Жанр литературный (от франц. genre – род, вид), исторически складывающийся тип литературного произведения.
В теоретическом понятии о жанре обобщаются черты, свойственные более или менее обширной группе произведений какой-либо эпохи, данной нации или мировой литературы вообще. Все литературные произведения делятся на жанры. Различаются жанры, принадлежащие к разным родам поэзии: эпические (героическая или комическая поэма), драматические (трагедия, комедия, драма), лирические (ода, элегия, сатира и др.). В рамках родов жанры разделяются по преобладающему эстетическому качеству (комический, трагический, элегический, сатирический, идиллический и т.п.). Также жанры выделяют на основе объема произведения и его общей структуры. Лирика обычно по объему невелика. Многие жанры подразделяют на виды, исходя из ряда разнородных принципов: типа композиции: лирическое стихотворение в форме сонета, рондо, триолета, хайку; свойств образности: сатира гротескная, аллегорическая, бурлескная.
Л. Я. Гинзбург считает, что каждому жанру или жанровой форме свойственны специфические приемы художественного воплощения. В этом случае действует основная закономерность, характеризующая жанр как единство содержания и формы при ведущей роли содержания. 62
Жанровая система охватывала по-своему важнейшие области жизни человека – общественной и частной. Она претендовала на универсальность и именно потому на право ограничивать круг предметов изображения. Поэт не придумывал тему стихотворения, он её выбирал. Элегический поэт творил не тему, а вариацию. Романтическое понимание личности, новое отношение к философии как средоточию духовной жизни, всё возрастающий историзм – всё вело к поискам новых художественных методов. В русской лирике 1820 – 1830-х годов новые методы суммарно определяются понятием «поэзия мысли». 63
Начиная с 1820-х годов в лирике намечаются другие устремления – тема погружена в некую конкретность, она предстает в «частном», единичном аспекте, но частный опыт должен был получить силу обобщения, символических значений. Индивидуализация лирики разрушила канонические формы. Изменились взаимосвязанные звенья поэтической системы: авторский образ, тема, лирический сюжет, словоупотребление. Лирическое переживание или размышление отнесены теперь к личности; изменилось тем самым и возросло значение лирического субъекта. Лирический субъект Ростопчиной – это, как правило, сама поэтесса. Все её стихотворения написаны от первого лица. И это не случайно.
Вырабатывается тип внежанрового лирического стихотворения. Многие стихотворения Ростопчиной могут быть причислены именно к этому типу, например, «Надевая албанский костюм» (1835), «Месть» (1836). В них нет ярко выраженных жанровых признаков. Большинство стихотворений Ростопчиной всё-таки можно отнести к традиционным для русской литературы I половины XIX века жанрам. Но нельзя сказать, что поэтесса не привносит в них ничего нового.
Ода, элегия, послание, даже сатира – это своего рода лирические монологи, в которых могут изображаться и объективные события, явления, предметы. Из лирики Ростопчиной монолог не исчезает, но возрастает значение опосредованного лирического сюжета. Лирический субъект может быть зашифрован – пейзажем, предметом, другими персонажами, эпизодом, диалогом, сценой, размышлениями. Автор присутствует, но он присутствует как лирический обозреватель происходящего.
Рассмотрим элегию Ростопчиной «Последний цветок» (1835).
«А я цветок, в безвестности пустыни
Увяну я… и мысли тщетный дар,
И смелый дух, и вдохновенья жар –
Кто их поймет?.. В поэте луч святыни
Кто разглядит сквозь дум неясных пар?..64
Мы видим здесь не конкретное развитие действия, а отстраненный взгляд лирической героини на ситуацию. Звучит характерный элегический мотив одиночества: «А я цветок, в безвестности пустыни увяну я…». Лирическая героиня сравнивает себя с «цветком полей, забытым без вниманья». Жанровая принадлежность стихотворения определяется словесным строем. Используются эпитеты: «восторженной души», «в проблесках напрасных», «святой мечты».
«Пустыня», «поля», «степи» в стихотворении – это не описательные подробности пейзажа, а философская символика единства и одушевленности природы. Философская мысль у Ростопчиной становится мыслью поэтической.
И много дум, и много чувств прекрасных
Не имут слов, глагола не найдут…65
Природа связана с мыслью о поэзии. Подобно цветку, «поэзия – благоуханье».
Рассмотрим особенности содержания лирических стихотворений Евдокии Ростопчиной. Основные темы её поэтического творчества – тема любви, поэта и поэзии, воспоминаний, грусти, свободы, мечты.
