1
- Простите, вы – Карпова? Анна Петровна?
В этот день Анна Петровна вернулась домой из "дальнего" похода. В последний год она выходила из дому только по двум маршрутам: "дальний" (редкий) поход в супермаркет за два квартала, и "ближний" – в магазин в ее же доме, только обойти, с улицы.
Сегодня ближний магазин оказался закрыт на учет. Путешествие в супермаркет утомило Анну Петровну и физически (хоть и спасала ее худоба, но что-то сумка тяжелой показалась, хотя чего там – булочка, кефир, сыру кусочек), и морально. Не любила она ходить в супермаркет.
Наглые охранники, следящие, не засунула ли в карман шоколадку.
Наглое изобилие полок, напоминающее ей о позорной пенсии.
Говорят, в Европе жить начинают после выхода на пенсию. Ездят по миру. Любовников заводят.
Господи! Попробовали бы прожить на три тыщи. За квартиру заплатишь, дай Бог, чтобы хватило на еду до следующей пенсии, об одежде уж нечего думать.
Газету купить – непозволительная роскошь. Сосед, спасибо, газетками снабжает, из них и узнаешь про сладкую жизнь. Да из телевизора еще. Жизнь в телевизоре – помирать не надо – машины, драгоценности, кутюрье…
Сосед, с верхнего этажа, Константин Николаевич, тоже одинокий, пенсионер, но военный, пенсия побольше. Не совсем одинокий, хоть один живет, дети есть, помогают понемногу. Газеты прочитает - Анне Петровне заносит. Похоже, не прочь предложить совместную жизнь, но Анна Петровна сразу дала понять, что не одобрит предложения. Слишком ценит свою независимость. Ноги пока носят, слава Богу.
Так вот, вернулась, усталая, не успела сумку разобрать – звонок в дверь.
- Я. А вы кто будете?
- Из милиции я, Анна Петровна. Капитан Марченко. Анатолий Васильевич.
Мужчина в штатском пальто, в кепке, лет сорока, вида угрюмого и потрепанного, протянул удостоверение.
- У меня разговор не короткий, разрешите войти.
- Да, да, конечно, проходите на кухню, у меня в комнате не убрано. Чаю?
- Не откажусь.
Капитан повесил пальто с кепкой на вешалку, тщательно пошаркал ботинками по половичку в прихожей и прошел в кухню.
- Садитесь, вот тут, я сейчас чайник поставлю.
Анна Петровна начала хлопотать у плиты, а Марченко сел за столик, потер ладонью лицо и сказал:
- Я из уголовного отдела. Вот по какому вопросу. К вам никто не обращался с предложениями по квартире?
- В каком смысле?
- Ну, вы человек одинокий? И, кажется, написали завещание по квартире?
- Откуда вы знаете?
- Ну, для нас это не проблема, сами понимаете. Вы завещали квартиру Фонду помощи больным детям.
- И что, теперь это уголовное преступление?
Марченко засмеялся, отчего его лицо стало почти симпатичным.
- Нет, конечно. Если у вас нет наследников, квартира и так отойдет государству… извините, в случае вашей смерти… это никого не касается, вы вольны распоряжаться… Дело в том, что, во-первых, вы можете подвергнуться опасности, а во-вторых, я хотел попросить вашей помощи.
Анна Петровна с удивлением взглянула на капитана. Его слова, конечно, удивили, но, одновременно, всколыхнули неприятные воспоминания.
Наследники у нее были.
Вернее, один наследник.
2
Отца у Анны Петровны не было.
То есть, биологический отец, вероятно, был. Мать о нем никогда не говорила, и фамилия у Анны Петровны была материнская.
Была у матери сестра, тетя Маша. Жила она в другом городе, и Аня видела ее раза два, еще маленькая была, не помнит почти. Тетя Маша эта была беспутная, безалаберная, любила выпить, мать с ней отношений не поддерживала. Замужем тетя Маша тоже не была, но родила дочку, такую же беспутную. У этой дочки родился (конечно, тоже без мужа) сын, Кирилл. Внук двоюродный, значит, Анне Петровне. Кажется, это называется внучатый племянник.
Тетя Маша с дочкой в разные годы умерли, и про судьбу Кирилла Анна Петровна ничего не знала.
