Чёрный дар

Павел Черкашин
ЧЁРНЫЙ ДАР

1

Истоки и причины всего того, что в последствии произошло, относятся к сравнительно недавнему времени, к 1990 году. Именно тогда студент выпускного курса Тюменского государственного медицинского института Александр Красавкин увлечённо и всерьёз заинтересовался гипнозом и экстрасенсорикой. Конечно, увлечение это не возгорелось в нём само собой, его предварило то, что по осени Александр любопытства ради решил посещать месячные платные курсы «Скрытые возможности человека», которые были организованы и проводились в одном из городских дворцов культуры двумя приехавшими из центральной части России экстрасенсами.
На этих курсах Красавкин и узнал от руководителей, что он обладает потрясающе сильной, в отличие от большинства людей, просто мощной биоэнергетикой. Правда, она находится в спящем состоянии, так как до сих пор ни в чём не находила применения.
Узнав, что Красавкин без пяти минут врач, оба руководителя настоятельно стали советовать Александру пробудить и развивать данный ему природой редкий дар. Главным доводом экстрасенсов было то, что, например, с помощью того же гипноза можно без лишнего труда поставить больному правильный диагноз и подобрать индивидуальное оптимальное лечение пациента.
После этого разговора с Красавкиным, как с особо одарённым учеником, стали заниматься дополнительно и более углублённо, а по завершении курсов выдали соответствующее свидетельство и снабдили объёмным списком специальной литературы, который тот должен был обязательно изучить.
Всю зиму Александр, где только мог, доставал и читал необходимые брошюры и книги, глубоко усваивая их содержание. Не забывал и про практические упражнения. Со временем его упорные тренировки стали приносить видимые неоспоримые результаты.
Уже к концу учебного года он мог без труда проделывать различные безобидные шалости, объектами которых выступали однокурсники Александра. По его желанию самый, казалось бы, серьёзный студент мог вдруг неожиданно громко кукарекнуть во время лекции, а первая красавица курса ни с того ни с сего взасос поцеловать последнего прыщавого замухрышку. «Жертвы» подобных экспериментов затем долго не могли окончательно прийти в себя и понять, что за затмение разума нашло на них.
Красавкина все эти последствия по малому счёту откровенно забавляли, а по большому – всё прочнее укрепляли в нём веру в обширные возможности вызванного к жизни редкого дара. Он с чувством радостного удовлетворения отмечал, что с каждым разом может всё увереннее и без усиленного напряжения воли незаметно властвовать над окружающими людьми. Каждым новым достижением в воздействии его гипноза на рядовых людей Александр гордился, как, вероятно, изобретатель гордится своим очередным открытием.
Впрочем, изредка случались и непредвиденные осечки, которые в любых начинаниях всё равно бывают неизбежны, но в то же время они давали Красавкину более точное представление об особенностях его биоэнергетики.
Наглядным примером может послужить следующая история.
Однажды Александр при помощи гипноза решил склонить к интимной близости упомянутую выше первую красавицу курса Анжелу Михайлову. До самого последнего момента девушка покорно подчинялась его чарам, и Красавкин уже торжествовал очередную победу. Но в самый пик любовного неистовства Анжела вдруг словно очнулась и устроила гневную истерику, одновременно недоумевая, как она могла допустить такое.
Таким образом, Александр пришёл к заключению, что в период оргазма действие его гипноза разрушается по каким-то неизвестным причинам. Впоследствии, повторяя подобные опыты, он внимательно следил за ощущениями партнёрши и не допускал того, чтобы она достигала чувственного экстаза. В таких случаях девушка напротив даже не помнила о постельных утехах с Александром.
После успешного окончания института Александр устроился на работу в хорошую поликлинику, а спустя некоторое время уже имел прочный успех и доверие со стороны пациентов, так как занедужившие люди гораздо быстрее поправлялись. Александр по праву мог гордиться достигнутыми успехами во врачебной практике, в то же время он понимал, что добился бы куда более скромных результатов, если бы не набирающие всё большую силу его чудодейственные возможности.
Такова предыстория событий, которые произошли семь лет спустя.
