Агентство Миротворец юмористическая повесть

АГЕНТСТВО «МИРОТВОРЕЦ»
юмористическая повесть

АВТОР - СЕРГЕЙ ГУРЬЯНОВ.
2004г.

E-mail: gurkino@yandex.ru

***
 В недавно открывшемся агентстве с названием "Миротворец" происходил важный момент его начальной истории. Учредители и пока единственные работники агентства, Евгений и Александр, сдавали по акту, своему первому заказчику, выполненную работу.
 На казённой чёрной коже кабинета средних размеров, собака ласкалась с кошкой. Кошка валялась на спине, собака нежно трепала её за ухо, а та вяло, но с выраженным чувством приязни, отмахивалась лапкой.
Молодящаяся, но уже в годах, женщина утирала счастливые слёзы.
- Это чудо! За одну неделю!? Как?
 Агенты - мужчины, лет тридцати пяти - сорока, имели строго официальный вид, были наряжены в тёмные костюмы и галстуки. С чувством удовлетворения от исполненного долга они наблюдали за играющей живностью.
- Профессия - ласково сказал Евгений. Он отличался от Александра тем, что был пониже ростом, уже слегка располнел, и лицо его, особенно глаза, лучились участием и дружелюбием к окружающему миру.
- Это наша миссия - подтвердил, отрывисто, Александр. Он был крепкий и жёсткий, этот Александр, на мир смотрел пристальным и колючим взглядом, и любой, сталкивающийся с ним, понимал, что с этим человеком лучше жить в мире. Безопаснее это.
- Милые вы мои миротворчики, вы же просто волшебники. Я ведь всё испробовала. Всё! А они дрались, и я боялась, что кого-то придётся отдать. Сердце моё разрывалось! Что вы сделали?! Откройте методу? Я доплачу к гонорару.
- Нельзя - пресёк Александр. - Оружие должно стрелять только в руках профессионала.
- Уйду я от неё, дуры, в лес! - горько думала в это время кошка. - Чего в самом деле? Не проживу? Проживу! Ещё как. Буду зайцами питаться. Вкусными, жирными. Только чтоб живодёров этих не встречать больше. Эх. Против природы идут. Это ж надо, вместо того чтоб глаза эти наглые, собачьи, выцарапывать, её, порядочную кошку, что делать-то заставили? Извращенцы! Намордника на них нет!
 Евгений, заботливо убрав в сейф первые заработанные агентством деньги, повернулся к собеседнице: - Ну вот, собственно, и всё. Если опять серьёзно поссорятся, приводите. Струнку мы нащупали. Помирим. Со скидкой, как для постоянного клиента. Гарантию выдаём фирменную - два месяца. Мира Вам.
 Дверь открылась и в комнату вошли двое. Высокий парень и девушка с приятным лицом и цепким взглядом.
- Ух, вы мои негодники. Ух, вы мои зяблики. Ух вы … Куда же вы, хулиганчики! - Кошка, задрав хвост, юркнула в открытую дверь, за ней, поскуливая, собака, за ними, с испуганным криком, женщина.
 Девушка, поглядывая на визитную карточку в руке, сказала:
- Извините. Таблички на дверях нет. Агентство Миротворец?
Улаживание и примирение любых конфликтов. Это вы?
- Недавно открылись - доброжелательно подтвердил Евгений. - Всё, знаете ли, приходится делать самим. Скоро и табличку повесим. Что вы хотели? У вас проблемы?
- Присаживайтесь - коротко кивнул Александр.
- Улёт. Собаки, кошки. Пошли Вика отсюда - позвал капризно парень.
- Умиротворён конфликт среди братьев наших меньших. Что может более говорить о компетенции фирмы? - сладко улыбнулся Евгений.
- Сядь Стас. У нас проблема. Да ещё какая.
 Все четверо расселись на стульях возле одного из двух столов, стоящих в кабинете.
- Я - Виктория, это Стас. Я беременна.
- Но это временно - успокоил придуривающийся Стас.
- Дубина!
- Молчу, молчу.
- У нас любовь. Мы хотим свадьбу.
- Что б как у людей - кивнул Стас
- Совет да любовь. С кем ругаетесь? - спросил участливо Евгений.
- Сейчас поймёте - пообещала Вика. - Фамилия моя - Утконосова. Его - Карамелькин!
- Поменяйте фамилию и всё наладится - скупо предложил Александр.
- Вы что? Не местные? - удивилась Вика.
- Почему? - насторожился Евгений. - Местные мы. Александр, правда, недавно уволился из рядов нашей доблестной и непобедимой. Я же из своей последней экспедиции в Африку, вернулся уже как с полгода. Мы в курсе всего.
 Евгений кивнул головой на стенд фирмы, любовно оформленный и пристроенный на стене, прямо над столом, где шла беседа. На стенде, по центру, в рамочке, висело цветное фото. На нём был запечатлён суровый Александр в форме, в десантном берете и выглядывающей сквозь китель тельняшке. Китель был увешан большим количеством орденов и медалей. Ниже висели дипломы и сертификаты за научные открытия. На одном крупно выделялась надпись - "Роль конфликта в поддержании стабильности у племён южных Мгмонго". И фото улыбающегося Евгения в пробковом шлёме в окружении чёрных людей, воинственно потрясающих копьями.
- Вы улаживаете и примиряете любые конфликты? - уточнила нетерпеливо Вика.
 Александр кивнул. Евгений же, вспомнив о науке психологии, коротко сказал - Извините - и нажал под столом кнопку. В комнате зазвучала тихая, умиротворяющая музыка.
- Улаживаем и примиряем всё, всех, и надолго.
- Иногда навсегда - добавил Александр.
- Фирменная гарантия - два месяца - сказал Евгений.
- Пойдём Вика отсюда. Скоро матч начнётся.
- Сиди. Мы хотим заказать своих родителей. Не в том смысле! Помирить их хотим. Надо же, как-то пожениться по человечески. Что б свадьба, платье белое, подруги деньги у дружков отбирали и свидетели с лентой. Люди мы или кто?
- Кто? - спросил тревожно Стас.
- Наши родители очень известные в городе бизнесмены. Странно, что вы не слышали фамилий. Так-то они добрые, но между собой - звери просто! Лет пять уже, как враждуют, и спасу от их козней нет.
- Заколебали! - кивнул Стас.
- Мы полюбили друг друга, как Ромео и Джульета! Ну, не сразу. Раньше, когда родители не враждовали, мы, конечно, виделись - Вика с удивлением оглядела Стаса. - Только тогда он во мне ничего кроме смеха не будил. Лет пять уже они воюют. Месяца три назад мы встретились с ним, случайно, в клубе, потом гуляли немножко по парку, потом я беременная стала. И не временно! Никаких абортов я не позволю. Как честный человек, Стас предложил пожениться и бежать в Бразилию. Но, я не хочу. Чего, в самом деле?! Пусть мирятся! Звери и те вон мирятся. Мы заплатим.
- Вы говорите пять лет. А до этого они враждовали? Они не были знакомы? Что случилось? - сочувственно спросил Евгений.
- Друзья были, в том то и дело. А теперь два абсолютно разных человека. И каждый день только и ждут пакости от соседа. Да, я не говорила, мы соседи. Наши дома заборами соприкасаются. Рассказывать, это же война целая. Чего только не придумают. Скажи Стасик!
- Смешно - хмыкнул Стас.
- Ухохочешся! Нет, рассказать об это невозможно. Это видеть надо. Приезжайте к нам. Мы покажем и объясним. Возьмитесь, пожалуйста, за это дело. Очень прошу. Гонорар не проблема. Если дело сделаете, называйте любую разумную цифру.
- На свадьбе погуляем - мечтательно пообещал Стас.
- Почему ж не посмотреть? Вот, Александр и посмотрит - с энтузиазмом предложил Евгений. - Вы только подыграйте ему. Легенду разработаем, главное, ничему не удивляйтесь. Если он в гости придёт и другом представится, - поддержите. Как это у вас - хип-хоп?
- У меня разряд по теннису. Можете другом - теннисистом прикинуться - сказал подобревший отчего-то Стас.
 Дверь в кабинет приоткрылась ещё раз и вошли трое мужчин. Двое в костюмах, вида солидного, третий в чёрной спецовке - вида рабочего. Который в спецовке нёс ведро с некой субстанцией. От ведра, волнами, исходил неприятный запах дерьма.
 Один из вошедших, в костюме, сразу громко обратился к присутствующим: - Мир вам, добрые люди, господа миротворцы. Только на вас и надежда. Давайте поговорим, заботы наши, как есть обсудим?
 Виктория, зажав платочком нос, схватила Стаса за руку и убежала за дверь. На ходу возмущённо пискнула: - Визитки на столе. Побыстрее бы хотелось!
- Ах ты ж … с запахом! - Александр властно схватил мужика с ведром за шиворот и выставил его вон.
- За дверью подожди, Степан! Нас дождись, один не ходи! - начальственно крикнул второй из вновь вошедших мужчин в костюме.
- Пётр Иванович - представился с достоинством первый. - Прошу меня извинить за маленькую неудобность, но мне хотелось, чтобы вы сразу учуяли специфику нашего дела.
- Федот Игнатьевич - представился, с ещё большим достоинством, второй мужчина. - Нелёгкую, прямо скажем, специфику. Тяжёлую даже специфику. Ещё и конфликт на нашу голову!
- Грубый, очень грубый конфликт - покивал сокрушённо головой Пётр Иванович.
- Садитесь и по порядку - направил разговор Евгений.
- Ну, давайте я изложу, а там уж вы, Фёдор Игнатьевич. Я Пётр Иванович Кирюков. Председатель профсоюзного комитета завода Натуральных Удобрений и Потолочной Плитки. Не слышали? НУиПП? Не слышали!? Целых семь десятых процента местного бюджета на наших налогах висит! Это очень солидно. А это Федот Игнатьевич Сударушкин. Он директор НУиПП.
 - Чаю? Коньяку? Водки? - кратко спросил Александр.
 - Спасибо. Водки немного - печально кивнул Федот Игнатьевич
 - Крыши наши скандалят! - сокрушённо продолжил Пётр Иванович. - Да не просто скандалят, а жить мирно не дают. План валится, прибыль уменьшается. Зарплата падает! А?! Цены в стране растут, а у нас зарплата падает! Обидно?
- Обидно - согласился горько Федот Игнатьевич и выпил рюмочку. Закусывать не стал.
- Но, по порядку. Как и везде, и у нас есть акционеры. И есть два крупных, да ещё и бандюганов, в душу, бога… Прости господи. Мужик и Сироп. Тоже не слышали? Ну как же. Известные авторитеты. Авторитетные авторитеты, я бы сказал. Ну так вот. В чём суть и основа нашего производства? В дерьме! В самом прямом значении этого слова. Да вы его видели. Степан заносил. Степан!
 Дверь чуть приоткрылась и в щёлку просочился вместе с вышеупомянутым запахом нос Степана.
- Закрой дверь, Степан - попросил Александр. По хорошему попросил, спокойно, но что-то в его голосе тут же прикрыло дверь на место.
- Это не дерьмо. Это золото! - воскликнул с энтузиазмом Пётр Иванович. - Завод делал из него брикеты удобрений и процветал! Потом Сироп добыл где-то технологию изготовления потолочной плитки из дерьма. Стали делать плитку. Тоже ничего. Брали хорошо, бизнес не хуже удобрения. Но! Не нравится Мужику плитка, а Сиропу брикеты с удобрением! Разругались, воюют. Упорные, гады. И дрались, и стрелялись, теперь судятся. Акции скупают, и каждый директора в кабинет на своей половине норовит посадить! Измаялись мы. Один день суд одному власть даёт - брикеты прессуем. Другой день другому - плитку потолочную льём. На переустановках время теряем. Рабочие волнуются. А, у нас, знаете какой народ отчаянный?
- Особенно валяльщики и рыхлители, - подтвердил тревожно Федот Игнатьевич. - Те ещё, бузотёры. Революционеры!
- Уж что-то одно. Или плитка, или удобрение. Нельзя так, более, разоримся - с болью закончил Пётр Иванович
- Узнали мы, краем, что такая интересная контора Ваша миротворческая открылась - продолжил Федот Игнатьевич. - И решили не пожалеть заводской денежки, но только помирите вы их нам. Сколько?
- Тут, так ведь не скажешь. Надо бы вначале на место съездить, объект осмотреть, глубину и тяжесть конфликта оценить - задумался осторожно Евгений. - Но, в любом случае, это будет не меньше ста пятидесяти тысяч рублей, но и не больше двухсот пятидесяти. Плюс отдельно на расходы, если понадобится, что-то техническое придумать.
- Цены ваши, прямо скажем, не дёшевы - крякнул Федот Игнатьевич, но, да мы больше теряем. Ждём вас завтра к себе, на завод. Вот визиточка, там и адресок.
- Завтра к 11 я буду у вас - пообещал улыбаясь Евгений.
- Степан! Ты здесь ещё?! - крикнул Пётр Иванович
 В дверь заглянул Степан: - Жду, пока.
 Гости пожали хозяевам руки и ушли.
- Мне молодёжь, тебе навозников? - спросил утвердительно Александр.
- Согласен. Езжай завтра знакомься с родителями, а я на завод. Да, вот что, Сань. Ты, там, как-то помягче, что ли. Поделикатнее. Свои методы для террористов оставь. А вот доброты и участия побольше, люди-то гражданские вокруг, Саш. Тем более такая везуха. То ни шиша, то кошек мирим, и вот, наконец-то! Первые нормальные заказы. Теперь дело пойдёт!
- Мир стоит на страхе - твёрдо возразил Александр. - Страх - главный аргумент умиротворения. Хомо скандаликус начинает махать оливковой веткой только под страхом потерять что-то важное. Ты знаешь мой метод. Шок - это по-нашему! И на том стою!
- Люди изначально стремятся к миру! В этом природа человека - горячо возразил Евгений. - Мир стоит на разуме и учёте взаимных интересов. Главное, найти справедливую меру взаимных уступок. Это же аксиома!
 - Жень, мы недавно стали вместе работать, опыт у нас разный, но, пока, ты мне нравишься. Чего мы теоретизируем? От философии облысели все. Истину определит практика! Поработаем, жизнь покажет, кто прав.
- Согласен.