Своих детей у Анны Петровны не было, Бог не дал, хоть прожила с мужем почти десять лет, до самой его смерти. Он постарше. Когда они познакомились, уже был женат, но от семьи ушел, жил один. Так и не развелся официально со своей бывшей, поэтому жили в гражданском браке, не расписались.
И, значит, из всех родственников в целом свете был у Анны Петровны только этот внучатый племянник, о котором ничего она не знала до прошлого года.
Он заявился без звонка, вернее, позвонил прямо в дверь. Знакомство и весь недолгий разговор оставили у Анны Петровны какое-то мутное впечатление. Кирилл сразу стал называть ее "бабулькой", что Анну Петровну, женщину интеллигентную (она считала, что имеет право так думать, всю жизнь проработала в проектных институтах, много читала, посещала театры), коробило.
На расспросы о его жизни Кирилл отвечал туманно, в духе "много претерпел от врагов своих, покушавшихся даже на самою жизнь", но ничего определенного не сказал.
Анна Петровна попыталась догадаться о роде деятельности Кирилла, но ее жизненного опыта оказалось недостаточно, то ли богема, то ли бомж. Угощение небогатое ел охотно, пил чай, произносил тягостные монологи, намекал, не страшно ли бабульке одной в трехкомнатной квартире.
Анна Петровна обрадовалась, когда их беседа прервалась традиционным приходом соседа со свежими газетами. Кирилл в присутствии Константина Николаевича задергался, начал задираться, намекая на соседское намерение улучшить свой квартирный вопрос за счет "бабульки". Анна Петровна не выдержала и объявила Кириллу, чтобы он не волновался, она уже завещала свою квартиру Фонду помощи больным детям.
Услышав это, Константин Николаевич удивленно взглянул, но ничего не сказал.
Внучатый же племянник уже открыто стал выражать недовольство, что вот родной кровиночке ничего, не по-родственному. Константин Николаевич, обычно мягкий и спокойный, наговорил Кириллу резкостей, и тот ушел, хлопнув дверью.
Анна Петровна упрекнула соседа, на что он ей сказал: "Эх, Анна Петровна, вы не видите, что ли, кто он такой? Я их навидался. Уже две ходки в зону". Анна Петровна сначала не поняла, в какую зону, какие ходки. А когда получила разъяснения, охнула: "Откуда вам известно?". Константин Николаевич рассмеялся: "Да масса признаков, татуировка на руке, манера поведения, словечки лагерные, мало ли… Это хорошо, что вы квартиру завещали, такой и прибить мог бы за наследство".
Теперь уже Анна Петровна посмотрела на соседа удивленно. Мысль, что она может подвергнуться насилию, ей в голову даже не приходила. Но, главное, сосед впервые помянул про квартиру, причем, с какой-то странноватой интонацией, и Анна Петровна подумала, что, может, намеки Кирилла небезосновательны.
3
Анна Петровна налила чай, поставила перед капитаном вазочку с вишневым вареньем и села напротив. Марченко заговорил, помешивая ложечкой в бокале:
- Так вот, Анна Петровна, мы уже несколько месяцев разрабатываем одну… ну, банду не банду… группу преступную. Занимается она квартирами одиноких пожилых людей. Вы, наверно, слышали объявления разных фирм о том, что они берутся обеспечить достойную жизнь до смерти, если квартиру им завещать. Или продать, с условием пожизненного проживания, конечно.
- Слышала, конечно. Но я думаю, здесь какой-то подвох скрыт.
- Да нет, в большинстве случаев, все это чистая правда. И разовую выплату приличную делают, несколько сот тысяч. И ежемесячный пансион, в добавке к пенсии. Это выгодный для них бизнес. Вы знаете, как сейчас квартиры дорожают?
Анна Петровна засмеялась:
- Откуда мне знать? Я продавать не собираюсь.
- Это сейчас самое выгодное вложение денег. Но дело вот в чем. Эти ребятки, о которых я говорю, работают под маркой такой вот фирмы. Все на чистом сливочном масле, не подкопаешься. Их пожилые клиенты получают и разовую выплату, и пенсион до самой смерти.
Марченко помолчал, утер рот салфеткой и добавил негромко:
- Только вот смерть почему-то наступает довольно быстро.
Анна Петровна вздрогнула:
- Вы хотите сказать…
- Видите ли, Анна Петровна, смерть пожилого человека – явление, к сожалению, довольно естественное. Ишемия, инфаркт, инсульт… Врачи ставят диагноз, вскрытие его подтверждает. Фирма оплачивает похороны, что предусмотрено договором, и ни у кого не возникает потребности связать происшедшую смерть с недавно подписанным вышеупомянутым договором.
