Я вчера напилась. По-английски. Забавно, но это так. Дело было в ирландском пабе в центре Аннаполиса, расположенного на берегу Чесапикского залива. Название паба O'Briens, стильный такой, с платой за вход, с хорошей едой и огромным выбором алкогольных напитков. Располагается он на Main Street, там, где начинается City Dock, небольшая такая площадь, окружающая внутренний заливчик, где все гуляют при хорошей погоде и где на волнах качаются частные корабли, большие и маленькие, с парусами и без них. Утки плавают в грязноватой воде, железная скульптура изображает местного героя, окруженного сидящими на полу детьми, которые внимательно его слушают, несколько скамеек стоят среди деревьев в кадках. Небольшая парковка обычно переполнена, при любой погоде, и самые лучшие рестораны и кафе, и несколько сувенирных магазинчиков, располагаются именно там. Наш самый любимый ресторан Middleton, который служил таверной аж с 1750 года, находится там же. Но в этот раз мы решили зайти в О Браенс. Потому что нам было необходимо выпить, и любой ирландский паб как нельзя лучше подходит для этого случая.
Зашли мы туда как раз перед тем, как начали брать плату за вход, то есть не было еще девяти вечера. Народу было много, но не так чтобы уж очень, представительные такие мужички, парочки, немного молодежи. В основном все тусовались вокруг бара, расположенного в центре зала, и просматривалась еще одна комната, там сидели чинные посетители за столиками. Окна выходили на улицу, около них тоже стояли столики, мы там сидели последний раз, когда как-то заходили на обед. Еда была дорогая. За барной стойкой сновали три бармена в черных футболках с эмблемой паба, здоровые накачанные парни. Один был лысый и смешно двигал бровями, но обслуживал посетителей быстро и со сноровкой. - Почему три бармена? Удивленно сказал мой муж, оглядевшись по сторонам, после того как поудобнее устроился на круглой табуретке. Я пожала плечами и взяла меню. На главные блюда я не смотрела, хотелось что-нибудь попроще, какие-нибудь закуски к пиву, и пошарив взглядом туда-сюда, я выбрала Chesapeake Sampler For Two, который включал в себя крабовые шарики, крабовую размазню, типа соуса, который можно намазывать на хлеб, запеченные со шпинатом устрицы и clams casino. Нам было о чем поговорить, так что надо было вначале пропустить по стаканчику холодного пива на разлив и закусить. Выбор пива был достаточно стандартный - Guiness, Miller Light, Bass, Sam Adams и другие. Я выбрала Миллер Лайт, муж взял себе Сэм Адамс, летний вариант.
Шустрый бармен наклонил ручку, из кранчика полилась щумная пена, потом другую и вот два стакана уже перед нами. Мы отпили по глотку, потом по другому и стали ждать закуску. Закуска долго не приходила, народ тем временем набивался в бар, чем становилось позднее, тем больше появлялось народу - молодого, с кепками на головах, повернутыми назад козырьками, модными майками, нахальными улыбками. Как говорят американцы, поменялся цвет толпы. Но пока они теснились в проходах, собиралсь маленькими группками, мы с мужем чинно сидели за стойкой и ждали закуску.
Тщательно соскребнув вилкой резиновые остатки моллюска с шершавой раковины, и причмокивая губами, я с сожалением отложила пустую раковинку к другим, горкой высившихся в середине тарелки. Из всего набора морепродуктов мне особенно понравились clams casino и попробовав образец, мы заказали еще по тарелке одних моллюсков. Их каким-то хитрым образом запекли прямо в раковинках, посыпав хлебными крошками, сбитыми в смесь в сочетании с другими продуктами и они потеряли свой "сырой" привкус, который обычно присущ всем продуктам моря. Теперь, в любом разговоре о еде, когда кто-то непременно упомянет крабовые шарики, страшно популярные у нас в штате, я настоятельно рекомендую попробовать запеченные моллюски. Они могут составить конкуренцию как крабам так и ракам, если, конечно, заказать большее количество, чем требуется просто для закуски. Впрочем, раки, или как их тут называют лобстеры, тоже хороши. Особенно с растопленным маслом.
