Наташа

НАТАША

Каждое лето меня и сестру мою Таню отправляли в деревню к бабушке. Отъезда мы ждали с нетерпением, присущим детям. Добираться было нелегко. Маленькая деревенька затерялась среди дремучих тверских лесов. Несмотря на это, летом она «оживала» от прибывающих в отпуска дачников, пестрела столичными нарядами модниц, шумела по вечерам до поздней ночи голосами «понаехавшей» молодежи. Бабушку это не раздражало, наоборот, радовало. Наскучавшись без людей за зиму, она говорила: «Пусть, шумят, на то она и молодежь! Где им еще взять такое раздолье!».
В этом году мне исполнилось двенадцать, Тане десять. Сколько себя помню, по приезде, бабушка первым наперво перечисляла, кто умер прошлой зимой, сколько осталось. Осиротевшие дома ждали новых хозяев, родственников, или продавались…
К бабушке Наде с дедом время от времени тоже «наезжала» родня из Питера, погостить пару неделек, порыбачить, подышать свежим воздухом. Но больше всех, пожалуй, она любила, встречать тетю Наташу из Москвы. Она ждала ее и боялась, потому что каждый раз Наташа делала маленькую революцию в их доме, привнося в устоявшийся деревенский быт что-то новое, яркое и конкретное, отчего у бабушки, поначалу, портилось настроение, зато потом с гордостью говорила: «Если бы не она, сама-то я ни за что не решилась…».
Наступил июль, время, когда обычно приезжала Наташа. Мы, дети, также томились ожиданием ее приезда, потому что ее появление, было для нас настоящим праздником. Ждал ее и наш дед.
Я долго не решался спрашивать бабушку о дне ее приезда. Потом все же спросил.
- А кто ее знает! Возьмет, да и совсем не приедет! – отвечала баба Надя.
- Почему, не приедет? – дознавался я.
- А вот возьмет, да и в Турцию ускачет! – предполагала бабушка.
- Как это, ускачет? – надсмехался я.
- А так, ускачет! Она сама себе – велосипед!..
- На чем же она «ускачет», ба?..
- Как на чем? На самолете! Сядет на него, да и ускачет! У них, в Москве, все рядом. Не успеет самолет взлететь, как уж в Турции... А к нам-то, ведь, цельный день, с раннего утра до вечеру, в дороге, да с пересадками…
Настроение вмиг портилось, но что-то все же подсказывало, что тетя Наташа приедет и в этом году.
- Бабушка, - вступала в разговор Таня, тетя Наташа писала, приедет, когда грибы в лесу пойдут. Они пошли. Вон дядя Слава вчера полное ведро принес!
- Кто? Дядя Слава? А ты не верь ему! Пади травы кроликам на дно-то положил. А сверху грибами присыпал, чтоб не стыдно было пустому-то из лесу идти…
- Ну, бабушка!.. – протягивала Таня.
Дедушка все время молчал, знал, бабушку не переспорить.
Однако по тому, как она суетилась, можно было предположить, что приезд тети Наташи близок, и бабушка ждет, нервничает.
Утром она попросила натаскать воды в баню, растопила сама, вымыла полы в доме, вытрясла дорожки и все поглядывала на часы. Разговаривала в тот день мало, бесконца поправляла салфеточки, скатерти, полотенчики…
Мы тоже молчали, ничуть не сомневаясь: ждет!
Вечерело. Взглянув в очередной раз на часы, не вытерпев, сказала:
- Не приехала! Последний автобус прошел…
Поужинали молча. Только дед все вздыхал, да курил больше обычного…
В деревне, не в городе. Освещение личное, за свой счет, от фонарей на столбах, да не у каждого дома. Вечером включали, ложась спать, выключали. Своя цивилизация. За окном стемнело. И бабушка, зевая, стала разбирать постели.
Стук в окно заставил всех встрепенуться. Кто это, на ночь глядя? Бабушка прильнула лицом к стеклу, обеими руками загородившись с двух сторон от света.
- Голубушка, матушка! Никак приехала!..
- Ленька, беги скорей, открывай ворота!
- Тань, ставь чайник, да налей воды-то…
- Дед, а ты чего сидишь, как истукан? Поди, помоги Леньке ворота открыть!
Бабушка захлопотала с присущей ей живостью. Она выбежала навстречу тети Наташи, причитая:
- Пресвятая Богородица! Откуда ж ты явилась? Я все глаза проглядела! На чем же приехала-то?
- На Тверском. Я у Троицы вышла.
 Тетя Наташа обнимала всех сразу, лишь дед в сторонке дожидался своей очереди.
- И как же ты? Через лес шла?
- Через лес. Думала с дороги собьюсь. Если б не тети Шурин фонарь возле дома, не вышла бы…
- Ну, пойдем, скорей, в дом! Приехала все ж, - радовалась баба Надя и все мы.
Который год тетя Наташа неизменно приезжала с огромной дорожной сумкой, набитой подарками и большим, на двадцать литров, красным ведром.
- Как донесла-то все? – спрашивала бабушка Надя, глядя на маленькую фигурку тети Наташи.
- Сама не знаю… - уклончиво отвечала та.

