Эту историю рассказала мудрая и очень пушистая красавица Флава Венефика Вульпис. В один из тихих вечеров долгой зимы мы гуляли по засыпающей аллее парка. Над головой мягко переливались перламутром стайки хрупких снежинок. Была безветренная и морозная погода.
Внезапно Венефика остановилась. Она внимательно смотрела под свои лапы. На гладко ровной тропке сквозь тонкую припорошь снега мерцала круглая льдинка. Это был всего лишь небольшой комочек застывшей воды, до странности походящий на мелкую монетку. Неровная гладь казалась покрытой искусной чеканкой. Ледяная монетка играла и серебрилась, маня к себе.
- Как настоящая!- удивилась я.
Венефика задумчиво кивнула рыжей мордочкой, и мы, распрощавшись с необычной находкой, пошли дальше. Моя спутница шла, не глядя вперёд. Лисица прищурила глаза и что-то вспоминала.
- Тебе эта ледышка показалась необычной? – задумчиво протянула Флава.
- Да, конечно. Если бы это не лёд, то я взяла её с собой! А ты почему задумалась? О чем вспомнила?
Венефика потянула носом зимний, кусачий воздух, вздохнула и начала свой рассказ.
- Не так уж давно, в небольшом городе жили брат с сестричкой. Я знала их тётю и частенько наведывалась к ним в гости. Да, много красивых мальчиков и девочек играли в маленьких домиках того города, много симпатичных детей резвилось на катках и в снежных сугробах, но никто не мог сравниться с красотой и прелестью этих малюток.
Мальчика звали Авис, а его сестрёнку – Акрис. Их звонкие голоса, словно колокольчики, переливались по снежным улицам с утра и до тёмного вечера.
Глядя сквозь разукрашенное кристалликами льда окошко, мы с тётушкой могли без труда найти среди ребятни наших Бубенчиков. И у Авис, и у Акрис были огненно-золотистые, словно пук лучиков, волосы. Только за спиной Акрис они были куда длиннее!
По вечерам дети любили читать старую книгу сказок. Авис старше сестры, и читал он лучше, чем Акрис. Поэтому я чаще видела его огненную головку, склонённую над большими жёлтыми страницами. Сестричка сидела рядом на коленях, облокотившись на ручку кресла Ависа. Она мечтательно поглядывала на братца и, видимо, не нужно ей было никакого другого чтеца. Он же, гордый вниманием, читал с выражением, представляя то сильного и доброго рыцаря, то злого и вероломного дракона.
Тетушка поначалу прислушивалась к Бубенчикам, а потом засыпала, и мирно посапывала под их звонкий смех.
Так вот у нас и проходили предпраздничные вечера. Детишки читали, тётушка спала на кухне, а я грела свой пушистый хвост у печки.
Вскоре Авис разбил свою фарфоровую белку-копилку. Он рассказал мне, что на скопленные деньги купит настоящие чудесные коньки для сестрёнки. Я знала, она давно мечтала о них, чтобы кататься вместе с братцем вместе, а не по-очереди.
- Вдвоём нам будет куда веселее! Вот она обрадуется, когда найдёт их в своём шкафчике!- шепнул радостный Авис, пряча вглубь одной из сёстриных полок блестящие полозья.
Малютка Акрис тоже готовила подарок. Она рисовала его портрет. Делалось это тайком, когда тётушка уходила на рынок, а Авис отправлялся на занятия в школу. Конечно, Акрис не была умелым художником, но делала подарок от сердца, и это было самым ценным! Набрав в глиняный кувшинчик воды, она тихо, как мышка, садилась за расчищенный стол и принималась за работу. С каким волнением мешала на палитре краски, как подолгу присматривалась к бумаге, прежде чем прикоснуться влажной кисточкой! Но с каждым днём сходство меду рисунком и братиком становилось всё меньше и меньше, а праздник – ближе и ближе.
