(драма в одно отделение и с бесчисленным множеством трактовок)
Герой: Итак, 2006 год. Весна. Время вспомнить значение слова ВСЕГДА, пропуская его сквозь понимание самого себя. Всегда я пытался идти против. Против системы, школьной программы, учителей, контролёров. Я НЕНАВИЖУ КОНТРОЛЬ! СкАжите, это красивая поза, или заученная роль? Что ж, вам виднее. Нету идеи, за которую я мог б умереть. Смотреть на окружающий мир и пытаться его принять, стрелять по звёздам не жалея патронов, не соблюдать законов, казаться круче? Тучи заволокли небо – это ремарка для постановщика данной пьесы, или же моноспектакля. Герой встаёт со стула и озирается. Ожидается буря оваций, которых он не дождётся. И откуда берётся такое. Я жил торопясь, отгоняя сумерки прошлого, чистого, непорочного, пошлого лживыми представлениями о любви. Стечения обстоятельств диктовали своё. Так важно в пятнадцать потерять невинность. Мимо того заведения, где сейчас находится герой периодически едут машины. Стать мужчиной на чьём-то чужом дне рождения, переспав со случайной знакомой! Как это всё знакомо! Герой, не выдерживая груза сомнений в правильности им излагаемого и понимании этого зрителями садится на стул. … Три секунды молчания – вот лучшее выражение отчаяния. Вот то, к чему стремится каждый. Я подыхал от жажды, но верил, что всё обойдётся. Я ранний ребёнок, развившийся в глазах обывателя поздно. Смотри на холодные звёзды и думай о несбыточности чаяний мира. В квартире на третьем этаже в сентябре я прощался с иллюзией, меняя на знания. Это признание, по мнению режиссёра, должно удивить откровенностью. Да, это случилось утром, а после: слёзы, ссоры, расставания, попытка уйти из жизни – я резал ножницами в ванной вены, на стены плескалась вода, а потом написалась строка про ножницы, что режут бумагу, иногда они режут вены, в реальности нету места для верности и измены. Я ИЗМЕНЯЛ, но был честным, лучистым в улыбке тех, что любили меня. Они были, те, кого я лишал того, что они так долго хранили. БЫЛИ! Мы как-то пили с моею подругой шампанское, пуская сигарету по кругу. «Не люблю, когда так, закури целую» - говорила она. У окна я стоял с незнакомым мне человеком, пуская мыльные пузыри. Я хотел быть с нею навеки, или хотя б до зари. Вот ещё одна мимолётность, которая могла б изменить мою жизнь. Этажи летели со скоростью света, но были едины. Глубины сознания – те же глубины, в них можно тонуть. Я пришёл домой пьяным, умудрился заснуть с телефонной трубкой в руках. Ах, сколько всего она мне принесла! Знакомства, истерики, беседы с любимым поэтом – тридцатичетырёхлетним нарком в представлении масс, я нашёл в небо лаз, когда под одною из арок он протянул свою руку. Скука заставила брать интервью. Не люблю Русский Рок, все эти АКВАРИУМЫ и АЛИСЫ, но их собрания (в особенности АКВАРИУМА) украшают мою фонотеку. Всерьёз, не для смеха. Я слушаю CURE, JOY DIVISION – это как дополнение к RADIOHEAD и PLACEBO и прочие группы, в которых запутался. СУПЕР! Какой же ты журналист? По сценарию это выкрик из зала. Знаешь, я ненавижу людей, но я их люблю и пишу прежде всего о людях. Стреляйте в меня из орудий. Я не творю кумиров. Мило, конечно, читать в гостевых сайтов, которыми занят: Коровин косит под … Оставим место вписать тому, кто согласен. Ты плагиатор! Опасен для общества, своим одиночеством меряющий эгоизм других людей. В мире идей и тупого преклонения я пишу стихи, или стихотворения. Как-то однажды я прошёлся по Невскому Свернул на Литейный и понял: Мне плохо. Такое ощущение, что город Держит меня за последнего лоха, Подсовывая рекламные вывески: О, суррогатная любовь! Тебя так много, И каждый готов раздеться Под песни из телеэфиров И джинглы рекламных роликов. Малолетних алкоголиков, Подсевших на пэпси (поколение лайт) Уже не спасти, Их жизнь это один Заражённый вирусом из сети И прикрытый властями цветной порносайт, Или песня, нарезанная ди-джеем, Я замечаю, как планета стареет, Но снова вернулся на Невский, Идти до Восстания надо, Ласкаю витрины взглядом: Мир манекенов, застывших в стекле, Голая