Дома все происходило как по заданному сценарию. Дарились подарки, разворачивались обертки, примерялись кофточки, юбочки. На стол из ведра выкладывались гостинцы, столичные деликатесы. Но самым волнующим и смешным было то, когда тетя Наташа доставала для стариков лекарства, где на пузырьках и коробочках черным фломастером заранее были сделаны четкие надписи: «от ног», «от рук», «от давления», «от живота», «сердечные», «при спазмах», «когда голова болит»… Лекарства, привезенные из Москвы, ценились бабушкой особенно дорого.
- Чаю- то попей, с дороги! – напоминала бабушка. – Постель-то твою за лето три раза просушивала. На террасе спать-то будешь?
Дед кряхтел, сидя на кровати.
- Ты бы покрепче чего предложила, с дороги! А то чай… - дед давно дожидался этого момента, готовый составить компанию.
Тетя Наташа смеялась.
- Ладно, доставайте свою «заначку», а я завтра куплю.
- А вы шли бы спать! – командовала нами бабушка.
- Пусть сидят, не маленькие же! – заступалась тетя Наташа.
После двух-трех выпитых рюмочек, дедушка смелел, его щеки начинали пылать, сам становился бодрым, разговорчивым.
- Только завтра не жалуйся! – грозилась баба Надя.
А меня и Таню мучил вопрос, как же не боялась тетя Наташа идти одна, ночью, через лес?
- А вы никого не встретили, в лесу, когда шли? – робко спросил я.
Глаза тети Наташи, улыбаясь, блестели:
- Встретить не встретила, а слышала, как кто-то хрюкает!
- Кабан! – подхватила Таня.
- Не знаю, не разглядеть было.
- А Вы боялись?
- А то, как же?! – не то хитрила, не то говорила правду тетя Наташа.
- Пойдем спать! – испугавшись, тут же звала меня Таня.
- Идем! – соглашался я…

***
  Наутро, проснувшись, мы сразу неслись, в горницу тети Наташи.
- Бабушка! Где же она? – громко кричали мы, увидев тщательно убранную кровать.
- Неужели уехала?..
- Будет, вам, - ворчала бабушка. – По лесу-то как соскучилась! Встала ни свет, ни заря, оделась, да и пошла, грибков поглядеть.
- Значит, скоро вернется?
- А куда ж она денется? Вернется к обеду…
Бабушка хлопотала на кухне, пекла сочни, это такие блины с творожной начинкой, тверское исконное блюдо.
- А ты, Ленька, сбегал бы на ручей, глядишь, карасей к ужину наловил! – намекала бабушка. – Тетя Наташа жуть как уважает, свежую рыбку! – А то совсем разленился!
- Ты, Таня, пойди в огород, набери клубники, да сама-то много не ешь, и так оскомину набила, за лето-то… - не то приговаривала, ни то вопрошала бабушка.
Мы понимали, настала пора угощать тетю Наташу бабушкиными припасами.
- Наконец-то! – обрадовано восклицала бабушка, увидев возвращавшуюся из леса Наташу. – Уж больно долго-то!
На стол выставлялась моченая брусника, которую тетя Наташа особенно обожала, маринованные грибки, припасенные для особого случая, студень, который бабушка сварила накануне, да забыла подать вечером, квашенная с осени капуста соседствовала рядом со свежей клубникой. Ставились рюмки, в центре бутылка «Стольной», что на целебной Кашинской воде.
Тетя Наташа вернулась уставшая, разомлевшая от свежего лесного воздуха. Первым наперво развесила на бельевую веревку букетики собранных целебных трав, похвасталась грибами, как один, крепкими, белыми, затем, томно потягиваясь, и, не дожидаясь приглашения, налила стопочку-другую «стольной», каждый раз крестясь на образа в углу.
- Прости меня, господи! – просила она, слегка улыбаясь, опрокидывая очередную рюмочку и цепляя маринованный грибок.
- А ты чего ждешь, дядя Коля! Не ты у меня в гостях! Наливай-ка, с грибным почином!
Бабушка Надя следила из кухни, выглядывая из-за занавесок.
- Моему-то, хватит уж…
Через полчаса тетя Наташа приходила в норму, осматривалась по сторонам. Для бабушки это было настоящим испытанием.
- А старый телевизор ваш, что делает на шкафу? – спрашивала тетя Наташа.
- Да починить бы надо! - тихо отвечала бабушка.
- И зачем? Куда вам два? И кто сейчас смотрит черно-белый?
- Жалко, ведь! – еще тише отвечала бабушка.
- Выбросить! – командовала тетя Наташа, - немедленно! Зачем хлам копить?!
Тетя Наташа еще долго не успокаивалась, пока не исчезали с глаз долой старые, отжившие срок вещи…
После обеда мы шли купаться. Окунались в быстрые прохладные воды реки Медведицы. На обратном пути собирали цветы, несли домой огромный желтый букет цветущего на поле девясила. Дом сразу преображался. Красное ведро заполнялось яркими, как солнце, во всю избу, цветами.
- Теть Наташ, - обращались мы за чем-нибудь к ней.
- Какая я вам тетя? Не родня я вам! – протестовала Наташа.
- Наташа я. Договорились? Наташа!

