……у Верочки. Мы просидели всю новогоднюю ночь на ее микрогабаритной кухоньке и, развлекая ее разговорами, я уговорил бутылочку крепчайшего ликера, сделанного из спирта и вишневого сиропа. Предки ее дрыхли в комнате по соседству, ни о каком интиме не могло быть и речи, тем более, что и не было никогда даже позыва, по крайней мере, с моей стороны, хотя Верочка была девочкой приятной во всех отношениях….. Какого рожна я поперся к ней в новогоднюю ночь, даже я сам не представлял. Скорее всего от одиночества…. Так совпало, что мы были одиноки в ту ночь, и не смотря ни на что, чудно провели время. Сна и алкоголя ни в одном глазу, и приперся я домой под утро, не трахнутый и трезвый.
Проснувшись через четыре часа, и вновь готовый к подвигам в борьбе с одиночеством, я вспомнил о своих закадычных друзьях, Рузе с Гошей, о людях, безусловно, семейных, но всегда радующихся моему приезду. И я позвонил, конечно, и услышал: - Давай, подваливай!-
Бутылочка «Слынчев бряг» всегда была кстати на наших посиделках, не говоря уже о том, что первого января обязательно надо было принять каплю горячительного, учитывая вчерашние возлияния. Как говориться: - Чтобы хорошо опохмелиться, нужно сегодня выпить больше, чем вчера! Ленин.-
Ребята жили в самом центре, с окнами на припорошенный снегом и засиженный голубями памятник Юрию Долгорукому, со старенькой Иркиной бабушкой, и были свободны в приеме гостей в любое время суток и в любом количестве. Ехать к ним мне с Войковской – два раза упасть, и через час я был «как штык». Гоша конечно пребывал на взводе, успел уже поправить здоровьечко, но пограничного состояния еще не достиг, и это радовало….
Звонок в дверь застал меня в прихожей, и я открыл. Она стояла на пороге, в модной дубленке, удивительно загорелая для зимы, и загар играл с белой шапочкой и воротником, и горели голубые глаза, и блестели зубы….Вся такая тоненькая, даже хрупкая, какая то неземная, с удивительно низким , бархатным голосом….
- Ну вот, пришла красивая женщина, а я не брит! – сказал я и пошел бриться…….