All in all it was all just bricks in the wall
All in all you were just bricks in the wall
Pink Floyd “Another brick in the wall”
Я кирпич из глины красного цвета, самый что ни на есть обычный, даже не огнеупорный. Сейчас я лежу на обочине дороги, и никому нет до меня дела. Дом, стену которого я поддерживал, недавно снесли, большую часть кирпичей увезли куда-то, а меня вот оставили здесь, на грязно-сером песке с редкими чахлыми травинками. Наверное, здесь я пролежу не один год, быть может, не один десяток лет. Если повезёт, то покроюсь толстым слоем земли вперемешку с песком, и какой-нибудь археолог извлечёт меня спустя тысячу лет (если тогда ещё кто-то будет копаться в поисках свидетельств наличия предыдущих эпох). Впрочем, у меня есть время рассказать свою недолгую историю и поделиться своей нехитрой философией. Пусть мало кому есть дело до старого потёртого кирпича с остатками цемента по краям, но я всё равно расскажу. Всё-таки мне есть, чем поделиться.
Много лет назад сделали меня на кирпичном заводе. Сделали как один из множества одинаковых красных брусочков, которым была предназначена роль строительного материала в этом мире. Некоторых, впрочем, используют в качестве выставочных экземпляров, их показывают на разных конференциях и выставках. Однако скоро им быстро приходит срок отправиться на свалку. Других отсылают на испытания, где их проверяют на твёрдость, прочность и ещё кучу других важных для стройматериалов характеристик. Этим лучше не завидовать. Их судьба в любом случае – быть сломанными, разрушенными и отправленными уже в виде кусочков всё туда же на свалку. Правда, есть редкие счастливчики, годами лежащие под стеклом на витринах учреждений разного рода. Но к ним я не отношусь.
Меня отправили вместе с другими кирпичами на строительство нового дома. Так уж получается, что мы, в большинстве своём, используемся один раз. Кому-то везёт и на два. Однако для этого надо быть достаточно крепким, чтобы выдержать снос здания. Мы долго ехали в кузове большого грязного грузовика, который к тому же извергал неприлично большое количество чёрного дыма. Впрочем, кирпичи к нему более чем устойчивы. По крайней мере, так считается. Но, как потом оказывается, насыщенные всякими промышленными и бытовыми выбросами осадки разъедают стены домов, после чего им требуется реставрация. По дороге на стройку я думал, что как хорошо разъезжать по миру, видеть его красоту. Однако это была лишь недоступная для кирпичей мечта, иллюзия, которая практически никогда не сбывается. Всем нам суждено однажды оказаться в стене какого-нибудь строения.
Так случилось и со мной. Покрытые жёсткими матерчатыми перчатками руки строителя взяли меня и положили на ещё мягкий цемент в кладку стены. Спустя некоторое время поверх меня лёг ещё один слой цемента. И я стал частью стены. Вокруг меня лежало ещё много таких же кирпичей, как я. Частей одного целого. И, всё-таки, частей.
Мне в целом повезло. Одна моя сторона находилась на улице, и её не стали штукатурить. Вероятно, так было задумано в проекте. Я мог видеть хотя бы кусочек мира. Многим же удача вообще не улыбнулась. Им предстояло провести невесть сколько лет в кромешной тьме, сдавленными со всех сторон другими кирпичами.
Шли годы. Люди ходили мимо каждый день, не замечая моего присутствия. Иногда они смотрели на стену. Но в ней было ещё сотни других кирпичей, поэтому их взгляд никогда не сосредотачивался на мне. А я был там. Я поддерживал стену. Если бы меня вдруг не оказалось, стена бы стала менее устойчивой. Но по-прежнему стояла. Если бы не стало пяти кирпичей, она, в принципе, тоже смогла бы устоять. Но в случае исчезновения уже нескольких десятков её бы не стало. Она бы всё-таки развалилась. Только мало кто из людей над этим задумывался. Они старались не замечать нас, иногда, впрочем, награждали крепкими ударами. Как тот нетрезвый водитель джипа, что умудрился как-то въехать в стену. Кирпичи устояли. А вот автомобиль и его хозяин – нет.
Однажды на мне какой-то парнишка нарисовал мелом рожицу и сделал подпись «Вася». Надпись явно не имела отношения ко мне. Но всё равно оказалось приятным быть удостоенным такой чести. Здесь я, наверное, должен улыбнуться. Но это вряд ли получится – кирпичи не имеют даже лица.
Однажды дом был заброшен. Ещё десять лет он стоял, глядя на мир разбитыми стёклами окон, пока в один прекрасный момент уже другие строители (или разрушители – кому как) не привезли к дому различную технику. Дом снесли. Кирпичи отправились на свалку. По крайне мере, мне так показалось.
А меня почему-то оставили. Забыли. И вот я лежу сейчас на обочине, никому больше не нужный кирпич. Просто кирпич. Надеюсь, что никто не найдёт мне применения в виде использования меня в качестве орудия для удара по голове.