Тем, кто благородно оставил за собой возможность мыслить реалиями, посвящается…
Наташ, ты веришь, что я все-таки стану настоящим писателем, поэтому естественно, что этот рассказ в большей степени посвящен и тебе лично.
Хотелось бы верить, ага.
"Чем короче книга, тем меньше вранья"
[Стивен Кинг, "Как писать книги"]
1
У каждого человека есть дар. Один умеет читать мысли, другой писать красивые картины, а третий шевелить ушами.
Джимми умел играть в карты.
Вернее – уметь играть не есть особое счастье, но он умел выигрывать, и в этом был он весь. Джимми мог играть с закрытыми глазами, стоя на голове или плескаясь в ванной с шампанским. В любых обстоятельствах, в любой атмосфере карты сами находили его счастливые руки. Шли к нему, как бандерлоги на зов удава Каа.
Везунчик, ласково звали его проигравшие, натачивая ножи и чистя дула пистолетов, в надежде хоть когда-нибудь да отомстить этому зарвавшемуся парню. Но навряд ли они в ближайшем будущем сделают свое черное дело, ибо Джимми неуловим. Его мотает по свету, как перекати-поле, а он все остановиться не может. Америка, Мексика, Европа – где он только не побывал и везде за ним остается след таких вот простачков, садящихся за игральный стол и думающих, что они боги карт.
Джимми обламывал их уже после первых минут после сдачи. Иногда, правда, пребывая в особо хорошем расположении духа, он давал им волю. И они пользовались ею, наивные, ничего не подозревающие мешочки с деньгами. Самозабвенно шлепали твердыми прямоугольниками по зеленому сукну, вытирали потные лысины и радостно вскрикивали, когда Джимми упускал очередную выгоду. Одно огорчение - ему постоянно, к несчастью противников, надоедало строить из себя Робин Гуда, и он начинал играть по-настоящему. Чертов везунчик умел это делать, как никто другой.
И как никто другой, он умел притягивать к себе людей, располагать их.
Я был в числе его записных друзей, но, подозреваю, что подобных существовало великое множество. Джимми всегда называл меня по имени, здоровался за руку и пару раз ссужал крупненькие суммы в долг. Я был безмерно благодарен ему, сукиному сыну.
Однажды, спустив кучу зелени в рулетку, и получив от Джимми незаслуженное беспроцентное вознаграждение, я готов был расцеловать его узкую итальянскую морду, но он остановил меня. Улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, и сказал:
- Не стоит, Том. Все равно придется когда-то их отдавать, а твои слюнявые губы не сбавят ни цента.
Я пришел в ярость, и расплющил бы ему нос, великосветскому франту помоек, но сдержался. Вернее, сдержало чувство стыда.
В свои двадцать три года он переплюнул меня, сорокалетнего дурня, и какой уж тут смысл злиться? Никакого.
«Что такое комплексы? – имел привычку говорить мой очередной психоаналитик, когда мы сидывали в ближайшем баре и опрокидывали в себя стопку за стопкой. – Комплексы – дерьмо. У кого пожиже, у кого погуще, но любой хренов индивид старается забросать этим самым говном побольше народу».
Я склонен ему верить.
В тот день я утопил себя в дерьме, но Джимми не забрызгал. Не ударил, не обозлился, подумаешь… Счастья от этого особого не испытал, но, вот что странно, будто бы очистился! Вроде как мое дерьмецо стало пахнуть фиалками и на вкус превратилось в мед. А Везунчику и невдомек было, какие душевные терзания я испытывал. Он относился к людям как к СРЕДСТВУ. Платежа, жизни, защиты… Мало ли еще чего? Я не знаю, любил ли он хоть раз в своей короткой жизни. Около него постоянно крутились охочие до бабок шлюшки, и он пользовался ими, видит Бог, но вот что-то высшее…
Не мог Джимми любить, вот и весь сказ. Я понял это после одной истории, которую хочу вам рассказать. Это произошло года два назад, с тех пор я больше не видел Джимми. И, честно вам признаюсь, не было особого желания из тех, трепетных и нежных.
Итак…
2
О том, что Везунчик появился в городе, я узнал от своих дружков. В то утро они возбужденно галдели, размахивая руками, возле «Мейджик», знаменитого на пять кварталов в округе бара. От них за версту несло перегаром, но я нисколечко не усомнился в верности их слов.
