Часть 2
Возле калитки на скамейке сидели парень с девушкой –– совсем ещё юнцы, а в глазах недетская тревога.
–– Вы, ребята, чего пригорюнились? Кого или чего в домах ищете? –– Вера Васильевна подсела к молодым на скамейку, а Ирина прижалась к стволу рябины.
–– Да мы смотрели, нельзя ли в каком доме пожить? –– Несмело произнёс парень.
–– Так ведь хороших всего два дома, у них хозяева есть, на центральной усадьбе в совхозе живут. А остальные ремонтировать надо. А вы сами-то откуда? Тоже детдомовские? –– Вера Васильевна пытливо рассматривала их.
–– Да, детдомовские. Мы окончили школу, а поступить никуда не смогли: и в учебные заведения не пробиться, и на работу не принимают, везде сокращение повальное. Мне бы до армии прокантоваться где.
–– Сам в армию, а её на кого бросишь, вояка? –– в голосе Веры Васильевны появилась строгость, лицо нахмурилось.
От такого взгляда парень ещё больше засмущался, заёрзал на скамейке, а девчонка положила руку на его плечо, по-детски, беспомощно улыбнулась :–– А я за ним следом поеду, где-нибудь рядом устроюсь.
–– Вот так новость! Это ты ему не службу, а каторгу устроишь: у него голова-то будет занята только одним –– где ты ночуешь? Почему вы сразу после школы не пришли сюда? Посадили бы что-нибудь на огороде, глядишь, зиму и прозимовали. А вообще-то постойте, ребята: есть у нас усадьба такая, где огород засажен. Правда, там заросло всё, но что-нибудь собрать можно. Хозяйку два месяца назад схоронили. Ирина, отведи их в Анисьину избу. Ключ у меня возле печки висит.
Ирина сходила за ключом и повела ребят.
–– Вас как зовут, молодёжь?
–– Меня Игорем, а её Варей.
–– Варвара-краса, длинная коса? Давно постригли? А коса действительно должна была быть хорошей –– волосы густые.
–– Нас всех стригли чуть не под нулёвку. –– Игорь шёл впереди, то поворачиваясь к ним, а то шагая задом наперёд. Голос его повеселел, улыбка не сходила с лица, отчего его курносый нос озорно поднимался вверх.
–– Варвара, а ты разговаривать умеешь? Почему он за тебя отвечает? –– Ирина и сама развеселилась, расслабилась рядом с ребятами.
–– У – у, она у нас такая боевая, это она сейчас скисла, –– опять за неё ответил Игорь.
–– Да вижу, почему она киснет. Ты давно заквасилась, красавица?
–– Ещё до экзаменов, –– Варя засмущалась, лицо с характерными пигментными пятнами порозовело, полные пунцовые губы стали почти вишнёвыми. Она с досады сжала кулачки и побежала за Игорем, он, хохоча, от неё.
–– Вы далеко не убегайте, мы уже пришли, –– крикнула Ирина. Когда они подошли, взявшись за руки, строго сказала:–– Вы учтите одно, ребята, что с вами нас теперь семь взрослых людей. Мы живём по разным избам, а как одна семья. Иначе выжить нельзя.
Она открыла замок, впустила в избу ребят.
–– Пыли тут много, но глаза боятся, а руки делают. Посуда вся есть. Постель тоже. Осматривайтесь, приводите всё в порядок и живите. Ко всем вещам относитесь бережно: если сейчас что не нужно, то в дальнейшем может пригодиться, своего-то у вас ничего нет. Вода в колодце через два дома, огород за избой. Всё, что там растёт, будет вашим. Уберёте всё –– зиму продержитесь. Что не знаете, приходите, подскажем.
Ирина вернулась к дому, где Вера Васильевна продолжала сидеть на скамейке.
–– Вы не смотрели, как там детишки?
–– Они прижались друг к дружке и спят. А я вот наблюдаю: пока ты шла, парень второй раз по два ведра воду таскает. Чего они там делают?
–– Да там столько пыли, паутины, а это всё создаёт грязь. Наверное, всё отмывают.
–– Вот тебе и детдомовские, а работящие какие. Уж порадовалась бы Анисья, что в её избе рачительные хозяева объявились. А то перед концом тужила, переживала, что всё пропадёт и вся её бережливость пойдёт прахом. А тут молодым пригодятся вещи, их сиротскую душу согреют.
