Любовь на троих

«ЛЮБОВЬ НА ТРОИХ» .


Все началось с обычного утра. Как всегда с неохотой сев в свой старенький Фольксваген, я приехал на работу. В свои 58 я уже плохо соображал и медленно работал. Превратившись в типа, которому надоело не только работать, но и жить. Мне встречались люди, которым нравилась однородность жизни: утро, завтрак, работа, ужин, диван, телевизор, постель, секс, сон. И опять, и опять, и опять по кругу.
Все опротивело после смерти жены. Правду говорят - одиночество хуже смерти.
Вот так и в этот день. Я уже начал ремонтировать платы от лифтов старые, как и я, как вдруг услышал ворчание Гарри, занимающегося тем же.
- А я тебе говорю, ты виноват, – «наезжал» Гарри на молодого программиста. – Мне плевать, что ты там «грузишь» в эти чипы. Сделай так, чтобы эта плата работала.
- Но я же вам говорю, я уже четыре раза загружал. Вот смотрите …
- Послушай, молокосос! Я не первый день здесь работаю, и свое дело знаю назубок. Мне приходилось их делал, когда ты еще пешком ходил под стол.
Гарри был вне себя. Нас в комнате было шестеро. Серость работы без всяких интриг и приключений всем надоедала, и когда происходил какой-то конфликт, все с радостью бросали работу и старались поучаствовать в разборках.
Я, как и все, подошел к столу Саймона, молодого симпатичного паренька, который никак не мог объяснить Гарри, что новая программа не «влезет» в эти чипы.
Всех интересовала одно, когда Гарри начнет махать руками и как парнишка выручится из этой передряги. Лохматый здоровяк Гарри не заставил долго ждать. Он схватил Саймона за рубаху на груди и стал трясти его. Парень растерялся, чувствовалось, что он вот-вот заплачет.
- Гарри, отстань от парня, – первым не выдержал я.
- Не лезь, Питер, я его сейчас проучу. Мы здесь вкалываем, а он жмет на свои кнопочки, умненький, чииипыыы ему не позволяют,– стал кривляться Гарри.
Всем было ясно, что Гарри не прав, и, вступив за паренька, разняли и усадили их на свои места. Через пару часов все вошло в привычное русло. Гарри пришлось заменить чип не без моей помощи. Я сам принес плату Саймону, который загрузил на стенде свою программу. Плата прекрасно заработала. Гарри, как ни в чем не бывало, с ребятами пошел курить, а я остался в комнате один на один с парнем.
-Да ты не расстраивайся, всякое бывает, - старался успокоить его я.
-Но я же ему говорил … Вот видите, я был прав.
Но как ему объяснить, что дело не в плате и не в нем, а в том образе жизни, в котором мы все находились, - в состоянии биороботов. Я сел рядом с ним и старался подбодрить его. Саймон был невысокого роста, худощавым, голубоглазым, симпатичным парнем лет 25. Он работал у нас всего пару месяцев, был моложе всех и пока только притирался к коллективу.
- А это что за программа? – спросил я его, увидев на мониторе компьютера интересную картинку.
- Это новый проигрыватель музыкальных и видеофайлов, все форматы поддерживает. Хотите, и вам поставлю?
- Неплохо выглядит.
Мы перешли на мое рабочее место. Саймон был рад помочь мне. В этот момент ему нужна была поддержка кого-то из комнаты, где мы проводили почти половину своей жизни.
- А у вас, мистер Питер, компьютер «тормозит». Не против, если я вам настрою его?
- Вроде всегда так работал. Не замечал. Меня это, честно говоря, особо не тревожит, это вам молодым надо все быстрей, а я …
- Да вы тоже не старик, с вами интересно беседовать. Я всегда готов вам помочь.
Перекурив, Гарри с остальными вернулся. Увидев, что я с пареньком мило беседую, ничего не сказав, нахмурившись, уселся за свое рабочее место. Взяв очередную плату, стал тупо разглядывать ее, делая вид, что изучает.

Прошло около недели. Иногда я перекидывался с парнем разными новостями. Нельзя было сказать, что мы подружились, но было что-то хорошее и теплое в наших отношениях. Парень оказался разносторонне грамотным, мог поддержать любую тему, и, на что я обратил внимание, не выставлял свои знания напоказ.
Включив компьютер в очередной день, я заметил, что он, как говорил Саймон, стал «тормозить» так, что было уже очевидным и для меня.
- Саймон, можно тебя на минутку, - позвал я его.
Бросив все, Саймон мгновенно примчался.
- Да, мистер Питер.
- Посмотри, пожалуйста, компьютер, совсем не хочет работать.
Сев на мое место, Саймон стал «колдовать» с клавиатурой.
