Экзамен
Роберт медленно брел по мосту. Чувство обиды и недовольства самим собой продолжало зреть в нем. И окружающий мир - как это всегда у него было - словно зеркало, отражал то, что творилось в его душе. Погода стояла сырая и пасмурная, люди, проходившие мимо, шли с какими-то скучными, постными лицами, дома казались серыми и безликими...
А все потому, что день экзамена приближался, а он так и не закончил конкурсную работу. А ведь от этой работы зависела его будущая карьера.
Роберт оканчивал художественное училище. Все экзамены были сданы. Оставался только конкурс дипломных работ.
Он свернул на небольшую улицу и пошел в сторону автобусной остановки. Противный моросящий дождь только усиливал его и без того пасмурное настроение. Взгляд его упал на вывеску небольшого кафе напротив остановки автобуса. Он глубоко вздохнул. Странно, ему показалось, что от светящейся неоновой чашки рекламы идет вполне реальный запах свежего кофе.
«Может, зайти погреться?» - подумал он и, еще не ответив самому себе, правой рукой открыл дверь кафе. В левой руке он держал ящик с красками; подмышкой придерживал треногу от мольберта. Папка с эскизами висела через правое плечо.
Роберт поднес к лицу чашку с кофе. Этот запах... Этот потрясающий запах. Он любил запах кофе больше, чем его вкус. Роберт вздохнул. Так пахли волосы его первой девушки. Они были даже того же цвета. Он так любил ее! И она его. А потом она взяла и ушла к другому. Его соперник тоже был студент и учился в одной группе с Робертом. Роберт считал себя куда привлекательнее, и уж, бесспорно, талантливее его. Но девушка с волосами кофейного цвета и запаха предпочла другого. Говорили, что у того - хорошие связи и при средних способностях он вполне может далеко пойти. Да, та девушка была абсолютно непредсказуемая. Через месяц она перекрасила волосы в другой цвет. Какой-то странный, на его взгляд. Однажды они попали вместе на одну вечеринку, и он пригласил ее танцевать. Девушка тряхнула своими непонятного цвета волосами и, бросив взгляд на своего парня, который в этот момент увлеченно говорил с однокурсницей, согласилась. Пока они танцевали, Роберт, как будто невзначай, нагнулся к ней, втайне надеясь вдохнуть пьянящий запах кофе. Но что это? От волос пахло корицей! Заметив его удивленный взгляд, девушка тряхнула копной волос нового странного цвета и... захохотала.
- Господи, какой же я идиот! - он вдруг хлопнул себя по лбу. - Ведь и кофе она пахла неслучайно. При первой встрече я ей сказал, что обожаю запах кофе, вот она меня на этот запах и поймала. А ее новый друг наверняка любит запах корицы. Стоп! А не цвета ли корицы стали ее волосы после встречи с ним!
Он засмеялся. Настроение, как будто, поднималось. Он почувствовал это.
- Странно, - подумал он. - Вроде бы видимых причин для улучшения настроения нет, если не считать то, что я вдруг выяснил, что моя бывшая девушка так просто и дешево меня провела. - Роберт задумался. - Нет, тут дело в другом.
У него были какие-то странные способности предугадывать события. Иногда посередине веселья у него вдруг возникало щемящее чувство в груди, которое не проходило, чем бы ни пытался он его заглушить. А потом – через несколько минут, часов или, реже, на другой день – происходили, в лучшем случае, неприятности. Причем там, где он их совершенно не ждал.
Но иногда было и наоборот: в совершенно скверной ситуации он вдруг начинал чувствовать растущую радость в груди. Это означало, что в ближайшее время произойдет что-то необычайно-замечательное. Он с улыбкой допил кофе и хотел было позвать официантку, чтобы расплатиться, как вдруг дверь кафе открылась и на пороге оказалась молодая женщина. Она молча кивнула официантке, прошла за соседний с Робертом столик и заказала чашечку кофе. Она о чем-то сосредоточенно думала, уставившись на стоящий в углу зала горшок с искусственным фикусом.