Не успели молодые обустроиться, как к ним нагрянули гости из города. Первым делом они набросились на молодую картошку с огурцами –– наголодались в городе. Работали на стройке, а Трестстрой закрыли: невыгодно стало строить, не было денег на зарплату. И общежитие продали: кое-кто выкупили комнаты, остались жить там, а остальных попросили освободить помещение. Да и на что там было жить без зарплаты? Вот и подались в село, тем более слух о Варваре с Игорем разнёсся по округе. И застучали топоры да молотки на посёлке: сразу три избы-развалюхи стали восстанавливать. Ирина сходила на центральную усадьбу совхоза, договорилась с кровельщиком и плотником, чтобы помогли, подсказали, как починить крыши, да и по плотницкому делу тоже. Решили восстанавливать по очереди: сначала одну, потом вторую. А в третьей, где и крыши почти не было, набилось шесть человек:четыре девчонки и два парня. Ребята спали на улице в шалаше. Как будто специально для них осень стояла золотая, было тепло, сухо. Но вот-вот пойдут дожди, а там и морозы не за горами. Что тогда делать им? Одним гуртом спать?
Старушки посовещались между собой, и пришли к Ирине. Начала разговор самая старшая – Ефимовна.
–– Веснянка, а мы к тебе с поклоном пожаловали: выручай, становись во главе всей этой ватаги, а то беда будет. Это сейчас они так спокойны, пока работают до седьмого пота, а что будет зимой, когда делать нечего и еды не будет? Они же у Вари последнюю картошку докапывают. На что они собираются жить? На наши пенсии? А ведь могут и отбирать её. И взять, спросить с них нечего – бесхозный народ, –– Ефимовна с надеждой смотрела на Ирину. –– А ты, дочка, молодая, умная, сможешь с ними справиться. Она и Васильевна моложе нас, можно было бы и на неё взвалить эту обузу, но у неё сердечко пошаливает. Это она сейчас перед тобой да перед внуками хорохорится. А как свалится, то беспомощней меня становится.
–– Да я думала об этом, бабушка Ефимовна, –– лицо у Веснянки было серьёзным, заботливым. –– Только будут ли они слушаться? И чем их занять?
–– Давай вместе соображать, дочка. Может быть, нам с тобой в район съездить, посоветоваться? Нельзя же их бросать на произвол, они и так обижены судьбой. –– Вера Васильевна посмотрела в угол на своих внуков, глубоко вздохнула. –– Может и у тех бедолаг где-нибудь отцы-матери по городам живут, а они выросли сиротами. Надо же, взъерошенная какая-то жизнь пошла, всё перевернулось вверх дном. А ведь это давно началось, с тех пор, когда в детдомах появились дети, у которых родители живы были. Вот когда надо было в набат бить, во весь голос кричать, что безнравственность появилась. А она же как ржа,быстро распространяется и разъедает всё вокруг.
–– Ваша правда, –– Ирина вздохнула. –– А мы старались не замечать этого, спокойно разъезжали по курортам, по туристическим путёвкам, дикарями, хвалились, кто, где побывал. А то, что гибнущие рядом и нас втаскивали в этот омут, мы не замечали. –– Ирина смотрела на измождённые, рано состарившиеся лица женщин и ей было жаль их.
–– Ты в одном неправа, Веснянка: это вы в городах разъезжали по курортам, а в деревнях один-два человека в год. А так только начальство да их родственники катались.
А простые колхозники с зари до зари в землице – матушке копались. А когда не было работы –– пили до одури. И с каждым годом пьющих становилось больше и больше. Строгости, дисциплины не стало, а без них нельзя. Вот и сейчас. Если пустить на самотёк, то беда будет и нам спокойно умереть не дадут. Так что ты уж запрягайся и тащи этот воз. Видно, по судьбе тебе выпало воспитывать чужих детей, –– Вера Васильевна вновь глубоко вздохнула , поправила седые волосы. За эти три месяца, что Ирина жила у неё, она старела на глазах: не только появившаяся седина старила, но сеть мелких и крупных морщинок по всему лицу, угрюмость взгляда. Её глаза оживали только в те минуты, когда она забавлялась с внуками: откуда-то из самой глубины появлялся свет и озарял всё лицо, и оно становилось добрым, ласковым, и намного лет моложе, совсем таким, каким и должно быть в её пятьдесят шесть лет.
–– Хорошо, я съезжу в район, –– согласилась Ирина. –– Но только попозже, когда вот эти избы покроют соломой, а то вдруг запретят занимать их? А когда подвели под крышу, то уже не выгонят. Надо поговорить с ребятами, может, что вместе придумаем.
Вечером Ирина с двумя бидонами молока пошла к дому Вари. Все ребята собрались во дворе возле летней плиты, на которой стоял большой котёл с кипящей картошкой. Загоревшие до черноты, уставшие, они сидели, вытянув ноги и опустив безвольно руки, о чём-то тихо переговариваясь.
–– Ребята, кто из вас резвее всех? Сбегайте к Вере Васильевне за хлебом.
Ирина ещё не успела поставить молоко на стол, как Стригунок уже бежала по дороге. Кличку такую ей дали старушки. И не только за короткую стрижку, а за то, что своей худобой, маленьким ростом походила на жеребёночка-однолетка. Вприпрыжку бегающего за матерью. А ребята звали её Стрижом. И не смотря на её маленький рост, ребята прислушивались к ней и подчинялись безоговорочно. Почему это так, Ирина ещё не поняла, но такое обстоятельство решила использовать в нужном направлении.