- Эти программы можно закрыть? – спросил он, увидев кучу открытых окон на моем мониторе.
- Да, конечно.
- А это что за сайт? Знакомства?
- Да, я переписываюсь с некоторыми. Довольно забавно. Здесь такие девки, прямо из монитора в штаны готовы запрыгнуть. Если у тебя нет девушки, советую на этом сайте поискать. Порядочных очень мало, зато проституток и шлюх сколько хочешь.
Саймон улыбнулся, немного изучил страницу и закрыл ее.
Через 15 минут компьютер как-будто подменили. «Окна» на мониторе открывались мгновенно.
- Классно работает. Спасибо, Саймон.
- Не стоит. Если что, зовите, мистер Питер.
- Слушай, зови мня просто Питер.
- Хорошо, – сказал он и быстро пошел на свое место.

На следующий день я, как всегда, открыл компьютер и начал работать с очередной платой. Через час эта однообразная работа уже надоела. Отложив плату, решил «полазить» в инете. Прочитав новости, я вошел в форум сайта знакомств. К своему удивлению, на моем адресе висели четыре новые особы, которые «мечтали» со мной познакомиться. По анкетам двух я сразу отсеял: одна из них была малолетка, которая явно искала дополнительный заработок, а другая - в возрасте, которая тоже не прочь желала подзаработать. Из двух оставшихся одно письмо меня просто очаровало.
«Здравствуйте, незнакомец. Вы, наверное, прочитали мою анкету и поняли, что я ищу в сети только дружбу. Мне понравилась ваша анкета, из которой видно, что вы, как и я, одиноки в этом мире. Я была бы рада вместе с вами попробовать разукрасить наше одиночество».
Ее звали Эфони. Поскольку меня не интересовало коллекционирование половых связей, я не завязывал отношения на одну, две встречи. Меня увлекали только длительные знакомства.
Мы стали переписываться. Я получал в день по нескольку писем и почти сразу отвечал. Через неделю мне захотелось посмотреть на нее. Но она категорически не присылала фото, и, как я понял, встречаться тоже не хотела. Особо я и не настаивал - для секса всегда можно было найти кого-нибудь.
Чем больше мы знакомились в инете, тем больше она мне нравилась: здравый ум, женское чутье, красивый слог - все симпатизировало мне. Я понимал, что познакомился с грамотным и умным человеком. Она была по-своему одинока, как я почувствовал, ей также было неуютно жить в этом мире. Через месяц я уже не мог не встретиться с ней и поэтому почти в ультимативной форме написал:
«Мой милый друг! Не понимаю причину твоего отказа. Я готов принять тебя такую, какая ты есть. Наша переписка позволяет мне настаивать на встрече с тобой. Прошу тебя, иначе мне покажется это настолько странным, что я начну подозревать тебя, пока даже не знаю в чем».
Весь день я ждал ответа, но так и не получил.
На следующий день рано утром я написал ей: «Эфони, почему ты не отвечаешь?» Наконец она ответила: «Прости, я думаю». «Ага, - подумал я, – все-таки ультиматум подействовал».
С приподнятым настроением я продолжил занятие своей очередной платой. Через час она у меня была готова к загрузке программы. Снова проверил почту. Ответа пока не было, но я был уверен, что сегодня его получу. Мысль о предстоящей встрече с интересным человеком поднимала мне настроение.
Взяв плату, я пошел к рабочему столу Саймона.
- Как дела, молодой? – весело начал я. – Давай загрузим сюда программку!
- У вас сегодня хорошее настроение.
- Да, вроде черная полоса сменилась на белую.
Саймон быстро загрузил программу. Плата, одобрительно приняв порцию чисел, пискнула три раза.
- Все, готово!
- Спасибо, Саймон!
- Мистер Питер, можно вас сегодня пригласить на пиво? Вы любите пиво с креветками?
- Если честно, обожаю. Но у меня сегодня встреча. Оставим на следующий раз.
- Хорошо.
Я вернулся на свое место, чтобы проверить еще раз почту, но ответа по-прежнему не было.
Рабочий день близился к концу. Я уже потерял надежду, как вдруг увидел на мониторе конверт, предупреждающий, что на мой ящик пришло послание. С волнением я стал читать.
«Я долго думала. Вы не оставляете мне шанса, и мне придется кое в чем признаться. Но только завтра. Не думайте обо мне плохо, вы так же стали дороги мне. Очень хочу, чтобы вы меня поняли правильно. Я очень волнуюсь. Вы не представляете, как мне страшно открыться вам, зная наперед, что буду отвергнута. Природа нас создала странными. Что бы с нами ни произошло, вы должны знать, что к вам у меня всегда будут теплые чувства, вне зависимости от того, что вы будете думать обо мне и как поступите».