Отодвинув тарелку к краю стойки, ближнему к той стороне, где суетились бармены, звенели бокалы, алкоголь лился рекой, разноцветные бутылки сверкали под электрическим светом, мой муж повернулся и сказал: - Ну что. - Я не знаю, - сказала я. Мне нравится здесь. - Может быть нам стоит поговорить? - О чем? - Ну как ты считаешь, стоит ли нам вместе куда-то поехать? - Ну так мы уже решили, не так ли? - Так это так, но вот сможем ли мы. Он задумался и склонил голову. Между кранчиками, откуда лилось пиво, висела забавная ложечка, похожая на чайную, но более плоская, на привязанной веревочке. - Сэр, что это такое? Спросила я лысого бармена. Он смешно задвгиал черными бровями и вопросительно повернулся в сторону Билла. Тот очнулся и перевел ему на американский мой вопрос. Бармен радостно подхватил мускулистый рукой крошечную ложечку и повертев ее в руках, объяснил что это для наливания пива Black and Tan. - О да, я помню! Очнулся вдруг мой муж. Это же ирландский напиток, сначала наливается светлое пиво, а потом, медленно, по ложечке, более темное, обычно это Гинесс, густое черное ирландское пиво. - Налей-ка мне, попросил он бармена. Тот соорудил напиток и тут же подал в высоком стакане. - Интересно, сколько вообще разных напитков могут подать в этом баре? Другой бармен, посимпатичнее, но не менее мускулистый, сказал, что обычно где-то двадцать самые популярные, но он знает более ста разных рецептов. Убедилась я в этом позже, когда заказывала текилу. Но пока было еще относительно тихо, мы пили пиво и примерялись к важному разговору.
Предмет нашей дискуссии был прост - отношения с детьми. Мы стареем незаметно, пока наши дети растут. И вот они уже подростки, теснят нас, взрослых, пытаясь установить свои правила игры. Как-то незаметно они превращаются из зависимых существ в существа, наделенных интеллектом. Им хочется того же, чего и нам - секса, власти и финансовой свободы. И они потихоньку подталкивают родителей, старших товарищей, давая недвусмысленно понять, что время вышло. Или пришло - для них. Родители, недоумевая, относятся к повзрослевшим детям как к детям и журят за непристойные поступки, надеясь в глубине душе что это временно, и они образумятся, станут послушными, бросят свои выходки. Ведь мы же старше! Но возраст не делает людей мудрее, он всего лишь старит. Поэтому когда старший сын мужа стал заявлять свои права в виде незначительных пока а-ля-взрослый поступках, незаметных с первого взгляду, но достаточно уверенно, стало понятно, что он вырос. Но понятным это оказалось только мне, не его отцу. И встав на позицию равного, мальчик все еще сохранил детские привычки. Как например, жаловаться. Акт не такой безобидный, как кажется. Ведь если ты вожделеешь взрослой жизни и даже пытаешься кое-что внедрить как часть своей обычной жизни, то одновременно ожидается и несение ответственности за то, что ты делаешь. Например, финансовая свобода не бывает без того, чтобы не думать о том, как проплачивать счета. Занятие сексом это не только удовольствие, но и тщательное планирование в случае сами знаете чего. А водить подружку в дом родителей, а потом жаловаться, что вам кто-то из взрослых сделал замечание выглядит, мягко говоря, некрасиво. По-детски. Но родители любят детскую глупость, это подтверждает их собственную значительность и авторитет. Мой муж был готов встать на защиту сына от любого посягательства со стороны посторонних. Но таким посторонним вдруг оказалась я, его собственная жена. И теперь он сидел над стаканом с пивом, повесив голову и не зная, как разрешить дилемму. Ведь я не являюсь ему подвластной, подчиненной как его дети. Да и мальчик подозрительно вытянулся, может быть он уже и не совсем ребенок. Эти мысли мутили голову и не давали расслабиться. Не было ясности.
Музыка набирала обороты и звучала все громче. Группка молодых людей, среди которых выделялся парнишка с задорной ухмылкой, тусовалась рядом, сменив пару представительных мужичков. - Ты мне скажи, зачем ты сказала это? Вдруг сказал муж. - Что это? - Ну зачем? И тут я, не ожидая сама от себя этого, закричала со своим русским акцентом, усилившимся от повышенного тона. - ДА ПОТОМУ ЧТО ПОРА ПОНЯТЬ ЧТО ТВОЙ СЫН ВЫРОС!!! Молодые люди оглянулись и заулыбались. Они-то знали, что почем. Купить пива в этой стране можно только по предъявлении удостоверения личности. Внешность может быть обманчива, и при нас бармены, нисколько не смущаясь, тщательно изучали водительские права одного парнишки, который выглядел слишком юным, и я бы сказала интеллигентным, для посещения бара, когда тот попросил бутылочку пива. Закон есть закон. И он соблюдается при предъявлении документа.