Когда ребята поужинали. Отдохнули малость, повеселели, стали шутить, она обвела всех взглядом, спросила:
–– Ну что, молодёжь, как жить думаете? Чем заниматься, чем питаться? На те крохи, что приносят старушки, вы не проживёте. Надо искать другой выход.
–– Да вот Стриж договаривается со старушками убрать им лгороды, а они расплатятся овощами. –– Игорь посмотрел на Стригунка, присевшую рядом с Ириной.
–– А ребята могут и огороды вскопать. Нам бы только побыстрее избы отремонтировать. У печей трубы развалились, а ребята не знают как класть. Дядя Серёжа плотник говорит, что печник нужен, там особая кладка, –– грустно произнесла Стригунок.
–– Я спрошу старушек, где можно найти печника.
–– Ему надо платить деньгами. И плотнику тоже. А у нас ни копейки. Двое наших ушли работать в совхоз. Если им заплатят, тото только через месяц. –– Стриж говорила с расстановкой, как бы обдумывая, проживая каждое слово. Она смотрела на Ирину своими угольными глазищами и та поразилась сходству с взглядом Веры Васильевны – в нём было столько же тоски и страдания.. Что так угнетало, о чём была печаль её?
–– С плотником я уже рассчиталась, а печника ещё найти надо,–– Ирина задумалась на минуту, затем посмотрела на соседку с нетерпением и надеждой смотревшую на неё. –– Вот что, Стриж, ты завтра помоги Вере Васильевне присмотреть за детишкам, а я съезжу в город по делам.
Ирина встала из-за стола и направилась домой. Не отставала от неё и Стригунок. Сначала шла молча, а потом нерешительно спросила:
–– А вы в Сосновск поедете?
–– Да, а что?
–– А вы не сможете зайти в колонию? Там братишка сидит. Записку ему надо передать, сообщить, где я нахожусь. А то ещё сбежит, искать меня будет, –– Стриж говорила угрюмо, низко опустив голову.
Ирина остановилась. Ей стал понятен и объясним вес того груза, повисшего на её худеньких плечах.
––Вы вдвоём были в детдоме?
–– Нет, там ещё двое младших осталось. –– Стригунок с ещё большей надеждой смотрела на Ирину.–– Если бы Колюшка был тут, мы могли отдельный домик отремонтировать и мальчишек к себе взять. А Колюшка всё-всё умеет делать, он очень способный и талантливый –– один раз посмотрит и сразу всему научится. –– У неё столько было гордости за брата, что лицо сразу просветлело и стало ещё более беззащитным: это выдавал и дрожащий от волнения голос.
–– А сколько же ему осталось сидеть?
Ещё полгода. Ему два года дали. А он и не виноват вовсе: городские ребята разбили витрину в частном магазине, а он из любопытства стоял, варежку раззявил, дурак. Вот их двоих и взяли, но тому отец адвоката нанял,, а на кого-то надо было повесить всё, чтобы дело закрыть, нашего и выбрали козлом отпущения. Вот он и парится за других, –– голос Стрижа был сердитым и злым от обиды за несправедливость.
–– Не переживай, Стриж, скоро всё закончится. Как его фамилия и отчество?
–– Стрижков Николай Васильевич. Он с 1975 года. Так вы зайдёте к нему? –– неуверенно, но с большой надеждой смотрела девчонка, как будто пыталась добраться до самого сердца Ирины. Та не выдержала такого взгляда, положила руку на её плечо:
–– Успокойся, малыш, я обязательно зайду и разыщу его. Пиши письмо и приноси. А бумага есть у тебя.
–– Нет.
–– Пойдём, я дам. А сколько же тебе лет?
–– Девятнадцать.
–– Как ––девятнадцать? Тебе и четырнадцати не дашь.
–– Я же школу закончила, да ещё два года скиталась по городам.
–– А зовут тебя как?
–– Соня.
–– Имя-то какое прекрасное, прямо из святцев. Не зря ребята тебя слушаются, потому как ты Мать их София. Уразумела, Стрижонок?
–– Уразумела, –– Соня тихо и смущённо рассмеялась.
Через час она принесла письмо и небольшой свёрток.
–– Что это у тебя там? Я должна знать, в колонии спросят.
––Это оладьи. Бабушка Ефимовна принесла, мы оставили их на завтрак. А ребята как узнали, что вы зайдёте к Колюшке, так всё и отдали.
Слушавшая их Вера Васильевна положила свёрток в ладони Соне.
–– Ты вот что, Стригунок, забери это обратно, не отнимай у ребят. Вы и так не доедаете, а вам расти надо, а Варваре ещё и дитя в утробе кормить. На вас глядеть –– слёзы одни. А мы с Веснянкой соберём передачу твоему брату, не сомневайся.