Прочитав письмо, я ничего не понял - какая-то тайна висела над нами. Хотелось напиться и быстрей лечь спать, чтобы на следующий день наконец-то посмотреть на мою таинственную незнакомку. Нам было интересно переписываться и я был уверен, что и общаться будет так же легко и интересно.
Размышления об Эфони неожиданно перебил Саймон.
- Мистер Питер, может все-таки выпьем пиво с креветками?
- Да, мой мальчик, ты как раз кстати. Это мне и нужно.
Через час, закончив дела, мы уже сидели в кабаке и потягивали баварское пиво с креветками, смакуя каждый глоток. Мы беседовали о Саймоне, его семье. Оказалось, он вырос без отца. Неудивительно, что он не смог защитить себя при стычке с Гарри. После приема пары кружек, хмель прихватил меня, а Саймону и этого было много. Но он заказал еще по две кружки каждому.
- Вы меня тот раз здорово выручили, - вдруг вспомнил Саймон. – Вы знаете, мистер Питер …
- Да просто Питер, мы же с тобой договорились.
- Я еще не привык … вас так называть. Так вот, Питер, - сделав паузу, продолжил он. - Я же тряпка,… я не могу за себя постоять,…я маменькин сыночек, я обманщик и врун, я ничтожество. Меня так воспитали, - Саймон глотнул большой глоток пива, от которого чуть не захлебнулся.
- Ты что, уже напился? - я смотрел в его глаза, которые поплыли. – Может, хватит?
Саймон жадно пил и пил, не отвечая мне. Допив до конца свою кружку и с грохотом стукнув ее об стол, он сказал:
- Да, я хочу напиться, чтобы сказать вам то, что должен сказать. Я - ничтожествоооооооо.
«Да… парня разнесло… – подумал я. – Придется мне его тащить домой на себе». Но меня это забавляло.
- Перестань, Саймон. Мне ты нравишься, ты обычный нормальный парень.
- Нееееет! - уставился он на меня, и, ткнув пальцем мне в грудь, неожиданно перейдя на «ты», почти с угрозой сказал: – Ты еще не знаешь, с кем имеешь дело. Я должен тебе рассказать, кто я. Послушай.
Саймон уже качался. Про себя я думал: «Пусть напьется, ему это будет уроком». Сделав паузу, он начал:
- Сейчас ты возненавидишь меня. Хочешь … - Саймон встал.
- Ну, давай, давай, - весело сказал я. Это голубоглазое создание мне нравилось все больше и больше.
- Эфони - это я! – вдруг сказал он и медленно сел.
Дрожь прошла по всему моему телу. Он убрал глаза, не в силах смотреть на меня. Я мгновенно протрезвел. Лицо мое стало меняться. Женщина, которую я почти любил, вдруг стала исчезать в моем сознании, и вместо нее появилось это жалкое убогое существо. Мне хотелось убить его, но не за то, что он наврал, а за образ Эфони, который он искусно нарисовал и который медленно испарялся во мне.
- Зачем ты это сделал? – сквозь зубы произнес я.
- Прости меня, Питер. Я же тебе сказал, – не поднимая головы, начал он, – перед тобой сидит маленькое ничтожество, которое хотело таким воровским образом найти друга. Я не смог сделать для тебя ни черта, чтобы завоевать твою дружбу. И не нашел лучшего, как прятаться за паутиной инета. Если хочешь дать мне в рожу, я с удовольствием подставлю ее.
Только сейчас я догадался, почему Саймон так долго разглядывал сайт знакомств на моем компьютере. Он искал мой Ник, чтобы потом со мной переписываться. Допив залпом оставшееся пиво, вдруг сообразил: а, может, он Гей? Это объясняло его поступок.
- Ты что, голубой?
Злость потихоньку стала отпускать меня. Я посмотрел на него другим взглядом. Передо мной сидел смазливый парень или полупарень с голубыми красивыми глазами, женскими бровями. Волосы были аккуратно причесаны и закрывали наполовину уши. «Как я раньше это не замечал? - подумал я. - У него же и бедра шире плеч. Да, он голубой. Теперь у меня нет сомнений».
- Нет! Нет!…- сказал он. И, через паузу: - Я сам не знаю. Помоги мне разобраться, Питер.
Саймон заплакал, положив голову на стол, где валялись наши огрызки креветок. Мне стало жаль его. Я встал, подхватил его под руку и потащил к своей машине. Пихнув на заднее сиденье, мы поехали. Саймон, не переставая, плакал, что-то бормоча под нос. Сопли, слезы, слюни - все перемешалось на его лице. Этот район я знал, как свои пять пальцев. Заехав в знакомый квартал, я остановился у водяной колонки. Выйдя из машины и открыв заднюю дверь, я ему приказал:
- Давай, выходи!