Ведущей для Ростопчиной является тема поэта и поэзии. Отметим, что её стихотворение «Отринутому поэту», написанное в 1832 году и относящееся к «Детским стихотворениям», уже является серьезным размышлением о характере поэта, причем «поэт» в стихотворении – это собирательный образ. В отходе от «конкретности» заключается первое существенное отличие стихотворений Ростопчиной от классицистической лирики.
Тем не менее, поэтесса довольно долго сохраняет традиционные формы лирики. Её «Детские стихотворения» относятся к 1829- 1833 годам. Жанры этого периода – элегии и песни. Песни, как правило, стилизованы под «простонародные». А в элегиях идет речь о разлуке и охлаждении, о крушении иллюзий или тщете попыток оживить угасающее чувство. Элегии Ростопчиной, подобно элегиям Пушкина и Баратынского, аналитические. 66
Стихотворения Ростопчиной психологичны. Они фиксируют элементы душевной жизни, отдельных состояний. Но психологизм Ростопчиной – «женский». Женщина по своей природе более сентиментальна, более эмоциональна и наблюдательна, чем мужчина. И, несомненно, женщина- поэт не может не уделять внимание колоритным деталям, насыщающим повествование символами.
Так, стихотворениям Ростопчиной зачастую предшествуют эпиграфы поэтов- мужчин. Например, к элегии «Молодой месяц» поэтессой взят эпиграф на французском языке из произведения «Раздумья» Ламартина: «Нежный отблеск пылающего шара, прелестный луч, что ты мне желаешь?». Тогда как для Ростопчиной не столь важно ярко описать «месяц», сколько связать с ним свои чувства и переживания. Месяц для неё – только символ прошлого, неясного и загадочного.
Какое смутное волненье
В душе рождается моей?
Младого месяца явленье
Все чувства пробудило в ней…67
И поэтесса, при внешнем подражании Ламартину в мотиве и использовании того же символа (месяца) в стихотворении, на самом деле остается самой собой, т.е. женщиной. А значит, «Молодой месяц» - уже не подражание, а оригинальное произведение. В поэзии вообще невозможна прямая, непосредственная пересадка иноязычного словесного образа; возможно только его освоение национальной поэтической стихией. 68
Сравним элегию Ростопчиной «Мечта» со стихотворением «К Чаадаеву» А. С. Пушкина, эпиграф из которого взят поэтессой. В цитировании Ростопчина допускает неточность:
Поверь, мой друг, - взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна
И на обломках самовластья
Запишут наши имена.69
Оригинал А. С. Пушкина:
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена.70
Как видно из текстов, подчеркнутые строки отличаются друг от друга. Но такая неточность, скорее всего, объясняется тем, что Ростопчина многое записывала по памяти в связи с частыми переездами. Брат поэтессы, Сергей Петрович, вспоминал, как она «по пути между Москвою и Вороновым, прислоняясь головою в угол кареты, молча складывала стихи, чтобы записать их вечером или же на другой день». 71
Но есть и версия, что Ростопчина, общаясь с Пушкиным, могла видеть один из черновиков поэта и именно строки из рукописи взяла своим эпиграфом.
Если сравнивать произведения двух поэтов, станет очевидным и то, что даже смысл их стихотворений совершенно различен.
«Мечта» Ростопчиной делится на три части. Первая часть – это размышление о грядущей «кровной борьбе» угнетенного народа с «тираном»:
… пойдут на выкуп угнетенных,
На правый божий суд, на кровную борьбу…72
Но наряду с образом «народа» встречаем и другой образ – образ поэта- борца за свободу. Можно сделать вывод, что поэтесса имела в виду А.С. Пушкина и именно поэтому взяла эпиграфом его строки.
Вторая часть – рассуждение о себе, о своих переживаниях. Эта часть определяет элегическую принадлежность стихотворения:
А я? Сокрытая во мгле уединенья,
Я буду слезы, страх и грусть от всех таить…73
Третья часть – это обобщение первой и второй частей, т.е. сочетание «гражданского» с «личным». Образ «поэта-борца» перекликается с образом самой лирической героини:
Как весел, как велик, как славен будет он!..
И я услышу всё, всем буду наслаждаться!..
Невидима в толпе, деля восторг его…74
Таким образом, мы видим, что элегия Ростопчиной существенно отличается от стихотворения А. С. Пушкина по своему содержанию, хотя и является, по существу, откликом на пушкинское произведение. Она была написана Ростопчиной потому, что, находясь постоянно в кругу литераторов и наблюдая политическую обстановку в стране, поэтесса не могла не размышлять об этом в стихах. Она, как никто другой, писала лишь о том, что действительно чувствовала.