Никто не станет отрицать, что жизнь за это время значительно изменилась. Хотя бы тем, что стала дороже. Красавкину уже исполнилось тридцать лет, и ему было над чем призадуматься. Года шли, молодость уходила, хотелось пожить на широкую ногу, но на заработную плату врача особо не разбежишься. Да и жена Вера, на которой он женился три года назад, не раз мечтательно намекала, как ей хочется побывать в круизе по Средиземному морю.
В один из дней ему в голову пришло замечательное решение, что можно неплохо заработать, занимаясь частным лечением и гипнозом. Мысленно Александр даже выругал себя за то, что такая идея не посетила его много раньше.
Уже на следующее утро он отнёс в одну из городских рекламных газет скромное объявление: «Лечение гипнозом. Более восьмидесяти различных болезней. Снятие психологического дискомфорта». Под объявлением дал свой рабочий телефон. В том, что желающие будут, Красавкин ничуть не сомневался, так как каждое слово несло соответствующую установку, чтобы каждый прочитавший, если у него слабое биоэнергетическое поле, подчинился скрытому приказу и изъявил неистребимое желание пройти лечение у Красавкина.
Ожидание не было долгим. Уже четыре дня спустя позвонил первый человек, попавший в газетную ловушку Александра. Это была сорокапятилетняя старая дева, которая пожаловалась на частые нестерпимые головные боли. Первая встреча была назначена вечером того же дня в квартире женщины.
Когда Александр пришёл и увидел внутреннюю обстановку четырёхкомнатных апартаментов, он просто обомлел. Его больно куснула проснувшаяся зависть к прочному достатку. Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять, что у госпожи Самарцевой денег куры не клюют. Да и сама хозяйка встретила Красавкина в шикарном халате, богато увешанная золотом.
Именно в эту минуту в глубине души Александра произошло мрачное перерождение. С этого мгновения его дар направился по ложному, злому руслу, стал в одночасье чёрным.
– Чтобы выявить причины вашего недуга, Елена Владимировна, – начал Красавкин, когда они расположились за овальным столом в гостиной, – я ненадолго введу вас в гипнотический транс, и вы мне подробно расскажете о беспокоящем вас недомогании.
Елена Владимировна согласно кивнула и удобно расположилась в кресле. Александр достал из саквояжа небольшой метроном, установил на нём необходимый ритм и попросил Самарцеву закрыть глаза.
Довольно быстро сознание женщины послушно перешло во власть Красавкина. Отметим, что Александр заблокировал выход из транса и решился на претворение задуманного им преступного плана. Не спуская с Елены Владимировны буравящего взгляда, он повелительно спросил:
– У вас есть в квартире деньги?
– Да, – с готовностью ответила, словно во сне, Самарцева.
– Где они?
– В книжном шкафу, в шкатулке.
Александр поднялся со стула, прошёл в нужном направлении, нашёл шкатулку и вытащил из неё три пачки стотысячных купюр. Победно и злорадно улыбнулся. Затем вернулся к Самарцевой.
– Три пачки долларов – это всё?
– Да. Ну, ещё в кошельке тысяч восемьдесят.
Красавкин пополнил денежную добычу, опустошив кошелёк, и приказал:
– Снимите с себя всё золото и отдайте мне.
– Вот, – покорно ответила Самарцева, сняв с пальца увесистый перстень, и стала отстёгивать колье. Потом сняла серьги и второй перстень.
– Теперь всё? – решил уточнить Александр, жадные огоньки горели в его глазах.
– Пожалуй, да.
– Хорошо, снимите халат.
Самарцева неторопливо разоблачилась. Красавкин тем временем усиленно размышлял: «Рано или поздно она всё равно может заметить пропажу денег. Как знать, не вспомнит ли она всё, узнав эту новость? Вдруг блокировка иссякнет, разрушится? Тогда я пропал! Этого нельзя допустить!» В конце концов, Александр пришёл к выводу, что возможную опасность разоблачения необходимо надёжно и навсегда устранить.
Он взглянул на мирно сидящую полуобнажённую женщину и чётко произнёс:
– Встаньте и пройдите на кухню.
Словно зомби, Самарцева исполнила желание Красавкина. Александр прошёл следом, чтобы отдать последнее приказание.
– Возьмите нож и перережьте себе горло! – громко провозгласил он, вкладывая в свои слова огромный заряд энергии.
Через минуту всё было кончено.
