VI
-Здравствуйте, следователь. Как ваши дела? – раздался в трубке голос моей новой
знакомой.
-У меня, как обычно. У вас как? – я решил побыть вежливым и постарался побыстрейзакрыть дверь с другой стороны, поскольку по моему фривольному тону, девица могла догадаться, что звонок носит вовсе не деловой характер.
-Да у меня тоже все ничего. Живу, работаю, живу.
-Что вы решили в отношении нашего с вами сотрудничества? – после обмена
любезностями, я решил перевести разговор в деловое русло. Трудно кокетничать, спускаясь по лестнице, для того, чтобы потом поехать в морг.
-Могу сказать, что я приняла определенное решение по интересующему вас вопросу, - она ответила мне, сразу переняв мой деловой тон.
-И какое же оно будет?
-Оно вас должно обрадовать. Я согласна на такое сотрудничество, в той форме, какую вы предлагаете.
-Это просто замечательно! – обрадовался я, внезапно, открывшимся перспективам.
-Именно в той форме, которую мы оговаривали с вами вчера, - она разом спустила на землю и меня и мои чаяния. Видно с перспективами придется повременить.
-Ну, разумеется. Как же может быть иначе?! – я подумал, не поспешно ли я это сказал.
-Ну, вам ли не знать, что иначе может быть. Еще как может! - наверное поспешно, все таки, я сказал про «иначе».
-Тогда, нам, наверное необходимо обсудить какие-нибудь детали, - робко предложил я,сославшись на незнание журналистского дела, в ответ на ее удивленное хмыканье.
-Вероятно, да.
-Тогда, где и когда мы смогли бы пересечься?
-Я думаю там же, если вы не возражаете. Но немного раньше. Например, в семнадцать тридцать.
-Да-да, конечно. Меня это вполне устоит, если устроит вас, - надо быть галантным все же.
-Тогда, договорились. Счастливо, - она попрощалась и отключилась, оставив меня стоять с телефоном в руке и обдумывать, насколько непредсказуема жизнь с ее поворотами. Ведь только собирался в морг, как свидание мне назначает очень сексапильная девушка и мое желание провести остаток дня с трупами стремительно идет на убыль. Тем более, что я к ним уже не успевал. Зато успевал к ней. Я сел в транспорт и неспешно поехал в «Санитериум». Как всегда, я приехал раньше, и, как в тот раз, заказал себе пива. Я успел его допить до ее прихода, и она застала меня, курящим возле пустой кружки, которую, впрочем, быстро унесли.
-Привет, - неформально поздоровалась она.
-Привет, - решил поддержать ее коллегиальный тон я.
-Ну, «как дела», мы уже спрашивали друг у друга. Я думаю, кофе? – неожиданно первой предложила она.
-Да, конечно, - признаюсь, я несколько опешил от столь неожиданного предложения от настолько официальной в высказываниях женщины. Я второй раз за этот день подозвал официантку и заказал два кофе, десерт и «Рижский бальзам». Создавалось впечатление deja vu.
-Ну, - спросила она, - как продвигается дело?
-А никак, пока.
-Что, неужели в рамках нашего нынешнего сотрудничества, вам нечего сообщить мне?
-Особенного ничего.
-А не особенного. Такого, самого заурядного? – она спрашивала и пила кофе с десертом. Я принялся пересказывать ей все, что знал, избегая повествований о мертвой девочке, которую переехал грузовик, и некоторых других моментах, не имеющих прямого отношения к расследованию.
-Ну вот, я вам рассказала о своих ощущениях в этом деле, а вы ограничились перечислением голых фактов, которые я могу подчерпнуть в пресс службе вашей конторы, - сказала она, когда я закончил перечислять факты.
-Про ощущения… Это все довольно сложно, - я и вправду не предполагал, как ей это рассказать.
-Но вы попробуйте. Может, получится.
-Давайте прогуляемся, если вам нечем заняться вечером. Здесь душновато, а на воздухе,даст Бог, может и получится.
-На самом деле, немного опрометчиво, с вашей стороны, предполагать, что мне нечего
делать вечером, но раз уж предположили, то, пожалуй, немного прогуляться в конце рабочего дня не так уж плохо.
-Хорошо, пойдемте. Я только расплачусь за кофе, - я допил бальзам и кофе. Принесли счет, и я во второй раз за день расплатился. Я вышел из кафе вместе с ней, прикурил и поинтересовался, куда мы пойдем.
