Перевыборы
Политическая сказочка №2
Ну здравствуйте, мои ненаглядные косопузые детишки. Соскучились, небось, за дядей Сашей? Стервецы малолетние, настучали-таки после той передачки на доброго дядю. Вот и рассказывай вам сказочки на ночь. А вы чё, думали не выберусь? А, шиш вам пареный, не на таковского напали. Я как только с кичи откинулся, так сразу в телевизор, к вам, чертенята. Короче, слушайте мою новую политическую сказочку.
Однажды к старенькому президенту дяде Лёне заявились-таки долгожданные гости – подружка Белая Горячка с дружком Большим Бодуном. И давай они совестить дядю Лёню. Как же так, мол, такой-сякой нехороший, всё пьёшь, да закусываешь, да покуриваешь. Народ тебя, захребетника, обхаживает, а от тебя, тунеядца, никакой пользы народу нету.
-Как это, как это?! – всполошился президент.
-А так это, - отвечает Большой Бодун, - табачок ты народный покуриваешь, на широких полях республики выращенный, не какую-то кислую «Мальбуру». Самогончик попиваешь, добытый из первосортного сахарного бурячка, между прочим, народом на щедрых чернозёмах взлелеянного. «Плодожёрку» лакаешь из фруктов самых урожайных сортов, а их, да будет тебе известно, не последние народные агрономы выводили. А портки тёплые да лапти меховые носишь, не в каком-то задрипаном Китае склёпанные, а из шерсти лучших отечественных овец скроенные, да из лыка благородных отечественных лип связанные. А ты, алкаш хамский, не только лыка не вяжешь, но даже и о супружеском долге к народу забыл. Не любишь ты свой народ, не уважаешь.
-Ой, не люблю, ой, не уважаю, - соглашается дядя Лёня и слезу смахивает.
-И хоромы эти белокаменные, - говорит Белая Горячка, - тоже ведь народом отстроены. А ты, опудало нетрезвое, гадишь в них и мусоришь.
-Эх, соколики, - хнычется президент, - стар я стал, болячки одолели.
-Болячка у тебя одна только, - говорит Белая Горячка, - это я.
-Ну и я за компанию, - говорит Большой Бодун.
-Ой, ребятки, - утирает сопли президент дядя Лёня, - что хотите со мной делайте, не достоин я президентом быть! Совесть у меня внутри во всю ширь разворочалась. Сволочь я распоследняя, итить меня через итить! Не могу теперь спокойно на президентском троне сидеть и народное добро собой поганить!
И шваркнул дядя Лёня короной президентской об полы беломраморные, и ножкой топнул, и враз исчезли гости его дорогие, и вышел он на столбовую дороженьку, и пошкандыбал незнамо куда.
Идёт себе по родному отечеству, по республике ненаглядной, по сторонам озирается, самоедством занимается.
-Вот же ж красота-то вокруг какая, а я такой-разэтакий, никак в неё не вписываюсь. Заводы небо коптят, шахты терриконы выращивают, фабрики фурычат, буряки колосятся, в кистях винограда спиртяга вызревает, над пальмами пчёлы гудят, свиньи в загонах пасутся, салом наливаются, коровы сгущёнкой доятся. Мать честная, хорошо-то как, а я, трутень распроклятый, жаба мерзкая, только плодами чужого труда пользуюсь. Но выходит, народ-то любит меня, раз мне, оглоеду, всё самое лучшее отдаёт. Хороший у меня народ, а я,.. а что я?.. Иждивенец я слабовольный. Надо сию же минуту что-то со мной делать.
Засмеялся и заплакал от умиления президент-батюшка и решил с народом поговорить.
-Эй, народ, - говорит.
-Ну чего? – недовольно отзывается народ. – Не видишь, заняты мы, работаем, неча нас отвлекать по пустякам.
-А я тебе приказываю меня слушать!
-А кто ты такой, чтоб нам приказывать?
-Президент я ваш, дядя Лёня.
-А не врёшь? Наш президент – богатырь несусветный. А ты больно щуплый какой-то, староват, да росточком маловат, да глазки у тебя мутные, да ручонки дрожат… Да ты никак с похмелья? Пьёшь, значит?
Дядя Лёня ручки сразу за спину спрятал.
-Ну ты, это, народ, - говорит, - не шибко-то безобразничай.
А народ со всех сторон обошёл дядю Лёню, обсмотрел, обнюхал, и удивляется:
-Вот уж правду говорят – любовь зла… И за что мы тебя только любим, богатыря мелкотравчатого?.. Вот он, оказывается, ты каков есть, дохлый молодец, пры-си-дент. Ну, гутарь, чё ты нам приказать желаешь?
Дядя Лёня грудку выпятил, прокашлялся и говорит:
-Приказываю – не хочу быть президентом!
-Ну не хочешь, и не надо, ступай себе с Богом, - отвечает народ.
-Как это ступай, а как же без президента? Любить-то кто тебя будет?
-Вот же, в самом деле, достал ты нас этой распроклятой любовью. Сами как-нибудь разберёмся. Хиляй отседова, нам работать надо.
-Но так не бывает! – затопал ногами дядя Лёня. – По крайней мере, управлять-то народом кто-то должен!?
-Управлять? – задумался народ, - да мы это тоже сами как-то того… Ну хочешь, сам управляй, не мешай только нам, и всё. Оставайся себе, захребетничай, от нас не убудет.
-Да не могу я тобой управлять, не достоин я тебя, гнида я редкостная! Совесть во мне копошится и покоя не даёт. Ничтожество я паскудное.
