Дело было прошлой весной. На улице дождина неимоверный, промок до пупка. Не успел я толком скатать козявку из носа, как хватают меня за шкирку, подняли, встряхнули, и грозно мне: "Ну-ка, пойдем с нами, ты нам нужен!" Уж не знаю, чего бы Вы подумали, а я струхнул малость и что-то в ногах совсем слабый стал. Оборачиваюсь - ребята большие, здоровые, аршин в плечах, вроде нормальные, но про себя все-таки стал звать педиками, - видимо, из-за этой их двусмысленной фразы. Иду с ними, а сам думаю, как бы отвязаться и бежать домой, к маме... тьфу, то есть, к жене.
Хлюпаю весь, трясусь то ли от холода, то ли от страха, но иду. Ребята остановились, улыбаются по-голливудски и двери раскрывают передо мной. "Иди на свет!" - говорят и ехидно хихикают. Юмористы, блин. Заводят в комнатушку, и тут выбегает этакий типчик, веселый такой, улыбка от уха до уха и сразу ко мне с распростертыми объятиями: "Спаситель!" Мозг зашуршал пластинами с бешеной скоростью. Если с педиками все понятно, но кришнаиты всякие были всегда для меня загадкой. Решил поклониться до пояса и улыбаюсь сладостно, как китайский болванчик. Улыбаюсь, улыбаюсь и жду, как они меня посвящать будут, мысленно уже на них квартиру подписываю. "Спаситель, - продолжал симпатяга, - Спасай, заболел наш Николай, передача начинается через 15 минут, надо спасать!" Поглядев на меня глазами, полными мольбы, он энергично потряс за руки педиков и убежал. «Не кришнаиты - это точно» - размышлял я далее, и с удивлением заметил, что становиться все интересней и интересней. Ребята повели меня дальше, в какую-то светлую комнату. Комната была невелика, и за ее пределами слышался шум, аплодисменты, кто-то говорил в микрофон. Они усадили меня в кресло напротив маленького стеклянного столика и ушли. Сработал внутренний компас: мой взор остановился на графине, который был наполовину пустой. А может быть наполовину полный, - для оптимистов. Стакан стоял рядом, ну да если что, у меня всегда с собой был складной.
Налив себе чуть-чуть для пробы, я выдохнул и залпом опрокинул содержимое. "Агааа!!" - я чуть не задохнулся. "Я смотрю, вы тут уже пообжились", - опять прибежал веселый, да с улыбкой; в руках он держал какую-то бумажку. "Значит так!" - он на миг стал серьезный, - "Вот ваша роль. Вы - Николай. С Украины к нам приехали. Мужик дела, а не слова. Так что успокойтесь, текст у вас небольшой". Он торжественно вручил мне бумажку. Там крупными буквами было написано "Я - Николай. Я прилетел сюда только ради тебя. Я люблю тебя!" Озадаченно уставившись на веселого, я повертел еще разок бумажку в руках и в задумчивости покосился на графин. Водка, - а все-таки это была она, - была неплоха и медленно возвращала тепло и придавала уверенность в себе. "Да не боись ты!" - подбадривал меня мужичок, - "По сценарию девушка любит тебя и только тебя, так что будь естественнее и выдай нам роль!" Посмотрев на часы, дядя сорвался с места волчком и в дверях крикнул: "Я тебя позову! Твой выход через 5 минут. Верь в себя, как верю в тебя!" Итак, остался я, стакан, графин и бумажка. Николай, Украина, люблю, жить не могу, приехал вот. Все понятно. Николай, Украина, люблю. Николай, Украина, люблю... Актерская зубриловка мне понравилась, и из нее меня вывел пустой графин. Трагичность ситуации была нелепа, я снова захотел убежать, но смог только сползти с кресла. Похлопав ресницами, пошлепав себя по лицу ладошкой, я решил не двигаться и получать удовольствие от жизни. Как нельзя вовремя меня разобрал смех. Ситуация была великолепна - развалился около двери, пьяный вдрызг, в руке бумажка и ржу искрометно. Подступала истерика, смех с «Хи-хи-хи», уже перешел давно на «Уххх-хи-хи-ха-ха», и тем более на «Ыыы-Гы-гы-гыы-гыыыы». Остановили этот смех педики, которые подобрали меня с пола и, матерясь, потащили из комнаты.