Хотя смутил меня один факт… Дело в том, что отойдя я взглянул на небо, облизал палец и выставил его перед собой.
Но ничего не было.
Абсолютно! Представляете? Джимми заявился в наш сраный Нью-Йорк, а тут ни землетрясения, ни урагана, ни даже самого завалящегося дождя!
Успокоив себя тем, что может быть я несколько переоцениваю личность Везунчика, мои ноги сами собой покатились в сторону обратную «Мейджик». Я не хотел пропустить представление, пропуская весь день через глотку дешевый виски.
И это сыграло хорошую шутку.
Ровно в одиннадцать вечера, умытый, побритый, причесанный я стоял возле дверей бара и протягивал охраннику пять баксов. За столь скромное вознаграждение он обещался присмотреть за моим стареньким «фордом», магнитившим горящие взгляды юных грабителей если не ценностями, так своей незащищенностью. Я и сам, порой, перебрав и потеряв ключи, открывал его довольно простым способом. Он называется «дерни посильнее» и заключается в том, что вам надо крепко ухватиться за ручку, отклячив пьяный блуждающий зад, и рывком подать дверку на себя. В трех попытках из десяти это получается, если только ваши руки, ставшие вдруг как бы чужими, не срываются с порыжевшего хрома, и вы не падаете на асфальт (или грязь, или собачьи колбаски) с задорным матерным выкриком.
Все прошло как всегда – охрана дала добро, и я двинул внутрь, с чувством уверенности, что никто не вскроет мою тачку и не облюет ее салон просто ради интереса.
Народу в «Мейджик» был много, как всегда. Но в тот день произошла какая-то перемена мест слагаемых. Сумма не поменялась, а вот концентрация…
Абсолютное большинство толпилось в дальнем конце зала. Там стояли столики и мягкие стулья, для VIP. В понимании нашего района «вип-персонами» считались парни, у которых за душой водилось еще пара десятков баксов, дополнительно к тем, что они собирались просадить в конце длинной трудовой смены.
Барменом за стойкой был Макс, полудурошный малый, с вечными наушниками в ушах. Он говорил с жутким акцентом, коверкая слова как только возможно, но умел готовить потрясные коктейли, будто зная, что тебе нужно в этот паршивый вечер.
Продолжая держаться зарока, данного с утра, я попросил себе минералки (в душе подозревая, что не пройдет и получаса, как в мой желудок проскочат первые граммы виски). Макс работал оперативно, так как больше у него на данный момент никто ничего не заказывал. И передавая мне кристально прозрачный стакан, с мелкими пузырьками, стремящимися вверх, он шепнул:
- Он играет в пирамиду.
На деле-то, конечно, вышло что-то вроде «он играует в пираймаду», но я его отлично понял. Еще бы! Джимми решил сгрести побольше бабла, чего уж непонятного.
Я указал пальцем за спину и Макс утвердительно кивнул.
Везунчик уже был здесь.
Быстро осушив стакан, больше похожий на колбу для химических опытов, я небрежной походкой побрел в сторону сизых клубов дыма, подпирающих потолок «Мейджик». Люди курили, причем нещадно и с толком. Сигареты, сигары, трубки и даже (я без проблем уловил в этой какофонии запахов слабый сладковатый привкус) марихуана.
Джимми я увидел сразу. Он сидел на стуле, немного откинувшись назад, положив ногу на ногу, и улыбался. Как и всегда на нем был молодежный прикид – свободные джинсы, белые кеды и темная футболка, не скрывающая могучего телосложения своего хозяина, но и сильно не выпячивающая. Слегка, но не пошло, в этом и был весь Везунчик. Он никогда не переступал грани, оставаясь балансировать на кромке.
Он тоже заприметил меня и встал, протягивая руку через расступившуюся толпу:
- Хей, привет, Том! Как жизнь?
Я ответил, что жизнь херня херовая, но в целом штука неплохая. Вокруг добродушно засмеялись те, кто меня не знал (а таких было достаточно). Те, кто был знаком с моей незамысловатой личностью, поспешили поздороваться, на манер Джимми, да так, что бы он это непременно увидел. Но ему было насрать на подлиз.
Он пришел зарабатывать деньги.
И все уже было готово к этому смелому начинанию.
Не хватало только одной вещи. Какой?
Что ж, это было удивительно, но Везунчику не хватало меня.
