вздорные выдумки какой-то бабы». Принадлежность к мистической верхушке в данном случае не имеет никакого значения, хоть горшком обзови, в печку только не ставь, баба, она баба и есть. Жена Терентича тоже вечно напридумывает с три короба, хочет, мол, и на липку влезть, и жопку не ободрать, а расхлебывать все ему достается – собачья жизнь…
Вот так… Было в этом что-то… что-то настораживающее. И я понял что, а вдруг «Ксюша» сродни желающим «влезть на липку»? Что же это получается, мы как завороженные змеей кролики вытанцовываем под ее дудку, а на самом деле… В голове галопом понеслись избитые телевизионные образы противно-хитрых инопланетников, пытающихся всеми правдами и неправдами завоевать наш мир. Пронеслись и остались за гранью реальности. Теперь-то я начал понимать, что наше представление о неизведанном в большинстве своем - есть порождение страха, главное обрести уверенность и тогда реальность улыбнется нам и останется спокойной и твердой, как камни. Вы скажете, что и камни не вечны. Вода их, конечно же, точит, но за тысячелетия метаморфоз достаточно мыслей успевают проделать свой путь и поэтому изменения формы не слишком отражаются на содержании…
Пока я думал «Ксюша», до этого молча прикладывающаяся к канистре, начала говорить. Она же не понимает отношения Терентича к женскому полу, на ее планете испокон веков матриархат не утратил своей актуальности. Правда она выросла в новом мире, но и там все не так гладко, как кажется.
После данной реплики новые знакомые, наконец, обратили внимание на странности нашей спутницы, и нам с Женькой пришлось раскрыть карты. Начали мы из далека: наша «машина» вовсе не застряла, ее просто надо немного передвинуть… в более глухое место… Троица выжидающе молчала. Машина несколько необычная, продолжали мы, точнее это вовсе даже и не машина, а летающая тарелочка… маленькая… работы на пол часа… Терентич хмыкнул и поинтересовался, почему мы хотим ее спрятать, могли бы заработать неплохие деньги.
-Я попросила, – вмешалась «Ксюша» – Совсем не обязательно всем знать, что я тут.
Ну конечно, «совсем не обязательно»! Если бы она поменьше болтала… Но деваться было уже некуда – карты раскрыты.
Троица выжидающее воззрилась на «Ксюшу». Мы с Женькой умыли руки –пусть сама разбирается. Инопланетянка огляделась – старушки с детьми пропали, девицы потянулись гулять в более людные места, так что наша компания встречала вечерние сумерки в одиночестве. Помех не было и «Ксюша» медленно стянула парик…
Надо отдать должное, троица восприняла данность достойно, только впечатлительный Эдуард тихо взвизгнул, когда «Ксюшины» волосы, приняв строгую длину «до плеч» осветили нам импровизированный стол разноцветным сиянием.
- Так… - Терентич разлил остатки водки и сосредоточенно принялся открывать очередную бутылку.
Семен, схватился было за нож, но, вовремя совладав с собой, стал резать колбасу. Молчание повисло в воздухе тяжелым туманом настороженного незнания и «Ксюша» разозлилась:
- А что такого в моих волосах? – вызывающе прошелестела она – Вы, что ли лучше? Да посмотрите на себя! У вас у всех мозги совершенно разные (мозги это волосы, читатель), глаза – сплошной ужас, а голос! –она невольно вздрогнула – такой пронзительный, у меня до сих пор уши закладывает!
После такого нелестного отзыва о нашей внешности все оживились. В сущности «Ксюша» права, с какой стороны посмотреть. Семен примирительно заметил, что понимает, каково ей одной на чужой планете… Мы представили каково бы каждому из нас было в ее мире, и всем вдруг стало «Ксюшу» жалко.
А раз так, все решили действовать. На вопрос о машине «Ксюша» досадливо отмахнулась, а Женька объяснила, что там остался наш друг и пытается починить тарелочку. Эдуард ахнул было, но удивляться ему не позволили, Семен с Терентичем деловито поинтересовались, в чем там собственно дело? Оказалось, что оба спрашивающих числятся в колхозе механиками и электриками по совместительству…
А все-таки поразительно, как мы все быстро привыкаем к непознанному. Час назад я размышлял об ошибочности решения помогать «Ксюше», а с каждой минутой в команде множится число бойцов. Может виной всему женское обаяние? Женское обаяние вообще вещь довольно сильная, а если еще уметь его использовать…
Кое-как набившись в Женькину машину, мы поехали за техникой.