Акрис становилась грустнее и печальнее день ото дня. Ведь у неё, не смотря на все старания, выходил плохой подарок: какое-то желтоволосое пугало с пучком соломы на голове, так мало похожее на любимого братика.
У девочки портилось настроение, и вскоре случилось страшное. Как-то тетушка собралась печь кренделя и попросила племянницу помочь ей. Акрис же в этот момент тайком, за выступом печки в очередной раз рассматривала свою неудавшуюся картинку. В этот момент она и услышала просьбу тётушки.
- Сама сделаешь, ведь раньше обходилась без меня! И ничего, справлялась!- неожиданно нагрубила малютка.
Бедная тётушка, как была в нарядной юбке, так и села в кадку с подходившим тестом.
- Вот те на!- воскликнула изумлённая женщина.- Акрис, детка, что случилось с тобой, милая? Уж не захворала ли ты часом?
Выбравшись из глубокой кадки, она подошла к Бубенчику и хотела пощупать её лоб. Девочка же со злости чуть не укусила тетушку за розовый палец.
- Ах, мерзкая девчонка! – воскликнули мы хором.
Акрис не обращала внимания на возмущённые крики. Она сквозь слёзы смотрела на печные уголья, где, весело подёргивая золотистыми бочками, морщился неудавшийся подарок.
Тем временем, мы решили дать Акрис 7 монеток и послали её за мукой для нового теста.
Выбежав на улицу, девочка крепко сжала монетки в своём кулачке между ладонью и варежкой, чтобы не потерять их. В душе она понимала, что несправедливо накричала на добрую тётушку, но убеждала себя в обратном. Нахмурившись, она не замечала как разноцветным конфетти, подрагивая в отблесках фонарного света, падает снег на ветки уснувших яблонь и вишен. Не видела она и прохожих, уступающих ей дорогу… Отвлекли её наконец старые часы, пробившие 9 вечера на городской ратуше.
- Как поздно! Лавка, верно, уже закрыта! Где же мне достать муки?!- испугалась Акрис…
Её дорога проходила через старый фруктовый сад. Неожиданно до её слуха донеслось сердитое ворчание и глухие удары, словно кто-то насаживал соскользнувшее топорище на рассохшийся черенок.
Акрис с любопытством заглянула за узловатый ствол древней корявой груши – праматери всего сада.
У самой земли, прислонившись к узловатой коре, сидел небольшой коренастый старичок. На сгорбленных плечах висела затасканная рубаха, протёртая местами до дырок. Над крючковатым, грязным, словно только что выкопанная картофелина, носом ёршились седые щётки больших бровей. Серебристые волосы были собраны в хвост. Глаза смотрели пытливо и строго (словно угольки в нашей печке, когда их тётушка ворочает). Коленями старик сжимал небольшую наковальню, а правая рука крепко держала кузнечный молот. Это был старый Каело, мастер Кузнец. Вся детвора в округе остерегалась подходить к его саду накануне праздника.
Акрис же знала (она не раз читала с братом), что у мастера Кузнеца можно попросить любой подарок. За это он потребует расплату, или просто утащит с собой на целый год под корни груши, но подарок обязательно даст.
Старик, будто прочитал её мысли и буркнул в мохнатую бороду:
- А, кнопка пришла! Никак за подарочком братцу?
Испуганная девочка только и смогла кивнуть золотой головкой.
- Знаю, знаю! Свой-то ведь сожгла намедни! А монетки ты из варежки достань, да мне на наковаленку все 7 и положи разом!
- А что же, и положу! Только вы самый хороший подарок Авису сделайте, ладно? Ведь он самый лучший мальчик во всём городе, мой брат!
Мастер Кузнец лукаво посмотрел на расхрабрившуюся девочку и, усмехнувшись, с силой ударил по наковальне. Когда удар затих, Акрис увидела одну единственную монетку, но какую!