***
 На следующий день, сделав с утра некоторые подготовительные мероприятия, Александр, часов около одиннадцати, отправился в гости к клиентам, прощупывать обстановку. Поскольку машина - жигуль, девятка, была в ремонте (вечером забрать, не забыть) решил добираться общественным транспортом.
 Встал на трамвайной остановке, народ здесь уже собрался, значит трамвай должен был скоро быть.
 По профессиональной привычке сразу стал оценивать и анализировать всё, что происходило вокруг. Пока, ничего, собственно, не происходило. Стоял народ и терпеливо ждал трамвая. Мужчина кроткой наружности, в очках и портфеле, встал на самом краю бордюра и разглядывал, любопытствуя на предмет появления трамвая, дорогу вдаль.
 Машина, сияющая не отечественной красотой, резко пронеслась возле кромки дороги. Колесо иномарки провалилось в ямку с жёлтой водой. Серебристая машина легко понеслась далее. Кроткий мужчина остался стоять, облитый весь коричневой грязью.
 Мужчина беспомощно огляделся. Народ молча выражал сочувствие. Иномарка встала на светофоре, метрах в пятнадцати от остановки. Кроткий мужчина, став красным, подхватил с земли булыжник размером с кулак и бросился к машине. Народ затаил дыхание. Жёлтый свет. Иномарка начала движение. Мужчина выбросил руку и булыжник полетел в автомобиль.
 Бзынь - испуганно сказало заднее стекло и развалилось на крупные осколки. Иномарка встала. Мужчина остановился тоже. Из машины выскочил какой-то молодой человек с перекошенным от страха лицом. Он сразу бросился бежать вон, во дворы. Кроткий мужчина заколебался, оглянулся на народ, и, решившись, бросился вслед за убегающим.
 Подошёл трамвай и Александр зашёл в салон. Сразу сел на свободное место, расплатился с кондуктором, понимающе оглядел фразу, процарапанную гвоздём на спинке переднего кресла - «Всех зарежу!!!» - и задумался о смысле и нюансах жизни. О том, что мир в котором он живёт, переполнен конфликтами и раздорами, что люди - существа очень ругливые, и почему это так, непонятно. Правда, отсюда вытекало, что работы и материального благополучия от такого положения вещей в природе ему и их с Женей агентству «Миротворец» хватит до самой смерти. Это конечно хорошо. Плохо, что Александру до сих пор хотелось твёрдой рукой вмешиваться в конфликты и нести окружающим мир. Но, считал он, такое желание - признак любительства. Поскольку себя Александр считал профессионалом, он давил в зародыше все желания вмешиваться за так в жизнь окружающих. Да хоть перережьтесь! Он профессионал. Он работает только за деньги! И на том стоим.
 На остановке у «Колхозного рынка», в открывшиеся двери, вместе с людьми в трамвай вошла коза: в наморднике, ошейнике и с поводком, прицепленном к ошейнику. За поводок скромно держался мужичок сельской наружности. Кондукторша онемела и секунд десять молча наблюдала за козой.
 Мужчина же, вынув из кошелька мелочь, сказал, обращаясь к кондуктору: - Один.
- Э-э! Мужчина! А куда это вы с живностью в трамвай-то прётесь! - опомнилась кондукторша. - Обнаглели уже! Вы бы ещё верблюда завели, ей богу! Сейчас же выйдите!
- С чего это!? Собак в трамвае возите, а почему козу нельзя?!
- Собака! Сказали тоже. Собака-то друг человека будет. В наморднике друзей можно возить.
 - Моя Манька мне самый верный друг. Она меня своим молоком от всех болезней спасает! И коза-то у меня в наморднике.
- При чём здесь намордник - заволновалась полная женщина, сидящая рядом с головой козы. - Коза не зубами, - рогами бодается.
- Вот! - обрадовалась поддержке общества кондуктор. - Вы давайте не намордник, а нарогатник на козу свою надевайте!
 - Где ж я его возьму? - заволновался сельский мужчина.
- Не знаю. Мужчина, покиньте вагон. Здесь, таким как вы, не место! Трамвай остановился. Мужчина с козой и не подумал выходить. К нему решительно подступилась кондукторша.
 Александр не стал ждать чем закончится история, а, поскольку была его остановка - вышел и пройдя ещё немного, минут через пять стоял у дома Карамелькиных. Это было на Курнауховой, в пригороде, в престижном районе, сплошь застроенном дорогими частными домами. Через решётку ворот было видно, что дом родителей Стаса кирпичный, трехэтажный, крыша выполнена в форме готических башен европейского замка.
 Александр болезненно сморщился. Не нравилась ему вся эта недальновидная политика! Ну кто так строит? Эти ворота снесёт, к ядрёне, один выстрел из гранатомета! За этими стенами не продержишься, в случае чего, и пятнадцати минут лёгкого стрелкового боя. И вообще, весь этот район невозможно оборонять малыми силами! Всё так изрезано и непрактично.
 Александр, уволился из армии совсем недавно, по причине здоровья и одной романтической истории, и мыслить гражданскими категориями отставному диверсанту и, по совместительству, специалисту по психологическому подавлению противника было тяжело.
 Александр надавил на кнопку звонка. Ещё раз. Заметил, что его пристально разглядывает глазок видеокамеры. Камера слегка поворачивалась туда-сюда.
Из переговорного устройства раздался ленивый голос:
- Откуда?
- Из мэрии, - твёрдо ответил Александр.
- Чем докажешь?
- Удостоверение есть.
Александр достал удостоверение коричневого цвета и развернув показал его на глазок камеры.
- Подожди, адресок пробьём, - сонно и зевая, сказал кто-то ещё.
Александр только успел прикурить сигарету, как вновь заговорил голос:
- Чего хочешь?
- Я по вопросу благотворительности. Есть разговор к Сергей Кирьяновичу.
- Попрошайничать будешь? Тут самим перепадает не часто.
- Попрошу доложить.
- Да ладно, заходи, клянчи.
 Александр толкнул калитку и оказался во дворе дома. И увидел следующую картину.
 В центре двора стоял флагшток. Возле флагштока, в ряд выстроились четверо мужчин. Двое, по виду слуги – в голубых ливреях и светлых париках, и другие двое, по виду охранники - здоровые лбы, в тёмных очках, тёмных костюмах. Один из охранников держал в руке курицу за ноги и вниз головой. Возле флагштока стоял мужчина лет пятидесяти. Он был в строгом светлом костюме, при галстуке. Мужчина сурово оглядел прибывшего Александра, грозно рявкнул - Смирно! - и начал поднимать флаг. Британский, кстати, флаг и музыка заиграла британский же гимн. Все стояли молча, почтительно обнажив и склонив головы.
 Неожиданно, со стороны участка соседа, поверх высокого бетонного забора, донеслась ещё более громкая музыка и зазвучала песня про Стеньку Разина и персидскую княжну.
 Александр заметил, что за забором виднеется вышка, на смотровой площадке которой стоял мужчина и довольно хохотал. Динамики у соседа оказались тоже громкие и он здорово портил гимн Британии. Александр направился к мужчине в костюме. Видимо это и есть Сергей Кирьянович - хозяин. Тот строго спрашивал у охранника с курицей:
- Хохлушку честно поймал?
- Так спрыгнула с забора прям к нам. Куда уж честнее Сергей Кирьянович?
- Ладно. Тут не попишешь. Неси быстро хозяйке, скажи, я цыплёнка гриль заказываю. Так, все разошлись. Тебе чего? Если денег на культуру, или за границу съездить, так я план по богадельным делам выполнил и перевыполнять не буду.
- Я, собственно, узнать только хотел. Вам по пояс заказывать, иль в полный рост будете? - тихо, но с достоинством, спросил Александр. - Супругу отливать вашу, или какие другие кандидатуры имеются?
- Не понял? Ну-ка с начала - оторопел Сергей Кирьянович.
- Я секретарь комиссии мэрии по утверждению списка почётных граждан нашего города - Александр говорил весомо, глядя твёрдо в глаза Сергей Кирьяновичу. - Поскольку, есть мнение, что вы можете войти в число наших почётных граждан, должен я опросить Вас на предмет установки памятника на специальной аллее памятников почётных граждан. И узнать, памятник Вам в полный рост делать или бюстом обойдётесь. Платить- то за работу самим придётся.
- Вот так. Как спонсорскую помощь дай, так ко мне. Сразу тут все, роятся. А как памятник - за свой счёт!
- Вы отказываетесь?
- Чего это. Конечно в полный рост. И супругу мою. И сына. Сын у меня взрослый.
 - Сына не положено. Он себя сам проявить должен.
 - Как деньги дай, так все тут. А сына не положено. Эх, люди! - с обидой протянул Сергей Кирьянович. - А что это ты там такое промямлил по поводу, есть, мол, мнение и вы можете попасть! А что, можем и не попасть?
- Комиссия работает. Ей виднее. Там столько критериев, по которым надо соответствовать. И список почётных граждан ограничен. Аллея размер небольшой имеет. Всё-таки центр города, знаете, скверик возле площади Ленина? Там все памятники не войдут. Есть, правда, одна перспективная идея арендовать кусочек территории у Северного кладбища. Тоже недалеко от центра и люди постоянно ходят. Аллея живых будет называться. Вот там места точно всем хватит. Но это пока только идея - Александр вздохнул удручённо, но так, что б стало понятно, что это его идея, и автор не стесняется делиться информацией. - Красивая, конечно, идея, ничего не скажешь. Да вам то что волноваться? Уж если не вы, то кто?
- Устал поди? Жарко сегодня. - Сергей Кирьянович повернулся в сторону дома - Катя! Ну-ка стол накрой живо, водички там холодненькой, виски, тоника, лёд подай! Пойдёмте в дом, у кондиционера посидим, я вам своё жильё-быльё покажу. Соответствовать - то мы конечно соответствуем, да завистников много. Сами, наверное, знаете.
 Сергей Кирьянович взяв Александра под локоток отвёл его в дом. Попали в огромный, прохладный холл. Сергей Кирьянович, видимо, увлекался европейской культурой, потому что обстановка была богатая, и именно европейская, по углам стояли отливающие серебром рыцарские доспехи. За небольшим столиком их ждала супруга - Екатерина Борисовна. На взгляд Александра, так себе. При первом же обстреле домой запросится. Тоща, высока, надменна.
Она критически оглядела Александра.
- Александр - представился Александр.
- Екатерина Борисовна. Прошу, присаживайтесь. Сейчас всё подадут.
- Спасибо. Как у вас стильно. Какой вкус: точный и тонкий.
- Ещё бы. Кровь, тут уж не попишешь - Сергей Кирьянович довольно утвердился в изящном креслице нерусской работы. - Супруга моя урождённая Тараканова. Да-да, из тех самых. Прапрадедушка её губернатором даже был, в Томске. Упоминание в летописи есть. Три месяца всего-то управлял, потом был разжалован, выпорот на площади и сослан на Кавказ, солдатом! Дворянства лишили. Вот времена были.
- Это любовь - многозначительно сказала Екатерина Борисовна ещё раз оглядывая Александра. А он, вообще-то, ничего. Симпатяга и держится легко. - Угощайтесь.
 Слуги в ливреях подали на столик водичку, вино, фрукты. Вино разлили по фужерам.
- Вот Катя - сказал весело Сергей Кирьянович. - Хочет Саша твой бюст и мой, конечно, на аллее почётных граждан установить. Пришёл узнать - ты то не против?
- Конечно нет. Уж кому там и стоять на этой аллее, как не нам - сказала важно, почему-то не удивившись, Екатерина Борисовна. - Сколько же ещё помогать людям? Кстати, а знаете ли вы, что кресло, вон то у камина - замечательно известное кресло?
- Чем же? - поддержал светскую беседу Александр
- Расскажи Серёжа. Это так ответственно! - попросила довольная Екатерина Борисовна.
- Да уж - Сергей Кирьянович важно покивал головой. - Путин на него руку ложил, во как! Ей богу! Был он у нас в городе, проездом. Ну, думали, задержится, совещание проведёт. А он вошёл, некогда, говорит, рассиживаться, дел в стране много, хлопнул вот так по этой спинке ладошкой и к народу вышел. И уехал. Я тут же за сто баксов кресло и зацепил. Его потом, конечно, искать-то кинулись, хотели в музей поставить, а оно уже тут. Вот хватка!
- Утконосовы потом переживали! Пилила она его, я точно знаю - улыбнулась воспоминанию Екатерина Борисовна. - Мол, совсем мышей ловить перестал. Так и разорится недолго. Вы угощайтесь, чего уж. Вон грушку возьмите, виски попейте.
- Я последнее время фехтованием увлёкся. Хотите, покажу? - предложил с энтузиазмом Сергей Кирьянович. - Становитесь, берите шпагу.
- Да нет спасибо. Мне ещё к соседям вашим зайти надо.
- Ха! Так я и думала, а. Ну, никуда без них!
- Они что? Тоже в почётные лезут? Он же бандит! - сказал с досадой Сергей Кирьянович.
- Мы наслышаны о ваших разногласиях, но давайте разумно смотреть на вещи - Александр добавил голосу доверительности и рассудительности. - Утконосов меценат и благодетель. Крупный, и, боюсь, комиссия не сможет его не заметить. Мало того. И места вам готовят рядом. Всё-таки вы с одной улицы. Вы бы уж помирились, а? Весь город об этом мечтает. Вся прогрессивная, так сказать, общественность. Мало того, я своими ушами слышал, как ваш сосед, на вопрос, достойны ли вы стоять на аллее почётных граждан, сказал - если не Карамелькины, тогда кто? Всё остальное здесь шелупонь. Чем разозлил многих, между прочим.
- Что, правда, что ли? Так сказал? Утконос?! - Не поверил Сергей Кирьянович.
- Истинная правда. И вообще - тревожно сказал Александр, поглядывая на потолок. - Сейчас такое время приближается. Ситуацию в стране знаете. К сожалению, как правительство не бьётся, а олигархами, хотя бы большую половину населения страны, сделать, пока, не получается. Ну и, как говорится, приехали. Завелись где-то рядом некие анархисты-синдикалисты и идеи у них такие - коммунистам не снились! Делить и раздавать, и, вперёд к матушке природе, в единстве, так сказать, слиться уже с ней и забыться. А там всё не просто. Короче, есть мнение. Людям со средствами ныне пора дружить начинать. Потом поздно будет. Вот так.
- Нет, Серёжа, правда. Они, конечно, народ, от земли и сохи, и нам не ровня, но в принципе, пускай стоят. Что нам с ними, детей крестить?
- Да, нет. Я так. В принципе, он ведь тоже немало у города … насветился. Пусть стоят - скучным голосом сказал Сергей Кирьянович.
 Неожиданно, сквозь открытое окно с улицы послышался, усиленный динамиками, гневный возглас: - Что, гады, опять мою курицу жрёте! Вон пух-то полетел! Ну держись, Сергуха!
 И, тут же, с улицы донёсся рёв сирены. Как при бомбёжке. Сергей Кирьянович бросился закрывать окно, а Екатерина Борисовна тренированно вытащила из шкафа коробку с противогазом и быстро натянула резиновою маску.
 Окно сразу не далось. И тут Александр уловил запах навоза. Густой, концентрированный, но обыкновенный и вполне терпимый запах навоза.
- Эдуард, включай воздуходувку! - крикнул злобно Сергей Кирьянович в окно. - Одеколону свежего подлей! Быстрее! - и глядя укоризненно на Александра - А вы говорите! Разве с таким человеком можно дело иметь? Нет, если он на аллею, тогда я на кладбище. Ничего. И там люди живут. Катя, ты как? Человек, проводи гостя.
 Сергей Кирьянович бросился к супруге, которая что-то гневно бубнила сквозь маску противогаза. С улицы доносился вой сирены.