- Я согласен, бей. Только сильно! – Вывалившись из машины, сказал он и поднял свое мокрое пьяное лицо.
Схватив его за шею, как щенка, я сунул его голову под кран и нажал на рычаг. Вода с огромным давлением ударила его в затылок и брызнула во все стороны. Не только ему, но и мне нужно было охладиться. Поняв, что происходит, Саймон стал мыть свое заплаканное лицо. Я тоже, набрав воду в ладонь, освежил лицо, не отпуская рычаг крана.
Немного придя в себя, он сказал:
- Если ты хочешь, я с завтрашнего дня не выйду на работу, и больше ты меня никогда не увидишь. Я исчезну из твоей жизни.
- Садись в машину, сукин сын. Завтра, когда очухаешься, поговорим.
Минут через 10 мы подъехали к его дому. У входа в многоэтажный дом стояла слегка полноватая женщина, в очках, лет 50. Увидев сидящего на заднем сиденье сына, она бросилась к машине.
- Боже мой, что случилось? Ты пьян! Саймон, сынок!
Она помогла ему выйти и стала целовать его и ругать одновременно.
«Неудивительно, что он маменькин сынок», - подумал я.
- Это вы его напоили? – переключилась она на меня. - Как вам не стыдно? Вы … взрослый человек?!
- Мама, мистер Питер не виноват, это я его пригласил, и я сам хотел напиться. Отстань от него и от меня. Это ты во всем виновата.
- Сынок, идем домой.
Уводя сына, она еще несколько раз обозвала меня пьянчугой и алкоголиком.

Наутро, проснувшись в своем старом доме, мне опять захотелось набить морду Саймону, но каждый раз, вспоминая строчки Эфони. Меня это успокаивало. Доехав до работы, я уже был почти спокоен.
Однако мои неприятности только начинались.
Прошло около часа. Саймон так и не появился на своем рабочем месте. Я уже стал переживать за парня, как вдруг он вошел в комнату, опустив голову и, не смотря в мою сторону, сел на свое место.
- Что с тобой? – подойдя к нему, спросил Вильям, наш менеджер, который контролировал работу.
- Ничего, вчера перепил.
- Ну, это бывает, – довольный, Вильям, похлопав Саймона по плечу, пошел по своим делам.
Работа кипела полным ходом: Кто паял, кто-то сверлил, издавая пищащие звуки. Никто не заметил, как Саймон подошел ко мне и, сев на свободное кресло около стеллажа, начал:
- Простите меня, Питер, и мою маму тоже.
- Ты хоть понимаешь, что ты поступил подло?
- Да, – виновато сказал он.
- Я до сих пор не могу поверить, что это ты вел переписку. Мне все кажется, что Эфони существует. Я открылся ей, то есть тебе, писал такие вещи, которые никому не говорил раньше.
- Прости меня, я очень тебя прошу, мне стыдно и больно. Если не мать, я бы вчера вечером повесился. Мне противно жить. Вы должны знать, что к вам у меня всегда будут теплые чувства, вне зависимости от того, что вы будете думать обо мне и как поступите, – неожиданно процитировал он свое же письмо.
Я посмотрел в его глаза, которые вот-вот заплачут. На меня смотрела преданная, как у собаки, морда, которая ждала любого приказа, чтобы выполнить.
- Ладно, прощаю, проехали, но ты мне должен кое-что объяснить.
- Хорошо, я отвечу на любые ваши вопросы. Спасибо, Питер, ты не представляешь, что ты для меня сделал.
Саймон опустил голову и заплакал. Я дал ему платок.
- Перестань, тебя увидят, – сказал я по-отцовски.
Саймон вытер слезы и, взяв платок, вышел из комнаты. Я начал уже размышлять о том, какой я молодец, что простил его, как меня перебил Вильям.
- Питер, тебя шеф завет.
Такое иногда бывало, когда появлялись срочные заказы. Мы вошли в кабинет. Кроме шефа, спиной к нам сидела женщина. Как только она повернулась, я сразу узнал ее: это была мать Саймона.
- Это он, - сразу сказала она шефу.
- Хорошо, мисс Мелита, я разберусь, не беспокойтесь, такого больше не повторится.
Выходя из кабинета, она презрительно окинула меня взглядом. Вильям сел, а я продолжал стоять.
- Питер, тебе не с кем пить? Она собиралась на тебя в полицию заявлять, я с трудом ее отговорил.
Я хотел вставить пару слов, но не успел.
- У меня нет времени на твои объяснения. Еще раз она придет, я тебя уволю, а теперь иди, работай.
Шеф хоть и был моложе меня на 10 лет, но разговаривал как 70-летний старец. Выйдя из кабинета, я увидел, как в противоположном углу коридора Саймон активно беседовал со своей матерью.