С глубоко распластанным горлом Елена Владимировна рухнула на обильно запятнанный брызгающей кровью паркет и захрипела, дёргаясь в конвульсиях. С каждой секундой жизнь меркла в её широко раскрытых глазах, она с ужасом глядела на Александра. Вероятно, с фатальным угасанием сознания разрушилось и действие гипноза, Самарцева осознала, что произошло на самом деле. Но было уже поздно. Жизнь стремительно оставляла её вместе с льющейся из раны кровью.
Облегчённо вздохнув, Красавкин покинул квартиру Самарцевой.
Спустя полторы недели Александру вновь подвернулся подходящий случай для применения своего чёрного дара.
На этот раз желающим решить свои проблемы со здоровьем оказался мужчина.
Сорокалетний преуспевающий служащий коммерческого банка поведал по телефону, что начал страдать импотенцией и очень бы хотел избавиться от неё, хотя бы ещё лет на десять. Александр спокойно уверил его, что уже после пяти сеансов тот будет вновь иметь желаемый успех у женщин.
Когда же он пришёл домой к Самсонову (такова была фамилия у «пациента»), то был поначалу обескуражен. Двухкомнатная квартира в «хрущёвке» была довольно-таки скромной. Внутренне Александр пожалел, что так просчитался, но позднее его разочарование мигом улетучилось.
На самом деле в разговоре исподволь выяснилось, что Самсонов весьма богат и живёт безбедно. В этом году он собирается продать опостылевшую уже двухкомнатную квартирку и окончательно перебраться в собственный трёхэтажный коттедж, который он выстроил за два года в пригороде недалеко от линейной больницы водников на опушке живописной берёзовой рощи.
Страдающий импотенцией банковский делец оказался хвастливым болтуном. Уже спустя четверть часа Красавкин знал, что на счетах у Самсонова лежит ни много, ни мало – четыреста семьдесят четыре миллиона рублей, так что, по его словам, он на долгое время вполне обеспечен. А если уважаемый Александр Степанович избавит его от досадного преждевременного полового бессилия, то за щедрым вознаграждением дело не станет. Он запросто может отвалить исцелителю такой денежный куш, что гипнотизёр хоть на следующий день вправе будет пойти и приобрести приличную новую машину.
На мгновение отвернувшись, Красавкин саркастически усмехнулся: «Заблуждаешься, голубчик, ты будешь со мной намного щедрее», – а вслух произнёс:
– Ну что же, приступим.
Первое действие «спектакля», который собирался разыграть Александр, началось. Как профессиональный сценарист, Красавкин скрупулёзно расписал всю «роль», которую должен будет сыграть Самсонов. В успехе «авторского замысла» Красавкин не сомневался.
Спустя десять минут после начала сеанса, загипнотизированный Самсонов оделся, взял свои сберегательные книжки, паспорт и вышел из дома.
Александр между тем решил заняться осмотром квартиры. На нижней полке книжного шкафа он обнаружил богатейшую коллекцию редких лазерных дисков, часть которой незамедлительно перекочевала во вместительный саквояж вслед за антикварной статуэткой из китайского фарфора. На кухне оказался небольшой бар. Красавкин позволил себе немного расслабиться и с удовольствием выпил, поджидая хозяина, два бокала оказавшегося здесь марочного бургундского вина. Лаская на языке благородную ароматную жидкость, он невольно начал прикидывать, как будет лучше использовать скорое денежное вливание сорокалетнего импотента, и как объяснить жене внезапное появление крупной суммы денег.
«Ничего страшного. Мне не трудно будет блокировать любое её подозрение навсегда», – так заключил он про себя и успокоился.
Часом позже вернулся радостно сиявший Самсонов. Сразу с порога он громко возвестил:
– Всё в порядке, Александр Степанович! – Потом прошёл в комнату и выложил на стол перед Красавкиным кучу упакованных в бумажные банковские ленты банкнот. – Вот! Всё до рубля! Четыреста семьдесят четыре миллиона. Даже с копейками.
– Молодец, – спокойно похвалил Самсонова Александр, по-хозяйски сгребая деньги в ещё незакрытый саквояж. – Теперь возьми листок бумаги и ручку, – добавил он, пристально заглянув в глаза Самсонову.