***
 Евгений вышел на дело утром, часов в десять. На завод пошёл пешком. При начинающейся полноте и гипертонии, ходьба пешком - жизнь. Пройти километров пять по городу, конечно не то, что по джунглям, с рюкзаком, в поисках затерянного племени людоедов, с целью детального изучения ритуала высушивания голов. Но то было давно, а теперь жизнь стала степенной и сидячей. И спокойной. Неуёмной натуре Евгения не хватало работы. Душа его жаждала мирить и умиротворять окружающий мир, но вселенная, в которой он жил, была очень миролюбивой. Евгений был готов работать за деньги, был готов работать за так, но работы всегда было мало. Люди, на его глазах, обычно любили ближних и конфликтовали редко, что впрочем заставляло Женю ценить каждое обращение клиента за помощью.
 Утро было солнечное, город ещё был чист и вымыт, идти было легко и приятно.
 На центральной площади увидел любопытную компанию. У памятника Ленина приплясывала группа кришнаитов, человек в пятнадцать. Они били в бубен, пели Хари Кришна и улыбались стрижеными головами. И терпеливо ждали, когда их ноги вымоют сектанты из другой веры. У их ног, с тазиками и тряпками, ползали человек шесть молодых людей, одетых в голубые плащи, с серебристыми обручами на головах. Мойщики - определил Евгений. Он мало знал учение мойщиков. Знал только, что все беды, по их философии, исходят от гордыни и грязных ног, и когда все ноги человечества будут вымыты, счастье, наконец, придёт на землю. Всё материальное станет нематериальным, а идеальное превратиться в ощущаемое. И наступит гармония. Прогресс прекратится, а люди будут летать словно птицы. Но для этого надо мыть ноги! Причём чужие. Мойщикам запрещалось самим мыть свои ноги, чтобы братья не остались без возможности на спасение.
 Один из мойщиков, протерев полотенцем босые ступни симпатичной кришнаитки, поднял голову и увидел наблюдающего Евгения. Он тут же поднялся, подхватил тазик с водой и быстрым шагом двинулся к Евгению. Нет уж, увольте! Женя пошёл дальше.
- Постойте. Человек! Мужчина! Как вы можете?! Ну постойте же! Это не больно. Скоро всё случится. Вы не можете предстать перед Ним с такими ногами! Ну пожалуйста!
 Женя молча прибавил шагу и быстро оторвался от проповедника чистоты. В отличие от мойщиков, он не видел греха в самостоятельном мытье своих ног и делал это регулярно. И уж за что, за что, но за свои ноги, даже если скоро и придётся предстать перед Ним, не боялся.
 У дворца пионеров попался отряд скаутов братающийся с отрядом пионеров. Детишки неуклюже, но искренне обнимались и говорили: - Мир, пацаны! Не будем больше драться-обзываться. Вечный мир! Ура! Скауты и пионеры - друзья навек. Ну, пусть кто попробует на нас полезть. Ну, не повезёт кому-то! Держи конфету. Пацаны, мы теперь как братья!
 Переходя наискосок скверик у памятника Дзержинскому увидел умилительную картину. Старушка кормила голубей крошками. Слетелось их много, но ещё больше припрыгало отчаянных, бедовых воробьёв. Все быстро клевали пищу, но никто ни с кем не враждовал, не толкался и не пихался. Один голубь-торопыжка подавился, правда, начал жалобно кхекать и подпрыгивать, и воробей, драный и боевой с виду воробей, похлопал его крылом по спине, чем помог отдышаться подавившейся птице.
 - Взаимовыручка! Вот. Прав был философ Лосский - думал, отправившись далее, Евгений. - Природой и эволюцией движет взаимовыручка, а не борьба за существование. Дарвин ошибался. Конечно, все едят. Но движет эволюцию - любовь и альтруизм, вот истинный локомотив истории. Это же видно невооружённым глазом!
 Евгений улыбался привычной картине мира, шёл далее и минут через десять стоял у проходной завода НУиПП. Показав охране визитку Федот Игнатьевича, прошёл на территорию предприятия и, узнав, где сейчас может быть профсоюзный босс, пошёл по указанному направлению.
- Извините. Извините, мне к Петру Ивановичу. Вон он в первом ряду. У меня дело.
 Евгению пришлось проталкиваться сквозь плотную толпу мужчин и женщин в рабочей спецодежде. Рабочие недовольно огрызались, но Евгений был настойчив. Дело происходило в коридоре заводоуправления. Толпа рабочих сгруппировалась у лестничного пролёта и наблюдала за действием, развернувшимся этажом ниже. Видно, что рабочие не впервые наблюдали подобное зрелище. Они стояли как-то так, что становилось понятно, что коллектив готов к продолжительности мероприятия. В первых рядах народ, словно в театре, сидел на стульях. Евгений пробился к первому ряду и увидел своего клиента - профорга Кирюкова.
- Здравствуйте. Что происходит? - спросил Евгений.
- Сироп суд опять выиграл - с досадой пояснил Пётр Иванович. - Пока Мужик жалобу строчит, Сироп власть устанавливает. Садись, посмотри. Интересно. Степан, ну-ка уступи человеку.
 Евгений сел на стул рядом с Пётр Ивановичем и посмотрел вниз. И увидел следующее. По лестнице вверх решительно шёл отряд людей в защитной форме, со стеклянными щитами и резиновыми дубинками. Вёл отряд человек в форме судебных приставов. Рядом с ним вышагивал высокий господин в штатском, с резиновой же дубинкой в правой руке. На этаже их ждал отряд людей, так же одетых в зелёный камуфляж, с длинными палками в руках. Впереди этой толпы стоял крепыш в спортивном костюме с резиновым шлангом в правой руке. Две толпы сблизились и замерли в паре метрах друг от друга.
- Слушай, Маркыч, не рви задницу - вступил примирительно господин в штатском. - Смирись. Суд приговорил. Пристав со мной. Всё по закону. Отдай сейф, отдай печать, отдай директора. Им теперь на нашей половине сидеть.
- Мы апелляцию подали. Сам знаешь - ответил хмуро крепыш. - Через два дня ваше решение отменят.
- А сколько потолочной плитки успеем нашлёпать! - возразил с жаром господин в штатском. - Контракт горит, а тут вы со своим навозным удобрением!
- Уважаемые господа. Прошу внимания - призвал сердито главный пристав. - Давайте хоть раз исполним закон без мордобоя, а? Ну, надоело уже, ей богу! Что вы? С вами до пенсии не доживёшь.
- Мы апелляцию подали - упрямо возразил Маркыч. - Нам без драки сдаваться нельзя. Суд нас не поймёт.
- Хорошо - легко согласился главный пристав. - Если уж такая традиция у нас с вами сложилась, не будем менять жизнь. Но, давайте хотя бы без членовредительства? Давайте на кулачках?
- Народ не против - ответил Маркыч, переглянувшись со своими людьми. - Хотя, не по взрослому это. Понарошку, вроде. Ну, ладно.
- На счёт три все кидаем свои причиндалы под ноги - сказал напряжённым голосом господин в костюме. - Потом не поднимать. Давай. Раз. Два. Три!
 На счёт три господин в костюме огрел крепыша Маркыча дубинкой. В ответ получил резиновым шлангом по спине. Никто не бросил своё оружие, и на площадке у входа на этаж развернулось упорное сражение. Нападающая сторона оказалась опытнее и экипированнее. Оттеснив щитами обороняющихся выше по лестничной площадке, часть приставов скрылась на этаже. Вскоре они появились, неся с трудом сейф. Рядом с сейфом, под конвоем, шёл директор НУиПП Федот Игнатьевич.
- Гербарий! Уходим! - кричал обиженно главный пристав. - Мы всё забрали.
- Печать взяли? - ответил господин в костюме, которого, как оказалось, зовут Гербарием, и который всё ещё руководил боем на площадке, прикрывая действия приставов.
- Где печать?! - крикнул главный пристав
- Да со мной, со мной печать - подал голос Федот Игнатьевич - Куда я без неё? Без печати я кто?
- Отходим! Всё, всё уже! Дело сделано! Кончай битву! - скомандовал довольный Гербарий.
- Всё! Заканчивай! - согласился, морщась, Маркыч, придерживая рукой затылок. - Отработали! Дальше суд будет решать.
 Дерущиеся тут же прекратили драку и закурили. Причём некоторые стрельнули закурить и прикурить у недавних свирепых противников. Отдельные бойцы стали помогать друг другу утирать кровь.
 Наверху, на площадке, где народ и Евгений любовались зрелищем, рабочие потянулись на выход.
- Вот так, уважаемый - вздохнул Пётр Иванович. - Власть переменилась. Пойду перестраиваться. Плитку теперь значит погоним. Так кто ж против?! Но пересудят, я тебе точно говорю! Ой беда будет. Ой беда. Лишь бы валяльщики не завелись! За ними, конечно, рыхлители. Ой беда.
 Пётр Иванович ушёл вместе с рабочими. Евгений, оценив ситуацию, спустился на этаж к отдыхающим бойцам. У дверей одного из кабинетов стояли Гербарий с Маркычем и мирно беседовали о чём-то. Евгений подошёл к ним.
- Что ж ты, Иуда, на счёт три палку-то не бросил? - ласково спрашивал Маркыч. - Ну ведь договорились.
- Сам то. Сам то - возражал добродушно Гербарий. - Бросил свой шланг? Да не поверю. Ты и не бросил.
- Если б ты бросил и я бы бросил - отвечал Маркыч.
- Корреспондентам сказки базлай - веселился Гербарий. - Я старый боец - подошедшему Евгению - Тебе чего?
- Я представляю фирму по улаживанию конфликтов. Как я заметил, вам нужна наша помощь? - с достоинством представился Евгений.
- Всякие шаманы ходят, бродят, кушать просят – начал, вдруг, заводится Маркыч. - Не, у нас есть проходная, или как?! Кто тебя пустил?
- Вы не кричите пожалуйста - сказал дружелюбно Евгений. - У нас солидная фирма, рекомендации даются на строго научной базе. Мы вас помирим!
- Зачем? – подозрительно спросил Гербарий.
- Если б можно было! - вздохнул Маркыч. - Охрана!
- Главное, найти справедливую меру уступок! - упорствовал Евгений.
- Сколько? - спросил Гербарий.
- Нисколько! - воскликнул Евгений. - Пока работаем на престиж фирмы.
- Фраер ушастый? - удивился Маркыч.
- Лох! - согласился Гербарий - Орлы! В шею быка, и по заднице, по заднице!
- Да как вы ….! Да как у вас рука …! Всё, всё! - кричал растерянно Евгений.
 Трое бойцов охраны из отрядов Маркыча и Гербария, подхватили Евгения под руки, и грубо и бесцеремонно поволокли его по коридору. По пути им попался, спешащий куда-то, Федот Игнатьевич.
- Как тяжело людям хлеб даётся. М-м. Не приведи, господи! - сочувственно сказал Федот Игнатьевич, провожая взглядом выталкиваемого взашей Евгения.

