Моей бабуле с чувством огромного тепла и благодарности.
Очередь была нервной. Василю она представлялась огромным, раздраженно шипящим удавом. Он, вообще-то, не знал, шипят ли удавы, но очередь шипела. Может она устала от ожидания, может от жары, может ее раздражали «левые» пациенты, которых то и дело препровождали в заветный кабинет люди в белых халатах.
Василю велено было «держаться» тетеньки в красном сарафане – мама ушла добывать очередную справку. Если тетенька выйдет раньше, чем появится мама, следовало уступить очередь дядьке в желтой рубашке. Он сидел рядом с Василем и оживленно сетовал на медлительность врача-консультанта.
Василь болтал ногами (в клинике для взрослых не было детской мебели) и размышлял о новой блестящей пожарной машине, приготовленной для друга Витьки. Ему завтра будет семь. Ну ничего, Василю тоже скоро будет семь – и ему тоже подарят «пожарку»....
Дверь кабинета в очередной раз открылась, и тетенька в красном суетливо шмыгнула в кабинет. Мамы все не было. Наконец скрипнула и дверь в коридор – но вместо мамы в отделение тяжело опираясь на палку вошла старушка.
- «Деточки, мне бы только рецепт забрать… Для деда моего… Лежачий он… Дома оставила..»
Удав злобно зашипел.
- «У самих дети дома оставлены».
- «Твой лежит уже, – куда тебе спешить?..»
- «Ходют тут и ходют…»
Особенно возмущался молодой дядька в синей майке – он опаздывал на трансляцию футбольного матча.
Старушка как-то испуганно отшатнулась от очереди, присела на краешек дивана, сложила руки на палку. Василь помнил эти руки. Такие же были у бабули Варвары - теплые, мягкие, морщинистые и добрые. Он поднял глаза на старушку. Совсем как бабуля. Только глаза у бабули всегда смеялись. А из глаз старушки тихонечко текли две грустные слезинки.
Двери кабинета и отделения распахнулись одновременно. Тетенька в красном с довольным лицом выплывала из кабинета, а мама со спринтерской скоростью неслась в кабинет, на ходу торопя Василя.
Василь спрыгнул со стула, одернул пиджачок, и решительно направился к бабуле. Взял за руку и, упершись всем весом шестилетнего мальчишки, потянул ее на себя. Старушка подхватилась со стула – не дай Бог упадет малец. Василь подвел ее к двери кабинета:
- «Иди, бабуля … Варвара..»
Глаза удава округлились и впились в мальчишку. Мама испуганно глядела на очередь. Василь съежился…. На плечо легла тяжелая рука – рядом встал дядька в желтой рубашке.
- «Извини, пацан… Всяко в жизни бывает», - и с прищуром взглянул на «удава».
……………
Доцент кафедры кардиологического отделения областной больницы Василий Трифонович стоял у окна собственного кабинета и смотрел во двор. Только что он отказал в госпитализации 16-летней девочке. Она полгода ждала поступления нового препарата. Он был ее единственной надеждой на консервативное лечение. Препарат был получен. Но… у главврача были свои виды на препарат. Вернее, свой пациент. Нужный. Профилактический, видите ли, курс.
Звонок главврача раздался, когда девочка с мамой были на приеме у Василия Трифоновича. Теперь они шли по больничному двору. Сгорбленные и одинокие. Два таких разных и таких одинаковых в своем горе человека.
Василь рванул створку окна:
- «Шкрадюки! Вернитесь!...»
... Извини, пацан, всяко в жизни бывает...
……………
Через месяц Марыся Шкрадюк выписывалась из больницы «в состоянии стойкой ремиссии».
А доктор наук, доцент кафедры, Василий Трифонович Дмушак снимал с рабочего стола (теперь уж не его стола) и укладывал в коробки личные вещи. С завтрашнего дня он приступал к работе в качестве экстренного хирурга приемного покоя.
Последним он снял со стола портрет в замечательной рамке. С портрета ему ласково улыбались глаза бабули Варвары.