Когда тот исполнил просьбу, Красавкин велел Самсонову сесть и стал диктовать ему следующее:
– Я, Самсонов Анатолий Павлович, поступаю так в полном сознании. В моей смерти прошу никого не винить. 7 июня 1997 года.
– Написал, – услужливо проговорил Самсонов и отложил ручку в сторону.
– Хорошо. Теперь иди на кухню.
Там разыгралась последняя сцена преступного спектакля.
Красавкин погрузил Анатолия Павловича в ещё более глубокий транс, отчего тот стал, как сытый удав, медлительным и вялым, безвольно развалившись на стуле.
Александр тем временем обошёл всю квартиру и проверил, закрыты ли форточки. Убедившись, что всё в полном ажуре, он вернулся на кухню, чтобы сказать Самсонову последние слова, напутствующие того в мир мёртвых.
– Открой все конфорки газовой плиты и спи.
Когда выпущенный на волю коварный бестелесный враг стал расползаться по квартире, Александр уже стоял на автобусной остановке и со сладко замирающим сердцем ощущал приятную тяжесть саквояжа в руке.
Грядущее грезилось Красавкину исключительно в радужных тонах и сулило новые немалые прибыли.


2

Начальник отдела по убийствам подполковник милиции Степан Алексеевич Углин с мрачным видом сидел в своём кабинете. Дела на работе складывались на редкость плохо. Уровень преступности не снижается, процент раскрываемости по-прежнему оставляет желать лучшего, а сотрудников, как всегда, катастрофически не хватает. Вдобавок один уволился, а двое ушли в отпуск. Есть над чем призадуматься. Вышестоящее начальство в то же время требует скорейшего улучшения результатов. А за счёт чего, позвольте спросить! Душу свою, что ли, сатане заложить!
Степан Алексеевич мучительно нахмурился и усиленно стал растирать ладонями горячий лоб и виски. Четвёртый день ему досаждала непреходящая головная боль. Каждая очередная таблетка баралгина давала спасительную передышку всего лишь на полчаса.
Лицо подполковника осунулось, было жёлтым и измождённым от хронического недосыпания и изматывающих проблем, которые ни за что не желали сдвинуться с места хотя бы на чуть-чуть. Он очень устал.
И, как обычно, никому совершенно нет никакого дела до того, что у него кроме всего прочего есть ещё и личные проблемы. Жена Углина, с которой они прожили вместе без малого двенадцать лет, две недели назад подала на развод. По её словам, она до смерти устала от постоянного ощущения, что Степан женат не на ней, а на своей работе. Она ещё вполне молода, ей тридцать три года, и она ни за что не хочет, чтобы её оставшаяся половина жизни была так же неблагодарно загублена, как и годы супружеской жизни с Углиным.
Одновременно с известием о разводе перед Степаном Алексеевичем встала проблема размена жилплощади. Так что непредвиденных сложностей хватало. И всё как-то враз навалилось. А тут ещё эти сомнительные самоубийства. Подполковник медленно перевёл удручённый взгляд в сторону лежащих на его столе папок, в которых находились дела о самоубийствах.
Семь похожих случаев с начала лета. А сегодня ещё только двадцать четвёртое июля. Что-то Углину интуитивно подсказывало, что цифра «семь» отнюдь не является завершающей, что непременно последует цифра «восемь». Но когда? Может быть, уже завтра?
Известия о первых двух самоубийствах поступили в дежурную часть почти одновременно, в один день. От жильцов не так давно построенной девятиэтажки на улице Седова поступило сообщение, что во втором подъезде на первом этаже целый день не исчезает стойкий трупный запах. Появилось предположение, что источник зловония находится в квартире №38, тем более что хозяйку квартиры Самарцеву никто из соседей не видел уже на протяжении недели.
Первоначальное предположение оправдалось. Почерневший от тепла труп был увезён в морг на экспертизу.
Спустя три часа в милицию позвонили из телефона-автомата с улицы Мельникайте. Горожане были не на шутку испуганы тем, что в их подъезде вдруг сильно запахло газом. Аварийная служба газа и экипаж милиции подъехали к дому одновременно. Спустя две минуты очаг распространения газа был найден. Так был обнаружен второй «самоубийца», Самсонов Анатолий Павлович.