Роберт незаметно разглядывал незнакомку, параллельно думая о том, чего же не хватает его картине. Вроде бы вполне законченная композиция: берег реки на закате солнца. У крутого обрыва стоит девушка. На ее лице – отчаяние, руки заломлены кверху. Она то ли просит прощения у Всевышнего, то ли молит о пощаде. Она смотрит с обрыва вниз и зритель понимает, что через несколько минут бедняжка туда бросится. Его лучший друг назвал картину неживой и глупой, а девушку - хорошенькой, но неестественно играющей провинциальной актриской, которая пытается изобразить трагические чувства, а сама думает о том, как повеселится сегодня ночью.
Из-за этого Роберт поссорился со своим лучшим другом, хотя понимал, что натурщица Лили, может быть, как раз об этом и думала. Но, с другой стороны, все натурщицы думают об одном и том же, но ведь пишут же великие художники картины, придавая искусственным лицам натурщиц нужное им выражение лица. Неужели у него, Роберта, не хватает таланта написать его девушку такой, какой задумал: доведенной до отчаяния, готовой броситься с обрыва?
Вдруг он почувствовал, как что-то кольнуло у него в груди. Он остановил ход своих мыслей и пристально взглянул на незнакомку.
Она непостижимым образом притягивала его внимание.
Что-то в ней было странное. Одета она была в строгий мышиного цвета костюм со светло-серой блузкой. Косметика в гамме от дымчатого до цвета мокрого асфальта слегка коснулась ее серых глаз, только подчеркнув их выразительность. Серая, в тон костюму, небольшая шляпка с черной лентой ладно сидела на небольшой головке, а из-под нее струились роскошные каштановые волосы.
Женщина в задумчивости мешала ложкой сахар в чашке, взгляд ее оставался отстраненным. И вдруг, о чудо, ее рассеянный взгляд пересекся с его взглядом: он на мгновение поймал его и... тут же утонул в цунами нахлынувших на него эмоций. Это было то, чего не хватало его картине!
Весь трепеща от волнения, он подошел к незнакомке:
- Простите, - еле слышно сказал он, - не сочтите меня назойливым, но я хотел бы попросить Вас об одном одолжении.
Женщина, с удивлением слушавшая его, в этот момент попыталась что-то сказать, но он умоляющим жестом остановил ее и добавил спешно:
- Только сразу не отказывайтесь, прошу Вас! Дело в том, что я – художник. Сколько времени уже пытаюсь я написать картину, но что-то у меня не получается. Вернее, я знаю что: глаза главного персонажа. Вы позволите мне встретиться с Вами в любое удобное для Вас время? Мне нужно совсем немного: всего один, два сеанса...
Женщина почти равнодушно пожала плечами.
- Поверьте, мне не до Вас сейчас, как, впрочем, ни до кого другого.
Неделю назад совершенно неожиданно скончался мой супруг. - В печальных глазах женщины появилась тоска. - Я долго думала: почему это произошло? Почему мы, в силу разных не зависящих от нас обстоятельств, несколько лет никак не могли пожениться? Но вот, не прошло и месяца после нашей свадьбы, а мой любимый погиб! Почему Господь так распорядился нашей судьбой? Почему оставил меня дома в тот злополучный день? - в глазах у женщины не было слез, но какая-то пронзительная душевная боль выражалась в них.
Роберт совершенно четко услышал стук своего сердца. Он начал лихорадочно раскрывать папку с эскизами. Выхватив один из них, он протянул женщине:
- Вот смотрите, ну никак у меня девушка не получается. Если бы Вы согласились! Я могу прямо сейчас начать писать Вас.
Пока она рассматривала эскиз, он быстро установил чистый лист, вынул из ящика краски и приступил.
