Люди, обладающие, по их мнению, физическими недостатками, делятся, как правило, на два типа. Одни, культивируя их, становятся неврастениками, а другие, культивируя их же, - юмористами. Существует, конечно, и третий тип людей, считающих себя верхом совершенства, но в данном повествовании речь пойдет не о них.
Соня Рерберг в силу особенностей своего характера принадлежала ко второму типу. Она хоть и называла себя толстой, но ничуть не расстраивалась по этому поводу. И уж совершенно не издевалась над собой новомодными диетами, а, напротив, гордилась своим отменным аппетитом, употребляя в пищу все, что хоть в какой-то степени походило на еду.
Итак, Соня Рерберг была толстая. Когда-то, в отрочестве она недолюбливала за это своих подруг, рядом с которыми чувствовала себя не иначе как фрекен Бок. По ее мнению, ее спасали только чувство юмора и милая мордашка. Это было ее первой страховкой от неминуемого комплекса неполноценности, букетом которых вместе с аттестатом зрелости награждается каждый выпускник средней школы. Второй ее страховкой было то, что Соня хорошо училась. Она очень хорошо училась! И при этом не была единоличницей. Так что полкласса своими хорошими отметками были обязаны ей. А поскольку рейтинги популярности в учебных заведениях обычно задаются не отличниками, а именно двоечниками, то Соня всегда занимала одно из ведущих мест, особенно в дни контрольных или экзаменов. И еще у Сони имелась третья страховка от надвигающегося комплекса - в лице бессменного соседа по парте Кости Брусницына. Это был, пожалуй, единственный мужчина, если его можно было так назвать, который относился к Соне как к женщине, если ее можно было так назвать, учитывая совсем юный возраст. Его нисколько не смущали Сонины габариты, наверное, потому, что он плохо видел и носил очки с толстыми линзами. Вероятно, по той же причине в девушках он ценил ум и душу. И того и другого у Сони было в достатке. Но сама она считала Костю весьма хилой страховкой, поскольку ей всегда нравились самые красивые мальчики, и хоть она и осознавала, что это счастье ей не светит, но все же надеялась, что однажды повстречает своего прекрасного принца на белом коне. Ну а Костя не мог похвастать неземной красотой, да и лошадей он побаивался. Это, бесспорно, не отвечало романтическим представлениям Сони, но зато не являлось помехой настоящей дружбе. А если дружба настоящая, то ей не страшны ни время, ни расстояния.
С тех пор, как школьный звонок в последний раз сотряс воздух над их головами и директор школы произнес трогательную речь о самостоятельной жизни и открывающихся возможностях, минуло уже тринадцать лет и им обоим стукнуло по тридцать. Соня за это время выучила японский и зарабатывала в качестве переводчика очень недурно, настолько недурно, что даже открыла счет в банке, обеспечивая себе безбедную старость. Костя же стал геологом и месяцами колесил по просторам нашей необъятной родины в поисках какой-то руды, лишь изредка наведываясь домой в родную столицу только для того, чтобы отчитаться в своем НИИ о последних достижениях и новых месторождениях. Словом, бывшие соседи по парте жили теперь в разных часовых поясах. Объединяло их то, что они всё еще были холосты. Соня никак не могла встретить своего принца, а Костя любил Соню. Когда-то давно он уже делал ей предложение. Это было перед Новым годом, когда они учились во втором классе. Она ответила отказом. С тех пор Костя не поднимал эту тему, оставляя вопрос открытым. Он не хотел быть назойливым поклонником, искренне веруя в то, что лишь терпение превращает щетину в золото. Годы шли, а терпение пока не вознаграждалось, так что Косте ничего не оставалось, как довольствоваться ролью верного друга, надежного советника и почетного хранителя женских тайн. Сонины письма находили его всюду, где бы он ни странствовал, и грамотным русским языком подробно и длинно рассказывали о всяческих мелочах, из которых состоит жизнь каждой девушки, и без которых эта самая жизнь не имела бы никакого смысла. Для Кости это был роман в письмах, почти как у Достоевского. И хоть виделись они теперь в лучшем случае два раза в год, он всегда знал, чем она живет, как проводит время, о чем думает и каких людей встречает.
Приближалось третье ноября со всеми сопровождающими атрибутами поздней осени, как то у Пушкина:
«Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум работ умолк;
С своей волчихою голодной...»
Да… и в такое безрадостное время года Соне суждено было появиться на свет. В этот самый день, третьего ноября, ей исполнялся тридцать один год. Дата сама по себе невеселая, но - для всех остальных, кроме Сони, у которой на все вещи был свой собственный угол зрения. Иначе она не была бы Соней Рерберг. Она всегда приглашала много гостей и никогда не экономила на свечах в именинном торте.