Далее самоубийства происходили почти через равные промежутки времени. В третьем случае приехавшая в гости дочь, открыв ключом дверь, к ужасу своему обнаружила маму повесившейся. В четвёртом – безбедно жившая, ещё далеко не старая вдова ушла из жизни при помощи «лошадиной», как сказал Углину судмедэксперт Камнев, дозы снотворного. В пятом... Степан Алексеевич мысленно пролистывал материалы каждого дела. Он знал их почти наизусть. Ему, проработавшему в органах внутренних дел уже шестнадцать лет, начав с рядового следователя, было, как день, ясно, что эти самоубийства лишь видимость, что на самом деле это хитроумно замаскированные убийства. Причём все, претворённые в действительность одним загадочным убийцей. Это безоговорочно подтверждали и факты экспертов-криминалистов. В каждой квартире были найдены одни и те же отпечатки пальцев неизвестного мужчины, проверка по дактилоскопической картотеке результатов не дала.
Но до сих пор Степан Алексеевич не мог понять, каким образом преступник достигал столь блестящего, что комар носа не подточит, успеха в своём злом умысле. Внешне жертвы действительно самостоятельно совершали физическое устранение себя из жизни. Следов борьбы, насилия, погрома нет ни в одном из случаев. Как нет доказательств и тому, что убийца хоть раз дотрагивался до умерщвленной жертвы. В то же время у Углина не было сомнений на тот счёт, что на момент ухода из жизни очередного «самоубийцы» таинственный незнакомец ещё находился в квартире.
Смущали и заставляли безрезультатно ломать голову и другие обстоятельства. Например, в день отравления газом Самсонов снял со сберегательных книжек все вклады. Весьма внушительную сумму. Денег же в доме не оказалось.
Не менее загадочен и следующий факт. В шести случаях из семи, кроме первого, покончившие с жизнью оставляли после себя краткую «объяснительную» записку, содержание которой было нарочито однозначным каждый раз: «Поступаю так в полном сознании. В моей смерти прошу никого не винить». Менялась лишь дата.
Что всё это могло значить, Углин не понимал. Не были понятны ни методы совершения преступления, ни взаимосвязь между собой семи человек, расставшихся с жизнью. Никто из них не был ранее знаком друг с другом, но у всех у них оказался один общий знакомый, который как-то виновен в их смерти, и который до сих пор остаётся в тени.
Красавкин между тем уже вовсю процветал. Почти сразу после «свидания» с Самсоновым он, не посвящая в свои дела супругу, купил и оформил на своё имя просторную четырёхкомнатную квартиру. Нанял рабочих, которые в короткий срок осуществили в приобретённых Красавкиным апартаментах европейский ремонт, со вкусом обставил каждую комнату мебелью. Спустя две недели после «новоселья», Александр обзавёлся капитальным гаражом и новым автомобилем. Из приятных «мелочей» у обладателя чёрного дара появилось прекрасное охотничье ружьё и давняя, долгое время недостижимая мечта – мощная подзорная труба.
Александр с детства увлекался астрономией, и в первую же ясную ночь после приобретения трубы долго не мог налюбоваться панорамой звёзд, он чуть ли не задыхался от нахлынувшей неподдельной радости. На поверхности растущей луны, которая полностью едва входила в окуляр, был виден чуть ли не каждый кратер, морщины лунных гор так и притягивали взгляд. Красавица Венера уже не казалась сияющей горошиной и очаровывала ещё больше. Как оранжевая чечевица, предстал взору Александра в почётном хороводе спутников Юпитер. Даже у более далёкого брата Земли Сатурна отчётливо просматривалось кольцо. Красавкин был доволен долгожданной покупкой и теперь почти каждый вечер, если небо было свободно от туч, выходил на балкон любоваться величием Космоса.
Единственное, что вызывало у него беспокоящее недовольство, это день за днём постепенное уменьшение клиентуры. Кроме того, удача не каждый раз шла ему в руки, ведь желающие излечиться от болезней при помощи гипноза не всегда оказывались туго набитыми денежными мешками и чаще всего не были одиноки. В таких случаях Красавкину приходилось действительно лечить страдающих от недугов людей и довольствоваться установленным гонораром.
