V
Следующее утро опять началось со звонка будильника. Описывать утро еще раз, нужды нет, ничего не поменялось. Сегодня буду ждать звонка от моей новой знакомой журналистки. Должна же она вынести свой вердикт в отношении нашего с ней будущего сотрудничества. Я подумал, что неплохо бы съездить еще раз в морг, посмотреть на тела. Что там, у них за ужас на лице. Но, по здравом размышлении, пришел к выводу, что надо съездить посмотреть мое будущее место работы в качестве официанта. Я посмотрел в папке адрес. Ехать было совсем недалеко за город, так что на такси
я не разорюсь. Я вызвал его по телефону к подъезду. Любезный женский голос, на другом конце провода, пообещал мне, что такси прибудет через пятнадцать минут. Примерно через двадцать, прозвонил домофон и таксист сказал мне, что ждет меня возле подъезда. Я спустился вниз, сел в такси, назвал адрес и мы тронулись. Такси катилось по сухому асфальту, изредка подкидывая меня на колдобинах. Таксист был худым, небритым мужиком, лет сорока пяти. Он говорил без перерыва о своих шоферских проблемах, изредка переходя на общегосударственное устройство, личности ведущих деятелей правительства и воспоминания о былой социальной защищенности. Одним из моих замечательных качеств является умение создавать выражение крайней заинтересованности на лице, при том, что мои мысли, могут быть где угодно. Так и сейчас, я вспоминал события вчерашнего вечера, приходя к выводу, что все произошедшее, было просто нереально. Не могло быть реальным! Не могло! Я же не псих, и галлюцинации, если это были они, не подходят ни под одно душевное заболевание. Я сидел и убеждал самого себя в том, что я не полный придурок, и не вижу в реальности того, чего не может быть. Такси катилось по, обрамленной лесами, дороге. Словесный поток из уст шофера не иссякал.
-…вот я ему и говорю, что вспомнил бы он, как раньше то. Если встал в очередь на
квартиру, значит получишь. Рано, или поздно. А сейчас…- все это время он, оказывается, говорил, импульсивно размахивая зажженной сигаретой над рулем.
-А сколько ехать еще? – спросил я.
-Да еще минуть десять, - это меня обнадежило. Всего десять минут воспоминаний опрежней жизни, - вот сейчас свернем вправо, а там до указателя, а дальше от указателя по стрелке.
Мы въехали в пригородный поселок и немного поколесили по улицам, пока не нашли это самое кафе. Я расплатился с таксистом и вышел на улицу. Кафе стояло на обочине, поэтому, с полным правом, его можно было бы назвать придорожным кафе. Оно представляло собой полукруглое здание, по окружности которого, тянулись окна во всю стену. С противоположной стороны располагались, надо думать, кухни и всякие прочие подсобные помещения, судя по отсутствию окон в стенах. Я стоял и курил, разглядывая этот шедевр пригородной архитектуры. Перед полукруглым, покрытым окнами, фасадом располагалась небольшая, полукруглая же, терраса, со стоявшими на ней дачными, пластмассовыми столиками и стульями, для любителей поесть, вдыхая аромат выхлопных газов. Между столиками сновали официантки, одетые в черно-белую форменную одежду. Некоторые из них с моей точки наблюдения были весьма привлекательны. Над фасадом была видна, выполненная большими красными буквами, вывеска, рассказывающая неискушенному потенциальному посетителю, что кафе называлось «Полукруг», адресуя к конфигурации строения. Я поднялся по ступенькам, ведущим ко входу, и открыл дверь. Я попал в полукруглое, полутемное, полу заполненное помещение. Пройдя к столику, с которого открывался, на мой взгляд, наилучший обзор всего зала, я присел у окна, тяжелые шторы которого были задернуты, не пропуская света. Музыка играла сносная и негромкая, что тоже не могло не радовать. Не люблю кафешки, где орет какая-нибудь откровенная, слюнявая попса. Словом, это заведение было вполне уютным для пригородного кафе.