Этот день рождения она ждала с особым волнением. Когда-то давно ей предсказали, что она выйдет замуж в тридцать один год и будет жить счастливо до самой смерти. Заветный рубеж приближался стремительным домкратом. В гадания можно не верить, но верят почти все, просто многие это умело скрывают, боясь прослыть мечтателями, что немодно в наше циничное время. Соня же назло грубому реализму верила в сказки и прекрасных принцев. Просто их нелегко разглядеть под колдовскими чарами, считала она. И еще она твердо знала, что когда-нибудь она увидит Его и непременно узнает. И однажды такой день настал. Но... все по порядку.
Праздник выдался на славу. Мама испекла огромный торт. Конечно, торт можно было сделать и поменьше, но ведь нужно же было где-то разместить такое количество свечей, чтобы это кулинарное произведение выглядело эстетично, а не напоминало ёжика, спасенного при пожаре. И еще она приготовила куриное филе: знаете, когда небольшие кусочки обмазывают особым соусом на основе майонеза и затем запекают в духовке до появления хрустящей корочки, а потом посыпают все это... Словом, все было в высшей степени съедобно.
Итак, шампанское было выпито, еда съедена, гости разошлись, оставив после себя подарки, цветы и гору грязной посуды. Соня как раз домыла тарелки и принялась за фужеры, когда мама прибежала на кухню с телефонной трубкой и шпионским шепотом доложила, что ей звонит какой-то мужчина с очень приятным голосом. Соня вытерла руки о фартук и взяла трубку, на сегодня поздравлений она ни от кого больше не ждала.
- Алло, я вас слушаю, - официально сказала она.
- Добрый вечер, извините за поздний звонок, - раздался в трубке необыкновенно завораживающий мужской голос с едва уловимым южным акцентом. - Я вам звоню по вашему объявлению, и мне бы хотелось сказать вам, что все ваши... как бы это сказать... данные... меня очень устраивают... Господи, что я говорю?!..
- Простите, - вежливо перебила его Соня, - но я не давала никаких объявлений.
- Извините... не понял...
- Я хочу сказать, - мягко, но настойчиво произнесла она, - что я ничего не продаю и квартиру не меняю. Вероятно, вы ошиблись номером.
На этом месте мама разочарованно зевнула и отправилась спать.
- А мне и не нужна ваша квартира, - спокойно ответил незнакомец. - Мне нужны вы.
- Извините, но теперь, кажется, я ничего не понимаю.
- Хорошо, я вам сейчас всё объясню, - с улыбкой в голосе произнес мужчина. - Если не вы давали объявление, то, значит, это сделали ваши друзья или подруги. Вы никогда не слышали, что в Интернете можно найти человека своей мечты? Как бы нелепо это ни звучало, но это так. И, если вы и есть Софья Михайловна Рерберг и вы такая, какой вас описали, то вы - женщина моей мечты.
- Простите, но я в замешательстве. Я не знаю, что сказать... я не представляю, что вообще говорят в таких случаях, - пыталась подобрать слова Соня.
- Я полагаю, - пришел ей на помощь мужчина, - что для начала я вам представлюсь. Меня зовут Рамзес.
- Этого еще не хватало, - едва слышно простонала Соня, пытаясь сохранить здравость рассудка в нелепости данной ситуации.
- Простите, я не расслышал. Что вы сказали?
- Я говорю, это... как фараон, - нашлась она (к ней понемногу возвращался юмор).
- Да, действительно, был такой фараон, - смеясь, ответил Рамзес. - Софья Михайловна, не откажите мне в любезности и примите мое предложение о встрече.
- О встрече... - задумчиво произнесла Соня.
Странно начинался тридцать второй год ее жизни. Вот уж действительно странно. Неужто сбывается предсказание? Жаль, что гадалка не назвала имени суженого. Ну, да ладно, будь что будет. В конце концов, если они встретятся, то ничего страшного не произойдет. А если она сейчас пойдет на поводу у здравого скептицизма и откажется, то, возможно, потом будет жалеть об этом всю свою одинокую жизнь.
- Хорошо, я согласна, - решительно сказала Соня. - Где и когда?
- Я вас буду ждать завтра в семь вечера на станции метро «Добрынинская» в фойе при подъеме с эскалатора.
- А как мы друг друга узнаем? - поинтересовалась Соня.