- Знаете, - голос женщины звучал ровно, а в глазах появилась грустная усмешка, – а я ведь тоже в первое время думала о самоубийстве. Зачем, казалось мне, жить, когда его нет рядом и, увы, уже никогда не будет? Меня спасла вера. Не то чтобы я была религиозным человеком, совсем нет. Я просто верю в Создателя. И в то, что все происходит с нами неслучайно. Я не знаю, за что погубил Он моего любимого. Пути Господни неисповедимы! Но знаю наверняка, что мне не случайно дарована жизнь. В тот день я должна была поехать со своим мужем. Но в силу нескольких, совершенно независимых друг от друга обстоятельств, я этого сделать не смогла.
Значит, я еще не закончила свой земной путь и мне судьбой уготовано совершить еще «нечто». Может, родить ребенка, который нужен миру? Может, создать что-нибудь, необходимое людям?
Глаза незнакомки светились таинственным светом, и Роберт завороженно смотрел в них. Он успел уже набросать небольшой эскиз, но ему казалось, что он запечатлел взгляд незнакомки в своем сердце.
- Самоубийство осуждается всеми религиями. И это, на мой взгляд, неслучайно. Если судьбой нам дано прожить не самые лучшие годы, надо принять это как данное и испить свою чашу страданий до дна, а не пытаться уйти из жизни, не дождавшись естественного конца. И тогда, искупив страданиями свою душу, человек получит то, что ему поистине полагается!
Она вздохнула. Свет, исходивший из ее глаз, потух, и в них вновь поселилась печаль.
- Все это легко говорить, - ее голос стал глуше, - но как трудно, Боже, как трудно исполнить!
Она вдруг повела плечами, как бы отгоняя что-то от себя.
- Что-то я разговорилась. Простите, я, кажется, была с Вами чересчур откровенна, - она опустила в смущении глаза. Положив деньги на столик, женщина резко встала и решительно направилась в сторону выхода.
- Простите за назойливость, - Роберт вдруг почувствовал, что прекрасная незнакомка может навсегда исчезнуть из его жизни. Женщина остановилась и повернулась к нему полубоком. – Вы не могли б оставить мне Ваш телефон или адрес, - он смутился, - вы не подумайте ничего плохого, просто я...
Женщина слегка улыбнулась и бросила:
- Что ж, ведь и наша встреча неслучайна. Цветочная 10, квартира 9. - И она вышла из кафе.
Роберт быстро собрал свои вещи и направился к двери. Мысли его были где-то далеко. Если бы кто-то спросил, о чем он сейчас думает, он бы ни за что не ответил: такими обрывочными они были. Он не сразу понял, что от него хочет официантка, а поняв – протянул ей деньги и пошел к выходу. Она догнала его и положила в карман сдачу. Юноша даже не заметил этого.
Весь оставшийся вечер и всю ночь работал он над своей картиной.
Ему почти не пришлось воспользоваться написанными эскизами. Он писал по памяти. Глаза прекрасной незнакомки стояли перед его внутренним взором, и он писал их как с натуры.
Он в корне изменил композицию. Теперь солнце не заходило за горизонт, а всходило, что должно было означать надежду на новую жизнь. Девушка была одета не как раньше: наспех и потому небрежно. Она была одета скромно, но аккуратно. Руки она уже не заламывала, а слегка прижимала к груди. Из-под платка выбивались не светлые косы, а темно-каштановые, цвета кофе, волнистые волосы. Но главное – глаза! Роберт уже не знал, что они выражали. Он просто перенес их из своего воображения на холст.
Утром зашел друг. Сложив руки на груди, он молча простоял перед картиной минут десять. Потом подошел к Роберту, пожал руку и сказал:
- Ну ты, брат, даешь! Какое гениальное решение! Знаешь, глядя на картину – не скажешь, что пережила героиня в прошлом и что у нее в настоящем. Но глаза девушки говорят: «Что бы ни было, я переживу это тяжелое настоящее, как бы ни манила меня эта речка внизу, как бы ни соблазнял своим быстрым избавлением от проблем этот скалистый обрыв! Жизнь должна победить!»