Красивая, большая и яркая, ярче 1000 серебряных солнц, тихонько звенела она, как весенний ручеёк, как смех самих Бубенчиков. Монетка смеялась и подмигивала гладкой поверхностью:
- Возьми меня, возьми! Заверни в платочек, положи в карман и принеси домой, подари меня - красавицу своему братцу!
Акрис зачарованно смотрела на серебряную певунью.
-Ну, что? Обрадовалась? Нравится голосок? – спросил старый кузнец. – Слышишь, как она поёт и смеётся? Возьмёшь её с собой?
-Да, господин Кузнец! Какая она красивая, да ещё и поёт так звонко! В жизни ничего краше не видела! – Акрис схватила монетку в ладонь, но тут же пронзительно вскрикнула. Ей в горло, словно иголка прошла, и девочка зажмурилась от внезапной боли. Когда же она открыла глаза, то на грушу налетел порыв снежной крупы, и мастер Кузнец со своей чудо-наковаленкой как под землю провалились, ничего от них не осталось.
Время было позднее, дома её ждали тетушка и вернувшийся из школы брат. Сад скрипел, и корявые ветви страшно двигались над головой. Акрис не успела удивиться произошедшему, и быстро побежала обратно.
Только повесив шубку и стянув с шеи пёстрый шарф, малышка вспомнила, что так и не купила муки для праздничных кренделей. Грустная и притихшая прошла она на кухню, потупив глазки.
- Ну вот, наконец, и наша резвушка явилась!- обрадовалась тетушка.- Где же мука?
- На улице метель сильная, я так и не нашла дороги до лавки!- соврала честная Акрис.
- Вот так трусиха! – рассмеялся из соседней комнаты Авис. – Ну ничего, хорошо что нос себе не отморозила! А за мукой завтра сходим!
На сердце у девочки кошки скребли, тёплый чай и чтение сказок не радовали её, в горле кололась невидимая иголка, ничего не могло рассмешить беспечальную Акрис. Весь вечер куксилась и грустила она, поглядывая на снежные узоры, цветущие за занавеской.
-Что-то у меня день не заладился. Сперва рисунок не вышел, тётушка из-за меня на тесто села, про муку соврала, горло болит, - думала девочка, ворочаясь под одеялом.- Но всё-таки завтра Авис проснётся, будет убирать постель и под подушкой найдёт чудо-монетку!
Утром Авис проснулся от необычного холода. Холод закрался в его душу, не радовало его ясно чистое утро наступившего праздника, изнутри что-то незримо леденило и беспокоило.
- Почему ты плакал? – спросила проснувшаяся Акрис.
Она прикоснулась к его щеке, и ладонь стала влажно-холодной
- Ну не плачь, посмотри лучше под подушку! – воскликнула сестрёнка.
Авис поднял подушку, но под ней оказалось только лишь пятно от оттаявшего льда и малюсенький кусочек льдинки. На свету он вскоре испарился.
Нехорошо на душе стало у детей. Словно пропало-испарилось у них что-то незаметное, но важное, без чего трудно жить!
Тем временем мы с тётушкой готовились к празднику, мука уже была куплена рано утром. Осталось принести черничное варенье (моё любимое Ф.В.В.). Авис уже собрался достать его с высокой полки, как тётушка, увидев его, припомнила своё вчерашнее падение и мы рассмеялись. Но что случилось!? Где смех наших Бубенчиков? Авис и Акрис сжались в маленькие комочки, скривились-сморщились и зажали уши от нашего смеха! Они застонали, как будто от нестерпимой боли, и стали похожи на маленьких старичков…
- Ты догадалась, что случилось с ними?- спросила меня Венефика, отряхивая лапой меховую заиндевевшую манишку.
- Неужели всё из-за монетки старого мастера? – изумилась я.
- Да, холодная монетка сделала своё холодное дело! Она отняла смех и радость у детей. Бубенчики не могли восторгаться жизнью, во всём они стали искать грустную, печальную сторону, и когда случалось с кем-то в городе горе – оно согревало их вымороженные души.
