Женщина стояла под холодным дождем, расправив руки к небу. На бледное лицо падали крупные капли, сливаясь со слезами, которые не первый раз текли по ее красивому лицу. Казалось она сейчас взлетит. Ее руки превратятся в крылья. Она упала под натиском холодного ветра и громко заплакала. Это был даже не плач, а вой. Вой больной души. Мокрое платье прилипло к телу. Оно сотрясалось под ее всхлипы. Русые волосы выбились из-под платка. Неожиданно все стихло. Дождь. Ветер. Женский плач. Казалось земля уснула. Или тишина установилась для чего важного. Она тихонько поднялась с земли, вытерла платком грязное лицо, колени. Но не в силах сдерживать свои чувства тихонько всхлипнула. Слезы катились из глаз произвольно. Она их не сдерживала. Они словно мешали ей, или наоборот служили источником избавления горьких дум. Она тихо открыла дверь небольшого деревянного домика, зашла внутрь. Навстречу ей выбежала девочка лет тринадцати. Она обняла мать и ничего не спросила. Ее звали Соня. Она знала, что мама не любит вопросов. И так не хотелось делать ей больно. Ведь она ее так любит. Женщина с нежностью ответила на объятия девочки и прошла внутрь. Ей хотелось побыть одной. Но в доме будто специально преследовали ее. Не было места, где она была бы одна. Счастлива.
Вечерело. Вскоре пришло стадо коров. Муж возвратился с лесной порубки. Она не находила места и во дворе. Однажды она решила спрятаться от всех, побыть одной. Выбрала сад. Ей не удалось просидеть в тени и больше десяти минут. Ее звали, кричали. И только когда ее младшая дочь начала плакать навзрыд, она вышла. Она знала, что к ней так относятся из-за ее поведения. Ведь она пыталась убить себя. Недавно. Все это ей вспоминается событием неважным, незначительным. А для ее семьи это было потрясение. Она даже не помнит, как взяла лезвие, спряталась в сарай и порезала себе вены. Она не помнит, как ее нашли. Она лишь шептала, умоляя ее не трогать и дать ей умереть. Так было не раз.
А жизнь ее была когда-то наполнена смыслом. Наверное, даже волшебным. У нее была прекрасная работа. Она являлась единственной учительницей по музыке. Для нее хождение в школу было праздником. У нее есть три замечательные дочки. Старшая вышла замуж и уехала из деревни. Средняя дочь - Мария, поступила в этом году в медицинский институт, средняя закончила восьмой класс. Но что-то мешало жить обычно.
Женщина вспомнила воскресное утро в больнице, когда доктор тихо сообщил, что она психически неуравновешенная, что она в любую минуту может причинить зло людям, что она вообще не жилец. Странно, а все было так хорошо. Она взяла тихо бумажку и побрела домой. Диагноз проникал в самое сердце. Она порой уставала думать над своей болезнью, но думы не давали спокойно мыслить и заниматься своими делами. Она считала себя обузой для семьи. Столько ненужных лекарств, на которых не хватало денег. Ведь было уже все равно. Она хотела умереть.
И в ее семье началась дикая жизнь. Дочери боялись оставить ее одну. Муж постоянно следил за ее поведением. Лучшая подруга ее не понимала, считала женщину, больной раком.
Больная женщина чувствовала себя ужасно одинокой. Ее не радовал теперь даже детский смех.
Однажды вечером, когда было тепло и светло на улице, больная взяла скрипку и заиграла. Казалось звуки инструмента раздавались из сердца. Хотелось выть. Средняя дочь, Мария не находила места. Она умоляла маму перестать играть. Но казалось женщина не слышала. Ее взгляд был направлен в окно, в котором отражалась вся красота летнего вечера. Шумели деревья, дышала земля.
Утром, около четырех часов женщина поднялась с кровати и побрела на улицу. Она специально не одела тапки, потому что муж предполагал дома она или нет по отсутствию обуви. Холодная земля прилипала к ногам. Камни резали еще теплую кожу. Она остановилась, прислушиваясь к тишине раннего утра. Солнце только - только просыпалось. Открыв дверь, она соскользнула в сарай. Оглянулась. Заранее приготовленная нить спрятана была за столбом. Она взяла стул. Движения казались неестественными. Она плакала. Знала ли она что делала? Как поступает со всеми, кто ее любит? Что она чувствовала под такой тяжестью поступка. Ничего, кроме жажды умереть. Умереть и не думать больше никогда. А было все так хорошо, до этой бумажки. И этого жесткого, резкого почерка доктора, который оказался просто доктором.
Ее нашли через два часа. Сначала долго искали. Но все были уверены, что она доведет свое грязное дело до конца.
Время заглаживает любое страдание, но не раны в сердце…