Седой полковник прошагивался вдоль траншеи. Солдаты с темными разводами пота на грязно-зеленых гимнастерках обустраивали свои боевые точки, активно работая лопатками и помогая себе руками. Полковник достал из нагрудного кармана уже скрученную папиросу, щелкнул зажигалкой-гильзой, прикурил.
- Солдат! – окликнул он молодого белобрысого бойца, сидящего наверху траншеи и посасывающего соломинку. – Какие у Белобородова сисяры?
- Вот такие! – мгновенно среагировал парнишка, раздвинув руки на ширину плеч.
- Правильно! – ответил полковник, сплевывая желтую слюну.
Отправился дальше. У пулеметного гнезда усатый кавказец расправлял пулеметную ленту, еле слышно подпевая под нос.
- Эй, Кахабер! – окликнул его полковник. – Какие заусенцы у Рокоссовского?
- Да с ладонь будут, таварищ палковник! – весело обнажил зубы боец.
- Молодец! – хлопнул грузина по плечу полковник.
На дне траншеи два солдата затачивали штыки, негромко смеясь и переговариваясь.
- Какой пупище у Василевского? – крикнул им вниз полковник.
Солдаты подняли глаза. Засмеялись.
- С колодец будет! – ответили они.
Раненный в предыдущем бою солдат слегка постанывал, пока медсестра ловко меняла повязку на ноге.
- Как оно? – спросил медсестру полковник.
- До свадьбы заживет! – улыбнулась медсестра, ласково стрельнув глазами на раненого бойца.
- А то как же! Соловьев? – спросил солдата полковник. – Скажи, Соловьев, какие мудя у Жукова?
- Знамо дело, - отвечал тот, стиснув от боли зубы, - с телячью голову!
Полковник похлопал солдата по плечу. Встал в полный рост. Еще раз оглядел поле предстоящего боя. Солнце уже начало припекать. Полковник вытер капельки пота со лба.
- Молодцы солдаты! – сказал сам себе. – Командиров уважают! С такой армией нам никакой Гитлер не страшен!