- Об этом не беспокойтесь, - в его голосе снова послышалась улыбка, и он добавил своим завораживающим голосом с уверенностью, не вызывающей никаких сомнений, - мы друг друга узнаем.
Соня положила трубку и минут пять провела в тягостном раздумье. Мысли хаотично сменяли одна другую, пока на смену догадкам о том, не розыгрыш ли все это и у кого из друзей настолько своеобразное чувство юмора, ей в голову не пришла единственно здравая и наиболее естественная в такой ситуации мысль: что бы такое завтра надеть. Поскольку, если даже это и розыгрыш, что маловероятно, - она должна выглядеть великолепно, и если ей и суждено упасть в грязь лицом, то хотя бы в новом сиреневом пальто, которое мама подарила ей на день рождения.
Когда она, наконец, окончательно пришла в себя и, как всякая примерная дочь, побежала к маме в комнату обо всем рассказать, то обнаружила ту уже отошедшей ко сну.
- Мама, - шепотом позвала Соня. - Ты спишь? Мамуль, мне звонил какой-то Рамзес. Представляешь, он приглашает меня на свидание! Говорит, что я - женщина его мечты... Имя такое странное - Рамзес...
Мама что-то бессвязно пробормотала сквозь сон и повернулась на другой бок. Соня вздохнула - и пошла домывать фужеры.
Утром ее разбудила восторженная мама и стала в красках рассказывать, какой она видела чудесный сон про египетские пирамиды: будто Соня стояла на самой верхушке одной из них и махала ей рукой, а потом вдруг села в санки и съехала вниз прямо на снежное поле.
- К чему бы это? - призадумалась мама и принялась искать сонник.
Эскалатор невообразимо медленно полз вверх, как вечный конвейер, перемещая толпу безликих индивидуумов, странствовавших по подземным лабиринтам, туда, где их осветит живое светило, превратив в обычных людей с нормальными лицами и вполне человеческими желаниями и страстями. Среди этого монотонного потока ярким пятнышком выделялось сиреневое пальто, так же, как и все, мерно проплывающее по движущимся вверх ступенькам. Соня ехала навстречу неизвестности, стараясь не просчитывать возможные варианты и не загадывать на будущее.
Вот она сошла с эскалатора на твердую почву и вместе со всеми по инерции двинулась вперед. Но вдруг чуть правее по ходу движения она заметила красивого высокого мужчину похожего на испанца, одетого в шикарный белый плащ. Он держал в руках огромный букет белых роз. Именно розы вначале привлекли внимание Сони, и она уже не смогла оторвать взгляда от всей этой картины, и ноги ее машинально направились в сторону мужчины в белом. Когда она, не отдавая себе отчета, почти подошла к нему, он шагнул ей навстречу и уже знакомым голосом сказал: «Вот видите, мы друг друга узнали».
«Здравствуй, дорогой Костик! Прости, что долго не писала. Когда ты все узнаешь - ты меня поймешь. Итак... Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ!!! Ты понимаешь, я его встретила, сказочного принца! А ведь мне никто не верил. Даже ты, прагматик несчастный. Позволь тебе прочесть небольшое наставление: лишь тот находит свою сказку, кто сам в нее верит.
Костик, ты даже не представляешь, как я счастлива! Мы с ним познакомились совсем недавно, но уже знаем друг о друге почти все. У нас полное родство душ. Это судьба…
Я пока скрою от тебя его имя, так будет более таинственно. Скажу лишь, что он высок, строен и безумно красив. А какие он пишет стихи! Да, конечно, не Пушкин и не Пастернак, зато от чистого сердца. Знаешь, он как последний рыцарь в этом свихнувшемся мире. Он даже не стесняется плакать, когда мы с ним смотрим трогательный фильм. Во всем, что он делает или говорит, чувствуется столько души, столько искренности. Однако не думай, что он какой-нибудь сентиментальный болван, это было бы чистым заблуждением. При всей своей мягкости он - настоящий мужчина. Он - совершенство. У него практически нет недостатков. И главное, что я - женщина его мечты. Можешь смеяться, я ведь тебя не вижу.
Ах, Костя, в письме всего не расскажешь, но я постараюсь. Ты, наверное, хочешь узнать, где он работает и каков его материальный достаток. Могу тебе сказать, что это еще один повод для моей гордости. Он бизнесмен и зарабатывает столько, что и нашим внукам хватит. Представляешь, он даже настаивает, чтобы я ушла с работы, занялась собой, детьми, которые у нас непременно будут. У меня, конечно, хорошая работа, и денег она приносит более чем достаточно, но он считает, что, если в доме есть мужчина, то он должен быть в состоянии прокормить свою жену. И хоть я понимаю, что, потеряв место, потом его очень трудно будет занять снова, но все-таки уже подала заявление об уходе. Я решила быть просто женщиной его мечты.
