-1-
Кошка остался один. Мама и папа укатили на юг, мальчика сплавили в лагерь – то ли труда и воспитания, то ли отдыха и дозревания… Кошка слонялся по квартире босиком, в одних трусах. Один раз, когда закинул в стиралку мех, щеголял битый час нагишом. Даже повертелся перед зеркалом – непривычно безволосый и розовый, хихикнул, плюнул и напялил почти подсохший мех обратно. Холодильник оскудел быстро и неоднородно – сперва исчезли мясные блюда, затем истаяли запасы яиц, сыра и масла. Оставалось прошлогоднее варенье, но этим все сказано – если даже с прошлого года не съели…
На улице то грозы громыхали, то пробивалось солнышко. Половина детей носилась по асфальту и скрипела железными качелями, кто-то рыл окопы в песочнице, бабушки плевались шелухой от семечек, разглядывая ягодицы школьниц в джинсах с очень заниженной талией. Кошка доедал нарезной батон с консервой. Деньги давно ушли на пиво и новый складной нож. «Как жить дальше?» - думал Кошка и аморфно пялился на детвору. Толстые дети катали самосвалы с песком и звонили друг другу на трубки. «Я бы тоже телефон бы прикупил. Может свистнуть у кого?» – думал Кошка, приканчивая последнюю бутылку местного разливного. «Пойду во двор», - решил он и полез в шкаф за бейсболкой мальчика.
Во дворе Кошку принимать в игру не захотели. Кошка сидел на краю песочницы и иногда втихоря пинал проезжающие рядом машинки. Некоторые переворачивались, загораживали проезд между песочниц и в конце концов образовалась внушительная пробка.
- Где песок? – орали из дальнего угла двора, где велось основное строительство.
- Форс-мажорные обстоятельства, - орал в ответ умный мальчик в очках и шортах.
- Не рви глотку, позвони по мобиле, - дружелюбно посоветовал Кошка.
Умный мальчик снисходительно пояснил:
- Кто ж этих лохов номера знает, - и тут же спросил сам. - Логистикой владеешь?
- Не вопрос, 10 %.
- По рукам, - согласился очкарик.
- Ищи фраера, - усмехнулся Кошка. – Залог давай. Или трудовое соглашение, хотя с дееспособностью тебе не повезло. Мал ты еще.
- Уважаю, - уважительно протянул очкарик и сунул Кошке свою мобилу. – Пойдет?
- Нокия? Ладно. За работу!!!
Кошка вскочил на край песочницы и командуя словами, пинками и жестами стал наводить порядок. Пробка начала рассасываться. Минуты через две к Кошке подошел крепыш лет 6-ти и тихо предложил:
- Слышь, командир. Дай добро. Мой песок портиться начал, не губи, пропусти без очереди.
Кошка понимающе покивал и оттопырил когтем карман. Крепыш сунул денег. Видимо выклянчил утром у родителей, или спер у бабушки.
Грузовик крепыша, на зависть другим, проехал без очереди. Из дальнего края двора раздались веселые вопли. Особенно довольно повизгивали девочки.
Маленькие камазисты истолковали происходящее по-взрослому и в общем-то грамотно: мелочь и разные купюры потекли в Кошкины карманы рекой. Через час решили играть в бригаду, и Кошка опять остался без работы.
- Гони мобилу, - сказал Кошке очкарик с умным лицом.
- Гони мои 10 % - парировал Кошка, даже не думая возвращать трубу.
Умный мальчик впервые в жизни впал в ступор. Сколько будет 10 % от песка он не знал. Помолчав, очкарик развернулся, выхватил пистолет и обреченно ринулся к братве на разборки. Про Кошку все забыли. «Суки», - подумал Кошка и пошел на свое любимое дерево. Там, среди листвы, он пересчитал деньги, крупные положил в карман с молнией, мелочь решил потратить на всякую всячину. Вечером Кошка сидел на балконе, грыз семечки и посылал всем смс-ки. Некоторые отвечали, кто-то настойчиво предлагал поиграть, но Кошка знакомиться не любил, а с незнакомыми играть не собирался.
Наконец, ему все надоело, и он лег спать. Ночью ему снились маленькие взрослые. Они возились в грязи, кидались друг в друга камнями, матерились и играли в бракоразводные процессы. Кошка поспевал везде, без него не решалась ни одна игра. Во сне Кошка вздрагивал, ворочался и дергал лапами. Среди ночи он проснулся злой, прошлепал на кухню за стаканом воды, сходил в коробку с песком и опять поплелся спать. Теперь ему снились дети, которые деловито выполняли функции взрослых. «Твари без детства», - зло подумал Кошка и принципиально переключился на сон про океан и стайки маленьких аппетитных рыбок.