3
- Джентльмены! – Джимми вскочил на стул, вытянув руку с тлеющей сигаретой кверху. Гулкий шум переговоров прекратился сразу же. – Мы здесь, чтобы хорошенько повеселиться и отдохнуть! У каждого человека есть свои причуды. Некоторые покупают «Пент-хаус» и крем для рук. Другие добровольно позволяют своим машинам иметь себя во все щели. А третьи – мы! Мы играем и выигрываем, ребятки, и никто не сможет нас упрекнуть и сказать, что собирать кораблики в пивной бутылке гораздо лучше! Так?
Все одобрительно закивали.
- Я предлагаю организовать небольшое развлечение. Называется оно «Пирамида». Кто не знает, прошу поднять задницы и валить отсюда к чертовой матери. Я не намерен объяснять правила. Я не буду рассаживать вас по парам, и пытаться пристроить всех желающих. Кто не успеет, кому не достанется партнера – ваши проблемы. У кого нет с собой налички – ваши проблемы. Моя проблема в одном – я ужасно хочу выиграть, и мой первоначальный взнос…
Джимми достал из заднего кармана несколько купюр.
- Триста. Играем?
Конечно же, почти сразу, половина из хмуро-суровой курящей братии отсеялась, испугавшись лишиться по крайней мере трех сотен. У кого-то их просто не было. Но все же, к удовлетворению Джимми, осталось приличное количество народа.
Они разбрелись по столикам, в ожидании старта.
Так в чем же заключалась суть «Пирамиды»? Во-первых, она была невозможной без хотя бы десятка людей. Во-вторых, она не являлась сама по себе игрой, нет. Это были своего рода соревнования. Тогда Джимми порешил, что оптимальным выбором станет покер. Все согласились, и он принялся раскидывать новенькие пачки с картами.
- Смотрите, щупайте, проверяйте! – приговаривал он. – У кого есть своя новая колода – пользуйтесь, мне не жалко. Мухлевать никто не будет, а если заприметим, то…
Он сделал многозначительную паузу, уставившись на меня. Я стоял чуть в стороне, и все, как по команде, посмотрели вслед за Джимми.
- То мы вышибем этому несчастному его зубы. И, сэры, ко мне пришла прекрасная идея, - возвестил Везунчик. – У нас есть сторонний крупье. Том! Ты не против поработать во благо страждущих? Пять процентов с выигрыша твои.
И я не был против. Я согласился. По самым скромным подсчетам, этой части с навара мне хватило бы на приличную выпивку и закусь.
«Пирамида» начала строиться после моего милостивого кивка. У кого-то действительно нашлись свои колоды, и я придирчиво их рассмотрел на предмет шулерства. Но не умудренный годами взгляд вряд ли мог рассмотреть что-то крупнее загнутых уголков карт, поэтому предварительную классификацию прошли все.
- Три партии на брата, победитель идет дальше с общим выигрышем плюс новая ставка. Понятно? – Джимми уже сидел за столиком, не сводя глаз с моих рук. Так как отрицательных ответов не послышалось, он тихо сказал мне:
- Поехали, Том. Да поможет нам Бог.
Я разорвал целлофан, с удивлением заметив, что не в силах совладать с внезапной трясучкой, овладевшей мной. Напарник Везунчика, хмырь в ковбойской шляпе и коричневой клетчатой рубахе, насмешливо поцокал языком.
- Давай, давай, быстрее, - сказал Джимми в тон ковбою, но его слова подействовали на меня гораздо лучше. Я быстро перетасовал карты, и оставил колоду на столике. Огляделся.
Некоторые, так и не дождавшись, уже самозабвенно играли. Другие терпеливо ждали меня, боясь праведного гнева Везунчика, но тот и не замечал их вовсе, погруженный в кратковременный поединок.
И хотя, в принципе, мое присутствие не было очень уж и важным, но я был горд. Ничего, думал я, еще чуть-чуть и когда вас останется человек шесть, я пригожусь. А пока мухлюйте, играйте, блефуйте. Я не против.
Джимми тоже был не против, так как он знал кое-какую правду. Правду правд, если хотите. И об этом он сам скажет позже. Перед тем, как навсегда исчезнуть с моего горизонта.
4
- Не дури, парень! – взревел Маркус, грохнув кулаком по столу. Стопка карт подпрыгнула и сдвинулась немного в сторону. А Джимми продолжал сидеть, как ни в чем не бывало, равнодушно покусывая нижнюю губу. – Бери, еп-т, еще карту!
