«Хочу мужа-олигарха!..»
(шуточная фантазия)
— Ай, красивая… постой, что скажу… не спеши, брильянтовая… давай погадаю… врать не буду… всю правду скажу… счастье найти помогу… любимого вернуть…
Обычно я метеором проношусь мимо таких много обещающих прорицательниц — уж больно нахально-прилипчивы. Но тут не то что на другую сторону улицы перейти, просто обойти эту стайку судьбопредсказательниц (или -исказительниц?) было невозможно. «Засаду» они организовали в тактически грамотно выбранном месте — в узком месте у пешеходного перехода. Ни вправо, ни влево, сразу в «плен»!
Никогда не позволяла себя уговорить, а тут — из чистого любопытства да ради шутливого эксперимента — согласилась. Ладно, думаю, денег с собой все равно чуть больше, чем на трамвайный билет, драгоценностей не ношу за отсутствием трепета к ним — так что терять вроде нечего. Причем конкретика посулов дамы с черными очами меня абсолютно не прельщала. Потому как про мое «было», «есть» и примерное «будет», — знаю и без ее хиромантии.
Цыганка была самая что ни на есть обыкновенная. В длинной, не исключено что многослойной, темной, соответственно сезону, юбке и пушистой, тоже длинной, вязаной кофте. Признаков перманентной беременности не наблюдалось. И выводок подрастающего поколения, перенимающего опыт цепкими смуглыми ручонками, — тоже не вертелся вокруг. А вот обязательный элемент их «обмундирования» по зимней форме одежды — шаль — была. Не с яркими красными цветами по зеленой траве, а обычная оренбургская, пуховая. Видимо, генетическая память о жаркой стране происхождения предков не позволяет им переохлаждать голову. К тому же бросалась в глаза, прямо ослепляла, еще одна отличительная черта принадлежности к ворожейному роду — тетенька была вся «золотая». Многочисленные коронки во рту, колец с перстнями с десяток, а то и больше. Наверняка имелись непременно крупные серьги-шарики из дутого золота в ушах, цепь на шее, возможно, браслеты.
Интересно, что же ты, прозорливая, «угадаешь» такого, чего я не ведаю про себя? Скажешь, небось, что есть у меня проблемы (а у кого их нет, скажите?!). Что сглазили меня (ну, на дурной глаз можно списать что угодно!). Что не совсем здорова — правильно, я же не космонавт — иметь богатырское здоровье! Что волнуюсь за близких своих — тоже вполне естественно, среди родных всегда кто-нибудь да заставляет беспокоиться. Что денег не хватает — попадание стопроцентное! Кто же из простых смертных, живущих на зарплату, будучи в здравом уме, признается, что ему вполне хватает на жизнь?!
Гадалка, фонтанируя словесно, одновременно профессиональным взглядом тестировала «жертву» — насколько та наивно-доверчива и в какую сумму выльется «навар»:
— Ох, яхонтовая, вижу, что тебе угрожает… — просвечивала она меня «рентгеном». — Вижу человека с тобой рядом… Нехороший человек, черный… Недоброе, ой, недоброе он задумал…
— Ага, — начала я сочинять, — этот «нехороший человек» — мой начальник на работе. Рядом, в соседнем кабинете сидит, брюнет он крашеный и «добрый» как и все начальники. И сократить, «редиска», грозился.
— Не переживай, хорошая! Я тебе помогу. Дай мне монету белую, заговорю на человека недоброго, силу заберу его черную...
Поддерживая условия «игры», я залезла в кошелек, достав его из сумочки. Выглядел он пухленьким, но не из-за купюр, а сам по себе — модель такая. В нем и было-то что нескольких визиток, пара банковских карточек и кучка мелочи в специальном кармашке. Глаза цыганки загорелись почти не скрываемым жадным интересом к моей наличности. Я намеренно долго копалась в монетках, выискивая подходящую. Подала, наконец, рублевую, решив, что для моего «коварного» шефа хватит и этой.
Последовали пассы руками над монетой, шептание заветных слов на колдовском наречии. Хотя подозреваю, ругалась по-своему, что я не оценила избавления от дурных помыслов начальниковых дороже — ну, рублей хотя бы в пять! Нет уж, дудки!
Потом пробормотала что-то типа «суф-суф-суперпуфф» и — уже четко:
— Ну всё, золотая, теперь оставит тебя тот злой человек в покое и всё будет на работе хорошо. Ты даже его место занять сможешь.