-2-
На улице моросило. Мама варила борщ. Папа смотрел футбол, а мальчик потел под настольной лампой. Кошка сидел на подоконнике, пялился в окно и иногда задумчиво рисовал пальцем на запотевшем стекле рожи. «Пойду гулять», - решил, наконец, со скуки он, да так и сделал. Во дворе гулял только пьяный дядя. Он причудливо петлял среди луж, пока не лег утомленный на облезлую лавку. Чтобы не мокнуть, Кошка зашел в подворотню и прислонился к стене. Почти тут же к нему подошли несколько чужих кошек. Они встали вокруг, помолчали и решили познакомиться:
- Игорь, - представился один, самый рослый, хмурый и на вид туповатый.
- Перец, - назвал себя худенький поджарый и очень рыжий.
- Снежинка, - вызывающе мяукнула абсолютно черная кошечка.
- Кошка, - тоскливо ответил Кошка. - Я больной, - на всякий случай сразу соврал он.
- Чумка? – спросила Снежинка.
- Социопатия, - опять соврал Кошка, но тут же усомнился: а соврал ли он?
- Деньги есть? – спросил Игорь.
«Хулиганы, - решил Кошка. – Не дам, и драться полезут. Может самому первым полезть?» И Кошка молча топнул ботинком Игорю по ноге и полосонул ему по морде пятерней. Снежинка метнулась во двор, Перец растеряно забегал взад-вперед, а Игорь истошно заорал. Кошка струхнул не на шутку: «Вон что натворил! Теперь эти изобьют, а потом еще и дома достанется!» И в отчаянии пнул Игоря еще пару раз, а потом отвесил оплеуху Перцу и заорал:
- Деньги есть? Вы мне деньги платить будете!
И тогда уже испугались все. Панически взвизгнув они бросились врассыпную. Кошка забежал в прихожую, скинул куртку и ботинки, метнулся в кресло и уставился на экран.
- Какой счет? – спросил он папу.
- 6 : 0, - сумрачно ответил тот.
- Беда. Шум за окном слышал?
- А что такое?
- Не знаю. Наверно кошки подрались…
- К столу! – громогласно провозгласила мама.
- Что? – спросил Кошку папа.
- Борщ сварился, - крикнул Кошка и бросился к тарелкам.
- Руки мыл? – спросила его мама. Кошка хотел соврать, что да, но вспомнил потасовку, хмурую рожу Игоря и молча поплелся в ванную.
После ужина Кошка смотрел боевик и размышлял: «Зачем им деньги? На сигареты и пиво, или на еду? Может, сидят сейчас голодные…». Кошка размышлял и размышлял, потом перенервничал, не выдержал и побежал к маме на кухню:
- Дайте добавки, - попросил он. – Пока есть, лучше не теряться. Кто знает, что будут давать завтра. Сегодня отбирают у тебя, а завтра и самому в подворотне оказаться недолго…
- Философ, - презрительно процедила мама, но добавки дала.
- О, с мясом!
- Посуду помоешь, - сказала мама и вышла из кухни.
- Что? - не понял мальчик, который как раз выходил из ванной.
- Посуду помоешь, тебе сказали. Что непонятного? – ответил Кошка и добавил уже совсем дружелюбно. – Да ты не суетись, пока я еще добавку доем!..
Ночью Кошка почти не спал – валялся в сытой дреме и икал, пока в него не запустили тапком. Кто бросил, Кошка не понял, но он от этого не огорчился: они все равно не попали.
-3-
Как-то Кошку замучила бессонница. Он бродил по коридорам от телевизора к холодильнику, отправлял дурацкие смс-ки кому попало, слушал последние выпуски новостей и политические ток-шоу. Иногда на Кошку орали «выключи свет, скотина!», иногда кидали клетчатый тапок. Кошка в ответ бубнил адаптированный пересказ увиденного в телевизоре, и со стоном отчаяния его оставляли в покое. Как-то папа додумался вытащить из телевизора предохранитель. Среди ночи из телевизора полетели искры, все провоняло едким дымом, папа включил свет, но свет не включился, тогда зажгли фонарик мальчика и увидели прокопченного Кошку с плоскогубцами и проводами в руках.
- Ты что, гад, делаешь? – спросила добрая и мягкая спросоня мама. – Извести нас под покровом тьмы ночной надумал, ирод?