Ты знаешь, он совершенно околдовал мою маму. Она его обожает. А если бы ты видел его манеры! Настоящий джентльмен, хоть я и не люблю этого слова. Когда он ведет меня в ресторан, у меня появляется такое чувство, будто я королева. Чертовски романтично!
Милый Костя, этим письмом я хотела пригласить тебя к нам на свадьбу, которая состоится ровно через месяц. И хоть я знаю, что ты не приедешь, мне будет приятно даже то, что, где бы ты ни был, в этот день ты поднимешь стакан чего-нибудь спиртного за мое счастье. На этом я с тобой прощаюсь. Желаю тебе найти много руды. Твой любящий друг Соня.
P.S. Боже, я его недостойна!»
Письмо было запечатано и в тот же день отправлено.
- Соня, завтра я уезжаю в Саратов к тете Тамаре, - объявила мама. - Хочу лично пригласить ее на свадьбу любимой племянницы. Вернусь не раньше чем через неделю. Это я тебе намекаю, что всё это время квартира будет в полном твоем распоряжении, и вы с Рамзиком можете устроить репетицию будущей совместной жизни.
- Мама! Ну, я же тебя просила! Не называй его этим мерзким именем - «Рамзик»! Его зовут Рамзес.
- Прости, я забываю, это старость... Кстати, не забывай поливать цветы! И разбери эти коробки в прихожей. Не дело, что такой шикарный свадебный наряд валяется где попало.
- Мамуль, он не валяется, он хранится. Ты же знаешь, что его некуда положить.
- Кто хочет, чтобы вещи были в сохранности, всегда найдет им место. Что у меня за ребенок, никак не приучу к порядку! Вот попрошу Рамзи... Рамзеса - он тебя перевоспитает.
- Попроси, не возражаю.
- И попрошу. А тебе должно быть стыдно, что ты - женщина, а мужчина аккуратнее тебя. А как он великолепно готовит! И после этого в кухне не надо делать капитальный ремонт! Между прочим, это был камень в твой огород. Нет, дочь моя, ты его не достойна. Ой, кажется, телефон звонит, подойди.
- Алло, - сняла трубку Соня. - Рамзес!.. У тебя странный голос. Что-то случилось?.. Хочешь, я приеду?.. С работой?.. Я понимаю, по телефону такие дела не решают, но... А какая сумма?.. Ого!.. Послушай меня спокойно, дорогой, у меня есть кое-какие сбережения, я могу их все снять... Нет, я настаиваю! Твои проблемы - это и мои проблемы... Ну, хорошо, если тебе не позволяет совесть просто взять, тогда займи их у меня. Согласен?.. Вот и славно. Жди, я еду.
- У Рамзеса проблемы? - обеспокоено спросила мама.
- Да, мамуль. Срочно нужны деньги, а то они упустят свой шанс. Я в этом мало понимаю, но, кажется, у них эти деньги есть, только они пока не пришли, а им нужно срочно. Понимаешь?
- Честно говоря, не совсем. Но Рамзику надо помочь.
- Мама, не называй...
- Да-да-да, я помню: Рамзес... Рамзес...
Соня шла с работы поздно и немного навеселе. Она испытывала смешанное чувство: счастье от предвкушения счастья, грусть от ухода с работы и трогательную благодарность к своим бывшим уже сослуживцам за все теплые слова, которыми они провожали ее в новую жизнь.
Она шла домой с огромным букетом цветов и улыбалась, впоминая эпизоды сегодняшнего вечера. Эх, если бы Рамзес там был! Это был бы настоящий триумф. Во-первых, он услышал бы хвалебные речи в честь Сони, а во-вторых, она явила бы его миру. Ведь это просто катастрофа, но его не видел никто из ее друзей! А у нее уже не хватает восклицательных знаков для его описания. Вот и сегодня он тоже не смог прийти, и снова по уважительной причине: он провожал маму на поезд в Саратов. А сейчас он наверняка уже дома (мама должна была оставить ему свои ключи) и ждет ее возвращения. Интересно, какой сюрприз приготовил он ей сегодня? Бесполезно ломать голову, строя предположения: его фантазии поистине не знали границ.