Согласился тогда народ с президентом.
-Ну а нам-то чё делать? – спрашивает.
-Перевыборы сорганизуйте, нового президента выберите, а меня на пенсию отправьте.
-Ишь ты, чего удумал, это ж нам тогда двоих оглоедов содержать придётся!
-Да ладно, - успокаивает президент народ, - вы ж меня знаете, я кушаю мало, как воробушек. Пью, правда, за троих слонов. Но я могу закодироваться, чес слово. Честное президентское!
Долго ли сказка сказывалась, коротко ли, а уболтал-таки президент народ себя на пенсию отправить. Принялись судить да рядить, какого бы такого самого ненужного индивида на эту должность воткнуть. Ну, сами понимаете, в семье не без урода. Нашёлся один такой.
-Я, - говорит, - желаю президентом работать. И рост у меня
чуть повыше будет, и кодироваться мне не надо.
Поглядел народ на своего выдвиженца, головой покачал.
-Да ты хоть рожу-то помыл бы, в навоз, что ли, падал? А ну-ка руки покажь, тоже небось немытые?
-Лицо это у меня естественное, моё. А руки, во, поглядите, чистые какие. Да я ими отродясь ничего не делал. Если не мне президентом быть, так кому ж тогда? А будете дражниться, я вообще тогда обижусь, и всё.
-Ладно, ладно, - говорит дядя Лёня, - как кличут-то тебя, обидчивого? Чай не Леонидом?
-Не, Виктором меня кличут.
-Вот беда-то. Ну ты сильно не переживай, не всем же Лёнчиками быть.
И тут поверх голов бас раздался:
-А я тоже Виктор. И я тоже в президенты хочу!
Расступился народ, и пред мутные дядилёнины очи мужик 64-го размера предстал. Президент даже крякнул от удовольствия.
-Вот, говорит, уважаю, настоящий богатырь, пойдём, хряпнем, то есть, это,.. я прям не знаю, что с вами, ребятки и делать-то, народные вы мои. Кого-то одного выбирать надо.
-А чё тут выбирать, - говорит тот Виктор, который богатырь настоящий, - я ему щас по кумполу настучу, и сразу все голоса мои будут.
-Нечестно это, нечестно! – заверещал тот Виктор, который совсем, оказывается, не богатырь был, а так, не пришей кобыле хвост. Присел за дядю Лёню и причитает: – Обижают, дядя Лёня, зазря пристают, нечестно это, слабых обижать! Ой, нечестно! Помогите, ваше президентское величество!
-Неужто так сильно президентом хочешь быть?
-Ой, хочу, хочу, мочи нет как хочу, батюшка миленький! Не вели погубить, не вели детишек да жёнку, да бабушку с дедушкой, да тёщщу с тестем, да кума со сватом, да деверя со снохой, да братьёв, да сестёр всехюродных голодом заморить.
-Неужто ты, неуёмный молодец, всю родню свою несусветную в президентский дворец хочешь переселить? И всё твоё прохиндейское семя народ кормить должен? – обалдел от такого откровенного нахальничанья дядя Лёня и потянулся за пазуху к заветной фляжке с самогончиком.
-Дядя Лёня, милый, дорогой, красно солнышко моё, - залебезил неуёмный молодец Виктор, - ну ты же сам слышал, как народ сказал, что любить его не нужно, а значит, им нужно управлять. Ну сам, батюшка мой, подумай, разве мне самому справиться? Да ни в жисть!
-Ну ладно, не хнычь, народа-то хоть постесняйся. Мы вот сейчас у него спросим. – Обернулся дядя Лёня, а народа уже и след простыл. Один только Виктор-богатырь на пеньке сидит, думу думает. – Эй, - зовёт президент, - народ, ты куда подевался, тут посоветоваться надо.
-Да ну вас всех, - отзывается народ, - некогда нам с вами шашни разводить, работать надо. А то без работы нас инфекционная болезнь одолевает – анархия, слыхал небось? А она, зараза, похлеще СПИДа будет. Так что, ты покамест президент, вот сам и занимайся своей республикой, а мы уж отечеством своим займёмся.
Тут с пенька Виктор-богатырь подымается и говорит:
-А может, я-таки того, по кумполу ему настучу? И враз все промблемы решим, а?
-Ой, Виктор-Витюша, - вздохнул дядя Лёня, - не могу я силовыми методами поступать, жалостливый я больно, совесть потом меня со свету сживёт. Пообещал я человеку, и уж ничего с собой поделать не могу. Так что, Витюша, иди домой, маме помогай, богатырствуй, заводами да пашнями занимайся, может, как-нибудь в другой раз и тебе обломится. А при случае, заходи, я тебя табачком угощу, да стаканчик опрокинем, да икорочкой кабачковой закушаем, да по душам погутарим.
Так на том и порешили. Виктор-богатырь пошёл маме помогать, а Виктор-не пришей кобыле хвост с президентом дядей Лёней во дворец отправился.
Ну, косопузики мои, детишки-стукачишки, говорил я вам в прошлой сказочке, что вредные привычки до добра не доводят. Так вот, зарубите на своих буратинских носах: совесть – привычка повредней президентства и похлеще Большого Бодунчика с Белой Горячечкой будет. Зарубили? Ну а теперь канайте спать отседова.
И молитесь, сучонки малолетние, чтобы дядя Саша передачки свои в эфир из телевизора вам выдавал, а не через тюремную решёточку!
17-25.01.06