- Так почему вы подозреваете?…
- Это наша работа – подозревать. Просто мы по оперативным данным заинтересовались подобными случаями. Но доказать что-либо, действительно, очень трудно. Тем более, что вскрытия, и в самом деле, подтверждают заключения врачей. Вот, собственно, почему я вам все это подробно рассказываю. Я уж сказал, что хочу попросить вашей помощи.
- Я поняла. Хотите меня использовать, как живца?
Капитан невесело посмеялся.
- Прежде всего, хочу вас предупредить. Если к вам обратятся с таким предложением, немедленно сообщить мне. Вот мои телефоны. А я думаю, что это произойдет в ближайшее время, они в этом микрорайоне сейчас крутятся. Судя по всему, имеют доступ к данным регистрационной палаты, знают, кто где прописан и тому подобное. Думаю, и про завещание знают. Это для них как раз сигнал, что наследников нет. А помощи вот какой просил бы.
Марченко аккуратно отставил пустой бокал:
- Спасибо за варенье, очень вкусно. Сами варили?
- Конечно, Анатолий Васильевич, сама.
- Ого, вы и имя-отчество мое запомнили? Обычно, люди если звание запомнят, и то хорошо… Так вот, помощь. Согласитесь на предложение. Не сразу, конечно, через два-три визита, все расспросив, попросите время посоветоваться… И подпишите договор.
- Но, как же?... Ведь вы говорите, они могут…
- Ну, Анна Петровна, они же вас душить не будут. Им нужна тишина, никакой уголовщины явной, зачем внимание привлекать. Я вам еще не все сказал. Один из этой шайки – бывший врач. Впрочем, почему бывший? Просто он сейчас не работает по специальности. Вот, в договоре наверняка будет прописано, что фирма обязуется взять над вами медицинское шефство. С регулярным посещением врача и бесплатными медикаментами.
- Вы хотите сказать, что это доктор меня отравит?
- Почему же отравит? Знаете, старый принцип: предупрежден – значит вооружен. Не принимать никаких лекарств от него. Сразу к нам, на анализ. Если все удастся, вот и будет доказательство.
- Но вы же говорили, что вскрытие не обнаруживало ядов?
Марченко с уважением посмотрел на хозяйку:
- Вам, Анна Петровна, криминалистом надо бы было стать. В том-то и фокус. Есть такие яды, которые под воздействием желудочного сока разлагаются полностью, и никакими анализами их не уловишь. А дело свое они делают, вызывают инфаркт, инсульт… Обнаружить эти яды можно только до приема, в таблетках или микстурах. Так что, видите, риска никакого для вас.
- А как же, если я договор подпишу?
- Ну, договор станет недействительным, если наши подозрения оправдаются.
- А если нет?
- Я уверен. Но на такой случай мы подготовим соответствующие документы, что вы действовали по нашей просьбе, в оперативных целях, и договор является недействительным.
Марченко встал:
- Спасибо за хлеб-соль, я не буду сейчас требовать от вас ответа. Если они не придут, считайте, что разговора не было. А если придут – тут и примете решение. Согласны с нами поработать – назначьте им новую встречу, мол, вам подумать надо. И звоните мне. Кстати, мы оформим вас внештатным сотрудником на время операции. Это неплохо оплачивается, вам, наверно, не лишне будет. Ну, а если не захотите… откажите им и забудьте.
Капитан оделся, держа кепку в руках, поклонился:
- До свидания… надеюсь, Анна Петровна.
4
Милицейские предположения оправдались. И быстро. Где-то через недели полторы после визита капитана действительно пришла дамочка средних лет, разложила перед Анной Петровной прилично напечатанные буклеты и проспекты фирмы "Участие", бланки договоров. Довольно связно рассказала об условиях – новое завещание, договор о пожизненном пенсионе, ежемесячное посещение "участливового" врача, бесплатные медикаменты по его рекомендациям, разовая выплата двести тысяч…
Если бы Анна Петровна не была предупреждена, то ничего бы и не заподозрила. Все солидно и благопристойно.
Дамочка ни на чем не настаивала:
- Вы, Анна Петровна, ознакомьтесь, почитайте, посоветуйтесь… Я к вам загляну на той неделе, если позволите.