Рассмотрим теперь зрелые произведения Ростопчиной (условно 1834- 1845). Замужество не могло не отразиться на её поэтическом восприятии. Прежде всего, видоизменяется жанр элегии. Тема одиночества все реже и реже прослеживается в творчестве Ростопчиной, однако, мы не увидим и бурных признаний в любви супругу. Размышления поэтессы о жизни и любви становятся более рассудочными, выдержанными, не теряя при этом элегического мотива обособленности от общества. Но это обособление уже не одиночество девушки в семье, где её не понимают. Ростопчина, несмотря на свое достаточно высокое положение в обществе, осознает недолговечность идеалов «большого света», хотя и искренне восхищается восхищается красотой пышных балов.
По сравнению с «Детскими стихотворениями» наблюдается переход к разнообразным поэтическим жанрам. Это лирические стихотворения («Месть» (1836), «Две встречи» (1838), «Черновая книга Пушкина» (1838)), элегии («Безнадежность» (1836), «Разговор во время мазурки» (1837), «Эльбрус и я» (1836)), послания («Поклонникам Наполеона» (1840), « На дорогу!»), посвящения («Воспоминанье» (1839), «Виктору Гюго» (1840), «Негодованье» (1840)), эпитафии («Одним меньше!» (1839), «Арабское предание о розе» (1840)). А в «Детских стихотворениях» преобладали элегии и песни. Появление же разнообразных жанров говорит о несомненном развитии Ростопчиной как поэта.
Разнообразной становится и тематика её стихотворений: любовная, гражданская, пейзажная, сатирическая. Но все произведения объединяет присутствующий в каждом из них образ лирической героини – самой поэтессы. Она не просто выбирала ситуацию и описывала, а старалась передать её через свои эмоции, вызванные тем или иным событием или настроением.
Особенно интересно в жанровом отношении стихотворение Евдокии Ростопчиной «Арабское предание о розе» (1840). Эпиграфом к нему взяты не поэтические строки, а строки из арабской сказке о Соловье и Розе. На самом деле это, конечно, мог быть поэтический отклик на стихотворение А.С. Пушкина «Соловей и роза» (1827), которое хоть и зашифрованно, но тоже говорит о холодности Натальи Николаевны к поэту.
Она не слушает, не чувствует поэта;
Глядишь – она цветет; взываешь – нет ответа.75
В стихотворении Ростопчиной же аллегорически говорится о Наталье Николаевне Пушкиной, которая после двухлетнего отсутствия в 1839 г. вернулась в Петербург: «она перенесла губительный удар», «она почившего воспоминаньем чтила». Но при всем сочувствии к героине, Ростопчина отмечает, что та «…по-прежнему прекрасна и мила», хоть «певца её» нет на свете:
И вот по-прежнему всех нас она пленяет,
И вот она опять как роза расцветает…
Но где ж певец её?.. где он, наш соловей?..76
«Соловей» здесь, несомненно, сам Пушкин. Но двойственно отношение поэтессы к его жене: с одной стороны, сострадание к судьбе вдовы великого поэта, с другой - пусть неявное, но осуждение Натальи Николаевны за скорое, по мнению Ростопчиной, возвращение в свет с его развлечениями.
Жанровая форма этого лирического стихотворения – сонет. Причем, сонет как достаточно строгая в плане рифмовки форма не была особо популярна в лирике поэтов- современников Ростопчиной, а уж тем более – в женской. Схема рифмовки сонета Ростопчиной: abab cddc eef bbf. Способ рифмовки указывает на принадлежность стихотворения к итальянскому сонету, хотя и с неточностями: в классическом сонете второй катрен должен совпадать по способу рифмовки и окончаниям рифм с первым: например, abab abab, а два последующих трехстишия должны чередоваться либо как ccd/ede, либо cde/cde. У Ростопчиной таким образом строгая сонетная форма нарушена. Сохранена лишь внешняя оформленность сонета: два катрена и два терцета.
Теперь рассмотрим сонет А.С. Пушкина «Мадона» (1830). Здесь в образе Мадоны автор изображает свою возлюбленную . И так же, как в сонете Ростопчиной, присутствует иносказательный элемент:
В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель…77
Здесь еще речь идет непосредственно о картине. Но переход от иллюзорного к реальному происходит в последнем трехстишии:
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.78
Схема сонета Пушкина такова: abba abab ccd ede. Таким образом он более приближен к классическому типу, нежели сонет Ростопчиной. Но как раз это различие указывает на самостоятельность Ростопчиной как поэта и в плане содержания, и в плане жанровой формы.
