Странный доктор.
В одно небольшое издательство, почти в самом центре Москвы, пришёл человек лет тридцати восьми-девяти, довольно высокого роста, но худощавый, нескладный, скромно одетый, в очках, с бородкой, и в несколько старомодной шляпе. Офис-менеджеру издательства, Леночке, стильной молодой девушке, этот человек сразу же не понравился. А глаз у неё был намётанным. Леночка тут же поняла: что за человек, сколько он стОит и что из него может получиться – ни-че-го! (с её, Леночкиной, точки зрения). Главного редактора издательства на месте не было, и человека направили к его заместителю, женщине лет сорока пяти – Алине Дмитриевне. Та была опытным издательским работником, ещё с советских времён, и посему определилась с гостем быстро: кто, откуда, с чем пришёл.
- «Техов, Антон, - представился человек, - Павлович, - добавил он через некоторое время, смущённо потрогав собственный нос. – Я вообще-то доктор, неподалёку - из-под Серпухова, но в свободное время, знаете ли, пописываю…»
И человек достал пачку распечатанных на принтере листов бумаги А4 формата.
- «Тут немного рассказов, повесть «Степь» и пара пьес, «Ворон» и «Дядя Вася»… - добавил он своим глуховатым, но приятным голосом.
- «Пьесы не берём – их в театры посылайте, - отрезала Алина Дмитриевна; но, увидев, что клиент разволновался и стал нервно покашливать, более мягко присовокупила, - а рассказы с повестью попробую передать главному редактору. Только он человек занятой, желающих издаваться у нас много, так что быстрого прочтения не ждите. И вообще… Сейчас времена трудные, коммерческие – потому надежд на публикацию мало».
- «Ничего-ничего, - ответил Антон Павлович, - не волнуйтесь: это у меня так, пустяки, просто вдруг подумалось – а почему бы не попробовать? Ведь балуюсь писаниной этой уже давно, может и выйдет что-нибудь?»
- «Конечно-конечно, - засобирала гостя Алина Дмитриевна, - Герман Платонович посмотрит, и мы вам обязательно позвоним. Недели через три. Оставьте свои координаты, лучше мобильный телефон».
Тут гость смутился совсем сильно, и начав крутить нос уже двумя руками, с каким-то нервическим смешком выдавил:
- «У меня, знаете ли, нет мобильного телефона. Меня и по обычному-то могут только больные найти – я доктор, а телефон есть лишь в больнице. Может, я лучше, когда опять в Москве буду, снова зайду к вам?»
- «Ну, зайдите, - холодно процедила Алина Дмитриевна, - только где-то через месяц – чтобы наверняка».
Алина Дмитриевна встала, как бы давая понять, что разговор окончен, и клиент может уходить. Поспешил встать и Антон Павлович, поправил очки на носу, и, учтиво простившись с Алиной Дмитриевной и офис-менеджером Леночкой, удалился.
- «Странный он какой-то», - сказала вслед уходящей нескладной фигуре Леночка.
А Алина Дмитриевна вообще ничего не сказала. Так и ушёл чудаковатый не то доктор, не то писатель, растворился в весенней бурлящей Москве.
Но ни через месяц, ни через два, ни через три месяца он не вернулся. И вообще больше его в этом небольшом издательстве не видели. И даже не вспоминали.
…А неподалёку от Москвы, душной майской ночью, в зелёном сквере районной больницы одного провинциального городка сидели два товарища: Антон Павлович, странный местный доктор в очках и с бородкой, и приехавший к нему погостить давний приятель из Питера, Фёдор Александрович, художник-любитель, работающий сторожем в бассейне, а сейчас находящийся в отпуске по причине ремонта этого самого бассейна. Они сидели, пили домашнюю наливку, вкусно приготовленную мамой Антона Павловича, и вели самую что ни на есть задушевную русскую беседу.
- «Нет, не поеду – не нужен я им, - с болью говорил Антон Павлович. - Ну, пьесы – ладно: там только мне одному понятно. Но что они скажут про мою «Степь»? Сюжета нет, едут какие-то странные люди неизвестно куда и за какой целью, едут через какое-то пространство – зачем? Вы бы, голубчик, что-нибудь этакое, яркое написали. Что, разве нет более энергичных тем? Кто эту вашу «Степь» читать будет? Я понимаю, когда классика, или фэнтези, или фантастика, или эпатаж – добавьте в вашу «Степь» что-нибудь интересное, например, эти люди бегут, преследуемые с одной стороны бандитами, а с другой стороны коррумпированными органами правосудия, и им надо во что бы то ни стало потерять следы, ибо речь идёт о миллионах долларов, а ещё лучше, чтобы в дело вмешалась нечистая сила, чертовщинка – вот это сюжетец! Вот это – пойдёт! Да ещё добавьте эротики. Ведь слово «публикация» - от слова «публика». Заинтересуйте публику – тогда мы вас с радостью напечатаем! Тьфу! – добавил Антон Павлович после паузы, пару раз кашлянул и рассмеялся своим нервным смехом. – Но я так не могу! – добавил он уже грустно, когда отсмеялся. - Я могу только так, как… как могу! Да и Бог с ними – лучше буду лечить людей, а в свободное время пописывать, но только так, для себя, для души».
Долго сидели приятели. Где-то вдалеке пылали зарницы, душный воздух словно не пускал их в дом, где всё было давно приготовлено ко сну заботливой мамой Антон Павловича. Сидели, и говорили, и почему-то несмотря на то, что каждый из них считал свою жизнь неудавшейся, в эту ночь жизнь казалась им обоим состоявшейся – уж больно хорошо на душе у них было; хорошо, и одновременно с этим - тоскливо. И лишь на рассвете, под нежное пенье утренних птиц, когда духота стала сходить вместе с ночью, они пошли спать – успокоенные и усталые одновременно.
Апрель 2006, Санкт-Петербург
Рассказ вошёл в книгу "Время ПИ или Музыка ни о чём, записки питерского таксиста"
Книгу можно приобрести здесь: http://shop.heliconplus.ru/item.php?id=376