Соня ушла, а Вера Васильевна стала сеять муку.
–– давай поставим тесто на пирожки. Надо побаловать парня, чтобы он почувствовал домашний запах, и его потянуло сюда. Курочку надо зарезать, яички сварить, молочка утром нальёшь. У меня кусочек ветчины есть. Да, дочка, надо бы сходить в совхоз, купить поросят: нам одного и пару ребятам.
–– А чем они кормить их будут? У них же у самих всё идёт подчистую, ни крошки не остаётся. Картошка с огорода скоро закончится,–– Ирина, как и ребята, была огорчена таким известием.
–– а что они сами думают? Как зимовать будут? Или всё на «авось» надеются?
–– Похоже, что нет. Ищут пути, где можно что-нибудь достать. Серьёзные ребята. Стриж договорилась с нашими бабульками, что огороды уберут за овощи.
–– Если берутся за работу, то это хорошо, не пропадут с голоду. Подсказать надо, что на соседнем посёлке два дома осиротели. А избы там бесхозные и неплохие, занять можно. Пойдём, дочка, поймаем курочку, ты её ощиплешь и спать ложись, а то рано вставать утром.
Всю ночь Вера Васильевна копошилась у плиты, а утром целое ведро пирожков стояло на лавке у стола. Поднялась и Ирина чуть свет: упаковала сумку, села на велосипед и отправилась на разъезд за пять километров от них. Оставив велосипед у обходчика, она на притормозившем пригородном поезде оказалась в Сосновске.
Первым делом решила разыскать Колюшку в колонии, чтобы освободиться от сумки, тянувшей руку. Получилось это у неё довольно-таки быстро и через полчаса в комнату для свиданий, куда провели Ирину, почти вбежал худенький черноволосый парнишка, очень похожий на Соню. Он вошёл с радостной улыбкой на лице, но по мере того, как поспешно обводил взглядом комнату и не находил ту, к которой так спешил, лицо его становилось сумрачным. Непонимающе посмотрев на Ирину, тревожно спросил:
–– А где Соня? Что с ней? Почему она не приехала?
–– Ты не волнуйся, Колюша, у Стрижа всё хорошо. Она работает. Ты садись. У нас два часа времени есть. Я письмо от Сони привезла, –– Ирина протянула парню сложенный вчетверо лист бумаги.
Присев к столу, Колюшка стал жадно читать. Ирина вложила в его руку пирожок, и тот, даже не посмотрев на него, а просто почувствовав аромат домашней пищи, стал откусывать. После прочтения письма в его глазах появились слёзы. Ирина старалась успокоить его:
–– Не переживай так, Колюша, осталось совсем немного и ты приедешь к нам, –– она расстелила скатёрку на стол и выложила продукты.
––Немного говорите? Так эти полгода ещё прожить надо –– у нас уже десять человек заболели туберкулёзом, –– в голосе Колюшки звучали ноты безысходности и отчаяния.
–– А я вам привезла травки, бабушка Ефимовна прислала. Аир болотный называется. Корешочек бросите в бак и вода обеззаразится. Ещё Македонский им пользовался и спасал армию от всех заразных болезней. Колюша, а тебя раньше не могут отпустить? Ты хорошо работаешь? Дисциплину не нарушаешь?
–– Поведение отличное. Только толку от этого нет. За кого хлопоут, тех отпускают раньше. А я спросил начальника, а он говорит: «А куда тебе спешить? Месяц побродяжничаешь на свободе и опять к нам попадёшь. У тебя же нет пристанища. Уж лучше до конца досиди у нас, пока в детской числишься. А во взрослую колонию попадёшь, там воровская братва сразу к рукам приберёт».
–– А тебе уже восемнадцать исполнилось? –– Ирина удивлённо смотрела на парнишку, жадно хватающегося то за один, то за другой продукт.
–– Исполнилось, как раз сегодня, –– сквозь набитый рот с трудом выговорил Колюшка. В его глазах появились радостные огоньки, лицо засветилось, стало привлекательным: и нос оказался не таким худым и длинным, и уши спрятались за раздутыми от пищи щеками. И голос из сухого надтреснутого стал густым, будто смазанным жиром.
–– Ты не спеши, Колюша, ешь потихоньку, время ещё есть. Я тебя поздравляю с днём рождения. А с собой ничего нельзя взять?
–– Да что вы, сразу всё отнимут. И ничего не понести тоже нельзя, –– он с жадностью смотрел на продукты, жалея с чем-либо расставаться.
–– А ты пирожки отнеси, их много. И огурцы с помидорами. А вот ножку куриную сам съешь.
Ирина встретилась с начальником колонии, объяснила сложившуюся ситуацию с семьёй Стрижковых, спросила о возможности досрочного освобождения.