***
 После Карамелькиных, Александр, посчитав, что заслужил небольшой отдых и холодную кружку пива, заглянул в ближайшую пивнушку. Точнее не пивнушку, конечно же, а Пивную. Классную, старинную пивную - «У дровосека», что даже в советские-то времена поила жаждущих неразбавленным пивом, а ныне, просто таки умиляла всех понимающих отменным качеством своего продукта.
 Забрав со стойки две кружки пенящегося напитка и пакетик с солёными сухариками, Александр занял пустующий столик, сделал добрый глоток холодного пива, потом ещё один, почувствовал, как отступает жара и огляделся. Народ, хотя на дворе стояло рабочее время, в пивной был. Столики почти все были заняты. И несмотря на живительную прохладу, что должна бы, по идее, охлаждать разгорячённые алкоголем головы, Александр сразу уловил грозовую атмосферу приближающегося конфликта.
 В углу зала, сразу за тремя столиками, которые сдвинули в один длинный стол, баловалась пивком компания ребят, лет эдак от шестнадцати до восемнадцати. На головах и шеях ребят были повязаны фирменные, красно-голубо-оранжевые платочки усеянные по краям эмблемами свирепого медведя. Фанаты местного футбольного клуба «Винни Пух» - узнал Александр. Спонсором любимой городом команды была местная фабрика детской игрушки с аналогичным названием, пришлось болельщикам и фанатам смирится с таким несерьёзным для мужского достоинства названием. Свободного места на их столах не было. Всё заполнилось пустыми и полными кружками, костяками сушённых и солёных рыб.
 А напротив них, буквально через столик, так же за тремя сдвинутыми столами и так же заставленными пивными кружками и лёгкой закуской, сидели разгорячённые фанаты другой любимой городом команды - баскетбольного клуба «Пятачок». Эти сидели в красно-зелёно-чёрных платочках с вышитыми по краю свирепыми и клыкастыми мордами кабанов. Спонсором команды была та же фабрика мягкой игрушки, не жалеющая денег на поддержание спортивного престижа родного города.
 Обе компании дерзко и вызывающе поглядывали друг на друга, чему-то обидно смеялись, и давно бы уже схватились драться, как сразу оценил ситуацию Александр. Но мешала одна досадная для молодёжи проблемка. Тот самый столик, который отделял одну компанию от другой, занимали три работника милиции, в форме и при кобурах, наверное, не пустых. В наше время огурцы в кобурах не носят, это знали точно все интересующиеся вопросом. Работники милиции спокойно обедали салатом, пили квас, который в этой пивной был, опять же, лучший в городе.
- Ещё минут шесть, семь посидят - определил Александр. - Потом надо уходить. Молодёжь точно раздерётся. Ничего не поделаешь. Природа. Если в одном месте собралось более чем один человек – конфликт неизбежен. Искусство гармоничного существования кроется в умении вовремя уходить.
 Александр допил первую кружку пива и тут же сделал глоток из второй. Про себя твёрдо решил уйти вместе с милицией. Драк ему ещё не хватало. У него дело ждёт. Утконосовы ждут.
 Неожиданно, внимание Александра, в силу профессионального умения видеть необычное и настораживающее, привлекла входная дверь. Вошёл долговязый молодой человек, отмытый, причёсанный и гладкий, как европейцы в рекламе, в тёмном костюме и заговорщицкой улыбке на лице. В руках держал магнитолу. Окинув лукавым взглядом накуренный зал, молодой человек как-то очень по-доброму улыбнулся и врубил магнитолу. На весь зал понеслись звуки весёлой новогодней песни по поводу прихода Деда Мороза. Распахнулась входная дверь и в помещение влетели десять крутых Дедов Морозов, одетых в синие короткие полушубки, с коробками пепси-колы в правой руке. В общем, как в рекламе, что по телевизору гоняют. Деды Морозы (вернее, всё-таки, Санта Клаусы, ибо какой же русский дед мороз будет ходить в полушубке, а не в шубе до пят, и бороду с усами будет так коротко стричь и холить?) стали в припляс ходить между столиками и согласно словам песни ругать жестами несерьёзный напиток квас. Да и на пиво морщились неодобрительно! И показывать, какой замечательный лимонад эта пепси-кола. Зал оторопело затих. С минуту молча слушал. Но, когда молодой человек, решительно взял со стола мирной на вид женщины стаканчик с недопитым квасом, вылил квас на пол, наполнил стакан пепси-колой из своей бутылки и, улыбаясь доброй улыбкой миссионера, предложил его женщине, зал недовольно загудел. Женщина улыбнулась и отказалась. Молодой человек улыбнулся и предложил по новой. Два Деда Мороза обступили столик с милиционерами, стали выливать квас и наполнять бокалы пепси. Милиционеры беспомощно оглядывались.
- Ну, муха-бляха! Ну, колаброционисты свинские - вскричал некий, сухой и седой, как какой-то лунь, старичок, и, вскочив, двинул крепким кулачком по шапке ближайшего Деда Мороза.
- Why?! - оторопело спросил Дед Мороз, схватившись за ухо.
- Ух ты! - радостно завопили, исстрадавшиеся от затянувшейся мирной жизни, болельщики обоих клубов. - Им наша жизнь не нравится! Ну деды, держись!
 Болельщики кинулись драться, миссионеры тоже оказались не робкого десятка. Милиция устранилась от события. Встали в уголке и, с улыбкой отмечая каждый приличный удар, продолжили питьё кваса. Александр, мягко уклоняясь от кулаков молодёжи и Санта Клаусов, выскользнул из помещения. Здесь не было его клиентов. Клиенты как раз ждали его, желательно целого и без синяков.
 Направившись вновь на Карнауховскую, в район дорогих домов его нынешней клиентуры, встретил по дороге свадьбу.
- Свадьбу встретить - это ведь к счастью. Значит всё у меня получится - думал благожелательно Александр.
 Но, ничего в этом мире не бывает без изъяна. Александр привык к сварливой природе людей. И на солнце есть пятна. А в этот раз было жалко. Хоть вмешивайся. За так. Ругалась свадьба. Стояли большой толпой у дорогих машин, украшенных праздничными лентами и кольцами. Ругались, видимо, родители молодых. Их поддерживали родственники. «Молодые», красивые и нарядные, пока держались. Но, уже как-то отстранились друг от друга на некое расстояние.
- О - ё - ёй! - кричала зло чья то мама. - Да если б не вы, мы бы точно в думе были! Гордые какие! Демократы истинные! Ха! Прынцы принципиальные! Да ваша партия без наших денег кто?! Ноль! На палочке. А они брезгуют. Вишь, с ворами им неудобно!
- Конечно неудобно! Да с вашими вождями сесть на одной грядке, и то, опозоришься! - отвечала горячо другая, очень интеллигентная мама, похожая на учителя литературы. - Разворовались тут, понимаешь, под флагом демократии, а теперь отдувайся за вас! Всю правду святого либерализма опозорили! Россия вам не простит. Погодите. Вот мужик-то подымется!
- Вот это уже не надо! - крякнул, с досадой, чей то папа. - Вот про мужика-то нам не надо бы. Не ровен час, упаси господи. Да и сами то вы, однако, того. Знаем, в чьём посольстве за зарплатой стояли. Информированы!
- А за такие слова, в приличном обществе можно и в морду схлопотать! - завёлся другой папа.
- Наука конфликтология здесь бессильна - констатировал Александр. - Он сочувственно посмотрел на напрягшиеся лица «молодых» и пошёл далее.
 До цели было уже близко, на воротах пришлось воспользоваться тем же удостоверением из мэрии, что помогло проникнуть в дом Карамелькиных, и вот он уже шёл по двору Утконосовых. Сопровождал его человек, одетый, по меньшей мере странно - в длинной рубахе на выпуск, в лаптях. Подпоясан человек был простой верёвочкой. Вообще, все попадающиеся по дороге мужчины и женщины были одеты так же, в национальные русские костюмы прошедших веков. По двору, среди деревьев и сараев, бродили свиньи, козы и даже корова с телёнком. Александра привели к высокой вышке, стоящей посреди двора. Возле неё стоял коренастый, бородатый мужик в белой рубахе по колено, с вышитыми петухами. Мужик молча смотрел на Александра.
- Иван Сидорович! - радостно начал Александр. - Вам большой привет от Филиппа Филипповича. Я помощник его, по особо деликатным поручениям. У меня для вас два важных сообщения.
- Садись - буркнул Иван Сидорович.
Они сели за небольшой летний столик, стоящий в тени большого дерева.
- Лиза! - крикнул Иван Сидорович в сторону дома. - Организуй чаёк, пряники печатные! Слушаю.
- Иван Сидорович. Сейчас решается вопрос об учреждении в нашем городе нового звания - «Гражданин 21 века», за, так сказать, честность и доброту сегодняшнего предпринимателя к простым людям. И Филипп Филиппович послал меня известить, что вы у нас первый на присвоение. За выдающийся вклад ваш в меценатство и процветание города.
- Подожди. Секунду - прервал, отчего-то взволновавшийся вдруг, Иван Сидорович.
 С этими словами Иван Сидорович встал из-за стола, подошёл к поленице дров, что лежала метрах в пяти от их столика. Взяв одно из полешек Иван Сидорович поставил его на колоду и с одного удара расколол его колуном. Потом второй, третий. К столику же подошла полная женщина, одетая современно, но просто. Водрузила на стол горячий самовар с чёрным сапогом на крышке. Одна из девушек, видимо работниц, в сарафане, с жёлтым ромашковым венком на голове, поставила на стол поднос с чашками, пряниками, вареньем, мёдом и графинчиком водки с рюмками. Поклонившись, девушка ушла, а женщина присела за столик.
- Лизовета Максимовна - представилась она. - Вам сразу чаёк, или вначале водки откушаете?
- Спасибо - легко согласился Александр. - Можно и выпить рюмочку, не повредит.
- Огурчиком солёным закусите, не повредит - мудро заметила Лизовета Максимовна. - Водка-то домашняя, сама гнала, огурцы свои. Всё чистое, без нитратов.
- Чего уж хозяин то разошёлся? - спросил Александр, закусывая рюмочку водки огурчиком. - Все дрова так перерубит.
- Пускай - улыбнулась Лизовета Максимовна. - Энергию дурную выгоняет. Добрый придёт. А иной раз страшно его видеть. Такой грозный! У них весь род такой. Умные они, от природы и строгие. До революции, говорят, соседи шапки снимали, за советом к прадедушке его приходили. У них один космонавт даже есть. Его троюродной бабушки внук. Вот какой род!
 Иван Сидорович, прекратив рубку, подошёл к столу. Положив с краю стола топор, он налил две рюмки водки, коротко буркнул - Будем - и замахнул рюмку, закусив огурчиком. Александр последовал его примеру.
- Пойдём, хозяйство покажу, чай потом попьём - сказал хмуро Иван Сидорович.
 Пошли вдвоём по двору. Иван Сидорович подошёл к сараю и распахнул калитку - Как? - В сарае стоял весь сверкающий новой краской и серебром бронированный ЗИС.
- Брежнева на ней возили. Вот как. - Пояснил важно Иван Сидорович. - Теперь я балуюсь. Жизнь. Для меня, знаешь, поддержим отечественного производителя, не пустой звук. Не как эта гнида, за забором. Пошли, ещё чего покажу.
 Пройдя через закрытый переход оказались в доме, в огромной прихожей. В оформлении комнаты так же преобладали русский деревенский мотив, в углу даже разместилась огромная, белёная печь. В красном углу, с накинутым на спинку рушником, стояло массивное кресло.
- Сам Шварцнеггер в кресле этом сидел - сказал гордо Иван Сидорович. - В фильме каком-то снимался и сидел. А теперь я вот. Жизнь. Вот думаю, может драку собачью завести или охоту? Скучно что-то стало. Что подскажешь?
- Новость вторую скажу - ответил, понизив голос до тревожного шёпота, Александр. - Генеральный прокурор к нам едет. Остановится в городе на три дня. Вчера шифровку получили. Какие-то тайные экспроприаторы в стране объявились. И в нашем городе, говорят, их самое гнездо. Чего хотят непонятно, ясно только что за равенство и против излишеств. Олигархов люто ненавидят. Вот. Сказано так же, - генеральный гостиниц не любит, предпочитает домашний уют, желательно с русским колоритом. Вот и просьба к вам от Филипп Филиппыча, возьмите высокого гостя на постой? Если не вы, то кто? Нужен честный, свой парень.
 Иван Сидорович, услышав новость, сел, потрясённый, в знаменитое кресло.
- Ну вы даёте - выдохнул Иван Сидорович. - Да как же это? Генеральный прокурор и ко мне? Вот так за стол мой?! А не ко мне - так к кому? Не к кому. Страшно только. Но ничего. Род наш даже в космос летал и ничего. И там люди живут. Когда он будет?
- Точно неизвестно. Где-то на днях.
- Так. Эй народ! А ну-ка быстро все сюда. С завтрашнего дня одеться почище. Свиней и другую живность в загон, двор почистить. Картины эти, и оружие это и золото, нет, золото я сам, всё убрать в подвал. И это убрать!
- Ваня. Это мой самогонный аппаратик - запротестовала Лизовета Максимовна. - Зачем ты его убираешь?
- Мать. Не до самогону теперь. Тут такой гость ожидается. Гарант, можно сказать, на тихую старость. Надо соответствовать. Парчу эту тоже убирай!
- Вы не переборщите только - посоветовал понимающе Александр. - А то гость подумает, что мы его в приют для социальной реабилитации селим.
- Да? Ладно, парчу оставьте. Мать, чё ты стоишь?!
- Потому что с ума ешё не сошла - разозлилась Лизовета Максимовна. - Скажи, что происходит, вместе прятаться начнём.
- Бабы!
- Кстати, к вам просьба от мэра – аккуратно, но твёрдо вставил Александр. - Учитывая, что он для вас делает, к вам просьба, помиритесь вы с Карамелькиным! Опасный он человек и сосед ваш. Вдруг что учудит, когда у вас генеральный будет. Беды не оберёмся.
- Да? - задумался Иван Сидорович.
 Неожиданно с улицы, со стороны забора Карамелькиных, послышался гимн Соединенных Штатов Америки, и на флагштоке начал подниматься американский флаг.
- Да плевал я! - рванул на груди рубаху в петухах Иван Сидорович. - Да я на Колыму пойду! А гниду удавлю! Петька, включай гавнодувку! Так, ну, прощевай пока, некогда мне, в общем я информацию получил, готовлюсь.
 С этими словами Иван Сидорович, выскочил на улицу, и в окружении людей, побежал к свинарнику, что располагался у самого забора с соседями.
- Ох, не любит он Карамелькиных. Ой не любит! Беда - вздохнула, любуясь супругом, Лизовета Максимовна.