Новоиспеченная «фазенда» произрастала неподалеку. Техника, давно влачившая незавидную долю «колхозного имущества», вид имела подобающий. Эти выгоревшие и покрашенные в цвет пыли доисторические монстры всегда поражали меня полным отсутствие удобств и массой недостатков, но все же в них есть некая величественность бессмысленных лозунгов, пионерских галстуков и коллективизационного эпатажа.
Трактор и кран, переползая пыль проселочных дорог, поднимали за собой неописуемое марево, в котором панически тонули редкие легковушки. Семен с Эдуардом следовали сзади, почти касаясь массивным крюком нашей кабины. Джип медленно полз посередке, мы же с Терентичем задавали тон.
Прибыв на место, мы обнаружили, что наше пребывание раскрыто компанией грибников, которые волокли по просеке полные рюкзаки-лукошки опят и наткнулись на Неопознанный Лежащий Объект. Илья беспомощно пытался прикрыть своим телом тарелочку, а грибники изумленно приросли к месту. В воздухе витал скандальный запах разоблачения, пропитанный фотовспышками корреспондирующих нахалов и мрачным молчанием военных…
Я растерялся, но всех спасла Женька. Она спрыгнула на землю, деловито тряхнула косами, восстановила равновесие и закричала:
- Откуда, черт возьми, на съемочной площадке посторонние?!
Вопрос буквально сбил Илью с ног, а грибники, наконец, распрощались с ипостасью восковых фигур. Дальше – больше… Женька выстроила душераздирающую картину адовой жизни киношников, которые неимоверным трудом выцыганили день для натурных съемок и вывезли в лес безумно дорогой макет, сделанный московскими умельцами под натуральную величину. Теперь эта чертова махина отказывается работать! Кретиноподобная затея с никчемной техникой!! Сорван весь график работ!!!
«Ксюша» задохнулась от возмущения, слыша столь не лестные отзывы о своем корабле, но я вовремя залил ее пыл ключевой водой. Женька же вошла в раж. У меня сложилось полное впечатление, что она репетирует свое будущее, уж больно натурально у нее получалось. Талант… Действительно, Женька талант… особенно с подачи третьего литра пива…
Изумленные грибники узнали, что данный фильм обречен на «Оскар», что он о любви инопланетянина с землянином, что денег он съел немеряно и актеры сплошь из Голливуда. («Ксюша», тихо на сей раз стоящая за ее спиной, была представлена иностранной звездой в гриме, поэтому ее внешность не вызвала вопросов). Концовка же данной выдумки оказалась вполне реалистичной: вся съемочная группа умотала в Москву, а мы, голодные и холодные остались с безапелляционным заданием до завтрашнего утра поднять это чудо космической техники в воздух…
Проникнувшись состраданием, грибники, оказавшиеся местными дачниками, предложили «сходить за чем-нибудь». За «чем-нибудь» с ними тут же был откомандирован Эдуард, получивший в качестве средства передвижения темный Женькин «Джип».
Пока мы ждали снабженцев Терентич, Семен и Илья развернули деятельную дискуссию на тему реанимации тарелочки. «Ксюша» оказалась в меньшинстве и ей пришлось сдать все ключи и имеющиеся на борту схемы, после чего троица скрылась внутри корабля. Женька, зябко поежившись, извлекла из пакета очередную бутылку пива и они с «Ксюшей» продолжили свои словесные дебаты. Длились, правда, дебаты не долго – приехал Эдик с грибниками и провизией. Через полчаса на трех внушительных сковородках шипело и булькало жаркое из картошки, грибов, топленого масла и лука. Не были забыты и 100 грамм – дачники народ запасливый…
Так мы сидели рядком у костра, коротая теплую летнюю ночь. Российская техника тихо потрескивала остывающими моторами, в «Ксюшиной» тарелочке самозабвенно копались трое механиков, Эдуард рассказывал дачникам об утреннем визите, Женька слушала и говорила одновременно со всей компанией, а «Ксюша» задумчиво уничтожала грибы, поминутно запивая их ключевой водой через самодельную соломинку. После ужина, дачники признались, что, увидев корабль, струхнули, думали леший шутит. Леса тут глухие, ни деревень, ни дачных поселков за 5-6 километров в округе не сыщешь. А поэтому, наслаждаясь относительным спокойствием, и поселились здесь настоящие ненастоящие существа из детских сказок. Некоторые дачники видели русалок в заросшей лопухами и лебедой речушке, кое-кто замахивался и на кикимору, но одно оставалось непреложным фактом – все, когда-либо посещающие лес натыкались на лешего.