- С меня хватит, я же сказал - пас.
- Такого не может быть, сынок! – внезапно Маркус подобрел. Это было столь же непривычно, как и смешно. Он – гроза окрестных улиц, полтора центнера живого мяса и достаточное количество мозгов, для того чтобы дожить до пятидесяти, ласково говорил Везунчику «сынок». Именно! Можно даже предположить, что заботливо. Подавшись вперед, улыбаясь во все тридцать два золотых зуба и невинно морща низкий лоб. – Тебе не могло выпасть все и сразу! Тяни, я не против, если ты это сделаешь.
- Пас. – Упрямо сказал Джимми и положил свои карты рубашкой вверх.
- Ежели так… Тогда ты шулер, вот че я тебе скажу! Я следил за тобой, и знаете что, ребята?!
Маркус обернулся к молчаливым зрителям, где-то зевакам, но в большинстве своем выбывшим из «Пирамиды». Те с интересом уставились на него.
- Он раза три точно так же выигрывал! Просто брал после первой сдачи и все, еп-т!
- И что? – устало спросил Джимми.
- А то! То, мой маленький друг! Ты херов мухлевщик!
- Есть доказательства?
Маркус удивленно вскинул руки.
- Ты три раза не хотел менять карты, и все время выигрывал, это ли не доказательство?
- Нет. Хочешь обыскать меня? Хочешь потрясти? Найди реальные доказательства, жирный козел, а потом щебечи своим хлебалом.
Толпа охнула, а Маркус замер, приоткрыв рот от удивления.
Джимми неторопливо вынул из пачки «честера» сигарету, щелкнул зажигалкой и затянулся дымом.
- Да я… - Лицо Маркуса побагровело, но Везунчик был невозмутим.
- Что ты? Ты порешь чушь, в пустую, и я смело могу назвать тебя балаболкой. Я называю так всех, кто пытается меня в чем-то очернить, не имея под этим основы. Помнится, Почтовик говорил мне тоже самое. И то же самое, что и тебе, я ему ответил. Ты знаешь Почтовика, Марк?
- Слышал немного.
- Ну, раз ты СЛЫШАЛ, то я умываю руки. Не хочешь играть – вали. Хочешь – играй. Расклад прост, как дважды два.
- Ладно, - Маркус нервно дернул носом. – Ладно, сосунок, но ты у меня еще попляшешь.
- Договорились, - хохотнул Джимми. – Так ты тянешь?
- Да! – рявкнул Маркус. – И не смей торопить меня!
- Что ты, что ты, я и ни сном, ни духом…
Маркус со всей силы шлепнул ненужной картой, и его пальцы зависли над колодой, нервно шевелясь. Джимми скептически посмотрел на него, хотел что-то сказать, но сдержался и сел вполоборота. В его движениях не было ничего такого предосудительного, но Маркус разглядел тайный смысл, который только после дошел до меня.
Везунчик уже устремился по направлению к центральному столику, за которым сидел один из финалистов. Молодой парень, с виду немного младше Джимми, но в костюме и при белой рубахе, что делало его взрослее и солиднее.
Маркус громко выругался, схватил карту и тут же взвыл, подняв глаза к потолку.
- Что б тебя!!!
- Не повезло? – участливо поинтересовался Джимми, принимаясь медленно переворачивать свои. Карту за картой. Многие вытянули шеи, чтобы рассмотреть их получше, но я, со своего почетного места крупье, уже все увидел.
Четыре в ряд, мать его, с первого раза.
В моем воображении Маркус уже особо жестоко убивал Везунчика, кровожадно улыбаясь, но на деле этого не случилось. Наш громила местного значения быстро выбрался из-за столика, и скрылся, оставив после себя неплохой проигрыш.
Джимми сказал мне:
- Неси все это на алтарь, Том. – И сам подал мне пример, захватив с собой денег, сколько мог.
По моим прикидкам в тот вечер я сделал пять шагов, имея на борту кусков семь. Миг краткосрочного счастья был великолепен и, держа эти местами засаленные, а где-то и хрустящие, бумажки, я ощущал себя богом.
А Джимми знал, что он бог. Бог карт. И вел себя подобающе.