***
 Вечером, в кабинете агентства «Миротворец», у компьютера сидел Евгений и что-то печатал. В комнату забежал спешащий Александр. Он бодро крикнул - Привет! - и начал рыться в бумагах, на своём столе.
- Как успехи. Напугал клиентов? Готовы сдаваться? - спросил, с едва различаемой толикой иронии, Евгений.
- Будем усиливать аргументы - оптимистично ответил Александр. - Народ нынче крепкий пошёл. Да, кстати. Я у мэра нашего, Филипп Филиппыча, пользуясь вашей давней дружбой, прикрытие попросил. В помощники к нему записался. Ты не в претензии? Ты - то как? В человеке не разочаровался?
- Человек разумен. Это аксиома. Даже папуасы принимают компромиссное решение, соображая, кого сегодня, а кого завтра, будет кушать племя. Главное - найти меру взаимовыгодности.
- То папуасы. Жень, главное, это чтобы тебя слушали. Ну, ладно, пока, я побежал, мне ещё к завтрашней акции надо подготовится. Пока.
Александр выбежал из кабинета.

***
 На следующий день, ближе к обеду, Евгений вновь отправился на завод. По дороге увидел замечательную картину. У памятника Ленину собрались пожилые женщины, можно сказать - бабушки, с транспарантами в руках. Они махали своими плакатиками и кричали:
- Верните наших сыновей! Нет дедовщине! Даёшь профессиональную армию!
- Милые вы наши. Да забирайте! - отвечал горячо, со слезой во взоре, пожилой подполковник. Военком - узнал Женя. - Указ вышел. Всех, у кого матери против службы, домой отпускаем! Фамилии только правильно называйте. - Военком показывал пальцем на своих помощников, двух капитанов, застывших с блокнотами и ручками.
 Женщины растерянно замолчали, а потом, с возгласом - Ура! - кинулись качать военкома.
- Фамилии давайте, фамилии! – кричал сердито подполковник, но его не слушали.
 Визитка Федот Игнатьевича ещё действовала, на проходной его пропустили легко. В поисках народа оказался в заводском цехе средних размеров. Вдоль стен стояли какие-то металлические чаны, которые слегка парили и гудели. По центру собралась толпа рабочих и ИТРовцев. Толпа была взволнована и радостно возбуждена. Женщины ИТР держали красные воздушные шарики и махали маленькими красными флажками. Перед людьми, с импровизированной трибуны выступал директор - Федот Игнатьевич. Внизу, рядом с ним, стояли: Пётр Иванович, Гербарий со своими охранниками и Маркыч, так же со своими парнями. Маркыч и его люди смотрели на мероприятие осуждающе. Все слушали речь директора. Евгений тоже прислушался.
- Что я могу сказать ещё? - говорил возвышенно Федот Игнатьевич. - Молодцы! Рекордными темпами перестроили производство! Молодцы, ничего не скажешь. Но и начальство вас в этот раз не подкачало! Вы что думаете? Отдел маркетинга мышей ловит? Нет! Отдел на славу потрудился. Рано, конечно, говорить, но есть хорошие зацепки. Подписаны устные протоколы о намерениях с администрацией Кремля и хозотделом ООН! Есть лёгкая зацепка с администрацией одного Елисейского дворца в Париже, но об этом пока помолчим. Понравилась там наша плиточка! И не горит, и лёгкая и себестоимость пониже будет, чем из традиционных материалов! Основа у нас добротная, не дорогая. Ну, дай бог, дай бог. Давайте, пусть от валяльщиков Кузьмич скажет, да и запустим линию-то. Кузьмич, давай.
 Директор спустился с трибуны, а на неё поднялся коренастый, лысый и очень уверенный в себе мужчина в годах.
- Достали вы нас мужики - сказал твёрдо Кузьмич. - Вот так достали! В зарплате ведь теряем, сколько ж можно производство менять? Дети вон совсем от рук отбились. Не хотят быть валяльщиками, не хотят быть рыхлителями!? В Турцию, на челночный бизнес летят! Разве это профессия? Разве можно с этим чувствовать, что у тебя земля под ногами? И что ни случись, ты сам прокормишься и семью прокормишь?! Но, вы мужики достали уже, конкретно. Зарплата - это святое! Я всё сказал. Запускайте линию.
 Гербарий повернул рубильник. Где-то, что-то зашумело, закрутилось, пар из чанов пошёл гуще. Резко проявился знакомый уже Евгению запах. Гербарий нагнулся и выпрямился, держа в руках плитку. Народ радостно зашумел, женщины замахали шариками, зазвучала маршевая музыка.
- Вот она плиточка то - сказал ласково Гербарий. - Золото наше. Из дерьма, а как красива. Хоть ешь её!
- Ну что, товарищи? - возвал, по свой профсоюзной линии, Пётр Иванович. - К трудовым подвигам. Покажем, что плитки мы наделаем не меньше, чем брикетов с удобрением!
 Люди начали расходиться. К кучке начальства пробился Евгений.
- Этого кто пустил? - с досадой спросил Маркыч.
- Давайте поговорим как цивилизованные люди. Без мордобоя. Послушайте. Я действительно могу вам помочь! Это моя профессия. Но мне нужна информация!
- Куда ни повернись везде учёные люди пристают. Ну некуда от вас деться! - задумчиво прокомментировал Гербарий.
- Скажите, почему вы не любите брикеты удобрения, а вы отделочную плитку? Я специально изучал вопрос. Весь день в интернете просидел. По доходности это примерно равные продукты. Вы же теряете на перепрофилировании! Почему так? Это не логично? Если найдём ответ на этот вопрос, остальные распутаем на мах!
- Логично, нелогично. Чё рассусоливать тут, время только теряем - опустил голос до угрожающего Маркыч.
- А что мужики, ну-ка вытряхните учёного человека за проходную. Нежностями можете не церемонится - приказал Гербарий.
- И передайте на вахту, если я этого фраерка ещё раз… - добавил Маркыч. - Не завидую.
- А может быть как-то? Всё-таки наука … робко спросил Пётр Иванович.
 Но в это время, охранники уже подцепили Евгения под мышки и очень грубо потащили его вон.