После ее ухода Анна Петровна задумалась. Конечно, спокойнее всего было бы выкинуть макулатуру в мусорное ведро и забыть.
Но тогда, после визита Марченко, она рассказала все Константину Николаевичу, спросила его совета – ввязываться ли? Обсудив ситуацию, пришли к решению: риска особого нет, а предотвратить дальнейшие преступления стоит, может, это спасет жизнь такой же вот Анны Петровны.
И еще.
Анна Петровна даже удивилась, когда прислушалась к своим ощущениям, и почувствовала какое-то внутреннее возбуждение. Вот уж никогда не подозревала в себе авантюрной жилки!
Когда дамочка, как и обещала, зашла узнать решение, Анна Петровна усадила ее за чай, еще раз подробно расспросила обо всех условиях, особо о медицинском обслуживании.
- Ну, вы меня убедили, давайте, будем подписывать. Только я хочу, чтобы мой свидетель присутствовал при подписании, сосед мой.
- Конечно, конечно! Мы даже можем, если хотите, внести его подпись, как свидетеля, в документы.
Договорились завтра встретиться у нотариуса.
5
Все оформление не заняло много времени, в очереди не сидели, видно у "Участия" все было "схвачено", как с усмешкой прокомментировал Константин Николаевич по выходе из офиса.
- Ну, что, Анна Петровна, приглашаю вас отметить это дело. Пойдем в кафе.
- Ой, Константин Николаевич, я и забыла, как это – посещать злачные места!
- Вы уж скажете… злачные… и слово-то такое уж не употребляется, у нас вся страна "злачная".
В кафе было неожиданно для отвыкшей от светской жизни Анны Петровны уютно. Сосед заказал бокал шампанского, себе рюмку коньяку, шоколадку.
- Кутите, Константин Николаевич?
- Есть основания. Я на пенсии застоялся, а сейчас охотничий азарт почувствовал, даже неловко что-то…
- Ох, стыдно сказать, я тоже нечто подобное испытываю!
- Вот, Анна Петровна, я и хочу вас предостеречь, а то с этим азартом и ошибиться недолго. Через несколько дней ждите визита врача. Вряд ли он будет настаивать, чтобы вы приняли при нем лекарства… но на всякий случай придумайте отговорку какую-нибудь. Давление будет мерить, еще какой там осмотр – будьте внимательны, никаких уколов, инструментов чтобы не было… мы ведь их методов не знаем.
- А нельзя ли, чтобы вы присутствовали, когда он придет?
- Не стоит, Анна Петровна, как бы не спугнуть.
У Анны Петровны с непривычки закружилась голова от пузырчатой бурды, принесенной также непривычно любезной официанткой. Константин Николаевич покачал головой:
- Да и коньяк тоже бурда. Одно отличие от советских времен – не хамят. Нахамишь – денег не получишь, это они хорошо усвоили. Хамство экономически невыгодно.
- Циник вы, Константин Николаевич.
- Уж циник… Реалист-материалист. Так будьте внимательны, Анна Петровна, я за вас беспокоюсь все-таки.
6
- Ну, рассказывайте!
- Вы отдышитесь, Константин Николаевич, запыхались, разве можно, как мальчишка, бегом…
- Каюсь, прямо побежал после вашего звонка. Был?
- Был. Доктор, как доктор. Внимательный. Выслушал, давление померил. Все в карточку свою записал. Завтра обещал нужные лекарства принести.
- Вот! Правильно я вычислил, что в первый визит лекарств не будет. Это могло бы вызвать подозрения – что? заранее знал, что понадобится? Вот, завтра его и надо брать. Звоните капитану этому… как его?
- Марченко.
- Да-да, звоните… во сколько доктор обещался-то?
7
Уже уходя, доктор обратился к Константину Николаевичу:
- Вы, как я понял, сосед? И принимаете участие в Анне Петровне. Вы уж проследите, чтобы принимала лекарство регулярно.
- Прослежу, прослежу…
Выйти из квартиры доктору не удалось. Когда он распахнул дверь, на пороге стоял капитан Марченко, на этот раз в форме.
- Не торопитесь, гражданин Корзуев. Вам теперь некуда торопиться. На этот раз, я полагаю, улики будут неопровержимы. Где лекарство?
- Вот, на тумбочке, - услужливо показал Константин Николаевич.