Молоденькая девушка в красном платье с белыми горохами и татуироваками на предплечьях лениво потягивала пиво из темно-коричневой бутылочки, притоптывая в такт музыке. Три потных парня надрывались на подсвеченной сцене. Один наяривал на электрогитаре, другой на барабанах, а третий, почти затолкав микрофон в рот, давил из себя звуки с залепленными черным скотчем крест-накрест глазами. - Аааааа! - Ооооо! - Уууууу! Толпа качалась в такт, дымок от сигарет вился над головами. Зальчик был небольшой, было тесно, но было весело. Муж остался где-то за спинами, то ли у барной стойки, то ли за столиком на мягком кожаном диванчике, это было уже неважно, потому что после пары стопок с текилой, которые я опрокинула почти на ходу, подогретая эмоциями, спрыснутая соком зеленого лимона, лаймы другими словами, я очутилась среди пьяной молодежи, балдеющей под рок, тяжелый настолько, что все мысли, отягощающие нетрезвую голову, выбились под четкие ритмы. - Бам, бам, бам! - Ааааа! - Оооо! - Рядом радостно улыбался дяденька средних лет, поддерживая юную рокершу под локоток. - Хей, - подозвала я низкорослого мексиканца с волосами, утянутыми в черный блестящий конский хвост, в несвежей клетчатой рубашке. - У тебя сигареты есть? - Он с готовностью протянул пачку. Я знала у кого просить. Выщелкнув полузабытым жестом белый тугой свиток из ложа, я прикурила от зажигалки, протянутой услужливо тем же мексиканцем и стала отчаянно затягиваться под бьющие по мозгам ритмы. - Там, там, та-ра-рам! Черные кресты на глазах производили явный эффект на публику, только так можно было проникнуться тем, что выходило изо рта певца - не столько мелодия, сколько рык, переливы, грохочущие камни. - Рок и ролл! Роллинг стоунз! Не совсем, конечно, но для аннаполисского бара сойдет вполне. Публика стала растанцовываться, девицы закачала бедрами, парни стали блестеть еще больше. Подцепив пустую бутылку из-под пива среди таких же столпившихся на колченогом столе, я просунула сигарету с горышко, и она упав на дно, пшикнула. Дяденька с радостной улыбкой обернулся и я, нахмурившись, сказала: - Я из России, делаю что хочу, понятно тебе? Улыбка слегка сползла вниз и от отвернулся. Я жестом опять позвала мексиканца и мы опять закурили. Вот тогда я поняла, что напилась. Пора было танцевать. Музыка сменилась, публика стала шевелиться живей, можно было к ней присоединиться, не опасаясь выпасть из толпы, потому что толпа заполонила все пространство между двумя барами и зальчиком с несколькими столиками, опустевшими моментально позади. Все улыбались, потные лица блестели, и молодежь кривлялась как обезьянки в зоопарке, избавляясь от накопившейся энергии и сексуального томления. - Эх, раз, еще раз, еще много-много раз! Мне надо было освежить голову, и разгоряченная, я отправилась на поиски мужа.
