Жить чтобы понять, что никому не нужен. Не правда ли, больно? Вот и ему больно в детстве он служил матери- алкоголичке, только средством для выбивания денег из сердобольных прохожих. Вот так вот. Он был лишь этапом добывания денег на бутылку. Бутылка выпивалась на пару с каким-то очередным одноночным другом. А он, ну что может сделать новорожденный голодный малыш, которого, чтобы не мешал, запирали в другой комнате? Как он может выразить своей матери-кукушке недовольство по поводу происходящего вокруг? Да собственно, только криком и может. Истошным утробным криком голодного младенца.
Он кричал долго, почти 2 месяца пытался доораться до матери, кормившей его только тогда, когда кто-то разгневанный стучал в дверь с ультиматумом: «Эй, Марина, заканчивай пьянствовать, а то быстро милицию вызовем. Нечего тут весь подъезд будить. Ребенка накорми!»
Не выдержали соседи, вызвали милицию. А вместе со стражами порядка приехала и инспектор по делам несовершеннолетних: дородная тетка лет сорока, явно недовольная тем, что ее подняли с постели ни свет, ни заря.
Так Саша Копейкин оказался в доме малютки, затем в детдоме, где воспитатели не всегда находят время для своих подопечных. Там царят свои законы, и почти не бывает радости, той бесшабашной радости, которая бывает у нормальных детей, детей, знающих, что такое семья. Детей, чей маленький мир охраняется от посягательств зла мамой и папой.
Кого-то забирали в семью, к кому-то приходили очухавшиеся родители, тоже в прошлом алкоголики, только после того, как у них отобрали ребенка, а иногда, и не одного, понявшие, что бутылка – это не мир. К Сашке не приходил никто, его не забирали. Он так и жил в этом проклятом пристанище забытых Богом детей, храня в душе робкий лучик надежды на чудо.
Маленький тщедушный мальчик каждый вечер с грустью смотрел из окна на дорогу, по коей приезжали будущие папы и мамы, готовые помочь тем, кого обошло стороной счастье родиться в нормальной семье.
Однажды его надежду хотели стереть. Его мечту о папе и маме пытались убить, но не убили. Как ни старалась злая воспитательница разуверить его в том, что он хоть кому-то нужен, говоря: «Никчемный найденыш, ты как был ребенком матери-кукушки, променявшей тебя на бутылку, так им и останешься, и никто за тобой не придёт! И фамилию мы тебе дали такую, чтобы понятно было, что нет у тебя ни кола, ни двора, ни матери, ни отца и никому ты не нужен» - не смогла убедить Саньку. Санька все равно верил, ждал, думал: как это, жить в семье? Ждал тех, кто будет ему роднее всех, тех, кого он будет любить, уважать и боготворить.
Теперь ученик 7 класса Алексей Борин. Почти не вспоминает всего того, что закончилось 4 года назад. Только изредка, просыпаясь в холодном поту, от сна, в котором лицо той самой воспитательницы надвигается на него и говорит гадости, он понимает, что все это кануло в лету…