- А вы кто? Сосед? Очень кстати, будете понятым.
- Вы даже не представляете, как я кстати!
Марченко с недоумением взглянул на Константина Николаевича. Потом перевел взгляд на бледного доктора и попятился к выходу.
В прихожей заскрипела отворяемая дверь, и в комнату вошли двое. Один из низ показал красную книжечку, но и без нее легко было угадать в вошедших людей, привыкших входить в чужие квартиры без оглядки на закон.
- Вам тоже некуда торопиться, Марченко… или как вас?
- Сука, - сказал Марченко бесстрастно.
- Вы кого имеете в виду?, - вежливо поинтересовался второй, видимо старший.
- Мисс Марпл эту… но где я прокололся?
- Анна Петровна, сделайте одолжение, объясните гражданину, - засмеялся Константин Николаевич.
- Вы, Анатолий Васильевич… хотя вас, наверное, по-другому зовут… знаете, в первый же визит прокололись, как вы выражаетесь. Ведь завещания-то я никакого не писала. Сказала, чтобы от племянника своего внучатого отделаться. Хотя мысль такая была, завещать, но не собралась что-то. И слышали о завещании только двое – Кирилл да Константин Николаевич. Только от них вы и могли узнать о завещании. Но Константину Николаевичу я сразу после того, как Кирилл ушел, сказала, что неправда это.
- Действительно, сука, - сказал доктор с истерической интонацией.
- Ладно, хватит. Все на выход, нас там ждет чудная решетчатая карета. Константин, проводи нас.
8
Анна Петровна так разволновалась, что не могла найти себе места и ходила по кухне, бесцельно передвигая все, что попадалось под руку. Константин Николаевич вернулся минут через двадцать, очень веселый.
- Ну, мои ребята все сделали в лучшем виде. Договор из нотариальной конторы изъяли.
- Разве это возможно?
- Обижаете, Анна Петровна. Мои ребятки и я тоже ведь из конторы. Не нотариальной только. Так что живите спокойно, друзья наши вместе с Кириллом вас больше не побеспокоят.
Константин Николаевич прошелся, откашлялся и неожиданно сказал:
- Я, Анна Петровна, если сейчас не скажу, боюсь, еще долго не решусь. В моем возрасте это как-то неловко… Короче, почему бы нам не сойтись? Вы одиноки, я практически одинок. Вы мне нравитесь. Конечно, я не уверен, что вам слишком уж симпатичен…
Анна Петровна села.
- Господи, Константин Николаевич, все в один день… сразу… даже не знаю, что вам и сказать. Нет, вы мне очень симпатичны, но…
- Нет-нет, подождите, Анна Петровна, дослушайте меня. Дело в том, что у меня есть… так сказать… свадебный подарок…
- Я понимаю, конечно, что вы шутите… свадьба… Знаете, меня мучает мысль, что я посадила в тюрьму Кирилла. Понятно, что он мне никто, что он преступник, но ведь это я…
- Так в том-то и дело, что никого вы не посадили!
- ?
- Да-да! Все довольны, все на свободе.
- Объяснитесь, наконец, Константин Николаевич!
- Объясняю. Мои ребятки, они, действительно, из конторы. Но здесь они были, как частные лица. По моей просьбе. Они объяснили Марченке этому и доктору, что могут их закатать на зону очень надолго. А могут и забыть о их существовании. За некоторое вознаграждение. И при условии, конечно, что они вместе с Кириллом вашим, забывают о вас навсегда. Догадайтесь, что они выбрали?
- Господи, как это можно?
- А что, лучше, если мы сдадим их милиции? Так все, что они отдали нам, они отдадут милицейским и судейским, следователям и адвокатам. И результат будет тот же – они на свободе.
- Но ведь это же… преступление…?
- А то, что с нами сделала страна – не преступление? С вами, инженерами? С нами – офицерами? С учителями, врачами? Кто сейчас жирует? Бывшие комсомольцы и партийцы! Жириновские и Абрамовичи! И они нам еще говорят, что мы сами во многом виноваты, что мы граждански пассивны… Вот я и сделался граждански активным! Плюньте, Анна Петровна, мы теперь богаты. Мы можем теперь жить нормально, нормально питаться, поездить по миру! Мы ж еще не старики. Не будем же ханжами! Ну, скажите же что-нибудь? Разве я не прав?! Что вы можете возразить?
Анна Петровна молчала.