Но у Александра беспокойство вызывало и прогрессирующее уменьшение «пустопородной» массы клиентов. Он долго не мог понять, почему перестала действовать данная в газетном объявлении установка, а когда вдруг догадался, то облегчённо расхохотался.
Со времени подачи объявления прошло уже почти два месяца. Рекламная газета – не библия в храме, не настольная любимая книга, поэтому, будучи единожды прочитанным, тот номер наверняка уже был использован на различные хозяйственные нужды. Проанализировав ситуацию, Красавкин в тот же день подал в газету повторное объявление. Оно вышло двадцать шестого июля, набранное красивым крупным шрифтом, обрамлённое аккуратными толстыми линиями красного цвета. Да, Красавкин теперь запросто мог себе позволить такую роскошь. Площадью с открытку, объявление невольно привлекало внимание уже само по себе, но, как и его скромный предшественник, несло в словах незримую мощь, тянуло, как магнит, в лапы Красавкина.
Беглым взглядом оценив напечатанное объявление, Александр погрузился в мечтания о скорейшем пополнении своего «бюджета». Он даже представить себе не мог, насколько близко подполковник Углин подошёл к разгадке причины серии самоубийств. И уж тем более ни один из них не мог предположить, что их жизненные пути когда-то пересекутся. И случится это очень и очень скоро.
Тем временем Степан Алексеевич рассеяно разглядывал настенный календарь, безуспешно пытаясь сосредоточиться на сложных делах. Изнурительная головная боль мешала достичь ясного течения мыслей, они путались, перескакивали с одной на другую, судорожно обрывались.
– К чёрту! – устало пробормотал он наконец и закрыл глаза. – Так и свихнуться можно.
Плохо слушающимися пальцами Углин достал из пачки сигарету и нервно прикурил.
«Если я завтра же не уйду в отпуск, то к началу следующего месяца меня спокойно можно будет отвезти в Винзили с диагнозом: «тихое помешательство», – безрадостно подумал подполковник.
Он открыл дипломат, вынул из него свежий номер городской рекламной газеты и стал неторопливо просматривать рубрики. Ситуация с разводом не позволяла откладывать с разменом жилой площади в долгий ящик. Степан Алексеевич стал внимательно изучать предлагаемые варианты. Но всё было не то. Дойдя до конца страницы, Углин разочаровано вздохнул, перевернул газетный лист и замер. Через мгновение глаза неудержимо побежали по строчкам.
Это было объявление Александра Красавкина.
Незаметно для себя подполковник прочитал обведённый в рамку текст несколько раз, прежде чем смог оторвать взгляд от газеты. Выражение его лица необъяснимо изменилось, в глазах появился странный блеск.
– А ведь это как раз то, что мне сейчас необходимо, – пробормотал он задумчиво, вспомнив слова: «Снятие психологического дискомфорта». Найдя внизу объявления номер телефона, Степан Алексеевич снял трубку и стал уверенно набирать цифры.
– Алло, – отозвался мужской голос на другом конце провода.
– Здравствуйте, – Углин представился. – Я по вашему объявлению.
– Да, я вас слушаю, – учтиво отозвался Александр.
Совсем не предполагая кто есть кто, преступник и следователь разговаривали друг с другом по телефону, как врач и пациент.
Вкратце поведав о своих проблемах, Степан Алексеевич изъявил желание получить несколько гипнотических сеансов. После секундного молчания Красавкин предложил встретиться с Углиным в своей новой квартире, так как подполковник объяснил, что проведение сеансов в его квартире при сложившихся отношениях с женой было бы нежелательным.
В конце концов, Красавкин был уверен, что, принимая клиента у себя, он ничем не рискует. Если выяснится, что на Углине можно поживиться, то «смертный приговор» не сложно вынести и во время следующего сеанса.
Степан Алексеевич подъехал к шести часам вечера. Гостеприимно встретив подполковника, Красавкин проводил его в гостиную и усадил в глубокое кресло. Пока Александр отлучился, чтобы принести неизменный метроном, Степан Алексеевич бегло осмотрелся. Он сразу же отметил хороший вкус хозяина. Вот хотя бы прекрасная посуда в шкафу, хрусталь, вот явно антикварная статуэтка… Стоп! У Углина вдруг мелькнуло ощущение, что где-то он такую статуэтку уже видел. Но где? Времени на то, чтобы вспомнить, не было, вернулся Красавкин и, предложив расслабиться и закрыть глаза, начал сеанс гипноза.
