От автора
Этот маленький рассказ был написан давно под впечатлением от легенд так называемого Артуровского цикла, героем которых, кроме самого легендарного короля и его рыцарей Круглого стола, выступает могущественный чародей Мерлин. Мне показалась интересной и трогательной история последней (а быть может, единственной?) любви волшебника к смертной женщине, ради которой он жертвует всем, что составляло его силу и самую жизнь; и я воспользовалась этим эпизодом для создания своей версии этой истории, очень далекой от той, которую знают читатели "Смерти Артура" Томаса Мэлори или "Хрустального грота" великолепной Мэри Стюарт. Эпиграф - строчки из старой песни "Under the Oak" шведской рок-группы Candlemass.
***
It was a time, when love was mine
Now it's time to sacrifice (Leif Edling)
Я сижу один у догоревшего костра, скрытый темнотой, обступившей меня со всех сторон. Надо мной ночное небо, мглистое и глубокое, я смотрю на звёзды и чувствую их ответный пристальный взгляд.
Я Мерлин, и я смотрю на звёзды.
Что я тщусь там увидеть? Чей путь предскажут они в своем таинственном движении, неподвластном даже моему разуму? Ведь все, кого я знал, мертвы, и в прах повержено некогда прекрасное королевство. Руины покинутого мной далёкого города заросли сорной травой, и волки поют свои жуткие песни на некогда оживлённых перекрёстках. Мне кажется, что даже здесь я слышу их вой, их леденящий душу погребальный плач на развалинах. Тлен и запустение... Высокие башни разрушены, ветер гуляет по давно опустевшим комнатам, и серые совы да летучие мыши, эти сумрачные твари, селятся там, где раньше слышалось чистое пение юных дев, тихий перебор арфы. И твой голос.
Олвен, сейчас ты в небесах надо мною. Я вижу тебя в черной пустоте, зная, что тебя там нет. Но каждую ночь среди безразличных ко всему звёзд на небе я вижу твои глаза. Они не существуют больше на этой земле, но оттуда, из глубины неба, из тьмы вечности они всё ещё находят меня. Ты больше не явь, но и не сон; ты - моё больное видение, порождение тоски и горя бессонных ночей. Я знаю, что ты неизмеримо далеко, но чувствую твоё прикосновение в лунном свете, вижу твои глаза среди звёзд, слышу твой тихий голос в шорохе ветра. Каждый раз я пытаюсь понять, что ты говоришь мне, и не могу. Не могу удержать тебя, вернуть из ниоткуда. Ты далека по-прежнему, и мне не достичь твоего пугающего пространства между мирами, где ты не чувствуешь моей боли и не видишь моих слёз. Но тебя нет там, я понимаю, это не можешь быть ты и никто другой, это просто моя безумная память...
Так где же ты, Олвен? Земной разум говорит мне, что твой приют под заросшим травой холмиком, там, в мёртвом городе. Это вдали отсюда, но пустота, откуда ты смотришь на меня, недостижима - за гранью этого мира. Где тот узенький мостик над бездной моего отчаяния, где те сумрачные врата, через которые ты снова войдёшь в мой мир? Поведай мне, и я буду ждать там без сна. И встречу тебя, даже через тысячу лет.
Но ты не вернёшься никогда. Зачем же ты продолжаешь искать меня своим далёким взором? Значит ли это, что я скоро увижу тебя здесь?
Ночь кончается, я вижу на востоке розовое марево зари. Занимается новый день моей сотой весны.
Безмятежные небеса ярко голубеют, потоки солнечного света слепят мои привыкшие к темноте глаза. Там, где я встретился ночью с твоим взглядом, крошечной чёрной точкой висит жаворонок. Его дерзкая песня пробуждает всё живое. А я за всю ночь не сомкнул глаз.
Я знаю, что эта весна станет для меня последней. Всё ближе рубеж моей земной жизни, и ничего не будет по другую его сторону. Я Мерлин, я знаю всё о тайнах вселенной и потому не верю в жизнь после смерти. Христиане уверяют, что есть такие места, как ад и рай; откуда им, осторожным, слепым, это известно? Страна мертвых, исполненная зла или добра, существует только в их воображении, мне же не суждено попасть туда, ибо я - мертвец в стране живых. Для меня осталась только жизнь после жизни.