***
 Ночь. Фонари освещали кое-где периметр заборов, окружающих территории домов Карамелькиных и Утконосовых. Тем не менее, мест слабо освещённых достаточно, и по ним, осторожно и ловко, передвигалась фигура, вся закутанная в тёмную материю. Впрочем, хотя лицо у фигуры и измазано разводами чёрной краски, Женя бы сразу узнал Александра. Пробравшись к забору, отгораживающему участки друг от друга, Александр, точно по центру забора, привязал какую-то тонкую и тёмную бечёвку. Потом из небольшого баллончика надул несколько воздушных шаров и привязал их к концу бечёвки. К шарикам Александр прикрепил чёрный кусок материи с надписью белами буквами: с одной стороны - «анархия» и весёлым черепом над надписью, с другой - «экспроприация». К шарикам же Александр привязал и небольшое техническое устройство. Аккуратно стравив сквозь пальцы бечёвку, Александр убедился, что шарики с флагом парят в ночном небе, метрах пяти над забором. Потом он пробрался осторожно обратно и в нужном месте легко оказался на вершине забора. Как раз там, где стена внешнего периметра встречалась со стеной отгораживающей соседей. Александр установил на стене штырёк с глазком маленькой видеокамеры на верхушке. Убедившись, что камера слушается управления, Александр спрыгнул со стены на внешнюю сторону и осторожно пробрался в стоящую недалёко легковую машину. Оказавшись за рулём и закрыв дверь, Александр включил небольшой монитор. В кадре высветился двор Карамелькиных и Утконосовых.
 Проверив, что всё работает и готово к акции, Александр расслабился, включил радио (транслировали нежную, спокойную музыку) и прикрыл глаза. Пять минут расслабления. Потом в дело.
 Музыка стихла и мужской голос мягко сказал в динамик:
- Козлы вы все. Марсиане свинские. Но я вас люблю. Ночь - полночь, а вы со мной, слушаете дурацкую музыку. А политику послушать не желаете? Нет? А придётся. Такое дело приключилось в мире, надо знать. Может для чего и понадобится.
 Из динамиков послышался музыкальный аккорд, потом треск, разряды, обрывки слов и, наконец, стал слышен слабый голос журналиста, вещающего в прямой эфир откуда-то из далёкой Африки:
- Вот так, уважаемые слушатели! А вы говорите. Да здесь все жрут друг друга! Даже президенты. Ну кто его просил пинаться? Ведь на весь мир транслировали церемонию. Нет, он пнул его, когда примеривал корону, и теперь видимо будет война. Президент никогда не простит такого оскорбления. Французы уже отправляют сюда части иностранного легиона. Журналисты разлетаются как мухи. Я тоже. Сейчас вот закончу репортаж и бегу на корабль. За нами, говорят, морских котиков прислали. Это приятно. И мы можем о своих думать! Вот как.
 Александр, морщась, выключил радио. Пора. Покрутив ручки настройки и усилив изображение, Александр взял в руки микрофон и включил тумблер.
- Ну, с богом! - сказал Александр, прикрыв рукой микрофон. И убрав руку с микрофона: - Граждане олигархи! Послушайте напоследок успокаивающую музыку.
 Александр щёлкнул кнопкой и над окрестностями, мощно и громко зазвучал Интернационал. Тут же стали зажигаться огни, забегали люди: охрана, потом слуги, потом хозяева в полном составе, включая и детей - Стаса и Викторию. Никто не понимал в чём дело, все суетились и паниковали. Отчётливо слышались фразы:
- Где? Ко мне его?! - зло кричал Сергей Кирьянович.
- Вика, домой! Не для тебя тут! Такое сейчас будет! - отрывисто командовал Иван Сидорович.
 Александр плавно свёл музыку на нет и начал говорить в микрофон речь:
- Товарищи слуги! Братья! С вами говорит радио «Свободный анархист». Разве для этого делалась революция? Чтобы олигархи опустили свой холодный зад на наше достоинство?! К чему эта муть? Флаги иностранные и в лаптях работать! Долой! Что мы в самом деле? За копейку честь не трожь! Почему вообще это всё - им? А нам? Нам!? Лапти да газоны стричь? Грабь награбленное! Экспроприируй экспроприированное! Всё народное - всё наше!
 Слуги внимательно смотрели на шарики с чёрным флагом и слушали речь Александра.
- Утконосовским-то хорошо - заметил кто-то из Карамелькиных. - В лаптях, а всё, воля. И едят от пуза!
- Карамелькиным-то хорошо - вздохнули Утконосовские - Подумаешь, флаг поднял! Зато в навозе не живут. Чисто и не воняет.
- Дайте мне ружьё! - потребовал угрюмо Иван Сидорович.
- Ну-ка, ты! Дай пистолет! – приказал Сергей Кирьянович.
 Отобрав у охранника оружие, Сергей Кирьянович сделал четыре выстрела по шарикам, но промазал. Виктория же, забралась на крышу сарая, что стоит у Утконосовых впритык к общему забору. Она сложила ладошки рупором и весело крикнула:
- Олигархи всех стран - объединяйтесь! Поодиночке всех экспроприируют! Даёшь партию - олигарх и воля! Кто со мной?
- Вика упадёшь! - всполошилась мама Вики, Лизовета Максимовна. - Уйди, не срамись перед людьми!
У Карамелькиных, Стас, зацепился руками за шест, на котором его папа так любит поднимать чужие флаги и быстро и ловко поднялся до самого верха. Чувствовалась спортивная хватка. Снял с себя футболку, покрутил её над головой и задорно крикнул:
- Вика! Пиши меня в свою партию! Будем вместе бомбы бросать!
- Стас, немедленно слезь! – обеспокоилась тут же Вика.
- Стасик, мальчик, ты разобьёшься! Отец! Что ни будь, делай уже! - заголосила мама Стаса, Екатерина Борисовна.
- Огонь! - скомандовал Сергей Кирьянович.
 Охрана начала палить из пистолетов по шарам.
 У соседей принесли наконец ружьё, заряженное никак не меньше чем картечью, потому что Иван Сидорович тут же стрельнул и был такой грохот!
 Шары в клочья.
 Стас испуганно слетел вниз.
- Все по домам! - рявкнул Иван Сидорович. - Я вам покажу братство народов!
 Александр недовольно скривился, отложил в сторону микрофон, завёл машину и уехал.

***
 Евгений лежал на кушетке, в массажном отделении бани и слабо постанывал под сильными руками банщика. Тот делал ему классический массаж. Пришёл Александр и сел на кушетку рядом с Евгением. Помолчали.
 Евгений отрешённо смотрел вбок. Там, в углу зала сидела дружная компания мужчин, одетых по примеру древних римлян в белые простыни. Они весело чокались прозрачными рюмками и говорили: - Нет мужики. Это только на первый взгляд мы разными науками занимаемся. Мы учёные, вы на кофейной гуще предсказываете. Главное - что мы сидим так хорошо, чистые все и умытые! И закусываем вкусно. А без закуси пусть американцы пьют!
 Александр сочувственно сжав руку Евгения, молча смотрел в другой угол банного помещения. Там компания полуголых мужчин ругалась с другой компанией таких же раздетых граждан:
- Звери вы охотники! Как есть звери. Ну какая радость-то когда заяц кричит, когда вы его подстрелите? Ведь как ребёнок кричит! А вам хоть бы хны! А лоси? Ведь плачут бедные. Как у вас сердце только выносит такое? Звери и есть!
- О-ё-ёй! А ваша рыбка молчит, когда вы ей крючок - живой, выдираете?! Молча рот разевает? Приятно ей?! Ага! Звери вы рыболовы! Лютые звери, маньяки. Ничуть не лучше нас. Молчали бы уже!
Евгений вскрикнул.
- Лежи дорогой - привычно бормотал банщик. - Сейчас легче будет. Надо сразу приходить, тогда не больно. Терпи теперь.
- Навозники? - нахмурившись, спросил Александр.
- Дикие они там - с досадой ответил Евгений. - Совсем не хотят разговаривать. Как без разговоров? Я ж не ясновидящий? У меня даже папуасы разговаривали! Это же так естественно - поговорить?
- Приказывал кто?
- Крыши. Уж и не знаю, бандиты что ли? Клички - Гербарий, Маркыч. Надо же. Кто только ныне не руководит!
- Жень. По-моему нам надо поменяться клиентами. Я что-то в задумчивости. Там нужен другой стиль, что ли? А твоим навозникам я ужаса-то подпущу, погоди!
- Согласен. Как можно работать, когда с тобой не разговаривают, а бьют, и больно, гады?! Иди, пугай. А я буржуйчиков успокою. Милое дело, разумные люди!
Александр виновато отвёл глаза в сторону.