Паренек, искренне ожидавший неминуемого триумфа, поднялся и протянул руку. Значитца, чтобы все по правилам, все честно и благородно. Сморщившись, Везунчик потряс его ладонь, ничуть не скрывая своего отношения к противнику. «Сырье и материалы», такую табличку он хотел видеть на всех, кто садился играть с ним, и срать он хотел на всех, кто пытался хоть как-то избежать незавидной участи.
- Может просто так сдашься? – предложил Джимми, садясь и одергивая собравшиеся в складку джинсы.
- Неа.
- Заметано, - весь тон Везунчика был пропитан вежливостью и ленью одновременно. Масляный кот заглянул в золотую клеточку и спешит поскорее сцапать птичку и убраться, пока хозяин не пришел. О Маркусе было позабыто.
Джимми умел обижать людей, не делом, так словом и в этом он находил верных союзников. Тут действовало «правило большинства». Что есть толпа? Тупая отара, состоящая из маленьких человечков. Что есть стадо с вожаком?
Армия.
Войско.
Но ведь предводитель он тоже маленький человечек! Так?
Так да не так.
Везунчик имел все задатки вождя, и люди, видя, как он одним жестом, одним словом сбивал на грешную землю, тянулись к нему, как к сильному. А слабого старались загнобить всей кучей.
Несомненно, но жизнь, бывает, ставит великолепнейшие подножки.
Вышло все совсем иначе, нежели предполагал Джимми.
Он проиграл первую партию. Вторую.
И третью. Толпа возбужденно шепталась за его спиной, не смея в открытую высказать если не радость, то недоумение. Я не был с ними заодно, мне было жалко Джимми. Только что, на моих глазах, рухнула легенда и это было тем еще зрелищем.
Когда парень выложил свою третью победную, окончательную, как контрольный выстрел, комбинацию карт, Джимми улыбнулся и было в его лице что-то… страшное. Будто мертвец сидел за столом, и общался с нами, живыми.
- Я могу взять деньги? – спросил парень, чье имя Везунчик так и не удосужился узнать.
- Погоди, - он остановил его, вытянув вперед руку. – Не хватает одной формальности.
- Какой?
- Пересчитать твои крепкие, здоровые зубки, – Джимми запнулся на секунду, - шулер.
- Откуда ты знаешь?!
- Он блефует!
- Докажи!
Люди кричали, топая ногами. Некоторые хватались за бока, руки тянулись к пистолетам и ножам, чтобы вразумить зарвавшегося итальяшку. Умей проигрывать достойно, считали они.
Но Джимми не проиграл, и он был в этом уверен. За всю его карьеру он ни разу не проиграл без собственного на то желания. Что сказать, парень мухлевал отменно, если Везунчик не просек этого после первого кона. И теперь он пытался доказать малодоказуемое.
- Проверьте его, - сказал он. – Проверьте и, клянусь Господом Богом, если вы ничего не найдете, любой желающий сможет пустить мне пулю в голову. А такие среди вас найдутся. Например, ты!
Джимми указал на какого-то человека. Я не видел его лица, но мне отлично открылся длинный ствол револьвера, упертый в лоб Везунчика.
- Давайте, обыщите его!
И тут парень, до этого сидевший без слов, вскочил. Он хотел бежать, но в него вцепились десятки рук.
- Какого хера! – завопил он. – Эй! Эй! Я выиграл по-честному!
- Куда ты тогда собрался? – резонно возразили ему и без тени сомнения принялись обшаривать карманы. Через минуту поисков на свет извлекли тузы. Два в рукаве, один во внутреннем кармане пиджака и еще один за поясом.
Парень перестал вырываться и брыкаться, лишь смиренно наблюдал за тем, как без его ведома утянули кошелек и часы с мобильным телефоном. Никто особо не возражал.
Джимми аккуратно убрал от себя револьвер (мне казалось, что я услышал вздох разочарования неудавшегося стрелка), встал и подошел к шулеру.
- Как твое имя?
- Алекс.
- Алекс… Скользкое имя. – Джимми стер с его лица пот и облизнул пальцы. – Соленый. Боишься что ли?
- Нет.
- Не-е-ет? Ну надо же, какой смелый мальчик. Пусть будет так. Пусть будет. Готовьте его, - бросил он тем, кто держал парня, и отступил на шаг.
Алекса усадили на стул с высокой спинкой и быстро привязали к нему добытой откуда-то бельевой веревкой.