Наконец, перейдем к лирическим произведениям Евдокии Ростопчиной, написанным в последний период её творчества: 1845 – 1858 гг. В этот период поэтесса переживает глубокий кризис, связанный с разрывом с поэтами- современниками. Жанр дружеского послания практически исчезает, так как Ростопчина переживает своих преданных друзей, а бывшие поклонники, как, например, Огарев, который пишет гневное послание «Отступнице», отворачиваются от неё, обвиняя в «антигражданственности». Ростопчиной посвящает язвительные стихи («Мы современницы, графиня…») и Каролина Павлова, всю жизнь завидовавшая её красоте и богатству. Само собой, в таких условиях поэтесса не могла сохранить восторженного восприятия окружающего мира. Все её светлые стихотворения теперь не что иное как воспоминания об ушедших днях и людях, которые в это время были рядом.
Тема любви в творчестве Ростопчиной уступает место теме одиночества. Мотив одиночества особенно ярко отражен в стихотворениях «Цирк девятнадцатого века» (1850), «Чего-то жаль» (1852), «Минувшему высокосному» (1853)). В этих стихотворениях происходит окончательное утверждение жизненных позиций и нравственных идеалов поэтессы. Стихотворения отличаются от всех предыдущих своей точностью, остротой мысли.
Тема одиночества продолжена и в более позднем стихотворении «Моим критикам», написанном Ростопчиной в 1856 году.
Я разошлася с новым поколеньем,
Прочь от него идёт стезя моя,
Понятьями, душой и убежденьем
Принадлежу другому миру я.
Иных богов я чту и призываю
И говорю иным я языком;
Я им чужда, смешна, - я это знаю,
Но не смущаюсь перед их судом.
……………………
Сонм братьев и друзей моих далёко -
Он опочил, окончив жизнь свою.
Немудрено, что жрицей одинокой
У алтаря пустого я стою! 79
Личные нападки Ростопчина изображает аллегорически в виде самого отношения к поэту в обществе. Лирическое «я» в этом стихотворении скрыто. Романтическая идеальность вела к власти испытанных поэтических символов. Например, «алтарь» у Ростопчиной – это не алтарь церковный, а символическое изображение поэзии как явления, данного свыше. Соответственно «жрица у алтаря» - это сама поэтесса. Таким образом, по своим признакам стихотворение может быть отнесено к жанру элегии. Заметим, что по своему пафосу это одно из самых ярких стихотворений Ростопчиной.
В плане отношений между формой выражения лирического субъекта примечательно стихотворение «Судьба современных художников», написанное Ростопчиной в 1857 году, когда она узнала одновременно о смерти М. И. Глинки и сумасшествии А.Л. Гурилева. Стихотворение относится к жанру послания, а по тематике – к гражданской лирике. На жанр послания указывает само отношение «субъект - объект». Но интересно то, что в своем стихотворении Ростопчина пишет не от своего лица, а от лица общества, т.е. не «я», а «мы». Причем это «мы» не сторонний наблюдатель ситуации, а лицо, к которому обращен призыв к действию. Этот упор на множественное число особенно ярко звучит в строках:
Не мы ль должны, как Каин, отвечать
За Авеля и кровь его святую?..
Не нам ли долг любовью поддержать
Талантов русских братию родную?..80
И на протяжении всего стихотворения собирательный образ «мы» соединяет восьмистишия стихотворения.
Жанры последнего периода в творчестве Ростопчиной - романсы, лирические стихотворения, сатиры. Важно то, что поэтесса, разочаровавшись в современном ей обществе, не возвращается назад, лишь к традиционным жанрам. Во- всяком случае, жанр лирического стихотворения она продолжает развивать.
Подведем итоги анализа стихотворений Ростопчиной. Ведущим жанром для романтизма является элегия. Элегическое «я», порожденное жанровой иерархией, вышло преображенным из её окончательного распада. Жанр элегии преобладает и в творчестве Ростопчиной: из 72 стихотворений - 29 элегий, 21 лирическое стихотворение, 7 посвящений, 5 романсов, 4 послания, 3 эпитафии, 1 аллегория, 1 баллада, 1 дума.
В стихотворениях Ростопчиной элегический строй сохраняется, но жанровая функция уже отпала. Этому способствовал перенос Ростопчиной основного элегического мотива одиночества и изгнанничества в сферу только душевных переживаний лирической героини стихотворений.
Таким образом, рассмотрев несколько стихотворений Ростопчиной, написанных в разные периоды её творчества, можно сделать вывод, что, Ростопчина, не изобретая новых жанров, фактически отходит от них, привнося: а) новые отношения между лирическим «я» и ситуацией; б) использование внежанрового лирического стихотворения как способа оттолкнуться от канонических законов жанра; в) пафос как ключ к идее произведения; г) особый психологизм женщины- поэта как новое явление в русской поэзии XIX века.