Где ты нашел такую натуру?
В ответ художник только засмеялся.
Картина Роберта взяла первое место. Это был триумф.
Окрыленный и довольный собой пришел он домой, лег на кушетку, закрыл глаза и стал думать: какой же он счастливый человек! Сколько заманчивых предложений было сделано ему в последние дни! А этот меценат, смешной такой: предложил ему написать портреты членов своей семьи за большие деньги и в обмен за представление лучших галерей. Роберт засмеялся. И вдруг... Знакомое щемящее чувство тоски, как вестник приближающейся беды, медленно нарастало в его груди.
- Как же я забыл о ней? – Роберт резко сел. Обхватил руками голову и начал медленно раскачиваться на кушетке из стороны в сторону. Он зажмурил глаза. Подогреваемое нарастающей щемящей тоской воображение рисовало ему картины одна ужаснее другой! Он вскочил, надел шляпу и выбежал из дома.
Он бежал по темным ночным улицам города, охваченный самым ужасным предчувствием. В голове у него пульсировала одна мысль: только бы успеть!
Через полчаса он уже был на месте. Дом десять оказался небольшим трехэтажным зданием старой, 40-летней давности, постройки. В большей части окон свет не горел, остальные светились мягким голубым светом телевизионных экранов и приглушенным светом разноцветных ночных абажуров. Только на последнем этаже в одном из окон горел яркий свет, звучала громкая музыка, был слышен женский смех и звон бокалов...
Роберт взглянул на часы. Было 11.30 ночи.
- Боже, какое хамство! - Он вбежал в подъезд и помчался вверх по лестнице.
- Тут у человека такое горе! Она еле удерживает себя, чтобы не впасть в депрессию, а они устроили вечеринку!
Он поднялся на третий этаж и огляделся. На лестничную площадку выходили три двери. Вот она - 9!
Но что это? Смех и музыка раздавались именно из-за этой двери! Юноша тихонько постучал. Но в квартире было слишком громко, чтобы услышать его робкий стук. Он повернул ручку двери, и она послушно открылась. Роберт пробрался между целующимися парами в коридоре и вышел в комнату. В доме действительно была вечеринка. Несколько пар танцевали под медленную музыку, остальные сидели на диванах, креслах и стульях, стоящих вдоль стен жевали бутерброды, пили и громко смеялись. На Роберта никто не обратил ни малейшего внимания. Вдруг кто-то крикнул:
- А теперь Кристина с Марком станцуют рок-н-ролл!
- Кри-сти-на! – начали скандировать полупьяные голоса.
Невысокая девушка в черном платье вышла на середину комнаты.
Роберт покачнулся от неожиданности. Это была она, его незнакомка, его Муза. Чтобы не потерять равновесие, он схватился за спинку стула, на котором сидел парень, держащий на коленях симпатичную блондинку.
- Кристина классно танцует, - сказала девушка парню, - вот увидишь!
Зазвучал рок-н-ролл. Пара в центре комнаты начала танцевать. Роберт не обращал внимания на партнера: вцепившись в край стула, чтобы не упасть, он впился глазами в танцовщицу, которая действительно отлично танцевала.
Сегодня она была еще прекраснее, его Муза. Черное, на тонких бретельках вечернее платье обнажало прекрасные гладкие плечи, обхватывало высокую грудь и подчеркивало тонкую талию ее хозяйки. Чудные, цвета кофе, каштановые волосы качались в такт танца. А когда партнер резко крутил партнершу, они кидались из стороны в сторону. Роберт завороженно следил за ними. Ему казалось, что они смеются над ним и дразнят его. Он все время боялся посмотреть ей в глаза. Ему казалось, что в них сгорит его Любовь.
Но вот танец закончился. Все засвистели и зааплодировали. Девушка засмеялась. И он не удержался. Такой ангельски-мелодичным был ее смех, он не мог не взглянуть ей в глаза!
