Воскрешение Жоры.
Памяти Станислава Лема.
На заборе сидит кошка.
Под забором сидит мышка.
Кошка мышку быстро хвать.
Больше мышки не видать.
Под забором сидит кошка.
У забора сидит Мишка.
Мишка кошку быстро хвать.
Больше кошки не видать.
Сидит Мишка под забором.
Над забором сидит Жора.
Жора кошкой хочет стать.
Мишка – мышкою опять.
Под забором мышка Мишка.
На заборе кошка Дашка.
Дашка Мишку быстро хвать.
Да и Жоры не видать
Станислав Лема был известным фантастом. Но он зачем-то умер. Никто не думал, что он умрет. Но все таки он придумал «Солярис» и все вздохнули. Потом снова вдохнули. Несколько раз выдохнули. А потом кто-то его отвлек и он забыл вдохнуть. Ничего удивительного, ведь это был воробей Жора, который умер точно за несколько дней до того самого точно момента, когда известный фантаст Станислав Лема, которого воробей Жора, которого на глазах известного фантаста Станислава Лема, который умрет точно в тот момент, который наступит точно через несколько дней, когда он увидит Жору, съела кошка Даша, удивил, умер.
Зря, я вам скажу, он умер. Ведь он написал очень знаменитую фантастическую книгу «Солярис». А Даша не знала этого и съела точную копию Жоры, который не умер, которая никогда не умрет. А Жоры, который не умер, в этот момент не было. А Лема умер. Когда Лема умер, Даши в этот момент тоже не было. А Жора, который сначала умер, а потом не умер точно, в этот момент был. А Лема ничего этого не знал и умер. Он был удивительным человеком и умер от удивления.
Удивительно, но это был тот самый Станислав Лема, который умер точно через несколько дней после того самого точно момента, когда воробей Жора, которого известный фантаст Станислав Лема, которого на глазах воробья Жоры, который умер точно в тот момент, который наступит точно через несколько дней, когда он не увидит Станислава Лема, не съела кошка Даша, не удивил, не умер.
Вот так Даша не съела Жору. И так же Жора не умер. Потому что известный фантаст Станислав Лема его не удивил. Потому что он его не увидел. А тот того увидел. Потому что тот умер, потому что того съела кошка Даша точно за несколько дней до точно того самого момента, когда тот умер, потому что он его удивил, потому что он не умер, потому что его не съела кошка Даша и потому что тот того не удивил точно в тот момент, когда тот точно умер точно через несколько дней после того точно момента, когда он точно не умер. Точнее – точно не умер.
Даша ужу ничему не удивлялась. Потому что это было точно опасно. Даша даже. Была то есть рада возвращению Жоры. Хотя в обратное верится с трудом. Но она верила. Когда удивляться нечему, остается вера. И главное, вера в воскрешение – это не так опасно. И все таки цифровые технологии - весьма непонятная вещь, а главное – опасная. И когда дело доходило до цифровых файлов, Даша исчезала и файлы не открывались. Ничего удивительного. Удивляться опасно. Даша чувствовала какую-то смутную связь между двумя смертями, «Солярисом» и цифровыми технологиями. А когда Жора воскрес, она этому не удивилась. Ведь она бы умерла. Это было бы удивительно. Ведь всего за каких-нибудь несколько дней, а точнее точно за несколько дней до точно того самого момента, когда известный фантаст Станислав Лема, который точно умер, потому что его удивил Жора, который умер за несколько дней до того точно момента точно, когда умер Станислав Лема точно, но не точно, а точнее – точно не умер, потому что тот того не удивил и Жору не съела Даша, потому что Даша съела точно не Жору точно за несколько дней до того точно самого момента, когда умер известный фантаст Станислав Лема, которого удивил Жора точно через несколько дней после того, как его съела кошка Дашка. Тогда бы известный фантаст бы не умер, хотя возможно он и не придумал бы «Солярис». Возможно б тогда умер Жора, потому что б его точно съела кошка Даша, потому что б она не съела точную копию Жоры, потому что б тогда не было «Соляриса», который воспроизводит точные копии-двойники. Но, возможно, б тогда умерла бы и Дашка, потому что бы она удивилась, что Станислав Лема не умер до того точно момента, когда он точно умер и он еще точно не написал «Солярис» точно до того момента, когда Жора точно не умер, но умер неточно. Но все таки он придумал «Солярис» и все вздохнули. А он не вдохнул. А тот умер. Или он умер?