- Мистер Питер! - Позвал меня Саймон, как только увидел. – Я хочу познакомить вас с мамой. Мама, пожалуйста, я тебя очень прошу, – настаивал он, увидев, как она стала поворачиваться ко мне спиной.
- Мы уже познакомились, – начал я. – Твоя мама меня работы хочет лишить. Ты объясни, пожалуйста, маме, … а, впрочем, мне уже наплевать.
Я повернулся и пошел прочь, чтобы продолжать выполнять свою мерзкую работу. Мне уже было все равно, одна мерзость наложилась на другую. Успокаивало, что рабочий день заканчивался. Я скинул рабочий халат и пошел к машине. Не успел я открыть дверь, как услышал:
- Питер! – Саймон окликнул меня.
- Слушай, отстань, я тебя очень прошу. На сегодня хватит.
Сев в машину, я сразу поехал, чтобы быстрей покинуть это место.

Зайдя в свой старый дом, я плюхнулся на диван. Не успев расслабиться, обратил внимание на какой-то странный звук, раздававшийся наверху: что-то хлопало. «Быстрей бы кончился этот день, а, может, пусть кончится жизнь?» - подумал я. С неохотой я стал подниматься по винтовой лестнице. По ходу я догадался, что это хлопала форточка чердака. В отцовском доме, где я провел всю жизнь, я ходить мог с закрытыми глазами.
Веревка, удерживающая треугольную форточку в закрытом состоянии, каким-то образом развязалась со стороны ручки. Форточка находилась у самого верха крыши. Чтобы достать до нее, нужно было залезть на пыльный стол и табуретку на нем. Дотянувшись до ручки, я завязал форточку так, чтобы она плотно прикрылась. Я обратил внимание, что полумрак чердака меня успокаивает. Почему-то вниз не хотелось спускаться. Я уселся в старое пыльное кресло. Пронзительно свистел ветер, похожий на вой странного зверя. Глаза стали привыкать к полумраку. Наконец они нащупали очертания знакомых предметов: вот стол и старые стулья, а вот корзина, которую так любила мая жена… «Интересно, увижу ли я ее там, когда умру?» - стал размышлять я. Подойдя к корзине, увидел на одном из стульев моток толстой веревки. Не зная почему, я взял его и уселся опять в свое пыльное ложе.
«В фильмах удавка очень красиво выглядит, – думал я. – Смогу ли я так сделать? Надо попробовать». С третей или четвертой попытки получилась замечательная петля. Я накинул ее на шею.
- Прямо мой размер, – вслух сказал я.
Мне стало нравиться играть со смертью, словно я хотел разозлить ее. Перекинув веревку через поперечную балку, другой ее конец я привязал внизу к торчавшей из пола доске в углу чердака.
Я поставил табуретку под петлю и залез на нее. И так несколько раз, пока петля не встала прямо перед моим лицом. Надев ее на шею, я почувствовал, как близко я нахожусь от смерти: одно движение ногами - табуретка упадет, и я начну дергаться в страшных судорогах. Мне стало страшно, и я снял петлю с шеи.
- Нет, пока я не готов. – Опять вслух сказал я.
Я опять сел в пыльное кресло, уставившись на свое «орудие смерти».
«А вдруг в последний момент ноги достанут до пола? - подумал я. – Нет, надо сделать все четко». Я придвинул стол почти к самому краю петли и на стол поставил табурет. Подтянув удавку вверх к балке, я увидел зловещую картину. Теперь обратного хода быть не может. Маленькое движение - и «машина смерти» сработает.
Я потерял счет времени, но по тому, как меня уже клонило ко сну, было за 10 вечера. Неожиданно раздался стук в дверь. Я спустился в прихожую и открыл дверь.
- Это опять ты? Может на сегодня хватит доставать меня? – Раздраженно сказал я, увидев Саймона.
- Мистер Питер, мне надо с вами поговорить.
- Ну, давай, говори… Сначала ты, потом твоя мать, сейчас опять ты. Когда- нибудь это кончится?
Саймон, видя, что я решительно настроен вышвырнуть его из своей жизни, попятился прочь. Я демонстративно сильно захлопнул дверь. Открыв через минуту, я увидел его, стоявшего на том же самом месте с ангельскими глазами.
- Заходи, – оставив дверь открытой, я пошел в гостиную.
Хлопнула дверь. Я услышал какую-то возню в прихожей. Саймон вежливо снял обувь.
-Ты без мамы? – начал издеваться я над ним.
Не отреагировав на мою реплику, он начал оправдываться.
- Я пришел сказать, чтобы вы насчет работы не беспокоились. После вас я был у шефа и предупредил их, что если они вас выгонят, я тоже уйду.
