1420
Один
Однажды сержант на глазах всего взвода убил несколько мирных жителей. Остальные члены подразделения даже не знали, сколько. Не знал и сержант, но он никому не сказал этого. Губы его дымились сигаретой, ствол – порохом.
Один из солдат не выдержал, передернул затвор и с каким-то мяуканьем попытался было убить сержанта. Но сослуживцы не дали – сработали рефлексы, которые не позволяют на войне убивать своих. Таких, в такой же форме, в такой же сбруе, как ты. С тех пор солдат научился весьма заразительно смеяться и мочиться на ноги друзей.
После того случая ни сержант, ни солдат не остановились. Первый, когда начальство не смотрело, снова иногда убивал мирных жителей. А второго чуть ни каждую ночь ловили с готовым к бою оружием над спящим сержантом. Но несмотря на бдительность сослуживцев мирной жизни сержанту все же не досталось. Он слишком долго ехал домой с войны, заболел гриппом, оспой, чумкой, проказой, ОРЗ, ОРВИ и умер на пороге родительского дома.
А солдат не умер. Не из-за любви к жизни или нелюбви к несправедливости. Просто повезло. С огромными, не видимыми никому соплями, слезами и мозолями, с грехом пополам вписался он в т.н. мирную жизнь, стал преуспевающим триллером (или трейлером?) на бирже, завел себе кучу барышень и ребенка. Но способности заразительно смеяться и мочиться на ноги друзей не утерял.
Только кому теперь нужна эта его способность? Где друзья-то? Ни один не пришел с войны.