"Гостем нашего ток-шоу сегодня будет Николай! Давайте поприветствуем его!" Ткнув пальцем в пустое кресло в центре зала и шепнув: "Тебе туда", педики удалились, предоставив мне исполнить роль украинского Казановы. Собрав всю силу воли в кулак, я по воображаемой под ногами прямой линии направился к креслу. Со стороны это выглядело так, будто я прогуливаю ежика, который бежит передо мной. Обогнув вокруг и чуть не уронив кресло, я прицелился и упал ровно посередине. Кресло скрипнуло, но приняло меня. Веселый, который тут оказался в роли ведущего, запел соловьем: "Итак, это Николай. Друзья называют его джентльменом. К нам он приехал из Украины, чтобы доказать, что любовь не знает границ". Я оглянулся на возлюбленную - это была дама весьма молодая, которая постоянно обмахивалась веером, поглядывая по сторонам, словно не замечая меня. Одета она была в бальное платье, на голове - большая заколка, блестки на лице, загляденье. Стройные ножки были в туфельках, а ручки в белых перчатках с разрезом. Эхом во мне отдалось слово "джентльмен" и я, превозмогая себя, поднялся и направился нетвердой походкой к дамочке. На ее лице был испуг, то ли из-за моей походки, то ли из-за тупой похотливой улыбки. Приблизившись, я чуть не упал, вовремя опершись на ее плечо, и наклонился, благоухая перегаром. В свою очередь она пахнула на меня фиалками, запахом которых, как мне показалась, она была пропитана насквозь. Поборов дурноту, я притянул ее руку к себе, и с протяжным "ммммм..." стал ее целовать. Через минуту я очнулся, и, оставив "даму сердца" в шоке, отправился на поиски своего кресла. Публика стала аплодировать, пытаясь меня поддержать. Я, как мог, вел себя естественно, и таким же макаром, как в первый раз, упал в кресло. Публика замолчала в ожидании моих слов. Я повернул свою голову в сторону девицы и открыл рот. Слова вертелись на языке, но я их не помнил. "Ммм... меня зовут...мм" - от волнения захотелось в туалет и заштормило совсем. - "Меня зовут мм... Мыкола" От радости я снова поднялся и сделал два шага навстречу девушке. Она вроде как засмущалась и немного зарделась. "Прыыехав я из Украины, Коля меня зовут", - в голове плыли русалки, туземцы бегали вокруг огня, Ленин лепил чернильницу из мякиша... я совсем уже не мог себя контролировать. "Я приехал к тебе ради тебя, к тебе я приехал... вот". Я расставил руки в разные стороны, чтобы ее обнять, и продолжал идти. Со стороны казалось, будто я ловлю кроликов. Девушка, которая решила мне подыграть, вскочила и пошла навстречу мне, так же расставив руки, крикнув на весь зал голосом, полной радости и счастья: "Милый, я люблю тебя!" К беснопляскам в моей голове присоединился запах фиалок, который я больше был не в силах переносить. "Я тоже люблю..." я сглотнул, но было поздно. "Тоже люблю те..." Я падал. "Люблю Те-БЯЯЯЯ", - я опорожнил на нее содержимое своего желудка, совсем завалившись, упал на нее, и, придавив к полу, затих без чувств.
Очнулся я на улице, промокший до нитки. Дождик все не прекращался. Поднявшись и закутавшись в плащ, я побрел домой, придумывая на ходу, что буду говорить жене, ибо в этот бред она не поверит. А для меня это был какой-никакой, а звездный час, который я не забуду никогда в жизни. С тех пор я старался много не пить, графинам предпочитал бутылку "Ржаной" и возненавидел до умопомрачения запах фиалок.
"Звездный час" // март 2005 г.