- Забавный ты! – Моя к нему злость куда-то улетучилась. Странно, но он опять у меня вызывал симпатию.
- Серьезно, я им очень нужен и они это знают. Если уйду, у них все встанет.
- Терпеть не могу широкие жесты, – сказал я. - Вон телефон, давай звони.
- Кому? - Переспросил он меня.
- Кому? Кому? Маме! Ты же ей ничего не сказал. Сейчас она заявится сюда, а завтра на работу.
- Послушайте, Питер. Вы не знаете ее. Она очень хороший человек.
- Садись и послушай ты меня. Сынок. – Саймон послушно сел в кресло. – Ты влез в мою жизнь «без стука», самым наглым образом, а теперь суешь и свою мать. Мне от вас ничего не надо. Если честно, я разговариваю с тобой только из-за памяти к Эфони, а с работы рано или поздно меня все равно бы выкинули, не вини себя за это.
- Вы очень хороший человек, я был бы счастлив, если бы у меня был такой отец, как вы. Я очень прошу вас только об одном. Сначала выслушайте, а потом можете выбросить меня, как половую тряпку, и, я клянусь, больше надоедать вам не буду.
- Интересно, что ты мне расскажешь. Только учти, к «голубым» я отношусь отрицательно и не хочу иметь с ними ничего общего. Я нормальный, понимаешь? – Раздраженно сказал я.
- Я же вам сказал, я не «голубой», просто меня так мама воспитала. Мистер Питер, вы грамотный человек и должны меня понять. С детства мама меня облизывала. Я вырос без отца, не знал, что такое боль, драки, у меня никогда не было синяка под глазом, как у других мальчишек. У меня даже игрушки были девчачьи и куклы…. Спал я всегда рядом с мамой, и до сих пор иногда мы спим вместе.
- Это как? – Такого я не ожидал услышать от 25-летнего парня.
- Да, Питер! Вот видите, это вас удивляет, а я принимал это как норму. Когда понял, было поздно. В университете мне нравилась одна девушка, так мама ее стала так ревновать и так досаждать, что нам пришлось расстаться. А я, как тряпка, шел у мамы на поводу. Сегодня мы долго с ней об этом говорили. Я урод и мне очень трудно себя переделать, а, может быть, и невозможно.
- Если человек захочет, а, главное, поймет свои ошибки, он сможет достичь того, чего хочет.
- Самое страшное, сэр, я действительно … - Саймон сделал паузу, подбирая слова, и, опустив голову, сказал, – недоделанный.
- Что ты этим хочешь сказать?
- Я не парень, я больше себя чувствую девушкой, у меня даже члена почти нет, тонкий, как мизинец. Простите меня за такую подробность.
- Ну, ты даешь… Это не ко мне, приятель. Это - к психиатру.
Мне действительно стало его жаль. Я опять вспомнил нашу переписку, по почерку письма это была настоящая женщина.
- Саймон, я не могу для тебя ничего сделать. Пожалуйста, уходи, я не хочу, чтобы на старости лет меня считали извращенцем.
- Я вас понимаю. Все равно, спасибо вам, Питер, хотя бы за то, что выслушали. Как мне теперь жить?
- У тебя есть мама, а у меня никого. Поверь, тебе гораздо легче, чем мне. Сейчас тебе этого не понять.
Саймон встал с кресла, и, опустив голову, пошел к выходу, почти плача.

Утром, как всегда в 8, я уже был на своем рабочем месте. Прошло больше двух часов, а Саймон так и не появлялся.
Неожиданно дверь распахнулась и в следующее мгновение я уже видел мать Саймона, шедшую прямо на меня.
- Мистер Питер, я вас очень прошу, поедемте со мной, - удивительно мягко сказала она.
- Что случилось с Саймоном? – предвидя недоброе, спросил я.
- Он хотел покончить с собой… Мой сын … Я вас очень прошу, поедемте со мной, он только о вас и говорит.
- Когда это произошло?
- Ночью. Хорошо, что я зашла в его комнату и увидела таблетки. Ему сделали промывание, сейчас с ним психолог. Он настаивает, чтобы вы пришли.
- Конечно же, поехали.
Мы сели в мою машину и поехали к ним домой.
Саймон лежал весь бледный. Увидев меня, он постарался протянуть руку, но у него это получилось очень неловко - рука упала, еле поднявшись.
- Ты прииишел. Неее ууухоооди, – почти шепотом сказал он.
- Я буду с тобой, сынок, столько, сколько ты захочешь. Что ты наделал, мой мальчик?
Я взял его хрупкую руку. Пальчики как у ребенка цеплялись за мои пальцы.
Слезы полились из моих глаз, я отвернулся, чтобы Саймон не видел.
-Я ооопять дооостал тееебя, – старался пошутить он. - Ты лууучше всееех.