Билл полусидел-полулежал, вытянув ноги, на кожаном диванчике, и перед ним высилась бутылка пива. Я бухнулась рядом с ним, схватила бутылку и отхлебнула из горлышка. - Ты чего такой грустный? Спросила я. - Погоди, я щас тебя развеселю. Поднялась и пошла к бару, там заказала еще одну текилу, продравишсь с трудом сквозь плотные молодые тела, показав жестом бармену размер стопки и ткнув пальцев в направлении бутылок. Он моментально понял, работа у него такая, помнить всех и всякого, и их алкогольные пристрастия в этот вечер. Все трое барменов, кстати, вертелись как волчки, жонглируя стаканами, бокалами, стопками разных размеров, наливая, поливая, смешивая разное из разных бутылок, встряхивая, протягивая тянущимся рукам из ниоткуда, подхватывая зеленые купюры, заталкивая их подальше, в звенящую машинку, дрынь-дрынь, звяк-звяк, монитор на компьютере высвечивает табло, разноцветные кнопочки отображают цены и название напитка, машина автоматически считает сдачу. Парнишка с нахальной улыбкой и бейсбольной кепкой набок кокетничал с девушкой. Еще раньше я видела его танцующим с парой, он пристраивался сзади то к парню, то к девушке, смешно вертя бедрами. Наверное, бисексуал. - Ты откуда? Спросил он. - Оттуда, махнула я рукой неопределенно. И он засмеялся понятливо. - Я так и знал! - ОК. Заполучив стаканчик с золотой жидкостью и зеленым ломтиком на краю, я выдрала себя из толпы в обратном направлении и пошла веселить мужа. Он пить текилу отказался и, расплескав драгоценное питье по столу, я пошла опять танцевать. Это был самый лучший вечер в моей жизни. Так мне казалось, прибитой аннаполисскими ритмами, мексиканскими сигаретами, текилой оттуда же, спрыснутой ирландским пивом и сжатой молодыми американскими телами.
Из кабинки было слышен девичий смех. Одна девушка торопливо рассказывала о том, что один из ее русских друзей не любит водку, хоть тресни. Я подтянула джинсы, застегнула и стукнув по дверце, вышла из кабинки. В туалетной комнате было тесно, везде валялась мокрая бумага, девушки пьяно прихорашивались перед запотевшим зеркалом, из крана капала вода. Маленькая, черноглазая девушка, подбоченившись, что-то говорила двум белобрысым дылдам. - Кто тут про русских рассказывал? Я русская! Сказала я пьяно. Две дылды, смущенно взвизгнув, выскочили из комнаты. Черноглазая, перевела взор на меня, продолжила речь о ее русских друзьях. - Слушай, мужики вообще тупые. Сказала я. У меня вон сидит американец, а ни черта не понимает! Я зачем сюда приехала за столько миль, чтобы слушать весь этот бред. Да? Черноглазая моргнула и моментально отреагировала: - Ты знаешь, дело не в национальности. У меня бойфренд из Южной Америки, а такие же проблемы! - Да что ты? Я ужаснулась и обреченно махнула рукой. - Ну что тогда делать. Что нам, бедным женщинам делать. В туалетную комнату зашла еще одна американка. - Нет, нам никогда друг друга не понять, и я повернулась к раковине и стала мыть руки. Черноглазая засмеялась и помахала на прощанье: - Бай, бай! Бай... Сказала я и вышла следом. У двери в туалет стояли впритык два жлоба. Почему американцы такие рослые. Подумала я, и туалеты располагают так близко, наверное, чтобы легче было знакомиться.
Потом я еще танцевала с каким-то робким индийцем, он так смешно приседал, но по-английски говорил вполне сносно, обкуренный мексиканец как зомби бродил по залу, девица в платье с горохами и татуировками на предплечьях обнималась с качком в драной майке. Пирсинг, тату, черные висящие штаны мелькали тут и там. И в целом было весело и беззаботно, как могло быть, когда тебе не так много лет, и по сути вся жизнь впереди, и можно просто напиться, только потому что это пятница. Кому какое дело. Рок-группа давно слиняла, они сделали свое черное дело, расшевелив публику, пиво лилось рекой и все говорили по-английски. Пора было уходить.
Ночной бриз приятно освежал голову. Main Street и ночью выглядела привлекательна, витрины магазинов и ресторанов отражали свет фонарей. Муж бодро направлялся вверх по улице, туда, где была припаркована наша машины, а я плелась сзади и, проходя мимо молодежи, толпившейся перед входом в другое популярное место, под названием Acme, я сунулась с каким-то вопросом к юной девушке с сотовым телефоном в руках, и она шарахнулась от меня, прикрыв трубку рукой. Я мигом протрезвела, наверное, я выглядела смешно. А если ты знаешь, что ты выглядешь смешно в глазах молодежи, это значит, ты уже к ним не принадлежишь. Но забыть временно об этом можно, напившись текилы в каком-нибудь аннаполисском баре и проплясав с горячими американскими парнями пару забойных песен. Ведь понять молодежь можно только если ты еще способен на какую-нибудь глупость. И мне это удалось - спасибо ирландскому пиву и американскому рок-н-роллу. Another drink?
Л. Берловска, Июнь 2006