–– да я бы его ещё полгода назад отпустил, только куда? Его дело гнилыми нитками шито. И если бы было кому написать аппеляцию, да адвоката нанять, то и судимость можно снять с него. Завтра в суде рассматривается очередная партия об амнистии, я включу его в список, а там как получится.
Ирина вышла от начальника окрылённая: а вдруг завтра Колюшку освободят и она привезёт его в деревню? Вот бы Соне была радость!
До позднего вечера она бегала по магазинам, выполняла заказы старушек и молодёжи.
Остановилась Ирина в частном доме у самого рынка. К ночи квартирантов набилось человек пятнадцать –– кто на рынок торговать, кто в больницу, а кто по другим делам. Спать улеглись на полу вповалку. И все были рады, что нашелся добрый человек, приютил, а иначе хоть на улице ночуй, так как на вокзале пропускают по билетам, а единственная доступная колхозная гостиница закрыта и переоборудуется под люкс. Вот так демократия проявила заботу о своих избирателях.
Чуть свет все постояльцы разбежались по своим делам. Ушла и Ирина –– искать необходимые учреждения, где можно было решить вопрос выживания ребят. С часов девяти утра начались её похождения по кабинетам. До двенадцати часов много не прошла: везде её шпыняли, а то и просто-напросто с саркастической улыбкой отсылали в такой кабинет, где никого не было. И она пришла к твёрдому убеждению, что чем ниже должность чиновника, тем он злее, жестче, с пренебрежением, а то и с презрением относится к простому трудяге, а перед богатенькими расшаркивается, гнёт спину, предвкушая маячившуюся подачку. И когда только успели «насобачиться»? Ирина сама была из низшего круга чиновников, и потому такой разительный круговорот в обращении с людьми поразил её. В тот день она поняла, что чем больше кабинет, чем весомее портфель, тем проще их хозяин, но, к сожалению, недоступнее, так как на пути к нему встаёт секретарь.
Не зря говорят, что не велика птица-секретарь, но вершит большими делами. И секретари всей своей сущностью доказывают правдивость афоризма: «Чтобы вызвать гнев начальства, надо попасть в немилость к его секретарше».
Но Ирине удалось умилостивить секретаря зама губернатора (благосклонность мужчин этой профессии доказана самой жизнью), и её записали на приём на шестнадцать часов. И это было здорово, потому что уже в двенадцать часов она сидела в здании суда на слушании дела по амнистии осуждённых из колонии.
Утром Ирина не успела ничего перекусить, а затем в беготне забыла о еде, а сейчас внутренности организма начинали громко протестовать своим урчанием, но она не видела нигде воды, чтобы обмануть кишечник и заглушить голод. В углу сумки ей попалась корочка хлеба, она стала её сосать как леденец и таким образом заглушила протест.
Дело Колюшки слушалось последним –– по степени записи. Вопрос решился положительно, вот только когда его отпустят, она не знала –– тут опять вмешивался бюрократизм низов, и потому она бегом помчалась в администрацию, чтобы не опоздать на приём.
Но на этот раз Ирине не повезло: она рассказывала историю ребят моложавому щёголю, который сидел по-барски, ритмично постукивая пальцами по крышке стола, а взгляд его проходил как бы мимо неё. И она всем нутром почуяла, что её не слышат – перед ней была глухая непробиваемая стена. И её прорвало. Всегда молчаливая, сдержанная, а тут с досады, от обиды за себя, за ребят она зло выкрикивала:
–– Да когда ж у вас души откроются, когда же уши прочистятся, чтобы вы могли слышать нас? Дундуки вы несчастные!
Ирина выбежала в коридор и сквозь хлынувшие слёзы не заметила, что пошла в обратную сторону от выхода. Перед ней оказалось небольшое фойе с удобными креслами, красиво обитая дверь с табличкой «Приёмная главы администрации области». Лишь секунду помедлив, она взялась за массивную ручку, но в этот момент дверь открылась и перед ней выросла коренастая фигура мужчины с жестким ёжиком чёрных с проседью волос.
–– О, да у нас тут целый потоп! Кто это вас довёл до такого состояния? Проходите, сейчас всё выясним, – он пропустил Ирину вперёд и скомандовал секретарше:
Ольга Ивановна, пожалуйста, сообразите нам чайку.
Секретарша пыталась показать Ирине на часы, но та ничего не замечала, и только очутившись в большом кабинете, она опомнилась и с удивлением смотрела на сидевшего напротив улыбающегося мужчину.
–– Как зовут вас? –– спросил он.
–– Ирина.
–– Так в каком же кабинете вы были? Кто у нас такой жестокий человек? В нашем деле надо и отказывать умело, так, чтобы у человека не пропала вера в справедливость, не исчезла надежда.
Ирина назвала фамилию зама. Взгляд у хозяина кабинета посуровел, брови сдвинулись, голос стал жёстким.