Да, жизнь после жизни. Земное моё могущество давно ушло, утекло, как песок сквозь пальцы. Лишь однажды могу я еще совершить серьёзное колдовство. Я могу сохранить себе жизнь на века, стать бессмертным - это ли не мечта любого?
Бессмертие... Что сейчас о нём думать, если жизнь уже пролетела, волосы седы, а морщины глубоки, и нет больше бодрости и сил? Бессмертие... Оно означает лишь, что старости моей не будет положен конец прежде, чем погибнет этот неумолимо меняющийся, чуждый и жестокий мир, в котором я обречён на не имеющее пределов одиночество. Бессмертие - это бесконечное существование никому не нужной мудрости, запертой в немощном и тоже ненужном теле. Зачем оно мне, такое бессмертие - чтобы без конца видеть рождение и гибель людей, царств, эпох, оставаясь страдающим узником в клетке вечности? Не лучше ли отдать все это невыносимое, тяжкое, неизбывное бремя, которое наивные люди в своей бездумной слепоте почитают за желанный дар, отдать его ради одного только дня? Этот день возвратил бы меня на десятки лет назад, к тому весеннему утру, когда я встретил тебя, моя Олвен. И пусть говорят, что нельзя дважды войти в одну реку - я еще чародей Мерлин, и я дерзну совершить это. Жертвенник готов для священной крови...
Я делаю это в полном одиночестве, никто не помогает мне, никто не видит меня в этой пещере, без единого луча света, в холоде и мраке. Я делаю это без книг, без древних оккультных манускриптов. Только моя память и моя вера, мое страдание и моя решимость. Кинжал входит глубоко рядом с сердцем, тёмная струйка крови стекает в бронзовый кубок, мне очень больно, но вместо крика с застывших губ срываются слова. Порождение безумной гордыни, воплощение сакрального ужаса, они старше меня, старше этого бренного мира; они пришли из ниоткуда, чтобы повернуть вспять моё время. Холодные, святотатственные, способные обратить в безгласный камень любого смертного. Благоговейный страх перед запредельным овладевает мною, оцепенение сковывает меня, боль сводит с ума, но я должен выстоять - и я договариваю заклинание до конца.
Вот и всё. Выйдя из тьмы мироздания, воскреснув из мрачных глубин моей памяти, слова возвращаются туда навеки, чтобы вскоре уйти в небытие вместе со мной. Никто больше не произнесёт их, и воды реки забвения расступаются, готовые поглотить величайшую тайну.
Кровь в кубке вскипает на миг, но она холодна, как вода из горного источника, когда я медленно выпиваю кубок до дна. Я пью и чувствую, как с каждым судорожным глотком костлявые пальцы невидимой руки сдавливают мне горло. Это - Смерть? Голова кружится, боль в груди усиливается, в мутящемся сознании вспыхивает сомнение. Другие, в незапамятные времена отваживавшиеся на это жуткое колдовство, пили кровь непорочных дев; я же, Мерлин, принес в жертву самого себя, окропив алтарь моей высокомерной надежды кровью собственного сердца. Я падаю наземь без сил.... Это - Смерть?
Очнувшись, я замечаю, что рана близ сердца бесследно исчезла. Однако, дотронувшись до нее, я ощущаю пронизывающий болезненный холод, сковывающий мою руку и словно затягивающий ее вовнутрь. Я не могу видеть себя со стороны, но по тому, как распрямились мои плечи, как заструилась в моих венах обновлённая кровь, по вновь обретённой зоркости глаз я понимаю, что волшебное превращение совершилось. Я вернул себе молодость - отныне моя магия полностью бессильна. Но я Мерлин, и я сильнее бессмертия.
***
Я выхожу из своего убежища и иду через лес, легко, быстро. Узловатые ветви мешают мне пройти, но я отталкиваю их, словно разрывая липкую паутину, я ломаю решетки темницы, в которой меня, прикованного, разыскивал твой взгляд. Я иду, преодолевая сопротивление сумрачной чащи, не обращая внимания на то, что ветви ранят меня. Цель моя далека и неизвестна, но я всё понимаю, выйдя на опушку и впервые за много дней оказавшись на открытом, залитом светом, пространстве. Посреди нежной зелени луга я вижу тебя - такую, какой ты была в незапамятное время, рыжеволосую, сияющую Олвен.