Мы зубоскалили еще с полчаса, наконец, дачники поднялись. Прощание было долгим и теплым, я до сих пор удивляюсь, как могут сблизиться совершенно незнакомые люди, стоит им найти общую тему для разговора. Именно это «состояние родства» можно назвать полноценным общением. Только одно до сих пор остается для меня загадкой, – почему для этого самого душевного родства, русскому человеку необходимо грамм 200 прозрачной жидкости, настоянной на спирту?..
От предложения подвезти, мои новые знакомые отказались и, напевая русский мотивчик, навсегда канули в темноту подмосковных полей.
Не успел зыбкий рассвет напомнить нам об усталости бессонной ночи, как в гомон цикад ворвался низкий клокочущий рокот, и тарелочка вдруг замигала всеми своими лампочками-габаритами. «Ксюша» издала достойный инопланетянки вопль и бросилась обнимать троицу, триумфально спрыгивающую на землю из приведенной в чувство техники. «Ксюша» была в восторге, она благодарила всех, срывающимся поминутно на свист, голосом, говорила, что не останется в долгу и спрашивала, чего нам закинуть, если вдруг будет пролетать мимо. Мы смущались, отвергали будущие подарки и вообще вели себя как застенчивые герои, которые минуту назад спасли мир.
Терентич с Семеном отмахнувшись от хрустящей купюры, деловито затолкали мирно храпящего Эдуарда в машину, и двинули своих монстров обратно к недостроенным стенам новорусского замка. «Ксюша» повернулась к нам, улыбнулась, пожала плечами…
Прощание длилось недолго и было таким же сумбурным и феерическим, как все «Ксюшино» пребывание на Земле…
Она улетела, и тяжелый утренний туман, растянувшийся по опушке, скрыл от нас и поваленные деревья, и опаленную траву, и веру в реальность всего происходящего…
… Мы постояли еще с полчаса и поехали обратно…
… Потом Женька укатила создавать бессмертную прозу, а мы с минуту помолчали на лестничной клетке и тихо разошлись по своим квартирам, так и не сказав друг другу ни слова…
Вторник пролетел обычно, а к пятнице, мы перестали вспоминать данное происшествие. Правда Илья «позабыл» только ту часть понедельника, которая касалась «Ксюши», про Женьку он помнил и поэтому втихаря наведывался на «Тушку» почти каждый день.
Через месяц Женька собственной персоной появилась на нашем этаже, вышвырнула из квартиры негодующую Маринку и увезла Илью к себе. Я осиротел, но ненадолго, хозяйственная «писательница» продала пустующее пространство процветающему телевизионщику и жизнь моя снова вошла в привычное русло. Счастливая пара тем временем сыграла свадьбу, где я освоил роль свидетеля жениха, а потом я стал встречаться с ними все реже и реже, пока совсем не потерял из виду…
И вдруг, года полтора назад они приехали ко мне заполночь с удивительным известием – «Ксюша» вернулась! Правда саму «Ксюшу» они предоставить не смогли, т.к. она «уже улетела обратно», но зато пригласили поехать вместе с ними. Куда, они сами представляли смутно, но уверяли, что «будет очень интересно». Для человека вроде меня «очень интересно» не является серьезным доводом для того, чтобы все бросить и я отказался. Илья с Женькой пожали плечами и через неделю улетели куда-то в центр сибирской равнины, удивляться было бесполезно, поэтому я предпочел забыть об их странном визите, но еще через полгода Женька выпустила свою первую книгу – около 50 рассказов. Не успел я подумать, что данный труд очень уж смахивает на самые обычные интервью с инопланетниками, как Женька заявилась в Москву сама, и вот что рассказала:
«Ксюша» оказалась не просто заблудившейся ласточкой, а довольно влиятельной в определенных кругах особой. В каких кругах и по какой причине Женька не знает – инопланетяне не очень любят объяснять что да как… В один прекрасный вечер к ним в квартиру заявилась целая делегация серьезных неразговорчивых гуманоидов и предложила Илье быть владельцем «небольшого ремонтного бокса». В этом нет ничего сложного, заверили они его. Оборудование наше – работа ваша. Да и работа для Ильи не представляет особых трудностей, надо будет всего-навсего приводить в чувство космические корабли, по какой-то причине поломавшиеся в данной части вселенной… Правда, все в тайне, незачем никого нервировать… Илья подумал немного и… согласился.
«Механики» (так официально окрестила себя делегация) не бросали слов на ветер, не успела семейная пара перевести дух, как на них была оформлена покупка 150га девственной тайги в центре южной Сибири. Как пришельцам это удалось, Женька не знает до сих пор …
Представьте себе на секунду некое сюрреалистическое кино:
… Приезжает один молодой мужчина в гости к своим друзьям. Друзья вполне нормальные люди, если не брать в расчет те обстоятельства, что устроились они в самом центре сибирской тайги, не затратив на данный проект ни копейки.