Я устроился рядом с ним у края его койки. Саймон просыпался на полчаса, а потом опять засыпал. Успокаивающее действовало как сильнодействующее снотворное. Врач сказал нам, что сон для него это как лекарство. Только на следующий вечер речь Саймона стала более внятной.
- Мне гораздо лучше, Питер. Я уже могу встать.
- Врач сказал, тебе нельзя вставать, – сказал я, видя, как он старался привстать.
- Я не хочу оставаться в этом доме. Мама, где ты?
- Я здесь, сынок! – Мелита опять заплакала.
- Мама, я хочу пожить у Питера. Питер, можно хотя бы пару дней?
- Хорошо, если твоя мама не против.
- Нет, конечно, – сразу согласилась она. – Саймон, можно я буду приносить тебе покушать, а то мистеру Питеру будет неудобно?..
- Да, мама.
Что произошло у него в голове, я не знаю, но отказать в этот момент ему никто не мог. Врач-психиатр разрешил этот переезд в мой старый дом. В этот же вечер на машине скорой помощи мы перетащили Саймона ко мне на диван. Саймон был очень доволен, ноги и руки потихоньку стали двигаться, организм приходил в норму.
В этот вечер я и его мать заснули прямо в кресле у дивана, на котором лежало голубоглазое создание. Телевизор продолжал работать, а мы все втроем мирно спали.
Проснулся я от хлопков, которые зловеще раздавались сверху, словно смерть звала меня. Дрожь пробежала по моему телу.
- Что это? – Мелита тоже проснулась.
- Это на чердаке, опять форточка … зовет, – неожиданно для себя сказал я.
- Как зовет?
- Развязалась веревка, сейчас исправлю. Вы отдыхайте.
По винтовой лестнице я поднялся на второй этаж, а потом еще немного и -вот я уже около «машины смерти».
«Страшная штука, - подумал я. - Интересно, это будет больно»?
Форточка продолжала хлопать. Не обращая внимания на нее, я поднялся на стол, потом на табурет. Кончиками пальцев достал удавку и надел ее на шею.
«Будет больно», – опять пришла эта мысль ко мне. Я легонько качнул табурет, но он стоял как вкопанный. Форточка хлопнула еще раз, как бы подталкивая меня к более решительным действиям. Я еще раз попробовал качнуться, на этот раз табурет поддался, но опять встал на свои четыре «лапы».
- Мистер Питер, вам помочь? - раздался голос Мелиты с винтовой лестницы.
- Нет, сейчас я закончу.
Я слез с «адской машины» и, подвинув стол с упрямым табуретом под форточку, снова стал завязывать веревку.
Мелита, словно предчувствуя беду, поднималась по лестнице.
- Может, все же вам помочь? – Почти у входа на чердак раздался ее голос.
- Я уже закончил. Не заходите, здесь очень пыльно.
Мы спустились вниз. Саймон мирно спал.
- У вас хороший теплый дом, и просторный. Мистер Питер, я так и не поблагодарила вас за Саймона. Он был прав, вы действительно хороший человек. Утром зайду к вам на работу и все им объясню.
- Не стоит, вчера я звонил, меня уже уволили.
- Это можно поправить. Простите, Питер, во всем виновата только я. Вы должны были возненавидеть нас. А вы … Саймон все мне рассказал, и про переписку с Эфони тоже, я ее прочла.
- Оставьте, Мелита, давайте, не будем об этом. Славу богу, что все так обошлось. Я полюбил Саймана, он очень славный, я всегда мечтал иметь такого сына или дочь, но нам с моей женой бог не дал такого счастья.
- Мажет, приготовить вам что-нибудь покушать, вы ничего не едите уже сколько времени.
- Кушать я не хочу, а вот кофе не прочь бы выпить.
Мелита пошла на кухню готовить кофе, а я смотрел на мирно спящего Саймона. Почему-то мне захотелось назвать его Эфони. Я положил свою руку ему на голову. Мягкие шелковистые волосы обволокли мои пальцы, мне захотелось поцеловать его. В какой-то момент я испугался своих чувств. «Что я делаю? Боже, прости меня!» Мне опять захотелось на чердак. «Да! Именно в такие моменты надо идти туда, чтобы быть более решительным. Я ему напишу. Да, да, как я забыл предсмертное письмо? Никого не виню в своей смерти… Но нет, одного только письма будет мало, - размышлял я. – Ему и ей нравится мой дом, не зря он захотел сюда. Оставлю им. Надо подумать, как написать свое последнее послание».
Я начал сочинять текст. Уже рассвело, мы выпили кофе. Мелита оделась и ушла за покупками, а я остался со спящим Саймоном. Найдя чистые листы бумаги, я начал писать. Текст не получался, я мял в комок один лист за другим и бросал прямо на пол. Наконец я написал.