правда на вертеле Журнальных обложек и киноэкранов, Ложь неприкрытая, этого мало, Хочется бить и взрывать магазины, Или просто не спать ночами, Потому, что мечами Неправды блестит В квартирах телеэкран. Морщась от ран, Старый обиженный фильм Загибается, Рекламу в раны пустив, А солнце садится на запад, Вернее, оно западает. Иду по Невскому, подхожу к метро, И кто его знает У кого в чемодане лежит динамит Или три килограмма превосходной взрывчатки. Какая тут безопасность??? Нет её даже зачатков, Потому, что менты шмонают, лишь тех, Кто на лицо ни такой как они, То есть, если меня попросить, Я с лёгкостью провезу в метро гексаген, Или два килограмма самой прушной травы: А вы Задумывались, что за предметы Лежат у меня в рюкзаке? Конечно же нет, Вы сами в себе Замкнулись, Открестились от мира,Уткнулись В цветные газеты, Или романы в мягкой обложке… («…неотложки застряли в пробках, А где-то гибнет ребёнок…» Хотел это место вычеркнуть, Но как только представлю Плачущее чудо в конверте пелёнок И лица хозяев мира За рулём автомобилей Мне снова становится страшно) Я сажусь на свободное место, Закрываю глаза (это, кажется, важно) И вижу свободой очерченный мрак… …я проникаю в самую гущу толпы И замыкаю два провода, Не то, что бы я что-то хотел сказать, а просто… (то есть: без всякого повода).… Это своеобразные проводы города 2005 года. Я его хоронил несколько раз, но продолжаю читать при всякой погоде и времени суток. Читал даже ночью, выйдя пьяным на сцену клуба, где в баре высокие цены. Это на набережной Фонтанки. Изнанка реальности пугает банальностью слова «не знаю». Герой кладёт ногу на ногу, ограждаясь от мира. В определённом смысле сувенира, данного ему на память однажды. Дважды хотелось уйти по пути неизведанных снов, но вселенских основ нельзя изменить. Кровь на руках – всего лишь образ и бутафория вместо ножей. Ей, той, которой посвящены эти строки хотелось сделать жест широкий, дав мне свободу. Уходили под воду матросы, их чувства съедала вода. Никогда тишина не казалась настолько опасной. Напрасно звонить, натыкаясь на автоответчик, который бездушно повторяет одни и те же слова. Не права была в том, что давая свободу, хотела получить её то же. Воспоминание детства: сотни прохожих вмиг превращаются в толпу и разрушают империю. Верю я, что было так нужно. Натужно, и почти что речитативом читаю стихи о красивом чувстве. Искусство ломается о несколько слов: - Революция – бред или смерть? - Проявление слабости! Ты снова плюёшь мне в лицо И шепчешь какие-то гадости. Радости Первых с тобой наших встреч Мне сберечь Не получится, Напрасно старался и мучился, Желая хоть что-то вернуть, Но не смог, Обломался, Сорвался на крик, А потом неожиданно сник, Как скомканный фантик Забытого вкуса лимонных конфет… Ты помнишь, как губы мои целовала? Шептала То «да», то постылое «нет», Или свет твоих окон Не светит в глаза, Его преломляет на пальцах моих Ненужная этому миру, Тебе и другим, Но реальная, словно удар, Сбежавшая вниз по щеке Скупая Мужская Слеза…За нами следят чужие глаза. Их тысячи тысяч. Они ежедневно выискивают тебя в толпе. Ты не такая, как все, на стене афиша концерта или плакат с какой-нибудь группой. Глупой быть невозможно, но хочется. Смотрела мне вслед, и её одиночество …пауза, что бы перевести дыхание… было попыткой признания: «Мне хорошо быть одной. СТОЙ! Посмотри, как прекрасен закат. Не воротишь назад уже дважды прожитый день и парня, который тебя покидает. Кто он такой? А кто его знает! Я тоже кого-то бросал, но чаще бросали меня. От окна падает свет огромной и полной луны. Быть может с другой стороны у неё зашифровано что-то. Знать бы, зашифровано что. Поэзия – это приём ничего не скрывающий, но открывающий новые двери. На этой неделе, уверен, кто-то влюбился, убился, разбился, выбросился в окно, застрелился, женился, взвился вверх на противотанковой мине, рассорился и разозлился, опять помирился, покинул страну, брился, лечился, бился до самого последнего вздоха, а кто-то, сидя в кафе убедился – любовь – это боль, и от этого плохо!