Она была блистательно красива! Пышные губки искусно покрытого вишневой помадой рта нежно улыбались в милой улыбке, обнажая ровные, одинаковые, словно искусственный жемчуг, зубы. После быстрого танца ноздри ее прямого, небольшого носа нежно трепетали. Прекрасные серые глаза показались ему в этот момент пепельными, а свет, исходивший от них, казался дьявольским. Не в силах больше сдержаться, Роберт развернулся и выбежал из комнаты.
Он бежал не разбирая дороги. В ушах его то звучал ее приглушенный голос: «Мне судьбой уготовано совершить нечто...» То слышался ее мелодичный смех.
Он свалился на кушетку не раздеваясь. Последнее, что он запомнил перед тем как окунулся в пучину спасительного сна, - это прекрасные пепельного цвета глаза, светящиеся дьявольским светом, и свою мысль:
- Это пепел моей сгоревшей Любви и Веры в Женщину!
Хватит жить иллюзиями, пора становиться мудрым!..
Роберт сидел полуразвалившись в дорогом кожаном кресле и просматривал расписание на сегодняшний день, которое положила ему на стол секретарша. День был, как всегда, загружен до предела. Опять он не успеет зайти в мастерскую. Может, вечером? Вдруг в селекторе раздался голос секретарши:
- Господин профессор, Ваша жена.
- Давайте, - он скривил кислую мину: «Что опять хочет эта глупая кукла?»...
Брак с дочерью одного из богатых людей города был одной из его лучших выгодных сделок! Конечно, глупо требовать от женщины, которая красива и богата, каких-то других достоинств. Впрочем, для ее папаши этот брак тоже был выгодным вкладом средств.
- Дорогой, - послышался в трубке томный голос, - ты не забыл, что сегодня вечером мы приглашены к мэру города. Говорят, там будет куча интересных гостей, ну и пресса, и телевидение, разумеется.
- Конечно, помню, - Роберт поморщил лоб. Опять не удастся поработать!
- У меня сегодня будет много дел, так что обедай без меня, дорогой. Но вечером, прошу, не опаздывай.
- Хорошо, дорогая, до вечера. - «У меня найдется с кем пообедать», - подумал он усмехнувшись.
Он протянул руку к оставленному на столе листу, как вдруг... Что это? Где-то в глубине его груди зарождалось забытое чувство. Как давно он его не испытывал? Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В последний раз он переживал его 20 лет назад, в тот роковой день, который закончился тем, что он сжег свои иллюзии и начал жить не чувствами, а разумом.
С чего вдруг все возвращается? Нет!!!! - он ударил кулаком по столу, резко выпрямился и нажал на кнопку селектора:
- В чем дело? Где мой заместитель? Он должен был зайти с докладом еще три минуты назад!
В течение всего дня он испытывал чувство тоски в груди, которое тут же сменялось чувством необъяснимого веселья. Он не знал, чего ждать от жизни: беды или удачи.
К вечеру Роберт уже твердо решил назавтра встретиться со своим психотерапевтом. В глубине души он боялся, что тот пригласит психиатра.
Роберт сидел рядом со своей женой на вилле у мэра города. Все было прекрасно: рядом красавица жена, вокруг уважаемые в городе люди, считающие его, Роберта, своим. И только в глубине его души, исстрадавшейся в борьбе, сменяли друг друга тоска и радость. Огромным усилием воли ему удавалось не разрыдаться, вслед за тем столь же глупо рассмеявшись.
Вдруг жена нагнулась к нему и сказала:
- Давай подойдем к группе у пруда. Там находятся приехавший недавно в наш город знаменитый режиссер с супругой. Вся пресса крутится вокруг них.
Они встали и медленно направились в сторону пруда.
Большая группа людей сидели за столами и слушали красивого седого мужчину с каким-то знакомым лицом.
- Это он, - прошептала жена.