- Что вы делаете? – парень вертел головой, силясь хоть что-то понять.
- Играем по правилам, только и всего. Ах, я забыл! – Джимми всплеснул руками. – Ты же так не умеешь, да? Ничего, мы постараемся тебе научить.
Примерно половина, находившихся в «Мейджик», в том числе и я, не понимала, что хочет сделать Джимми. Другая половина осознавала, но как выяснилось в итоге, даже в самых смелых ожиданиях они и додуматься не могли до плана Везунчика.
А он, тем временем, попросил бармена принести ему швабру и молоток.
Когда их торжественно преподнесли, Джимми сломал швабру пополам, отбросив кусок с поперечной перекладиной, и оставил себе палку. Примерно полметра длиной, один конец закругленный, другой соответственно острый от слома.
- Уговор был таков – выбиваем зубы за мухлеж. Все это слышали и все согласились. Готовсь расплачиваться, Алекс.
- Ты… ты не сделаешь этого, - парень с ужасом смотрел на палку и молоток, которые небрежно держал Джимми.
- Еще как сделаю. Еще как.
Он приблизился к парню и тот заверещал. Тонко и пронзительно, по-бабски. Стул запрыгал на ножках от его дерганий, и он упал бы, если бы его вовремя не подхватили.
Джимми поморщился.
- Крепче, парни! Ради всего святого, не давайте ему шевелиться.
Один из невольных подручных Везунчика вынул ремень из штанов, протянул его под подбородком Алекса и зафиксировал. Теперь мог разве что неразборчиво мычать.
И Джимми пошел на него, держа палку горизонтально полу, безумно похожий на ниндзю с ножом из фильмов производства «Гонконг».
- Оскалься, дружок, прошу тебя искренне. Ведь губы задену.
Из перевода ответа Алекса последовало, что он может подтереть своим итальянским языком свою итальянскую задницу.
- Хорошо, - согласился Джимми. – Твой выбор.
Выдохнул, будто в холодную воду собрался вступить.
Приставил палку ко рту Алекса, коротко замахнулся молотком и ударил.
Я не успел отвернуться вовремя, поэтому видел часть того, что видеть в принципе не хотелось. Раздался тошнотный хруст. Не могу положиться, но это вполне могла быть челюсть. В одно мгновение нижняя часть лица парня превратилось в кровавое месиво, с белеющими из нее осколками зубов.
Палка ушла примерно на треть.
Джимми наверное сам удивился тому, как все произошло на самом деле, в реальности. Но не останавливался – он зажмурился и сделал пару резких движений в стороны, прокрутив остатки швабры как рычаг. Голова Алекса безвольно мотнулась и упала на грудь – ее отпустили. Тот парень, который использовал свой ремень как тиски, умудрился лишь отойти в сторону и фонтанирующей струей облевал пол.
Алекс потерял сознание. Кровь текла по нему, пропитывая рубашку и превращая из белоснежной в бардовую. Джимми выдернул свое орудие, отбросил его и, пошатываясь, побрел к столику. Там лежали деньги, никем не тронутые двадцать кусков.
Он отсчитал почти не глядя тонкую стопку, и отдал ее мне.
- Я всегда выигрываю. Честно выигрываю, - сказал он в пустоту.
Одернул футболку, кинул мимолетный взгляд на Алекса и вышел из «Мейджик». Его жутко шатало, из стороны в сторону, как при шторме.
С тех пор-то я его и не видел. Сдается мне, что Джимми перегорел. Играть, хоть и по правилам, крутого парня оказалось легче, чем быть им по все тем же правилам. Он был невероятно бледным, ну вылитый мертвец, давая мне баксы.
Наверное, он где-нибудь сейчас гастролирует, со своей «Пирамидой», но что б мне сдохнуть, если выкрикивает в самом начале УСЛОВИЕ по поводу мухлежа. Вот умереть и не встать, ага.
Золотой человек был, и одалживал мне, и советом помогал… Встретите его, передайте привет. Скажите – от Тома, он поймет!
P.S. C доли выигрыша я сильно напился и выпал из жизни на три дня. Когда очухался и появился в «Мейджике» опохмелиться, мне сообщили, что Алекс умер. Его выбросили на помойку, через пару улиц от бара.
Захлебнулся в крови.
В полицию никто не заявлял.
Так что…
Возвращайся, Джимми!
конец апреля – начало мая, 2006 г.