Кошка объяснял про прямое соединение, про «куда-то предохранитель делся», но его не понимали. В глазах домашних, даже вероломного папы, который так и не признался, читалось осуждение. На ночь придумали вывинчивать пробки, и Кошка переключился на газеты. «Как Ленин при свете керосинки читаю,» - думал Кошка, шурша бумагой. Керосинка воняла и оставляла на белоснежном потолке прямо над собой некрасивые пятна. Кошку поругали и поставили ультиматум. Кошка заикнулся про Уго Чавеса и терпению мамы пришел конец.
- Пошел вон, маленький анархист! – сказала она и посмотрела на папу. Папе было стыдно, но он взял Кошку за подтяжки и выставил за порог.
- Придешь утром, когда все нормальные люди проснуться. А пока броди по улицам, как все другие маленькие и волосатые непоседы.
Кошка ушел на чердак.
Стояло лето. Сновали летучие мыши. Из соседнего сквера доносились песни пьяной молодежи и другие звуки. Иногда дрались, но в целом было скучно. Почти всех знакомых Кошки увезли на дачу ловить мышей. Из ворованной простыни Кошка соорудил себе гамак на стропилах и ночи напролет валялся, покачиваясь на сквозняке. Днем Кошка отсыпался дома на диване, но в квартире было душно, мотаться с крыши – на крышу было лень, и Кошка появлялся дома все реже. Как-то он вообще набрал консервов и ушел на чердак на целую неделю. По ночам он жег в кастрюле костер и часами смотрел на огонь, наигрывая на губной гармошке печальные мелодии.
«Только экономическая независимость дает свободу самовыражения. Политик и художник должны быть сытыми, чтобы не бояться, что тебя выкинут вон, шантажируя информационной блокадой, - думал Кошка. – Тогда можно творить без опаски и не отвлекаться на воровство тушенки». Тут Кошка заскучал по газетам и пошел шарить по чужим почтовым ящикам.
Сначала газеты были интересные. Потом Кошка заметил, что пишут одно и то же, только разными словами. Позже Кошка стал делать из газет кораблики, шапки, домики, кружевные скатерки и аэропланы. Однажды Кошка играл в войну, и его самолет фашисты подбили зажигательными спичками. Самолет загорелся, полетел с чердака вниз и, пытаясь спастись, залетел в чье-то окно. Минут через пять потянуло дымом, еще минут через пять приехали большие машины, и Кошка спешно смотался на соседний чердак от греха подальше.
В календаре сказали, что август заканчивается и детям скоро будет пора в школу. «Стадо баранов,» – подумал грамотный Кошка и решил написать учебник. Он перемазался в чернилах, извел общую тетрадь, но учебник получился неполный – к третьему параграфу картинок и авторских рисунков стало больше, чем текста. А потом Кошка окончательно разленился и пошел на край крыши смотреть дождик.
Капли барабанили по старой жести, теплый асфальт неохотно темнел, дети и мамы семенили с огромными кульками и пакетами от остановки к подъездам дома. А у одной девочки отвязался и уплыл в канализацию розовый бант.
Кошка выдергивал из тетради листы, складывал из них самолетики и запускал вниз, к людям. «Знание должно дойти до человека обязательно. Лучше, если это будет в форме игры,» – подумал Кошка, и начал стараться. Потом ему надоело, и он просто швырнул охапку листиков вниз. Дождик прекратился. Дети высыпали на улицу. Они хватали страницы, читали, смеялись, менялись и отнимали друг у друга рисунки…
Кошка помахал им рукой. Дети замахали в ответ и закричали:
- Кидай еще! Еще есть?
Кошка пошарил, но больше не было. Он нашел черствую корочку и швырнул ее вниз:
- Хватит зрелищ!!! Нате вам хлеба! – заорал он. Но дети не поняли. Они поиграли еще немного и ушли, побросав смятые и порванные листики на землю.
Утром тетя-дворник ругалась. Потом перестала. Кошка высунулся из слухового окна. Тетя стояла, зажав метлу подмышкой и читала второй параграф, задумчиво шевеля губами. Кошка заулыбался. Тихо, чтобы не спугнуть, он отступил назад, завалился в гамак и свернулся калачиком.
Кошке снился глобус. Тетя дворник стояла на нем с метлой и, сверяясь с параграфом номер два, тщательно выметала лишние страны. «Надо мочить метлу в океане, чтобы не пылить,» – успел подумать Кошка, прежде чем ему начал сниться удивительный жареный карп.