–– Значит я не ошибся, подписав приказ об отстранении его с должности. Изложите свой вопрос, я постараюсь его решить.
Ирина коротко, внятно изложила суть дела. Мужчина задумчиво потёр лоб у переносицы.–– Да-а, а вопрос-то очень сложный, глобальный можно сказать. И не ваш только, а общий. Это боль наша. Появились беспризорники, бомжи. Отсюда и ухудшение криминальной обстановки. Это бич для общества. И одним росчерком пера этот вопрос не решить. Жаль, что намеченная программа не выполняется. В причине этого я разберусь. А вам, Ирина, я могу только одно посоветовать: надо любыми путями запастись продуктами на зиму, и готовиться к весне. За это время постарайтесь оформить или товарищество, или совместное предприятие с совхозом – как хотите называйте себя. Возьмите землю у совхоза и работайте. Только трудом вы спасёте ребят. Я созвонюсь с директором совхоза «Восход», он поможет вам.
Вошла с подносом секретарша, поставила перед мужчиной, деликатно напомнила:
–– Иван Иванович, вас дома ждут.
–– Ничего, подождут, им не привыкать. –– Он разлил кофе в чашки, одну подал Ирине. –– Берите сушки. Они напоминают мою бабушку и детство босоногое. А вы постоянно живёте в деревне? Вид у вас закоренелой горожанки.
–– Я полгода назад приехала туда с детьми.
–– А где же муж?
–– У меня нет мужа, и дети не мои, а подружки, она перед смертью их на меня записала, –– Ирина с каждым глотком кофе становилась спокойнее и голос приобретал прежнюю уверенность.
–– Вот какая вы женщина-загадка! А это хорошо, что ребята попали к вам –– вы не дадите их в обиду.
–– Мне бы как Колюшку забрать, а то одного его может закрутить и до нас не доберётся. Оставишь деньги –– отберут, а без денег он и шага не сделает. –– Ирина рассказала о суде, о колонии.
–– Как фамилия? Стрижков? –– Иван Иванович прошел к столу. Переговорил по телефону с начальником колонии, вновь сел напротив Ирины.
–– Завтра к одиннадцати часам его отпустят. Придётся подождать немного, раньше не получается. А вы молодец, Ирина, всегда будьте такой настойчивой.
Время в переломный период жёсткое и требует решительных людей. А как вас подруга звала?
–– Веснянкой,
–– Ирина смущённо опустила запылавшее румянцем лицо.
–– Веснянкой? А что, она даже очень права. Но и весна бывает разная: и очень тёплая, ласковая, и холодная, суровая. Вот и вы попали в холодные струи. И хорошо, что не сникли, а закалились. Я постараюсь не потерять из поля зрения ваших ребят. А как вы поедете отсюда?
–– Возьму Колюшку и на автобусе доедем до райцентра, а там на попутной. Можно было бы на пригородном поезде, но он идёт вечером, а нам ждать не резон. Да это не так далеко. Мы быстро доберёмся, –– успокоила Ирина.
Иван Иванович улыбнулся, пожал ей руку:
–– Ну что же, Веснянка, до будущей встречи.
Ирина, ещё не до конца веря в свою удачу, выбежала на улицу и направилась в спортивный магазин, в котором ей осталось сделать покупки для ребят. Но он оказался закрыт. Её прекрасное настроение от этого не испортилось, и попутно купив бутылку кефира и батон (весь дневной рацион), пошла на квартиру.
Утром к самому открытию магазинов Ирина была в «Спартаке». Она долго стояла возле прилавка с мячами, не зная, какой выбрать. Ещё дольше крутила эспандер, ракетки. За ней с улыбкой наблюдал высокий парень со шрамом на губе. Наконец он приблизился, предложил:
–– Помощь не требуется?
–– А ты чего лыбишься? Если понимаешь в этом –– помоги. Хотя это обязанности продавца, но попробуй, заставь их это делать.
Парень перестал улыбаться.
–– Для кого и для какой цели берёте? Тут конкретика требуется.
––Для ребят лет17-8, чтобы тренировались, а не балбесничали.
––Ясно. А на что конкретно хватит денег?
–– Да вот два мяча, две пары ракеток и гантели хотела, но мне их не дотащить.
–– А далеко тащить-то? –– вновь улыбнулся парен.
–– До автовокзала.
–– Это не проблема.
–– Так мне с райцентра пёхом пять километров шествовать.
–– Это где?
–– Никольское.
––Так это тут рукой подать. Расплачивайся и давай грузиться.
Они сели в старенький Запорожец.
–– Не страшно в незнакомую машину садиться? –– Парень с пронзительной усмешкой посмотрел на Ирину и у неё от этого взгляда мурашки пробежали между лопаток.
–– А у меня нет знакомых с машинами, выбирать не из чего. А что, в городе изверги все, да? Но чтобы не страшно было, заверни в колонию, мне Колюшку забрать надо.