***
- Бабушка, а сколько ей лет, спрашивали мы, когда ее не было дома.
- А я почем знаю! На крестинах не была. Работает, еще не на пенсии, стало быть, молодая, - делала вывод бабушка.
- Бабушка, а почему она крестится каждый раз, когда хочет выпить?
- Прощения, видать, у Бога просит… - отвечала бабушка.
- А ты в Бога веришь?
- Я- то?.. а чего в него верить? Чего он мне хорошего сделал? Двоих детишек малых схоронила, двоих мужей, третий, вон, дед-то ваш, с кровью писает.… Знала одну лишь работу, ничего больше, оттого и ноги болят, руки ломит…
На следующий день о приезде Наташи знала вся деревня.
- Михайловна! Чего это у тебя вчера свет во все окна горел? Приехал кто?
- Голубушка наша приехала. – Гордо констатировала баба Надя.
- Наталия?
- Она, родная.
- И где же она?
- Да купаться на реку, пошла. Зайдет к тебе вечор.

***
Наталия по очереди обходила местных жителей. Они с удовольствием вели беседу, спрашивали о новостях, рассказывали о прошлой зиме, делились своим, наболевшим.
Вечера мы любили больше всего. К концу июля тверские вечера становились темными. Огромный желтый месяц висел нарисованным диском. Если бы не редкие, яркие уличные фонари, деревня погрузилась бы во тьму еще до наступления ночи. Сразу за нашим домом лужайка, за ней ручей, дальше могучий хвойный, затем смешанный лес. Вот на этой-то лужайке мы и разжигали по вечерам костер, садились на бревна, служившие скамейками, и разговорам, казалось, не было конца…
Баба Надя, порой, протестовала:
- Пойду, пожалуй, прилягу. О чем еще говорить? Уж обо всем переговорили…
- Ну, бабушка! Зимой отоспишься! Посиди с нами. – Нараспев просили мы.
- И то верно!.. – соглашалась бабушка, брала теплый овчинный тулуп для уюта и мягкости, и устраивалась вместе со всеми в кружок.
- Дед Николай, кряхтел, усаживаясь. Никогда не жаловался. Знал, что жалобы закончатся «сухим законом».
- Наташа, а ты когда-нибудь лешего в лесу встречала? – начинал я.
- Лешего, пожалуй, что нет, а вот странного человечка в красном колпачке, встречала…
- Гнома? – тут же вставляла Таня.
- Да на гнома он не похож, большеват для гнома, но…
- Расскажи! Расскажи!
- На днях это было. Не помню уже, не то в среду, не то в пятницу… Я тут все дни перепутала… - издали начинала Наташа.
Пошла я, как обычно, утром в лес. На развилку. Ну, вы знаете? Вот, хожу я с пустой корзиной, самою зло берет. Неужели, думаю, без грибов домой вернусь? Стыдно ведь! А место там хоженое-перехоженое. Отпускников сколько понаехало! Ну и решила я пойти правее, дубрава меня привлекла.
Иду, дубы огромные, сразу видно, место заповедное. Смотрю, гриб стоит, большой такой, в дождик спрятаться можно. Червивый, небось, подумала я. Но на всякий случай проверила. Боровик крепкий, ножка толстая, шляпка целая. Я его в корзину, да не вмещается. Разрезала шляпку на четверти, ножку на три части. Смотрю, а в трех шагах такой же стоит! За ним еще! Мне бы назад повернуть, итак полна корзина, да и пакет полон, но азарт повернуть не дает! Класть уж некуда, а грибы все растут! Закружилась я на одном месте и, забыла, откуда пришла. Куда не посмотрю, все одно и то ж! Лес, как ни крутись! Пойду, думаю наугад. На всякий случай заговор прочитала, чтоб выйти из лесу живой и невредимой, да и пошла. Гляжу и впрямь, просвет! Лес отступил, поляна впереди. В березках, на опушке, человечек на пеньке сидит, в красном колпачке, чернику в туесок собирает. Спрашиваю его, как мол, мне в деревню попасть? В какую сторону идти? Он, не глядя, махнул рукой. Туда! Я и пошла. Чувствую не в ту сторону иду. Вернулась обратно. Снова спрашиваю того человечка в красном колпачке, как мне к деревне выйти? Он опять, не глядя, махнул рукой, совершенно в противоположную сторону…
- И как же, ты, Наташ? Страшно тебе было? – спрашивали мы наперебой.
- Да не то, чтобы страшно, обидно просто! Да и ног своих жаль! – отчаянно говорила Наташа.
- А дальше? Дальше-то, что?
- Что дальше? Успокоилась я малек. Чего это, думаю, мне снова в глушь забираться? Пойду-ка вдоль леса, полем. Шестое чувство подсказывало, в какую сторону идти… Пошла. Трава, правда, высокая, но оттого, что в моей корзине и пакете, такие грибы, возвращаться стало веселее. Вскоре я услышала шум машин, шоссейку узнала, поняла, что иду туда, куда надо. Через полчаса я уже пила дома чай из самовара, вместе с вами, мои дорогие!..
Мы, дети, испытывали легкий восторг. Дед молча курил. Баба Надя, которая, казалось, все время спала, вдруг оживилась:
- К Козлову ты вышла! А тот в шапке, юродивый, Тоньки Лапиной, сын! И не на пне он сидел, а Тонька его на складную скамейку садит, и пока он полный бидон черники не наберет, за ним не идет! А шапку он все лето зимнюю не снимает!
Сказка, в которую мы поверили, да и сама Наташа, при помощи нашей бабушки заканчивалась самым нелепым образом, и мы, затушив костер, разочарованные, брели спать…