Всю зиму пасмурно и серо было в нашем городе. Синицы и галки уже не задирали красногрудых снегирей, чинно рассевшихся на выступах ратуши. По площади не сновали ребята. Опустели катки и снежные крепости. После школьных занятий дети спешили вернуться в дом, что случилось? Неужели старик Каело одним ударом по наковальне расколол всю радость и веселую жизнь нашей ребятни? Какая ледяная метла стерла весь смех с наших улиц? В тяжелый зимний сон погрузился наш дом, заброшенная валялась книжка под пустующим креслом. Дети превратились в каких-то старичков. Вечером они стояли у окна и считали невнимательных прохожих, поскользнувшихся напротив дома.
Так незаметно и невзрачно прошла зима.
И что произошло дальше? Начались оттепели и ночные заморозки. Погода менялась, зима боролась из последних сил, но всё-таки отступала. Сад освобождался от ледяного плена. Я лишилась терпения и пришла туда как-то, собираясь вытряхнуть старого кузнеца из- под корней. (Если он делу не поможет, то вкусно загрызть выжившего из ума Мастера).
И кого же я увидела там? Капали сосульки с веток городского сада, плакали тайком Авис и Акрис у старой груши. Их маленькие плечи часто-часто содрогались от непомерного горя. Тут- то я и услышала Акрис:
- Это я виновата! Я соврала тогда, зимой тётушке, я не ходила в лавку за мукой. Я здесь, в саду встретила мастера Кузнеца, отдала монетки ему, а он выковал из них одну для тебя. Но она оказалась ледышкой и украла наш смех! Извини меня, я постеснялась своего настоящего подарка! Я рисовала тебя, но не получилось… И я сожгла от злости рисунок!
И что случилось дальше? Капель, капель со всех ветвей, сад просыпался на глазах. Капли, чистые капли вместе со слезами детей сочились в землю, их звон стал так похож на голос зимней монетки. Акрис подняла головку, отвела со лба влажные прядки волос и воскликнула:
- Авис, смотри! Смотри, во что капли превращаются!
А капли оттаявшие падали и на лету становились серебряными монетками. Земля жадно проглатывала их, он они не иссякали! Деревья двигались своими проснувшимися ветвями, вздыхали и вздрагивали под струями волшебного дождя. На глазах набухали почки, цветы, первые весенние цветы прорастали под лапами.
-Какой мелодичный звон слышится окрест,- думала я, разрывая землю с маргаритками под старой грушей в поисках старика. – Как он похож на звонкий смех наших Бубенчиков!
И действительно, надо мной звенели не серебристые пятачки, а брат с сестрой, с удивлением обнаружив меня за раскопками. Они смогли смеяться и их души оттаяли от слёз, искренних слёз весенней капели чистозвучной! Наши цветочки распустились, и мы победили зимние искушения! И зря я всё-таки подкопала сгоряча грушу, кузнец-то научил наших Авис и Акрис говорить правду и делать всё самим, не полагаясь на руки посторонних.
…………………………………………………………………………………………….
Прошло время, пролетел год. Сегодня я с тобой пойду к ним в гости, мы все сядем за праздничный стол, и будем пить ароматный чай со сливками. Акрис с Тётушкой угостит нас вкусными черничными кренделями и представляешь, я знаю что за подарок готовит девочка!
- Она нарисовала картину?- осторожно спросила я.
- Да, и там все мы. Все!!! Ну а сейчас, давай пойдём отсюда, а то я все лапки выморожу и никакая печка уже не согреет!
И мы идём в гости. В тёплый праздничный дом, откуда уже доносится весёлый смех и песни Золотых Бубенчиков. Флаве стыдно и неловко перед стариком Каелой, за его любимую грушу, и поэтому мы идём быстро. Нас ждут, и мы торопимся. С праздником вас! Идите и вы по домам, где пахнет ёлкой и сдобой, где вас ждут близкие! С праздником…
2006.Май.