К столику подошла молоденькая девочка, и подала мне меню в коричневой, кожаной обложке. Она предложила мне остановить на чем-нибудь выбор, а я, в ответ, заметил ей, что это место уютное, под стать такой привлекательной девушке, как она. Она дежурно улыбнулась и упорхнула. Я раскрыл меню и внимательно с ним ознакомился, выбрав «Пельмени в горшочке», «Отбивную с овощным гарниром», «Кровавую Мэри» и кружку пива. Жестом подозвал все ту же девочку и сообщил ей, что я собираюсь вкусить на завтрак. Она опять дежурно улыбнулась, испарилась, чтобы принести мне первым делом «Кровавую Мэри». Я залпом осушил стакан, прикурил и принялся раздумывать, смогу ли я, так же безупречно быстро, порхать по залу. Через, примерно, пол сигареты, принесли пиво. И я, отхлебнув глоток, принялся изучать место своей будущей работы. Вдоль полукруглой наружной стены с окнами, стояли столы на шесть мест, торцами к окну. В самом зале стояло еще несколько, но, уже круглых, столов. Они образовывали второй ряд. Ближе к центру полукруга была полукруглая барная стойка, за которой стояла привлекательная барменша возле единственного на весь зал кассового аппарата. Судя по всему, зал был произвольно поделен на секторы. Каждый сектор обслуживала одна официантка. Зал был наполовину заполнен и официантки не слишком разрывались между клиентами. Больше ничего интересного в устройстве зала не было и я стал наблюдать за контингентом, который мне вскоре предстоит обслуживать. Он был разношерстным, или как будет корретней, расслоенным. Здесь были представители среднего сословия, то есть клерки, мелкие предприниматели, просто братки в новых, спортивных костюмах и пальцах с перстнями и, вероятно, строители. Так же, по-разному они и заказывали. От водки с пивом в графинах и фисташками, до шашлыка с красным вином. К официанткам никто не приставал, что было удивительно при таком контингенте. Это хорошо, значит, меня не будут хлопать по заднице, когда я нагнусь.
Мне принесли «Пельмени в горшочке», которые были с бульоном, расплавленным сыром в бульоне и грибами. Я допил пиво, за это время пельмени немного остыли и их стало можно есть. Кстати, они оказались очень даже ничего. Хорошо приготовлены для придорожного кафе в пригороде. Надо будет, когда принесут второе блюдо, поговорить с официанткой «за жизнь». Я сидел ел пельмени и, в тот момент, когда мой рот был забит под завязку и занимался пережевыванием, официантка и подошла. Так что спросить ее я не смог, во избежание выпадения на колени полу пережеванной пищи. И я остался наедине со вторым блюдом. Я подумал, что придется заказать еще и кофе – его можно быстро проглотить, если официантка подойдет, не рискуя тем, что кофе выльется на стол, или колени изо рта. На этой замечательно находчивой мысли, я и остановился, чтобы продолжить трапезу уже без излишних мыслей, мешающих процессу переваривания. Отбивная оказалась тоже приемлемая. Хорошо прожаренная, с хрустящей корочкой. Гарнир гармонировал со вкусом мяса. Словом, очень неплохо кормили по месту моей будущей работы.
Наконец, я все доел. Не без сожаления, я отодвинул тарелку и принялся изо всех сил шарить по залу взглядом в поисках «моей» официантки. Перехватив ее взгляд, я придал своему, самое просительное выражение, какое мог. Она ласково мне улыбнулась и подошла, прелестно покачивая бедрами.
-Чего-нибудь еще закажете, - спросила она.
-Да. Кофе, если можно, - ответил я, убедившись, что во рту больше ничего нет.
-Конечно. Вам какое – «Эспрессо», «Американо», «Лате»?
-Девушка, кофе – это «он». Двойной «Эспрессо», пожалуйста.
-По последним данным, которые есть у меня, кофе теперь среднего рода. Вам двойной по-крепости, или по объему?
-Девушка, а вы кто по образованию, раз разбираете по-русски так хорошо? Мне, пожалуй,по крепости.
-Я филолог. Филфак МГУ, - ответила она, слегка смущаясь.
-А почему тогда, вы официантка? – я попытался удивиться искренне.
-Потому что платят больше. Будто не знаете. Нас здесь много с высшим образованием педагоги там и все такое.
-Вот как? А я доктор, верите, - она верила, и спросила какой. Поскольку я врал творчески, я ответил, что хирург.