-Пойдемте погуляем по набережной, - есть у нас в городе река, - если не возражаете.
-Конечно, не возражаю, - ответил я, направляя стопы в направлении набережной, -кстати, как вас зовут? А то, как то безлично мы общаемся.
-Аня. А вас? – я представился и, по моему предложению, мы решили перейти на «ты».
Переходить на «ты» оказалось, как всегда, сложно. То я, то она, соскальзывали на привычное «вы», поправляли друг друга, веселились по этому поводу, словом очень приятно проводили время по дороге к нашей, неширокой правда, и довольно медленной речушке, заключенной в серый гранит набережной, только в центре города. Ближе к периферии, где жил, например, я гранит иссякал, и берега становились обычными, поросшими прибрежной травой, с проплешинами мест для общественного купания, где летом горожане, вырвавшись, как они считали, на природу, жарили шашлыки и пили водку, охлажденную все в той же реке, превращая берега, причем, как один, так и другой, в замусоренную клоаку. Но мы с ней шли по истертому подошвами влюбленных парочек, граниту набережной в центре. По пути я взял нам с ней по паре пива и, чтобы выпить его с удовольствием, нам пришлось сесть на пустую лавочку, каких было в столь ранний час в избытке. Солнце потихоньку закатывалось, освещая красноватыми бликами, гладь воды, светлый гранит и нашу лавочку. Она сидела в лучах заходящего солнца, которое сообщало ее волосам багряный оттенок, положив ногу на ногу так, чтобы я мог созерцать середину бедра той ноги, которая была сверху. Зрелище было впечатляющим и, чтобы хоть немного собраться и вести разговор в направлении, интересующем мою собеседницу, я открыл нам с ней пива. Отхлебнув из бутылки, я взглянул на нее, и увидел, что она следует моему примеру. Это радовало.
-Ну, ты начнешь хоть что-нибудь рассказывать по существу? А то болтовня – это,
конечно, хорошо, но не в рамках нашего сотрудничества, - сделала ударение на последнем слове она.
-По существу? Подожди. Чтобы рассказывать по существу, на это надо решиться, -
промямлил я.
-А ты такой нерешительный?
-А ты не заметила?
-Учитывая, какими темпами мы с тобой продвигаемся в наших отношениях, я, на твоем месте, молчала бы про нерешительность.
-Наши отношения? Где? – я притворно огляделся кругом.
-Не паясничай. Ты ведь понял. Так что не пытайся это скрыть за комедиантством.
-Не-а, не понял.
-Подумай и поймешь. А теперь давай рассказывай.
И, сделав порядочный глоток пива, я начал рассказывать с самого начала. Она полуобернулась ко мне, и я смог рассматривать ее колени с фронта. Это отвлекало, но я потихоньку продвигался вперед. Пиво, в сочетании с «Рижским бальзамом», сообщало моему рассказу живости, и делало подробности красочней - я подавал их несколько под новым углом. Я рассказывал про жену, про кошку, про окровавленный прут арматуры, про то, как я живу и с кем, про девочку, про грузовик, про тим-там, тим-там, тим-там, про каждое свое утро, про друга в дурдоме, про работу и запах курицы в морге. Все это лилось из меня, как-будто что-то прорвало внутри. Думаю, услышь все это девица, что со мной живет, у нее бы не повернулся язык сказать, что я все время молчу. Я давно не был настолько хорошим рассказчиком. Она меня слушала, не перебивая. Слава Богу, не делая заметок в каком-нибудь своем блокноте. Во взгляде у нее были заинтересованность и, где надо, сочувствие. Я думал, что пусть, если она и играла, то играла хорошо, и выбранная ею тактика, аппелировала к некоторым стрункам моей души, делая наше с ней общение комфортным для меня. Может, это и был какой-нибудь журналистский прием для сбора информации, но мне тогда было все равно и я говорил и говорил, может даже, выбалтывая подробности, за которые мне будет потом стыдно.
Наконец я закончил. А, закончив, увидел, что пиво кончилось и сигарет стало на две с половиной меньше. Оставшаяся половина дымилась у меня во рту. Я обтер ладони о колени и выжидательно на нее посмотрел. Она сидела, глядя прямо на меня. В ее глазах была все такая же заинтересованность. Она, вероятно, рассчитывала на продолжение, но его у меня не было.
-Это все, - я смущенно, почему-то улыбнулся.
-Все?