***
 Из стеклянных дверей проходной завода НУиПП, выходящих на заводскую территорию, вылетели вперёд головой сначала один охранник, потом другой. За ними вышел разгневанный Александр. В руках он сжимал красное удостоверение.
- Я вам покажу, как общественность не пускать! - жёстко чеканил Александр. - Засрали тут всё и закрылись?! Не пойдёт! Где ваши очистные? Начальство где? Я их заставлю воду из очистных пить!
 Александр, скорым шагом прошёл заводской двор и зашёл в здание, из которого слышался гул. Попал в какой-то цех. Тот самый цех, где проходил торжественный пуск линии, по производству потолочной плитки. Ему встретились рабочие. Они быстро ходили из угла в угол, от чана к чану, с длинными палками с крючками. Александр сгрёб одного за плечо и крикнул, стараясь перекричать гул работающих механизмов:
- Начальство ваше где?
- Тебе которое?
- Какое главнее!
- Понятно! Выйди щас из цеха, увидишь справа здание, под деревьями. Там управление. Слева Мужика крыло, справа Сиропа.
- А ты кто?
- В смысле?
- Кем работаешь?
 Мужик посмотрел удивлённо на Александра.
- Не узнал, что ли? Ты смотри валяльщика так не схвати, когда он за работой. Серьёзный народ. Нас, рыхлителей, можно. Мы добрые!
 Мужик рассмеялся и ушёл со своей палкой наперевес. Александр вышел из корпуса на свежий воздух. Его ждали. Собралась довольно большая толпа охранников во главе с Маркычем и Гербарием.
- Он! Этот швырялся и документом пугал! – подтвердил один из охранников
- Ну? - спросил весомо Маркыч.
- Гну! - резко ответил Александр. - С оркестром надо встречать, когда к вам представители Гринписа приходят! В вашем захолустье, такая честь, а он ещё не пускает.
- Ты сам, Маркыч, велел никого не пускать – сказал испуганно один из охранников. - Если они не с ОМОНом, конечно!
- Чё-то я не понял? - возмутился Маркыч. - Гринпис какой-то? Гербарий, они имеют право по зубам бить?!
- Они-то имеют - процедил Гербарий. - Как все. Но, и им по зубам нахальным, тоже можно. А ну!
 По сигналу Гербария охранники кинулись на Александра и завязалась драка. Но, не зря портрет Александра в форме спецназа, с медалями на груди, красуется в офисе агентства. Александр, коротко и резко, всех побил и нейтрализовал. Прижав к стене Гербария и Маркыча одновременно, Александр продолжил беседу, хотя, конечно, она приобрела теперь оттенок допроса.
- Что с очистными будем делать? - сурово спросил Александр.
- А чё им? - хрипел Маркыч - Новенькие очистные-то. Десять лет недавно справляли.
- Воду из очистных, на моих глазах, выпьете? По стакану? - свирепствовал Александр.
- Я пас - наотрез отказался Гербарий.
- Отпустишь, выпью - согласился полузадушенный Маркыч.
- Новые очистные ставить надо - рубил Александр. - Иначе закроем предприятие. Соберём активистов, такой шум поднимем! Кофе Анан приедет разбираться - не меньше!
- На новые очистные денег немеренно надо - хмуро возразил Маркыч. - Где их взять?
- Ругаться не надо! На перестройки тратиться не надо! Капитал надо объединять! Вот как надо!
- Так это не к нам - обрадовался Гербарий. – Мы что? Не мы ж хозяева. Наше дело волю ихнюю твёрдо исполнять.
- А кто?! - оторопел Александр.
- Вон въезжают - показал рукой Маркыч. - То - Мужик, а следом Сироп.
 Поражённый Александр увидел, как через поднятый шлагбаум на территорию завода въезжает кортеж дорогих машин.

***
 На заборе, разгораживающем Карамелькиных и Утконосовых, сидел злой Евгений. С двух сторон, выставившись по пояс над забором, на приставных лесенках, стояли несчастные влюблённые. Они крепко обнялись, Вика плакала, и Стас был расстроен. Внизу, под лестницами, стояли их мамы и бурно рыдали. Фоном, вокруг, стояли, но не вмешивались, слуги.
- Не могу, больше! - ревела Вика. - Всё! Я замуж хочу! Стас, мой любимый! Ты любишь меня?!
- Вика, я, того, люблю тебя, конечно. Но что делать то? Ты мозг, скажи!
- Возьми меня любимый, на руки! Уйдём от этих жестоких людей. Олигархи! Народа им мало, ещё и нас мучают!
 Стас сделал попытку перебраться через забор. Его схватила за штанину мама и громко заголосила:
- Стас не смей! Ты погубишь себя! Отец не простит! Они крестьяне! У тебя дед был первым секретарём райкома!
- Виктория, опомнись! - вторила ей, со своей стороны забора, Лизовета Максимовна. - Отец убьёт вас обоих!
- Граждане, да кончайте вы эту лирику - с досадой сказал Евгений. - Вопрос понятен. Давайте поговорим. С чего всё началось? Почему ваши мужья так ненавидят друг друга? В чём корень?
- Да уйди ты, зануда! - всхлипнула горько Лизовета Максимовна. - Виктория, мать хоть пожалей!
- Ну-ка палкой его толкните! - распорядилась истерично Екатерина Борисовна. - Будет он тут всё вызнавать! Потом в статье пропечатает! Стасик, не надо!
- Я те потыкаю сейчас! - обеспокоился Евгений, увидев как один из людей Карамелькиных вооружился длинным шестом. - Ох, люди! Людоеды понятнее, ей богу!

***
 Александр стоял на заводском дворе, но уже не с Маркычем и Гербарием, те куда-то убежали со своими людьми, а с заказчиками умиротворения - директором и профоргом. И с изумлением смотрел на вылезших из машин людей. Там его поразили два человека. Возле одной группы людей стоял Сергей Кирьянович Карамелькин. Возле другой - Иван Сидорович Утконосов.
- Это кто? - спросил Александр.
- Крыши, кто ж ещё! - сплюнул презрительно профорг, Пётр Иванович. - Хозяева. Тот вон - Сироп. А тот - Мужик.
- Мужик с приставами приехал - понимающе сказал Федот Игнатьевич. - Значит суд в его пользу повернулся. Пойду, печать в карман положу - ушёл.
 Там же, где стояли люди началась знакомая Александру по отчёту Жени картина.
- Закон надо исполнять! - горячился главный пристав. - Давайте хоть сегодня без мордобоя! Отдайте, по-хорошему: сейф, печать, директора.
- Мы на апелляцию подали - возражал решительно Карамелькин. - Завтра всё пересмотрим.
- Ни завтра, ни послезавтра - ещё более твёрдо, словно черту подвёл, Утконосов. - Нечего мать нашу экологию засорять! Ваша плитка навеки камнем остаётся, а наш брикет жизнь даёт! Начинай!
 Приставы, прикрывшись щитами, клином пошли на отряд Гербария. Вместе с приставами, во втором эшелоне, теперь вышагивал Маркыч со своими людьми. Началась потасовка. Приставы, естественно, начали теснить и рассекать ряды обороняющихся.
- Ох, беда! - озаботился профорг. - Пойду, людей успокою. Главное, чтоб валяльщики не завелись. Тогда, почитай всё!
 Пётр Иванович ушёл. Александр же достал из кармана сотовый телефон и набрал номер.
- Женя, ты крепко сидишь? Держись, сейчас упадёшь.
- Ну, чего, говори, не упаду - ответил Евгений, который сидел всё там же на заборе, а за его спиной, притихнув, целовались Вика и Стас.
- Сироп и Мужик, хозяева завода - это наши Карамелькин и Утконосов. Представляешь! Эй, ты чего?
 Евгений действительно свалился с забора, на половину Утконосовых. Его всё-таки толкнули шестом. Упал ничего, мягко, не разбился. Лёжа под кустом продолжил разговаривать с Александром:
- Вот блин! Надо же так совпасть с заказами. И что? Что ты слышал?
- Мужик суд выиграл. С приставами приехал. Бьются, слышишь? Утконосов твёрдо заявил - природу засорять не даст. Вот кто истинный-то Гринпис!
- Понятно. Всё я понял, Саня. Говорю же им, говорю - главное это поговорить! А они драться. Дикари! Ладно. Сейчас, только, соображу. Что-то я в интернете на днях видел. Что-то нужное. Так, ты там наблюдай, не позволь ситуации совсем в безнадёгу зайти, я в офис, потом ещё кое-куда. Держись короче. Мы их заставим жить в гармонии!
Когда Евгений кончил говорить, он обратил внимание, что на него все смотрят. Дети, мама, слуги. Дети особенно. С надеждой.
- Главное - это поговорить. Потом всё просто - сказал с оптимизмом Евгений и ушёл.
Его проводили долгим взглядом.

***
 Александр увидел, что из крайнего, левого подъезда заводоуправления показались, прикрытые пластиковыми щитами, приставы. Они теснили перед собой всех и двигались в сторону крайнего правого подъезда заводоуправления. За ними люди Маркыча, вшестером, обливаясь потом от невыносимой нагрузки, несли сейф. В центре этой толпы шёл директор с печатью в руке, которую он нёс гордо, словно жезл. Рядом с ним шёл Утконосов. По центру здания их встретила организованная группа сопротивления. Во главе с Карамелькиным и Гербарием.
- Прошу не противодействовать закону! - сказал с досадой главный пристав. - Дайте путь!
- Завтра всё отсудим - сказал Карамелькин, наклонив упрямо голову. - Не дам конвейер тормозить!
- А тебя просили, дай план перед поставщиками исполним, ты отступался? - с обидой спросил Утконосов. – Вперёд, гвардейцы!
 Приставы двинулись далее, рассекая отряд сопротивления надвое. Пошла нешуточная толкотня-потасовка. Утконосов с Карамелькиным встретились лицом к лицу и толкали друг друга, руками в грудь, как мальчишки перед дракой.
 Александр, увидев это, придвинулся к ним ближе, намериваясь вклинится, если толкание перейдёт во что-то более сильное.
- Ты чо здесь командуешь!? - горячился Утконосов. - Ты в Европу езжай, к чукчам своим, там командуй!
- Ты мне да?! Ты мне да?! - отвечал с вызовом Карамелькин. - Я из тебя Европу сделаю! Ты у меня будешь перед обедом уши мыть!
- Весь мир засрали со своей Европой, теперь Россию хотите?! Выкуси! Природа - мать наша, гнида!
 Вдруг из заводского корпуса показалась тёмная толпа рабочих во главе с валяльщиками. Серьёзные такие мужчины. Все невысокого роста, коренастые, злые и лысые. Перед ними шёл профорг и что-то горячо втолковывал толпе. Толпа приблизилась к конфликтующим.
- Что за демонстрация?! - очень властно, спросил Карамелькин. - Кто разрешил!?
- Сейчас же по рабочим местам! - рявкнул ещё более властно Утконосов.
- Спасибо товарищи, суду помощь не требуется! - (вообще, один металл в голосе) сказал главный пристав.
- Достали! А ну, всех валяй! - просто ответил один из валяльщиков.
 Валяльщики поплевали на ладошки и так всех отваляли! В считанные моменты были выкинуты за ворота проходной и приставы, и начальство, и Маркыч с Гербарием. Даже Александра с профоргом не пожалели. Всех вон! Вдогонку ещё и щиты выбросили.



***
 Улица. По своим делам спешили люди. Евгений тащил за руку какого-то господина, лет пятидесяти, одетого просто и легкомысленно, что выдавало в нём человека творческого. Тот упирался, показывал Жене на свою одежду, отрицательно качал головой. Евгений всё же уговорил господина и остановив такси они собрались куда-то мчаться. Но, пришлось потерять пару минут, прижавшись к обочине дороги. Мимо пролетал свадебный кортеж из самых разных машин. Были там и дорогие иномарки, были и разные по возрасту и степени ухоженности отечественные машины. Но все были одинаково празднично украшены бантами и воздушными шарами и на всех крышах машин были приспособлены различные транспаранты. Впрочем - идея на лозунгах плаката прослеживалась, как сразу определил Евгений, одна: демократы всех сословий - братья. И олигархи и учителя с инженерами - одинаково дороги для матери демократии. И пора им уже слиться в единой дружной семье. А на главной, с откидным верхом, машине сидели молодые и целовались.
- Хорошо, всё-таки, когда у людей лад - вздохнул растроганный Евгений.
 Дорога освободилась и таксист погнал машину по названному адресу.