Двухэтажный кирпичный особняк в стиле эпохи «золотого века»… бассейн… зимняя оранжерея… необозримое поле для гольфа… Смотрит молодой мужчина на все это и его медленно охватывает волна вопросов и сомнений, справедливо вытекающих из недоброкачественных мыслей.
Из дома выбегает счастливая хозяйка, рассказывает галиматью, описанную тремя абзацами выше, и думает, что это сойдет ей с рук… Молодой мужчина спрашивает про мужа. Ах, Илья! Конечно! Спустись по этой лестнице, затем прямо по коридору, когда увидишь железную дверь, толкай, он вроде бы там…
Гость спускается глубоко под землю, удивляясь основательности подвального помещения, и долго идет одетым в бетон тоннелем, напоминающим катакомбы метро. Наконец тупиком встает железная дверь, на ней маркером коряво выведено «Ангар № 1»…
- Гришка! – встречает его радостный возглас, и гость облегченно вздыхает, видя перед собой знакомую нескладную фигуру друга.
Илья вытаскивает стаканы и бутылку «Зубровки». Тусклая лампочка освещает железный обширный стол, несущий на своей поверхности тряпки, кружки, отвертки, молотки и еще горы разнообразнейшего мелкого инструмента. Остальная часть помещения погружена во мглу, из которой загадочно поблескивают странные предметы, отдаленно напоминающие части гипертрофированных авариями авто…
Беседа струиться, как в старые добрые времена, вспоминают всех и все, кроме того, о чем так хочется поговорить. Григорий не выдерживает первым – как сам то? Как видишь… Илья пожимает плечами, кажется Женька говорила, что в Москве с тобой встречалась. Конечно, мы встречались… но все это… как-то… Илья досадливо морщиться – вечно его кореш со своим вселенским прагматизмом – «такого не может быть, потому что такого не может быть никогда» – вполне в его духе… Собеседник пытается оправдаться, но в следующую секунду комнату наполняет тревожный сигнал.
Илья чертыхается и, неохотно поднявшись, устремляется к ветхому деревянному шкафу, бормоча себе под нос что-то о загубленных выходных и задержанной зарплате, открывает ветхую дверцу, смахивает с полки пару пустых пластиков из-под пива и вдавливает в стену большую голубую кнопку…
… Помещение вспыхивает тысячами люминесцентных ламп, обнажающих пространство грандиозных размеров. Гость ощущает беспомощность муравья, оказавшегося на плоской гудроновой крыше, но следующее действо заставляет его забыть обо всем на свете – потолок медленно разворачивается, складываясь в гигантские лепестки и, обнажая километровый люк, в который медленно опускается серебристый модуль космического корабля…
Данное произведение я проглядел в собственном сне, после Женькиного ухода. Правда по ее рассказам выглядит все куда как менее мрачно. Особняк у них действительно большой, и поле для гольфа есть. Живут они там, правда, не одни – у Ильи в помощниках Семен, Терентич и юный Эдуард, а также юркие машинки откуда-то с северной стороны Козерога. Работы много – в этой части галактики, они пока единственная «станция спасения» так что забот хватает…
Женька тоже не сидела, сложа руки, построила неподалеку от дома настоящую маленькую гостиницу с баром и всевозможными развлечениями (инопланетяне оказались падкими на местную экзотику). Радушная хозяйка подпаивает посетителей и записывает на диктофон их сумбурные рассказы о чужих планетах и прочей космической ерунде. Скоро выйдет новый роман и два сборника рассказов …
Звала Женька и меня, дабы «приобщить к неизведанному» Но что-то удерживает меня прочным якорем, толи боязнь лишиться того, что я имею, толи нежелание перемен, трудно сказать…
P.S. Прошло уже три года с того сумасшедшего понедельника, нельзя сказать, что все осталось по-прежнему, но я там же работаю, также разъезжаю на «BMV» и получаю теневую родительскую зарплату. Мне иногда кажется, что ни «Ксюши», ни летающей тарелочки не было, что не было моего тихони-соседа, экстравагантной Женьки и разбитной Маринки.
Думаю, больше всего довлеет надо мной чувство недоверия. Не верю я в прошлую данность, просто не могу поверить… Вы скажете, что даже обычный обыватель был бы менее придирчив на моем месте, согласен. Очевидно, мне просто легче жить с мыслью, что все случившееся, лишь хорошая выдумка моих друзей, а появление в моей жизни «Ксюши» – качественный и очень удачный розыгрыш…