«Прости меня, Саймон. Мне действительно надоело жить. Не вини себя в моей смерти. У тебя замечательная мама и я рад, что ошибался в ней. Берегите сына, Мелита. Я оставляю свой дом и все свое имущество вам. Я люблю вас».
Поцеловав в последний раз спящее голубоглазое чудо, пошел наверх. Поставив стол на свое зловещее место, я установил табурет на самую кромку стола. Встав на табурет и накинув петлю на шею, я затянул ее под самый кадык.
- Все, прощай, моя жизнь! – Полушутя сказал я вслух.
Я легонько толкнул табурет, надеясь, что с первой попытки он не сдвинется с места, но табурет предательски пошел скатываться с края стола. Я стал терять равновесие, и вот петля впилась в мою шею. Инстинктивно я схватил ее обеими руками за верхнюю часть удавки и, что есть сил, подтянулся. Еще несколько секунд - и силы оставили меня. В глазах потемнело.
И вдруг я увидел Саймона, который, словно преданный пес, облизывал своего хозяина. А через мгновение его голос:
- Питер, Питер, очнись, очнись, пожалуйста.
 Я вдохнул, горло сильно заболело, словно удавка еще сдавливала его. Мелита тоже сидела прямо на полу рядом и плакала. Саймон не переставая кричал, держа мою голову на коленях.
- Он жив, Саймон, беги, быстрей звони в скорую! – Прокричала Мелита.



Эпилог

- Эфони!
- Что, папа? – Из окна нового дома, в который переехали недавно жильцы, вынырнула голубоглазая девушка.
- Принеси мой свитер, прохладно стало.
- Пап, когда ты бросишь ремонтировать эту рухлядь? - подбежав ко мне и протягивая свитер, спросила Эфони. - Она же уже никогда не заведется.
- Ну, мы это еще посмотрим.
- Здравствуйте, Мистер Питер!
- Здравствуй, Скиф!
- Здравствуй, Эфони!
- Здравствуй! – Сухо ответила Эфони молодому соседу, живущему слева от нашего дома.
Эфони посмотрела строго на симпатичного парня, слегка улыбнулась мне и ушла в дом.
- Вам помочь, сэр?
- Да. Подержи здесь. Нет, ты лучше крутани замок зажигания, а я посмотрю, искра у свечи есть или нет.
Скиф провернул несколько раз стартер.
- Искра есть. Почему же она не заводится? – вкручивая свечу, сказал я.
- Возможно, у вас карбюратор засорен.
Скиф взял первый попавшийся ему ключ и постучал по карбюратору. Потом еще раз прокрутил стартер. Машина сначала зачихала, а потом мотор как ни в чем не бывало заработал.
- Молодец, Скиф. Я тут два дня мучаюсь, а надо было просто постучать. Вот так и в жизни бывает: надо просто «постучать».
- Сэр, мне надо с вами поговорить, об Эфони.
- Скиф, поверь мне, Эфони необычная девушка. Я знаю, ты хороший парень, но тут я бессилен.
- Я понимаю, сэр, но мне она так нравится, и вообще ваша семья. Она отказывается даже разговаривать со мной. Вы только год как переселились, а все соседи только о вас и говорят.
- И что говорят? – поинтересовался я.
- Как вы дружно живете. Мама всегда вас в пример ставит.
- Скиф. Если тебе нравится наша семья, заходи, когда хочешь, мы всегда будем рады тебя видеть.
- Спасибо, сэр, – сказал Скиф и пошел к себе домой.
- Папа. Мама зовет кушать, – раздался голос Эфони из окна.
Выключив двигатель, я зашел в наш новый дом, еще пахнущий свежей краской.
«Если бы Саймон в тот миг не проснулся и не прочитал записку, я бы сейчас …» - думал я. Сегодня исполнилось ровно два года, как все это с нами произошло. Саймон сменил пол и стал Эфони. Я и Мелита продали свои дома и поменяли не только город, но и страну, чтобы начать нашу жизнь с чистого листа.
Мелита заканчивала накрывать стол, а я, помыв руки, зашел в столовую. Эфони помогала, бегая между кухней и столовой.
- Скиф добивается твоей руки. Кстати, хороший парень, - громко сказал я, чтобы Эфони услышала.
Мелита промолчала.
- Пап, – зайдя в комнату, сказала Эфони. – Мы с мамой давно очень любим одного человека и больше никого не пустим в нашу жизнь. Правда, мама?
- Да. – Искренни улыбаясь, ответила Мелита.
Мы втроем обнялись и поцеловали друг друга.
Большего от Господа я ничего не хотел.
Я был счастлив.
КОНЕЦ.