Я даже не успеваю придумать, что скажу тебе, а ты сама приходишь мне на помощь.
- Кто ты, милый незнакомец, и каким именем нарекли тебя перед лицом Господа?
Ты забавляешься, весенний воздух кружит тебе голову, и озорные искры пляшут в твоих синих глазах...Ты не узнала меня, хоть я и вернул себе прежний облик. Я уже понимаю, что это не ты.
- Я Мерлин.
Ни трепета, ни даже удивления. Девушка, так похожая на Олвен, откуда она может знать, кто я? Лукавая улыбка, беззаботный смех. Она протягивает мне руку.
- Мерлин. Странное имя! А меня зовут Гвен.
У меня на миг перехватывает дыхание, я знаю, что ослышался, и все же в упрямом ослеплении произношу:
- Олвен?!
Она поправляет меня и опять звонко смеется. Красота и молодость достались ей без магических заклинаний, и мне не хочется думать, что ни то, ни другое она уже не сможет вернуть с их помощью, когда придёт ее час. Она просит меня рассказать ей о себе, и я начинаю говорить о стране, где родился и вырос, о замках, бросающих своей неприступностью вызов скалам, о тихих обителях в лесной глуши; о великом короле и о прекрасной и грешной королеве - его жене; о благородстве рыцарей и красоте их возлюбленных. Тот угасший мир вновь обрёл дыхание жизни в моём рассказе, и я увидел его вокруг себя, и сам вновь стал его частью, словно не было никогда долгих лет одиночества и скитаний, зовущих глаз Олвен на чёрном небосводе и немыслимой кровавой жертвы. Я вновь был тем Мерлином, и со мной была моя единственная, и больше не существовало ничего.
Я поведал ей тайны цветов и деревьев, ручьёв и облаков; научил ее нехитрому девичьему колдовству. В прохладных, изменчивых сумерках, чуть видимая и едва осязаемая, она легонько прикоснулась губами к моему лбу. Попрощалась, ушла, тихо и торопливо ступая, ушла, чтобы вернуться завтра, Гвен, воплотившая для меня ту, к которой я взывал во все эти ночи неясной надежды.
***
Олвен, тогда звёзды были похожи на осколки огромного хрустального шара, разлетевшиеся по небу. Теперь, когда моё волшебство угасло, они исчезли, как будто кто-то вымел их прочь за ненадобностью. В небе пусто. Ни луны, ни звёзд, ни твоих пристальных глаз. Ты больше не хочешь смотреть на меня из небесных сфер, ибо явилась мне на земле в обличье Гвен, и мы всё-таки встретились. Или...я жестоко заблуждаюсь? Сейчас я, жалкий смертный, как никогда хочу посмотреть в твои призрачные глаза и прочесть в них ответ на мой последний вопрос: обманулся ли я, ради тебя отвергнув бессмертие?
И беззвёздное небо обрушивается на меня, как крышка саркофага, и я недвижен, подобно мухе в кусочке янтаря. И вновь головокружение, удушье, боль, оцепенение. Мои пальцы, словно в бессознательной попытке удержать ускользающую жизнь, цепляются за траву, такую молодую и нежную, но я чувствую лёгкую боль от пореза, и выступившая алая ледяная капля тут же застывает на хрупком стебельке, как будто травинка истекает моей кровью. Свершилось обратное превращение, всё кончено.
Я проваливаюсь в чёрный бездонный колодец, и клочок неба надо мною стремительно уменьшается. Развоплощённая тень исчезает в пустоте, растворяясь в туманной зыбкой мгле и удушливом сладком аромате ночных цветов, мертвенно-бледных кладбищенских лилий. Жутким криком совы жизнь прощается со мной, магом Мерлином, уходящим навстречу забвению.
Белая птица-смерть пролетает над моим распростёртым телом, и я вижу свою душу в её когтях.