***
- Глянь-ка! – радостно сообщила бабушка Наташе, когда та вернулась из леса, - Сколько рыбы-то!
- Откуда такой улов? – изумилась Наташа.
В корзине, рядом с мелкой плотвичкой, лежали щуренок, караси, окуньки, подлещики.
- Ленька наш с соседом Николаем постарались!
- Да тут хватит и на завтрак, и на ужин!
Наташа, не переодеваясь, сразу взялась за дело. Чистить рыбу она любила, пожалуй, больше всего. Она ловко потрошила рыбку за рыбкой, на скамье, на улице, возле дома. Принесенные из леса грибы стояли рядом, в лукошке, еще не разобранные. Сверху красовался изумительный, белый гриб, большой, крепкий, с темной шляпкой. Не знаю, какая нелегкая сила бросила меня к этому грибу. «Проверим, червивый или нет?!» - с этими словами я мигом отсек у гриба ножку.
- Что ты наделал?! – с ужасом произнесла Наташа. Я хотела его сфотографировать!
Я понял, что совершил оплошность. Наташа сама всегда перебирала грибы, рассказывая при этом, как тот или иной гриб попался ей в лесу. И это были целые истории. Наташа чуть ли не плакала, а я тут же принес большущий гвоздь и насадил на него шляпку с ножкой.
- Смотри, как целый!
- Ленька!.. – Наташа села на скамейку прямо на рыбью чешую. –
Ну, как я буду фотографировать теперь этот гриб, если внутри него гвоздь?!
- Баба Надя, наблюдавшая эту сцену из окна, забарабанила пальцами по стеклу, грозясь и ругаясь, и мне ничего не оставалось, как вовремя смыться.
- Андреич заходил, - заговорщеским тоном сообщила бабушка, когда Наташа с рыбой вошла в кухню. – Часа два тебя ждал. Вот. Оставила я тебе… Баба Надя вытащила из чуланчика припрятанную бутылочку, наполовину выпитую Виталием Андреевичем. – Давай, давай, пока дед не видит, с него хватит уже.
- Как никогда, кстати. - Также тихо, вздыхая, промолвила Наташа.
Бабушка выждала паузу. Когда Наташе «похорошело», она снова, почти шепотом, попросила:
- Сходила б ты, девонька, к Виктору, за водицей к чаю, а я тебе плотвичек с яишенкой поджарю, какую ты любишь.
- Уговорила, теть Надь. Только мне бы переодеться… Ну, да ладно, потом!
Наташа взяла ведра и отправилась, как была, в сапогах, брюках, рубахе, платке, завязанном на два узелка на темени, как у знаменитой, гоголевской Солохе, и в рыбьей чешуе.
Она не сразу заметила компанию мужчин, которая приехала к Виктору погостить. Человек пять сидели на веранде, празднуя встречу.
Наташе пришлось пройти сквозь устремленные на нее взоры и вмиг воцарившуюся тишину. Она с деловым видом прицепила ведро и опустила его в колодец. И тут веревка выскользнула из ее рук, а ведро очутилось на дне колодца…
- Ой! Ведро упустила… - безнадежно, краснея, произнесла Наташа.