Парень удивлённо на неё посмотрел и замолчал. Возле колонии Ирина выскочила из машины и не видела, как парень от смеха аж хлопнул себя по коленям. А она стремглав проскочила в кабинет к начальнику колонии.
–– Здрасьте! Я за Стрижковым!
–– Чего это тебя понесло к самому Голове? Вопрос-то решённый, –– начальник удивлённо смотрел на Ирину.
––Я другие вопросы там решала, а этот попутно выскочил, –– смущённо и виновато оправдывалась она.
––А врпрос-то решила, –– улыбнулся начальник.
––Почти решила.
––Ну значит решишь. Ты –– молодец, умеешь своего добиваться. Хотя, за других легче заступаться, правда? –– начальник пригладил свой непокорный чуб, сползающий на лоб, спросил в динамик:
–– Как там Стрижков? Обмундировали его? Ведите ко мне.
В кабинет вошел Колюшка в новой со складочками от долгого лежания рабочей робе густо-болотного цвета. Покрой куртки походил на моднейший костюм, только всё на нём висело как на маломерной вешалке.
–– Ну и каков герой? Весь склад перерыли, старались найти по размеру.
–– Костюм хорош, спасибо вам. А вес мы в деревне наберём, в совхозе обещали помочь. Спасибо вам за всё. Мы пойдём, а то нас машина ждёт.
Они с Колюшкой поспешно вышли из проходной, как будто боясь, что их задержат, до конца не веря в освобождение.
Ирина удивлённо уставилась на то место, где стояла машина –– её не было. Она крутила головой по сторонам, ничего не понимая.
Сзади послышался голос:
–– Ну что, испугалась, боевая?
Ирина резко обернулась –– водитель машины смотрел на неё с той же самой улыбкой, что и в магазине.
–– Машина за углом на той стороне. Идёмте отсюда, мрачное тут место, даже трава не растёт.
Ирина машинально посмотрела вокруг –– всё было чисто подметено и черным-черно от голой земли.
–– А что тут может вырасти, когда все семена выметаются до основания, –– с досадой произнесла она, и уже в машине, видя, что они поехали в другую сторону, зашумела:
–– Ой, куда же это мы едем, нам же ещё к рынку надо, там на квартире вещи мои!
Парень захохотал, но развернул машину.
–– Слушай, красавица, ты так уморит можешь: мы же с тобой проезжали мимо рынка, а ты спала.
–– Так мне же надо было быстрее Колюшку взять, а вещи лежат и лежат себе, чего им сделается? –– В голосе Ирины чувствовалось удивление и непонимание.
–– Да–а, повезло твоему Колюшке, что у него такая заботливая сестра.
Ирина весело посмотрела на Колюшку, сидевшего на заднем сидении.
–– Ты как там устроился? Есть хочешь? Что у вас было на завтрак?
–– Овсянка и одно яйцо, –– смущённо ответил Колюшка.
–– Что это они вам инвалидную норму дают? Раньше по полной программе –– по два давали, –– водитель вопросительно посмотрел на Колюшку. Тот смущённо захихикал.
Ирина, подавая ему булку, заметила, какой у него ещё совсем детский, беззащитный взгляд. Да такого обмануть –– пара пустяков.
–– А мне не обломится булочки, «сестрёнка»?
Ирина отломила от своей булки кусочек, а большую часть отдала водителю.
–– Вот это по-сестрински! Как зовут такую добрую?
––Ириной меня зовут. А сам-то, может, тоже представишься?+
–– У меня самое что ни наесть русское имя –– Иван.
–– На Иванах Русь держится. А мне везёт на них в последнее время. Губернатор –– Иван Иванович, начальник колонии –– Иван, и вот ты тоже Иван.
–– А ты никак до самого губернатора добралась? –– усмехнулся Иван. – Ну и что он за зубр?
–– Нормальный человек.
–– Нормальный? А говорят –– хапуга.
–– Не знаю, что у вас говорят, а мы судим по рабочим качествам,–– рассердилась Ирина, как будто это её так обозвали..–– Остановись, мы приехали.
Она выпрыгнула из машины и побежала в дом. Хозяйка была на месте и Ирина стала поспешно собирать свои свёртки. Одного, детского пакета не было. Она растерянно посмотрела на хозяйку.:
–– А где же детский пакет?
–– Какой ещё детский?! ––проворчала хозяйка.
–– Да тот, что мы вместе смотрели…
–– А куда ты его положила?
–– Не помню…
–– Она не помнит! А я за всеми вами должна смотреть, помнить за вас? Давай, плати за постой и с такими претензиями больше ко мне заявляйся, поняла? –– громко шумела хозяйка.
В дверях появилась внушительных размеров фигура Ивана.