- А правда ли, - услышали они голос самого известного в городе скандального журналиста, - что Ваша жена - из нашего города?
- Да. - Все посмотрели в сторону красивой женщины средних лет в серебряном платье. Женщина откинула назад волну прекрасных каштановых волос.
- Расскажите, пожалуйста, поподробней.
- Когда-то я приехала в этот город из глубинки и поступила учиться в театральное училище. Я училась достаточно неплохо, но по окончании мы должны были поставить спектакль, который фактически был нашим последним экзаменом. У меня не было связей, и мне досталась небольшая и очень неинтересная роль. На репетициях режиссер кричал на меня, что я завалю экзамен, настолько она у меня не получалась. У моей героини погиб неожиданно муж и на протяжении всего спектакля она ходит, ноет и угрожает всем, что покончит жизнь самоубийством. Но в конце спектакля ее застают целующейся с одним из главных героев. Вероятно, драматург не верил в женскую верность и любовь и таким способом выразил это. Но я-то верила! И никак не могла сыграть свою героиню правдиво. Помощница режиссера сказала мне, что если я провалю эту роль, то не смогу найти работу ни в одном из городских театров и посоветовала мне постараться «придумать» для себя свою героиню.
Тогда я оделась не так, как одевали меня в спектакле, а так, как, на мой взгляд, должна была одеваться моя героиня, и вышла в город. Я шла по улицам и придумывала, как и где моя героиня встретилась с будущим мужем, как и с какими трудностями они поженились. И как неожиданно он погиб, а она, абсолютно случайно, осталась в тот день дома. Я придумала для нее теорию, по которой она отказывается от мысли о самоубийстве. В процессе моих размышлений я зашла в кафе согреться чашечкой кофе. Я продолжала думать о своей героине, и тут ко мне подошел молодой человек, назвавшийся художником. Я сначала не могла понять, чего он от меня хочет. Оказалось, что он как раз мучается над образом девушки, собравшейся броситься с обрыва. И тогда я, настолько вошедшая в роль, выдала ему все, что должна была сказать придуманная мною героиня, показав и доказав ему, что самоубийство - не выход из положения. Это был мой дебют, проверка, насколько гармоничная и цельная получилась моя героиня. Мой дебют прошел удачно! Юный художник поверил мне. А я настолько вжилась в образ, что придя домой, не поставила перед сном мою любимую пластинку с джазом. Подумала просто: « Разве мне в моем положении можно?» И только почти засыпая, очнулась: «В каком положении, черт побери!»
Все засмеялись.
- А на следующий день была генеральная репетиция. Режиссер подошел ко мне в конце и, пожав руку, сказал, что моя героиня интереснее, чем ее прототип, и он согласен с моей версией. А когда состоялась премьера, - женщина засмеялась ангельски-мелодичным смехом, от которого у Роберта пробежали мурашки по спине - мой триумф был больше, чем у тех, кто играл выгодные главные роли.
Все зааплодировали.
- А почему мы Вас не видели на сцене наших театров?
- Потому что присутствовавший на экзамене режиссер одного из столичных театров пригласил меня к себе и я, устроив для друзей веселую вечеринку, распрощалась с вашим городом. Кстати, завтра я встречаюсь с друзьями моей юности вновь.
А несколько лет назад я по контракту уехала за границу и вот, - она показала на знаменитого режиссера, месяц назад вышла замуж за любимого человека.
Все опять зааплодировали.
- Знаешь, его «бывшая» долго не давала ему развод и они несколько лет не могли пожениться, - прошептала жена, склонившись к его уху.
Роберт взглянул на режиссера. Вдруг он почувствовал, что тоска, нывшая внутри, достигла апогея, – и отчетливо понял, что должно произойти. Неожиданная мысль пришла ему в голову, он повернулся к жене и повеселевшим голосом сказал:
- Я слышал, что эта знаменитость любит живопись, и было бы неплохо показать ему нашу галлерею.