— Нет уж, спасибочки, не надо мне такого счастья! Мне и на моем месте хорошо.
Когда с карьерными делами все было урегулировано, перешли к личным, решив, что счастье, может, и было когда-то в труде «на общую пользу», но и о себе, любимой, никогда забывать не след.
— Ох, вижу, — говорила «Эсмеральда», глядя пристально в мои «честные» глаза, — бросил тебя любимый, к другой ушел.
— Да не он бросил, я сама его прогнала! — подхватила я версию, якобы негодуя. — Что это за мужик — зарплаты приносит что воробей в клювике, а замашки и требования нефтяного магната! Да еще и на стороне погуливает, подлец! Вот как застукала его с другой — так и дала от ворот поворот. Так что возвращать мне его не надо, упаси Бог! Приплачу еще, лишь бы дорогу ко мне забыл!
При этих словах ведунья, не чувствуя подвоха в моих, по ходу, импровизациях в игре, заметно оживилась. Но, вспомнив о моей недавней «щедрости» за услуги, решила не настаивать:
— Ладно, не надо так не надо. А вот, погоди-ка, дай руку гляну твою.
Но я была начеку, отказалась, сославшись на мнимую «заразную экзему», потому, мол, и хожу в перчатках. Знаю, опытный хиромант много чего может рассказать о вас по линиям руки, так что рисковать не стоит.
Предложение «А давай-ка брошу карты, красавица!» тоже не возымело действия.
— Нет, — говорю, — мне еще в детстве моя бабушка строго-настрого запретила связываться с картами, беду, дескать, они накличут.
Цыганка заворчала раздраженно: что за клиенты пошли — ни по руке не погадать, ни карт не бросить…
А я, по-прежнему стараясь не выдать себя, стояла на своем: раз ты гадалка, профессионал своего ворожейного дела, так сказать, то и «карты тебе в руки». Сумей так всё увидеть и угадать.
«Карменсита» совсем растерялась — никаких условий для работы! «Инструмент» и тот не позволяют использовать!
— Так тебе, может, денег не хватает? — сделала еще попытку угадать «провидица».
— А ты что, знаешь, где беспроигрышные лотереи продаются?
Цыганка чуть не сплюнула. Но от своего не отступала:
— Слушай, так чего тебе надо-то? — в сердцах уже спросила раздосадованная собеседница.
— Да много чего! — решила я не мелочиться. — Нарядов от известных кутюрье, бриллиантов, пентхаус, дачу в Испании или на Лазурном Берегу, собственный самолет (эк куда загнула!). В общем, хочу мужа-олигарха, который сможет мне все это подарить, — выпалила я, сама удивившись безразмерности своих «желаний».
Цыганка смотрела на меня ошалелыми глазами, решив, что я на почве «заразной экземы» точно свихнулась.
Она даже не сразу нашлась, что ответить на мои бессовестно-непомерные хотения:
— Ну, знаешь, болезная, такого даже я не могу тебе наворожить…
— Не можешь, да? Жа-аль, — «огорчилась» я. — А давай я сама тебе тогда погадаю! — выступила я со встречным предложением.
И, не дав моей визави опомниться, выдала, что лет той уже далеко не двадцать.
(Это было видно невооруженным взглядом.)
Что замужем давно. (Кто же даст ей оставаться в «девках»?!)
Что детишек штук пять. (Коль замужем, то и детки должны быть…)
Что живет она, судя по всему, не в шатре таборном в чистом поле, а во вполне благоустроенной квартире, а то и в несколькоэтажном собственном коттедже за высоким кирпичным забором. (Видела я эти «домишки», рай в шалаше явно не про них.)
Что на жизнь ей вполне хватает, а по улицам с товарками своими ходит, потому что привыкла, положено им так, нельзя забывать корней своих, навыки терять…
Ладно-ладно, вижу, умеешь «гадать». Только что же ты врала-то про свои желания? И чего ты, фантазерка, в самом деле хочешь? — спросила она меня с лукавинкой в черных мудрых глазах.
Да что я могу хотеть? Чтобы детки были здоровы и счастливы. Чтобы муж любил и дальше. Чтобы была стабильность. Сегодня. И всегда.
На том и сошлись. Точнее, разошлись наконец.
Я шла на трамвайную остановку и улыбалась. Себе. Встречным людям. Вечернему солнцу.
Оглянулась. Цыганка смотрела мне вслед и тоже улыбалась…