-Здорово, всегда хотела стать врачом, - не менее творчески соврала она, - извините, но надо идти, начальство не приветствует продолжительное общение с клиентами.
Она упорхнула за моим кофе. Любопытное место, - думал я, - официанты с высшим образованием обслуживают полу криминальных посетителей придорожного кафе. Вероятно, директор этого заведения составил свой первоначальный капитал тоже, не совсем честным, способом в период всеобщих государственных перемен. Впрочем, вложение этого капитала, судя по кафе, было весьма верным.
-Вот ваше кофе, - улыбнулась она, явно умышленно игнорируя правильное произношение
напитка.
-Спасибо. Но я думаю, что не взирая на последние постановления, я буду считать кофе,существительным мужского рода.
-Наверное, я смогла бы объяснить вам правильность и первого и второго вариантов, но боюсь, не располагаю временем, для этого.
-Я не сомневаюсь в вашей компетенции. Счет, пожалуйста. А сколько вам платят, если несекрет?
-Да нет, не секрет. Около трехсот пятидесяти долларов. Сейчас немного больше, ноприходится и работать за двоих – официантов стало меньше.
-Да ну! Неужели, от таких денег еще и увольняются? Вы понимаете, что я исхожу из своей зарплаты, - я постарался невесело улыбнуться.
-Они не уволились, - она замялась, - у них… возникли проблемы, насколько я знаю. Они просто перестали выходить на работу… и их уволили.
-Вот как? У нескольких официантов сразу, возникли проблемы? – я засмеялся, - в каком же проблемном месте вы работаете!
-У официанток… Извините мне надо идти, - отведя глаза сказала она, и ушла.
Я остался сидеть, дожидаясь счета и прихлебывая кофе, очень хороший кофе. Она принесла мне счет и собралась уже было уходить.
-Подождите, я сразу рассчитаюсь, и вы заберете сдачу и чаевые, - удержал я ее, - Я вот
подумал, а может устроиться к вам на работу? На моей, мне все равно платят существенно меньше.
-Ну-у… как знаете. Тут я вам посоветовать ничего не могу. С моих позиций – стало бы легче работать. Если бы официантов стало больше.
-А начальство ваше, горит желанием набирать новый персонал?
-Это лучше спросить у начальства, мне кажется, - я рассчитался, дав положенные
тридцать процентов от суммы на чай, и она ушла.
Поскольку мне больше не было повода оставаться в кафе, я вышел. Еще раз окинул взглядом кафе снаружи и перешел на другую сторону улицы. Там я, минут через восемь, поймал такси и поехал обратно в город.
По приезде, я зашел домой и переоделся, во что полегче. Затем, все же, я подумал о визите в морг. Солнце стояло высоко и заливало своим светом окрестности, словом, погода для поездки в морг, была, как всегда, великолепная. Вместо того, чтобы наслаждаться ей где-нибудь на пляже, нежась на песке, я ехал вдыхать смрад разлагающихся тел. А что? По такой погоде, все найденные в укромных уголках города, трупы непременно не первой свежести. Вот, то ли дело зимой, когда они свежие и не сказать, что румяные, но вполне смотрибельные, и обоняемые то же сносно.
Перед самым выходом, я позвонил шефу и рассказал о походе в кафе. А так же о том, что контора должна будет финансировать мою дорогу до места будущей, временной работы, которую я приму на себя в рамках текущего расследования. Шеф мне возразил, что, поскольку я в отпуске, я не могу вести расследование, а, следовательно, финансирования мне не полагается. Я довольно уныло поинтересовался, неужели все расходы на дорогу в пригород мне придется взять на себя, а он сказал, что, скорее всего. Пришлось говорить о том, что мое финансовое положение не позволяет оплачивать этот нелегкий путь (на пиво бы хватило). И предложил вести расследование так, без устройства на работу туда. Правда, это будет менее результативно, - сказал я, - вдалеке, так сказать, от непосредственного источника. На что он поспешно, как мне показалось, сказал, что придумает что-нибудь. Я поблагодарил и откланялся. Я посмотрел на часы – время, для поездки в морг уже поджимало, если уж я хотел кого-нибудь там застать. Я попрощался с, уже бодрствующей, девицей и начал поворачивать ключ в скважине, когда раздался очередной телефонный звонок.