Самые проворные мужчины кинулись выручать, но ловчее всех оказался Володя. Он принес со двора багор и быстро зацепил им ведро. Вода в колодце помутнела.
- Не раньше, чем через час вода отстоится. А сейчас вода годиться только для технических нужд…
Володя наполнил оба ведра водой.
- Пойдем, провожу. Заодно узнаю, где живет такая красавица…
Володя донес ведра до ворот.
- Оставьте на улице, я одежду прополощу.
Наташа вбежала в дом разгоряченная.
- Не мой сегодня день! Да что же это такое?!
- А ты поешь яичницу-то, да приляг, а я грибки переберу, отнесу Андреевичу в печку, для просушки, он сегодня протопил…

Наташа проснулась под вечер. Часа четыре проспала. Тетя Надя загадочно улыбалась. На лавке стояли ведра с чистой, прозрачной водой, а на столе букет полевых цветов.
- А ребята где? – спросила Наташа, предполагая, что это Ленька натаскал воды и нарвал цветов, чтобы загладить свою вину.
- А где им еще быть! На речке! Так и не приходили еще…

Вечером на столе дымилась ушица, в чугунке молодая картошка, на сковородке свежезажаренная рыбка, огурчики, помидорчики. Всем нам, вместе, было хорошо и здорово! Дед покряхтывал, Наташа смеялась, а баба Надя громко произнесла:
- Ладно, уж! И мне налейте! – и, зажмурившись, опрокинула за компанию!
За окном пахло скошенной травой, стрекотали кузнечики, шумела молодежь. На крыльце у Виктора, слышалось песнопение, под гитару.
- Ты б пошла к ним-то!.. – полушептала бабушка. – Чего тебе с нами, стариками, нянчится!..
- Потом, теть Надь! – протестовала Наташа, - не сегодня!
- Как знаешь! А то б сходила, - зевая, предлагала бабуля.

***

Наутро бабушка была в настроении, хлопотала по дому, суетилась.
- Твой-то, уж воды натаскал!..
- Кто же?! – удивилась Наташа.
- Как это, «кто»? Володя! Витин товарищ!
Наташа смутилась, взяла бидончик и поспешила в лес, за черникой.
Вернулась через час, с ягодой, и лисичками. Замесила тесто, напекла к обеду пирогов, а сама ушла купаться, загорать.
- Я как тебя увидел, - сразу подумал - Солоха! - сказал Володя на пляже. – А еще и голову обвязала узелком на челе!
Наташа не готова была к переменам. Как бы ушла «в себя», а потом и вовсе засобиралась домой, стала складывать вещи.
- Погостила б еще! – утирала слезы баба Надя
- Бог даст, свидимся следующим летом!
- Не забывай нас! Пиши…
- Обещаю!
Тетя Наташа уехала в Москву так же неожиданно, как и приехала.
Осенью умер дедушка. А весной не стало бабушки.
На следующее лето родители отправили нас в Кировск, к другой бабушке. Мы с Таней часто вспоминали вечера у костра, бабушку с дедом, Наташу, незабываемое детство. Дом в деревне продали. То что осталось позади, так дорого и близко по сей день.

2 мая 2006 г.