Не часто, может быть раз в два-три месяца, трое немолодых уже мужчин собираются вместе и, после обмена семейными новостями, проблемами на работе, обсуждения событий политических, вспоминают, вспоминают…
Иной раз у костра в лесу, с наслаждением запивая шашлычок пивом.
Чаще у кого-либо из них дома.
Они называют друг друга так, как привыкли еще в детстве, в школе.
Андрей – «Длинный», хотя сегодня можно было бы совершенно справедливо назвать его еще и «Толстым».
Сергей остался «Серым», при этом все окружающие считают его отнюдь не серым, а ярким, талантливым, веселым человеком.
Евгений – по-прежнему «Жека». Он также лаконичен в своих высказываниях, как и его прозвище.
Но чаще всего, и так продолжается вот уже тридцать лет, они обращаются друг к другу «старик», понимая, что уже скоро так будут называть их окружающие без капли преувеличения.
На этот раз собрались дома у Сергея.
- Нет, нет, ребята,- говорит Сергей, - хватит о грустном. Все-таки столько веселого было, а мы … Ну, давайте, пусть каждый вспомнит самый смешной случай из жизни, а?
- У меня смешное только начинается, - Жека говорит с грустной улыбкой, - я вчера был у уролога, так он сказал…
- Нет, старик, так не годится. Я таких смешных историй из жизни моих пациентов двадцать штук рассказать могу. Давай, давай, не ленись, вспоминай молодость.
- Ну ладно. Слушайте, - Жека неожиданно оживился. Ему и самому захотелось вспомнить что-нибудь веселое, радостное. - Гурзуф. Гостиница «Чайка». Четвертый этаж. Мы с Мишкой К. стоим на балконе, жрем черешню, плюемся косточками. Балкон там один по всему фасаду, но разделен перегородками – получается у каждого номера гостиничного свой балкон. На горизонте, то есть через два или три балкона появляются две барышни. Так, ничего себе. По возрасту подходят вроде. Потом оказалось – москвички. Заметили нас. Улыбаются. Поулыбались, поулыбались и спрятались, в номер свой зашли. Что делать?
- Ясное дело, надо идти.
- Ну и мы так решили. И можно же было выйти в коридор и по-человечески в гости прийти. Так нет. Додумались. Перелазим на соседний балкон, потом еще через одну перегородку. Минута - мы на месте.
- Ну и?
- А потом открываем дверь балконную и заходим… в холл этого этажа, народ там футбол смотрит, чемпионат мира. А девчонок этих и близко нет. Зато нас, клоунов увидели. Ну и поняли все, конечно. Вот так посмеялись. Ну что, смешно?
- Окей, смешно. Наливаем… Выпиваем... Следующий.
Молчание. Андрей не спешит с рассказом.
-Ну тогда я сам расскажу. Коротко. Но смешно, по-моему. Я на этих выборах знаете за кого голосовал?
- Знаем, знаем, мы все за него голосовали. Да уж, смешно. Супер! Твои пять баллов.
Повернулись к Андрею. Он улыбался уже несколько минут, но не начинал, видно перебирал в памяти давнее, забытое.
-Давай, давай, Андрюха,- в ожидании откровений старого друга сказал Сергей.
- Все в том же Гурзуфе, двадцать лет назад, - мечтательным голосом, медленно начал рассказ Андрей.
- Какие там двадцать лет назад, - перебил его Жека. Ты же уже женат тридцать лет.
- Ну хорошо, хорошо, тридцать лет назад, в Крыму. У нее были русые волосы, серые глаза и …, - Андрей остановился, стараясь вспомнить, что особенно понравилось в ней тогда.
- Ну что там у нее еще было? – оживился Жека.
- Все что нужно - было, - рассердился вдруг Андрей. – Можно без дурацких комментариев?
- Молчу, молчу, - продолжай.
- Итак, недалеко от центра Гурзуфа можно было перелезть через забор и попасть в Артек.
- Хм, а в Артеке-то, что? К пионеркам в гости, что ли?
- А в Артеке, друзья, в летнем кинотеатре стоял рояль. И я играл ей…
- Когда это ты играть умел, дружище?
- Играл немного, я ведь в музыкальной школе учился, а ей я играл Бетховена, «Лунную сонату», первые три страницы…
- Ну конечно, первую часть все играют в пятом классе музыкальной школы, а дальше, слабО, конечно?-…
- Дальше я не играл. Но дальше никогда и не надо было. Я ведь не только ей играл. Не только тем летом. Дело проверенное. И всем нравилось офигенно. После трех страниц можно было переходить к активным действиям. Да, говорил: «дальше играть сейчас не могу, Бетховен меня волнует и ты меня волнуешь необыкновенно, идем куда-нибудь, идем… Ну, и в таком духе.
- Смешного-то, что?
- Ну, на этот раз смешно и получилось. Потому как я играл, а она улыбалась, я продолжал, а она уже смеялась, и я не мог понять почему. А потом все ясно стало.
Послушай, сказала она, у тебя, конечно есть чувство ритма, но ведь это не все. Во-первых, здесь надо играть «Adagio sostenuto», ты понимаешь, что это значит? Ведь это же надо выполнять. Во-вторых, не злоупотребляй педалью, это не велосипед. А в-третьих, встань, говорит, а я сыграю так, как надо, хорошо?
Вот такая смешная история. Эх, слышали бы вы, как она тогда смеялась. Заливалась.
- И хорошо играла?
- Хорошо, очень хорошо. Она и сейчас классно играет. Но редко... Наташа! Иди сюда. Сыграешь нам?
Наташа зашла в комнату. Удивленно посмотрела на мужа...
- Ну, что ты хотел, жрать опять, наверное?
- Нет, Наташенька, не хотим мы жрать, сыграй «Лунную сонату», а?
- Может, сам сыграешь?
- Ну ты же знаешь, как я играю.
- Ладно. Стой тогда рядом и переворачивай ноты. Ладно, можешь сесть.
Она играла. Он смотрел на нее и следил за текстом, переворачивая страницы.
И очень обрадовался, когда вдруг вспомнил о том, что еще так понравилось в ней, на что обратил внимание в первый же день знакомства.
«Какие у нее тонкие, нежные, длинные пальцы. И тогда так было. Ничего не изменилось.»