–– Что за шум, а драки нет? Ирина, собрала вещи, ничего не забыла? Пора грузиться, –– он собрал пакеты, посмотрел на хозяйку с усмешкой: –– Она ничего не забыла, хозяйка? А то молодёжь рассеянная пошла.
По лицу хозяйки пошли багровые пятна.
––Посмотри по верхам, они везде бросают, как дома.
Иван глянул на шкаф, усмехнулся:
–– Точно, лежит один пакет в дальнем углу, скучает, бедолага. А ну-ка, Иришка, встань на стул, сними его, а то я боюсь руки освобождать, ненароком кого задену, обижаться будут на неуклюжего Ивана. Спасибо тебе, хозяюшка, что пригрела сестрёнку, –– по лицу Ивана блуждала улыбка, а взгляд оставался ледяным. И от этой раздвоенности было жутко.
Ирина с пакетом выбежала из дома и села в машину. Колюшка прижался в угол и крепко спал. Иван через своё сиденье положил пакеты рядом с Колюшкой, посмотрел с усмешкой на Ирину:
–– Ты чего так перепугалась? Не бойся, это к тебе не относится. Доставлю вас до места в самом наилучшем виде.
–– Как это до места? Мне же до автовокзала надо, –– вновь всполошилась Ирина.
–– Куда тебе с твоими пакетами? Ты их все перетеряешь. А почему в сумку или общий пакет не уложила? Так же удобнее было бы.
–– Какое там удобнее. Так я их все наперечёт знала, а из сумки тащи сколько хочешь –– не буду же я при ней всё пересчитывать.
–– Ох, и расчётливая ты, как я погляжу.
–– будешь тут расчётливой, когда покупаешь не себе, а лишних денег нет, чтобы заплатить за пропажу. А эта ухабака всех обкрадывает, а бедному люду деваться некуда, где-то надо перекантоваться ночь–другую. Звереют люди, даже страшно.
–– Да что ж ты так боишься всего? Кто тебя так напугал до смерти? –– он остановил машину возле двухэтажного дома. –– Я на минутку забегу.
Ирина со смешанным чувством смотрела ему вслед, не понимая закрадывающейся тревоги. Она с надеждой перевела взгляд на Колюшку, но он продолжал спать с блаженной улыбкой на лице. Ирина усмехнулась: «Вот охранника нашла себе!» Через стекло увидела Ивана с большой тяжелой сумкой, которую положил в багажник, сел за руль и весело засвистел.
–– Ну что, красавица, теперь до места ветерком?
Всю дорогу до самой деревни Иван весело балагурил, рассказывал смешные анекдоты без «картинок» и под конец Ирина успокоилась.
Возле дома, где работали ребята, машина остановилась. Проснувшийся Колюшка увидел сестру и застучал по стеклу. Ирина заспешила из машины, чтобы быстрее выпустить его.
Соня увидела Колюшку и сначала в недоумении остановилась, а затем как кошка прыгнула к нему, намертво обняла, прижав его голову к груди, а потом, опомнившись, начала лихорадочно целовать, сквозь слёзы выкрикивая что-то несвязанное.
Все ребята обступили их плотным кольцом. Ирина заметила, что за эти дни их прибавилось. Она не стала подходить и крикнула им:
–– Ребята, я вечером зайду, разговор есть, – села в машину, попросила:
–– Поедем, Иван.
–– Кто это его тискает?
–– Сестра.
–– А ты кто ему?
–– Никто. Они детдомовские. Сначала одна пара прибилась к нам, а теперь их всё прибывает и прибывает. Чем их кормить? –– сокрушалась Ирина.
–– А что они строят?
–– Дома ремонтируют, чтобы перезимовать
–– Так ты по этому поводу ходила к губернатору?–– догодался Иван.
–– По этому.
–– И что он?
––Обещал помочь. Тормози, мы приехали.
Возле калитки их встретила Вера Васильевна и, сердито посмотрев на Ивана, выговорила Ирине:
–– Ну наконец-то заявилась. Подольше не могла там быть?
–– А как Женька себя вёл?
–– Спокойно.
––А что же вы волновались? Значит, всё нормально со мной было. А у вас какие дела?
–– А у нас вот ненормальные –– Володька приезжал.
–– Деньги привёз?
–– А тебя только деньги интересуют? –– недовольно пробурчала Вера Васильевна.
Ирина искоса глянула на Ивана и не стала продолжать разговор.
–– Иван, помоги занести вещт, –– попросила она.
–– О чём разговор, сей момент. –– Он собрал часть пакетов и понёс в дом., но крыльце остановился в нерешительности, так как на пороге стояли два голопузика.
Ирина отстранила Ивана, подхватила детишек и занесла их в дом. За ней следом зашел Иван.
–– Клади на диван и неси остальные. А ты чего остолбенел? Как будто впервые детишек видишь?
Иван поспешно вышел и молча перенёс остальные вещи, а затем сел возле машины на корточки, низко склонив голову.
(Продолжение следует)