- Ты думаешь – он купит что-нибудь? - глаза истинной дочери бизнесмена загорелись.
- Что ты, милая, - Роберт галантно поцеловал жене руку, - мне выгоднее подарить ему одну из лучших моих работ. Хотя вряд ли получится: говорят, что они останутся в нашем городе всего два дня.
Хорошенькое личико его жены затянулось облачком задумчивости. Но ненадолго.
- Папа поговорит с мэром. Ты ведь знаешь, что тот немало обязан ему своим креслом. Жди меня здесь.
Она уверенно зашагала в другой конец сада.
- Все улажено, дорогой, - от чувства собственной значимости ее порозовевшее личико сияло.
- Завтра после обеда папа возьмет меня со знаменитой актрисой пройтись по местным бутикам. В нашем городе прохладно, а она не взяла достаточно теплых вещей. Я с удовольствием буду ее гидом. А ты тем временем повезешь господина режиссера посмотреть нашу галлерею. А теперь идем, господин мэр хочет вас познакомить!
Во второй половине следующего дня, когда утомленные женщины присели за столик фешенебельного кафе и еще даже не успели сделать заказ, к ним торопливой походкой подошел полицейский... Отдав честь, он, не скрывая дрожи в голосе, сказал:
- Простите, что помешал, но мне поручено сообщить вам неприятную новость: автомобиль, в котором находились ваши мужья, перевернулся...
Прошло всего несколько часов. Женщина средних лет в костюме мышиного цвета и серой шляпке медленно, почти обреченно, шла по мосту в сторону обрыва. Ей оставалось все несколько шагов, как она услышала за собой крик:
- Кристи!
Женщина резко обернулась. Высокий седой мужчина стоял у подножия обрыва.
- Со мной все в порядке. Это какая-то чудовищная ошибка, родная, - он, тяжело дыша, поднимался наверх. - Или розыгрыш.
- Разве может быть розыгрыш таким жестоким? - она была очень бледна и, казалось, вот-вот упадет в обморок.
- Может. – Роберт вышел из-за большого камня, где спрятался, чтобы спасти Кристину, если ее муж не успеет. - Я даже знаю одного художника, для которого милый розыгрыш начинающей актрисы закончился смертью. Впрочем, телом он остался жив, но душа его умерла.
Она вскинула на него свои серые глаза. За одно мгновение в них засверкала молния, отбушевала буря и ливень слез обрушился на новенький элегантный костюм.
- Простите меня, - прошептала она. Он снисходительно улыбнулся в ответ. Ее глаза снова засветились...
- Нам пора, дорогая, – засуетился муж. - Знаешь, я получил в подарок странную картину... Собственно, из-за нее-то и примчался сюда, - прибавил он устало и задумчиво...
Художник подошел к обрыву. Носком дорогих ботинок скинув камешек вниз, он с интересом смотрел, как тот упал в воду, откинув кучу веселых брызг.
Он улыбнулся, представив, сколько брызг сейчас поднимется внизу.
Боже! Что это?
Он услышал чьи-то торопливые шаги. Он решил спрятаться и из своего прежнего убежища посмотреть, кто идет сюда.
Стук женских каблучков звучал все громче, стройная фигура молодой женщины в светлом костюме стремительно приближалась.
- Что за сумасшедшая мчится сюда? Вот еще не хватало стать свидетелем самоубийства молодой сумасбродки.
Женщина подошла уже совсем близко
- Нет, надо все-таки остановить ее.
Он вышел из укрытия...
Ее голубые глаза, всегда спокойные, почти равнодушные, – горели. В них читались решимость и бесстрашие...
Он явно ощутил, как внутри него просыпалось забытое чувство Любви.
Как он мог жить столько лет без него? Раскинув руки как можно шире, он зашагал вперед. И заключил жену в объятия, не дав ей опомниться.
Его Муза, приняв другой образ, вернулась к нему!
Он уже знал, каков будет сюжет новой картины...