Соня по привычке не стала звонить в звонок, а открыла дверь ключом. В доме царила полная тишина. Наверное, он ждал ее, ждал - и не заметил, как уснул, подумала Соня. Она включила свет в коридоре. Боже, какой стыд, ей следовало сделать это самой, а не ждать, пока придет Рамзес и уберет коробки из прихожей. Ничего, она обязательно приучит себя к порядку, и ей больше никогда не будет за себя стыдно!
Она тихо прошла в комнату, зажгла свет. Какой он, все-таки, молодец! Все так убрано и чисто! Все убрано и чисто... Слишком убрано и слишком чисто... Соня стояла на месте и просто смотрела по сторонам. Она не так много выпила, чтобы у нее начался эффект искривления пространства, но комната как будто стала шире. Что-то здесь было не так.
Она зачем-то подошла к секретеру, ее рука как-то сама собой повернула маленький ключик и извлекла изящную деревянную коробочку. Когда, открыв ее, Соня не обнаружила в ней фамильных золотых украшений, то не нашла в себе сил для удивления. И еще она вдруг поняла, что Рамзеса дома нет. И этому она тоже почему-то не удивилась. Она просто стояла и смотрела прямо перед собой как раз в то самое место, где еще утром висела очень дорогая картина. Сколько Соня помнила себя, столько здесь висела эта картина. Менялись обои, а ее вешали на то же самое место. Вот и сейчас она не могла оторвать взгляда от светлого квадрата на обоях. Потом этот квадрат стал светлеть и, наконец, комната поплыла перед ее глазами, и последнее, что она почувствовала, была боль в области затылка в момент соприкосновения с полом. Затем все потемнело.
Соня открыла глаза и ощутила себя в высшей степени странно. Ей показалось, что у нее больше нет тела, и от этого ей стало необыкновенно легко. Все вокруг было ослепительно белым, и она подумала, что умерла. Вдруг перед ней возник белый человек с ярким светящимся ореолом вокруг головы. Он заглянул ей в самые глаза.
- Ты - ангел? - Слабым голосом спросила Соня.
- Ну, наконец-то наша больная пришла в себя, - сказал доктор. Да, это был доктор. А то, что Соня приняла за ореол, была всего-навсего белая шапочка, контур которой как бы светился в лучах яркого зимнего солнца, бьющего в окно.
- Как вы себя чувствуете, Софья Михайловна? - Ласково спросил доктор. Это был очень симпатичный доктор и даже какой-то нетипичный. Потому что он смотрел ей в глаза, а не на белки и зрачки, и потому что у него не было морщин между бровей, а зато было много вокруг глаз, что свидетельствовало о добродушии и склонности к оптимизму.
Только теперь Соня разглядела, что лежит она в светлой палате на больничной койке и что рядом стоит капельница.
- Как это меня угораздило? - Спросила она сама себя. Она впервые в жизни лежала в больнице. - Да уж, будет что вспомнить на свалке, - философски констатировала она.
- До свалки вам еще далеко, - рассмеялся доктор. - А ваше чувство юмора вылечит вас быстрее, чем наши лекарства. Поправляйтесь.
И он вышел.
Соня пришла в себя со всеми вытекающими отсюда последствиями, как-то: воспоминания, сожаления, разочарования и обиды.
- Рамзес! - вдруг вспомнила она. - Неужели?.. А я, дура... Как же я теперь посмотрю в глаза... О Господи!..
И снова у нее перед глазами проплыл потолок, и она погрузилась в забытье.
- Софья Михайловна, согласны ли вы стать женой Константина Петровича? ... Константин Петрович, согласны ли вы стать мужем Софьи Михайловны? ... Дорогие Софья Михайловна и Константин Петрович, я от всей души поздравляю вас с днем бракосочетания и объявляю вас мужем и женой!
В следующую секунду молодожены растворились в море цветов, духов и поздравлений.
Соня вышла замуж, как ей и предсказывали, в тридцать один год. И она была счастлива. А через неделю Костя и Соня Брусницыны уехали в Сибирь, где Костя осваивал очередное месторождение руды со сложным названием. Соня хотела романтики - и она нашла ее в снегах, болотах и нехоженых тропах нашей необъятной родины. Она и не подозревала, что на свете есть места, куда еще не проникла цивилизация. Она и не думала, что веселые и немытые геологи существуют на самом деле, а не являются плодом воображения поэтов-шестидесятников. И еще она поняла, что, наверное, всю жизнь любила именно Костю, просто узнала это только теперь. На самом деле он и был тем самым заколдованным принцем, которого Соня всю жизнь искала, а он, как это часто бывает, всегда находился рядом.
И, между прочим, он научил ее ездить верхом.