***
 С улицы, возле проходной завода НУиПП, большой толпой разместились все, кого до этого попросили с предприятия вон. Рядовые бойцы сидели подальше, курили, скучали, приводили себя в порядок, кто-то перебинтовывался. Люди значимые стоял возле проходной. Проходная была наглухо закрыта, никого из рабочих не видно. Шли вялые переговоры, все устали.
- На море в отпуск за мой счёт? - говорил скучно Карамелькин в сторону закрытой двери. - Валяльщики бесплатно, остальные - 25% от стоимости путёвки?
- Обед в столовой бесплатный сделаю - зазывал доверительно Утконосов - Мужики, мать вашу! Вы что? Совсем уже того?! Обед бесплатный!
- А иди ты! - сказал равнодушно голос из-за дверей. - Нет с вами счастья.
- Я те пойду! - завёлся Утконосов. - Я вот узнаю кто это - я те пойду! Думай, с кем говоришь-то!
- Не пугай, пуганные - насмешливо сказал тот же голос из-за дверей. - Как улетали - забыл? Напомним. Нет ребята, пока вы к чему-то одному не придёте, на завод не пустим. Всё.
- Надо бы вам, господа, действительно, как-то договариваться. А то устроите нам тут революцию - строго подтвердил Александр.
- Вы уж коли мэрию представляете, так и задействуйте ваши ресурсы! - огрызнулся Карамелькин. - Как помощь или налоги, так сразу, а как права собственности нарушаются - так сам. Неправильно это.
- Нехорошо - подтвердил, болезненно морщась Утконосов. - А как договариваться? Я, может, и готов помирится с Сергей Кирьяновичем. Тошноты особой у меня от него уже нет. Но не могу я пойти на его булыжники! Ну как же? Из такой доброй основы и камень! На веки вечные камень. А могло бы и жизнь давать!
- Да и я, собственно, Иван Сидорович, могу уже на вас смотреть без особого омерзения - согласился и Карамелькин. - Тем более, при таких обстоятельствах. Но и мне ваш продукт не по душе. Ну, сами посудите. Я в клубы хожу, в Европе бываю часто. Жена с претензиями, аристократия потомственная и т.д. Спрашивают меня - а что вы производите, коли бизнесмен? А я? Говно, поля удобрять! Никак не могу. Рад бы, но не могу.
- Ну так продайте долю вашу! Я хорошо заплачу - предложил горячо Утконосов.
- И самому на паперть, потом, ага. Деньги быстро уйдут, есть специалисты. Дело не отдам.
Повисла тягостная тишина.
- О, коллеги пожаловали - обрадовался главный пристав. - Ну, будет битва под Полтавой!
 На площадь перед заводом въехали два автобуса. Оттуда высыпали бойцы в камуфляже и большими пластиковыми щитами. Главный пристав ушёл к ОМОНовцам.
- Сейчас будут выбиты зубы – пояснил Александр. - Если не хуже. Из-за чьей-то дурости.
 Олигархи выглядели виновато, но гордо молчали.
 ОМОНовцы выстроились в две длинные шеренги, к ним в строй встали и судебные приставы. Во второй шеренге несли несколько приставных лесенок. Впереди ОМОНовцев распоряжался очень уверенный командир. Скомандовав властно - За мной - он повёл стройные шеренги к проходной завода. Остановив колонну метрах в двадцати от цели, командир поднёс ко рту мегафон:
- Выходить всем с поднятыми руками. Зачинщики и главари первыми. Не разговаривать!
Завод молчал.
- Слышь, командир! – неуверенно позвал Утконосов.
- Вперёд! На штурм! - скомандовал решительный командир.
 Шеренги двинулись вперёд. Бойцы в такт шагам стучали дубинками по краю щита и производили устрашающий рокот.
 Неожиданно на заводских стенах и крыше проходной показались рабочие. Установив на крыше, что-то типа катапульты, мужики с криком - Сарынь на кичку! - пульнули из неё целым ковшом какой-то субстанции. Да знакомой субстанцией, чего уж там. Попали во вторую шеренгу, в щиты, одному в каску. В воздухе проявился стойкий запах едкого аромата.
- Ряды сомкнуть! Черепаху! - скомандовал командир.
 Наступающие сузили шеренгу по фронту и прикрылись щитами ещё и сверху. Мужики же, те, которые стояли на стенах, также начали забрасывать лопатами атакующих веществом, всё с тем же неприятным запахом.
 Катапульта метнула ещё кучку и попала в командира. Ряды бойцов сломались и все кинулись вон, отплёвываться и очищаться. Командир за ними. Проходя мимо владельцев предприятия, сказал, оправдываясь:
- Новобранцы! Учебная рота. Привёз потренироваться. Когда ещё случай будет. Ребята необстрелянные. Ничего, под огнём побудут, полезно. Тьфу, гадость! Это что, дерьмо что ль? Да-а. Так, орлы, ну-ка стройся! Это что ещё, а?! Какие-то навозники элиту милиции напугали?! Ну, зададим сейчас! Ну, блин, самому страшно!
 ОМОНовцы и приставы, злые и хмурые, вновь построились в черепаху. Колонна медленно тронулась с места. Рабочие на стенах приготовились. Александр кусал губы от злости. Олигархи насупились. Неожиданно, прямо перед шеренгой бойцов, остановилась, взвизгнув тормозами, такси и из неё вырвался Евгений с мужчиной. Мужчина уже переоделся в летний костюмчик.
- Прекратите битву! - кричал Евгений. - Есть решение! Стойте! Я нашёл!
- Стой! - скомандовал командир.
 Евгений, волоча за собой мужчину, подбежал к олигархам.
- Есть решение! - кричал с энтузиазмом Евгений. - Вы, Сергей Кирьянович - эстет? Ну, по крайней мере хотите им быть! Отсюда плитка?
- Ну? - сказал Карамелькин.
- А вы, Иван Сидорович - натуралист, так сказать? Всё натуральное полезно, и коль что из земли вышло, туда и уйти должно! Так?
- Истинно так - подтвердил Утконосов.
- Ну и пожалуйста! Вот - разрешите представить, Вячеслав Валеевич - Евгений указал на долговязого мужчину, приехавшего вместе с ним. - Изобретатель и философ. Покажите, Вячеслав Валеевич, что у вас есть.
 Изобретатель, с достоинством расстегнул кожаный портфель и достал на обозрение очень красивую кофейную чашечку и тарелочку.
- Неужто?! - замирая, спросил Карамелькин.
- Хрен редьки не слаще - не поверил Утконосов.
- Нет! - воскликнул Евгений. - В том-то и дело! Я его в интернете нашёл, когда по вашему сырью информацию рыл. Вот он, простой, русско-татарский гений. Земляк наш, а вы живёте и не знаете о существовании друг друга! Придумал делать посуду из вещества, идентичного вашей субстанции. Причём, добился того, что при соприкосновении с водой чашке этой наплевать, а вот если в землю выбросишь, разложится. И будет как самое прекрасное удобрение!
- Премию государственную получил за изобретение - скромно подтвердил Вячеслав Валеевич.
- Как же вас на такую сырьевую основу занесло? - поинтересовался командир ОМОНа, отряхивая с мундира обсуждаемую субстанцию.
- Ну, а почему? - пожал плечами Вячеслав Валеевич. - Очень хорошая основа. Во первых свойства, которые даёт посуде это сырьё уникально! Вода остывает очень медленно. Холодной же сохраняется всегда, в самый жаркий день. Во вторых, эта посуда значительно легче. Она звонче фарфора. Бьётся, правда, легко. Зато дёшево! И главное. Всё в мире когда-то кончается. Наше же сырьё вечно! А битую посуду брось в огород, будешь с богатым урожаем. Я думаю крестьянство, фермерство должны оценить наш труд. Да и аристократия. Смотрите какая красота! А как звучит! Куда там фарфору!
 Изобретатель рассказывал о своей посуде, а вокруг стояла тишина. Все слушали затаив дыхание. Утконосов в порыве сильного чувства взял Карамелькина за руку, а тот и не заметил. Так под ручку и стояли. Профорг обнял вдруг директора и, обернувшемуся Александру, показал большой палец - молодец! Рабочие, мирно сидели, свесив ноги, на заборе и крыше проходной, и наблюдали за происходящим. Тут не далеко, и им всё хорошо было видно и слышно. Изобретатель говорил, махал редкой красоты чашками, бросал их, разбивал, доставал новые.

***
 Во дворе Утконосовых, на наблюдательной вышке сидели Вика и Стас. Они свесили ноги с настила, прижались друг к другу плечами и смотрели печально на закат. Внизу: обе мамы, чуть далее вольно разместились слуги. Мамы сидели за летним столиком и пили чай из самовара. На блюдечке, перед ними, лежало рябиновое варенье и они его с удовольствием пробовали.
- Интересно. Помирят агенты наших? - спросила Виктория.
- Вряд ли - ответил Стас.
- Тогда умрём! Прямо сейчас! - горячо предложила Виктория.
- Я вечером обещал ребятам теннис погонять - сказал, подумав, Стас. - Я сегодня не могу.
- Господи, что я в тебе нашла? Мы же абсолютно разные. Я из древнего и умного рода, а ты?
- Я добрый.
- Вот сейчас как прыгнем вниз! - сказала громко Виктория, рассчитывая на внимание мам. - Будете хоронить и плакать! Меня в белом платье положите.
- Судьба - вздохнула Лизовета Максимовна, утирая слёзы. - Если кому суждено с трёх метров на мягкой земле разбиться, значит судьба.
- Как это печально - поддержала Екатерина Борисовна, прихлёбывая чай из блюдечка. - Как в романах. Вот уж не думала.
 Неожиданно, у обеих хозяек зазвонили сотовые телефоны. С интервалом, буквально, в секунду. Обе - Алё? - и стали внимательно слушать какую-то информацию.
- Прыгну вот сейчас! - обиженно крикнула вниз Виктория. - Никто внимание не обращает! А мы несчастны, между прочим! И что делать я уже не знаю!
- Дочка! - сказала Лизовета Максимовна, утирая слёзы. - Отец тебя благословляет!
- Они помирились?! - потрясённо шептала Екатерина Борисовна. - Скрепить дружбу браком?!
 Виктория завизжала от радости и оказалась в объятиях довольного Стаса.

***
 В приёмной агентства «Миротворец» открылась дверь и в комнату вошла женщина из начала истории, со своей кошкой и собакой. На изумлённый взгляд Евгения и Александра, женщина горячо заявила:
- Ничего не знаю, ничего не говорите. Давали гарантию два месяца - будьте добры. Вот так. Мирно пожили и опять скандал! А я слушай, терпи. А у меня возраст, нервы. В общем, когда будет готово, позвоните, телефон, надеюсь, не выбросили, если выбросили, на ошейниках у обоих есть. Успехов вам.
 Женщина, утерев платочком уголки глаз, горько оглядела своих питомцев и ушла.
- Придётся, значить, поговорить? - спросил грозно Александр.
 Кошка и собака сидели с гордым видом, друг на друга не глядели, скучали.
- Так - сказал ласково Евгений, приближаясь к животным. - Шоку нам маловато было?
 И случилось чудо. Кошка прижалась к собаке, та к кошке, обе упали на спины и капитулянтским образом задрали лапки кверху.
- Нет, друзья - не поверил Александр. - Поговорить всё же придётся. Наука такая есть - конфликтология.
 Животные умильно смотрели на него. Вдруг дверь распахнулась и в комнату вбежала счастливая Вика в белом платье, за нею Стас в тёмном, жениховском, костюме.
- Ребята, поехали с нами! - пригласила Виктория. - Без вас, что за свадьба?
- Говорил же, на свадьбе погуляем - подтвердил Стас.
- Одеваться надо. Куда мы так? - растерялся Евгений.
- Плюньте! - сказала Вика. - У нас всё по-простому. Пойдёмте, пойдёмте! Я, без вас, к венцу не пойду! Загадала так.
- А подарок?! – нахмурился Александр.
- Сделали уже! - хором крикнули смеющиеся Стас и Вика.
В дверь заглянула девица, видимо, Викина подруга.
- Эти чьи друзья? - спросила девица алчно. - С них деньги брать можно?
 Все рассмеялись и вышли из комнаты. Последним выходил Александр. В дверях он обернулся и внимательно посмотрел на кошку с собакой.
- Разумный компромисс ребята - дружелюбно посоветовал он. - Тут фундамент прочного мира. Подумайте.
 Оставшись одни, кошка с собакой тут же затеяли друг с другом шуточную и вполне дружелюбную возню.
- Да ладно - думала с оптимизмом кошка. - До весны потерплю уж. Потом в лес уйду. Не удержите. Зайцы как раз жиру нагуляют. Пока придётся с мужланом этим вроде как дружить. А! Он хоть и плебей, а всё-таки не злой. Ещё бы не лизался, а так. Жить можно!

КОНЕЦ.
Copyright © автор – Гурьянов Сергей Иванович.
г. Пермь. 2004г.
E-mail: gurkino@yandex.ru