-Да, все. Мне больше нечего рассказать про это дело.
-Ну, ты рассказал и не по делу столько интересного, что я, вероятно, сделаю на этом материале неплохой репортаж.
-Какой репортаж?!
-Репортаж о личной жизни следователей вне работы.
-Нет! Так мы не договаривались! Ты пользуешься моей минутной слабостью, - притворно бурно запротестовал я.
-Хорошо, я это учту. И имен не прозвучит, - она легко улыбнулась.
-Спасибо, хоть, на этом.
-Да, не за что, - она снизошла до нас, грешных, с высот своих.
-Может нам немного пройтись, а то я чувствую себя каким то разбитым. Пока дойдем до места твоей посадки в транспорт, можешь поспрашивать меня. Что захочешь. Если захочешь, - предложил я, вставая, что не давало ей простора для возражений.
Но большую часть пути, который вел нас к средству передвижения, она ничего не спрашивала. Более того, она сосредоточенно молчала. Сказать, что ее лоб прорезали морщины, я бы не отважился, но взгляд точно был задумчивым. Всю дорогу мы изредка пробовали щебетать на темы, вроде погоды и цен на продукты. Вот, собственно, мы и подошли к остановке и, как на зло, почти сразу подъехал автобус. Ее автобус, как оказалось.
-Ну, до свидания, - улыбнувшись, сказала она.
-Счастливо тебе, - не отстал я в излияниях вежливости. Она направилась к автобусным дверям. В дверях она обернулась, и ее улыбка была немного лукавой.
-А мне понравилось, - сказала она, - позвоню завтра.
-Может, ты мне дашь свой телефон? - крикнул я, ее скрывающейся в проеме, спине.
Она уже пробралась вглубь салона. Я шел за ней, следя снаружи в окна. Наконец она села возле окна, ближе к концу автобуса. Я подошел почти вплотную к окну, которое находилось как раз над выхлопной трубой. Так что, последние минуты нашего, уже невербального, общения проходили в черных клубах выхлопа солярки. Я знаками попытался повторить свою просьбу. Судя по, сначала удивленному, а затем, вдруг просветлевшему лицу, я понял, что мои мольбы услышаны. Она принялась, через равные промежутки времени, показывать мне различное количество пальцев, которое я скурпулезно занес в свой телефон. Автобус тронулся на последней цифре и она, помахав мне на прощанье, уехала, оставляя меня стоять в одиночестве на опустевшей остановке. Тим-там, тим-там, тим-там раздалось вдалеке. Какая то значительная часть моих кишок, рухнула куда-то в область пяточной кости. Я резко обернулся, и краем глаза заметил подпрыгивающее розовое платье, которое скрылось за углом. Наверное показалось. Я судорожно выдохнул, зажмурился, заткнул уши. Затем вдохнул, открыл глаза, вынул указательные пальцы из ушей и огляделся – ничего. Слава Богу – ничего! Так ведь и умом тронуться недолго. А все этот чертов шеф и его задание! Совсем «небольшое», да уж! ДА УЖ!!
Я поехал домой. Чертовски одиноко, надо сказать, в этой жизни. Пусто как-то, беспросветно. Я попробовал подумать, почему пусто и, единственное, что пришло в голову, было то, что я излил все свои переживания абсолютно неизвестному, точнее, почти неизвестному мне, человеку. И даже умудрился найти сочувствие и отсутствие комментариев моего сумасшествия. Да, никто не задавал мне сегодня вопросов, даже я сам себе насчет того, а не псих ли я и не придумал ли я этого всего в рамках своих бредовых идей. Я был рад. Я был успешен сегодня! Где-то мной было вычитано, что успех – это завоевать расположение ребенка. Так вот, завоевать расположение моей новой знакомой – это трижды успех, если я в ней не ошибаюсь. Я подумал, что вполне логично предположить, будто она трижды ребенок, раз я трижды успешен. На такой вот, немного пусто-одиноко-бредовой волне, я и пришел домой. Второй раз за этот день. Морг, значит, придется перенести назавтра. Я искренне надеялся, что там-то уж точно меня ждут всегда. А вот дома меня ждали не особенно - не было ужина. Пришлось спуститься в магазин внизу. Купил там пиццу, пару гамбургеров и снова поднялся к себе. На столе я заметил записку, которая говорила мне, что на некоторое время, девица моя отправилась к родственникам, как она написала: «…отдохнуть друг от друга…». Час от часу не легче.