Моментальное введение Углина в глубокий транс у Красавкина не получилось. Этому мешала какая-то сильная навязчивая мысль, овладевшая подполковником. Чтобы устранить нежелаемую помеху, Александр решил выяснить, что же беспокоит Степана Алексеевича.
К глубокому изумлению перед мысленным взором Красавкина предстала китайская фарфоровая статуэтка. Подполковник был обуреваем тем, что точно её где-то видел. Причём недавно. Красавкин решил прощупать подсознание оперативника дальше, и вскоре перед ним развернулась картина, которая его не на шутку испугала: глазами Углина он рассматривал фотографию беззаботно улыбающегося Самсонова, сидящего в кресле возле книжной полки, на которой стояла статуэтка. Взгляд переместился, и вместе с ним Красавкин вдруг увидел, как из квартиры выносят тело Самсонова.
С недобрым предчувствием Александр решил просканировать глубинные слои подсознания Углина. От того, что ему открылось, Красавкина бросило в холодный пот. Теперь он знал, кто перед ним сидит, и понимал, что находится почти на волоске от полного краха. Проклятая статуэтка!
На мгновение Красавкин ужаснулся: а не ловушка ли это! Иначе как объяснить стечение обстоятельств, в силу которых начальник отдела по убийствам вышел на Красавкина и присутствует сейчас в его квартире. Но ещё раз прощупав мысли Степана Алексеевича, Александр успокоился. Ловушки не было. Углин пришёл к нему без всяких подозрений с совершенно иной целью. Он действительно слишком во всём запутался и смертельно устал от различных жизненных передряг. Но как знать, долго ли ещё следствие будет идти по ложному пути?
В одном Красавкин был твёрдо уверен: подполковник, который держит в своих руках нити всех его преступлений и слишком о многом догадывается, должен быть устранён. Причём наверняка.
Обстоятельства складывались в пользу Красавкина. Куча проблем, завал на работе, развод с женой, недомогание организма – огромный ворох причин для совершения самоубийства.
«Что ж, голубчик, с чем боролся, на то и напоролся», – злорадно подумал Александр.
В течение следующих пятнадцати минут Красавкин тщательным образом засевал каждую клетку мозга Углина навязчивой мыслью скорейшего самоубийства с предшествующим параличом памяти относительно дел, в которых пока неопознано фигурировал Красавкин.
– Вы всё поняли? – поинтересовался Александр, когда вывел Степана Алексеевича из состояния глубокого гипноза.
Теперь Углин находился лишь в поверхностном трансе, способный говорить, действовать, но в то же время находящийся под влиянием гипнотизёра.
– Да. Это самое разумное решение. Спасибо вам огромное, ваша помощь очень кстати.
– Вы сделаете всё так, как я сказал, да? – с нажимом в голосе уточнил Александр.
– Конечно. Мне даже удивительно, как я сам до такого простого решения не додумался.
– Ну, вот и прекрасно. Вы свободны.
Далее события развернулись следующим образом. Степан Алексеевич сначала заехал на работу и уничтожил все папки с делами о самоубийствах и только после этого приехал домой. Уединившись в спальне, он вынул из запирающегося шкафчика стола свой именной пистолет и проверил его.
Спустя минут десять жена Углина, которая всё это время находилась на кухне, услышала оглушительный выстрел и бросилась в спальню. Рывком открыв дверь, она истошно закричала.
За столом, откинувшись на стуле, с безжизненно распахнутыми глазами криво сидел её муж. В правой, плетью висящей руке находился пистолет. Рубашка на груди насквозь пропиталась льющейся изо рта кровью, на затылке зияла рана от проломившей череп пули. На столе в пепельнице ещё дымился тонкой струйкой плохо затушенный окурок, а рядом белел клочок бумаги с чернильными каракулями: «Поступаю так в полном сознании. В моей смерти прошу никого не винить. 26.07.97».
В субботу, накануне празднования Дня города, в два часа дня на Червишевском кладбище состоялись похороны Углина Степана Алексеевича.
В то же самое время в рабочем кабинете Александра Красавкина раздался телефонный звонок…

24-26 июля 1997 года
п. Тарманы