4 Under the Ground project
/*За орфографию даже не извиняюсь... Всё времени править не найду...*/
(12 лет после Удара...)
"Коротка жизнь Ходока"
из фольклора сталкеров
Он сидел на краю платформы, свесив ноги на пути, и уже совершенно ясно понимал, что эта заброшенная станция и будет его могилой. Рвота, накатывающая всё более частыми мучительными приступами, буквально выворачивала наизнанку пустой желудок. "Это конец..."
Сознание то уплывало, то возвращалось. Что-то незавершённое тянуло куда-то идти, но суровое чувство бессмысленности его бытия вгоняло в совершеннейшую апатию. Какая разница? Но ведь действительно обидно, просто так, по человечески, умирать, если всё это было зря...
Роковая встреча... Вылазки в боковые туннели и походы наверх... Всё проплывало перед глазами. И страшные крики друзей, гибнущих от лап и когтей преследующего беспощадного врага...
Всего лишь одна встреча в прошлом, встреча во тьме перегона, ставшая последним рубежом между жизнью и её завершением. Но так ли ценна жизнь крысы на подземной помойке?
И он содрогнулся при мысли, что всего этого могло бы не быть.
-
- Это что?
-Мяс.
-Да я вижу, не тараканы. Кто это был когда бегал?
-Скатына. Платыт будэш?
-Скот, говоришь... - он вынул из рюкзака небольшую заточку - денег не было а есть хотелось просто зверски. Но здесь на Комсе бартер вполне в ходу.
Сняв три котлеты с лотка, он отошёл к колонне. Зажмурился от наслаждения, медленно, с удовольствием пережёвывая нежное, хорошо прожаренное мясо. Давно не ел деликатесов сверху...
Комсомольская бурлила жизнью. Говорят, там наверху до удара был вокзал и множество вагонов осталось стоять нетронутыми. Ходоки возвращались сверху с большой добычей, и потом отдавали её предприимчивым торговцам. Если возвращались... На Радиальной или, с лёгкой руки Ходоков, Радиации жизни не было, и стальная дверь посреди толстой стены, возведённой в переходе из всякого хлама, была плотно заперта. Лишь изредка она пропускала туда или обратно людей в кожаных плащах с объёмистыми рюкзаками - Ходоков, туристов, мародёров. Дверь в царство смерти...
Он небрежно накинул свою сумку на плечо и отправился в путь. Чернота туннеля распахнула свои негостеприимные объятья.
Он щёл довольно долго, пок
Услышал странный звук недалеко от себя. Что-то мерно и нечасто щёлкало."Знакомый звук"-пролетела мысль.
Чиркнула зажжигалка, слабый огонёк ослепил, и когда глаза привыкли к свету...
У стены умирал человек. Кровь на лице и слабое, прерывистое дыхание говорили об этом явстенно. Кожаный плащ и ччёрные очки выдавали в нём Ходока...
Ходок заговорил:
- Убей... Сожги... Опасен.
- Погоди браток, сейчас я тебя до людей дотащу.
-...не понял...я...ридио...акти...
- Ты молчи, справимся.
- погоди, возьми это. Передай нашим.
Человек слабеющей рукой передал емумаленькую коробочку, откуда доносились щелчки. Рука упала. Жизнь ушла из облучённого тела...
-
Уже на Курской он, забравшись в дальний угол станции, достал из кармана коробочку. Это был дозиметр, пропуск в верхний мир смерти. А на боку его под грубым слоем лака стояла нечётк
Я надпись - Иван Коноваленко. Сталер.
Сталкеры... Ходоки всегда называли себя этим чужим, недобрым словом. Веяло от него радиоактивным вихрем и палящими лучами поверхности, злобой взрывов и какой-то тонкой, неуловимой романтикой... Сталкеров боялись - порой они несли за собою длинный шлейф болезни и смерти. Но им и завидовали - сталкеры в и д е л и...
-
-Где ты говоришь, Ваньку нашёл? У шахты, значит... Через вентиляцию вернулся... Твою!.. Витёк, что там произошло? - высокий человек с абсолютно голым черепом с мацепленными на него мертвенно-чёрными очками, смотрел на него в упор, буквально высверливая своим тяжёлым взглядом. Видимо, он был старшим этой группы Ходоков. Он перехватил их, вернувшихся на Комсомо л после очередной Ходки...
-Да я ж говорил. Мы вышли за вокзал - а там были куры. Он побежал к вагонам - отвлёк скотов на себя. Мы и ... Ты же знаешь - у вагонов - верняк смерть. - отозвался Витёк, коренастый Ходок со шрамом в пол лица.
-А он значит, скотина, домой полез. Найди и сожги. С вещями сам разберись. И проверь как он шёл, наверняка и форточка нараспашку.
-Буд сделано - и Витёк побежал по направлению к туннелю.
- Я проверил, ход закрыт и ниоткуда не дуло...
Старший группы обернулся к стоящему перед ним парню.
-Он тебе его доверил - и ты пришёл к нам... Да... Мрут наши. Может ты Вано заменишь?
И он, ни секунды не колеблясь произнёс:
- С вами!
Старший усмехнулся и протянул руку:
- Сталкер Сергеев, Ходок, по вашему.
-
Шли дни, насыщенные новым, безумно интересным но настолько же безумно опасным миром. Недели подготовок и инструктажей сменялись короткими рейдами на поверхность. Ночь сверкала звёздами и слепила даже через защитные очки круглым глазом луны. Увиденный мир искренне поражал - ещё бы, вот уже 10 лет по нему ступали лишь чёрные ботинки ходоков да бесчисленные орды уродливых, страшных, словно сошедших со страниц фантастических книг, животных.
Теряя друзей и приобретая новых товарищей он узнавал об опасностях Поверхности.И было чего бояться: жестокие куры и скоты, зелёные змеи поездов, брошенные в своих стойлах после Удара и так и не переставших фонить. Внутри них - чемоданы, сумки, ящики... Но всё под запретом, наложенном самой Смертью.
Под верещание дозиметров они вламывались в квартиры и магазины и набивали рюкзаки годными предметами. Как-то раз им повезло - в подвальном оружейном магазине обнаружились стволы, почти не заражённые и вполне годные к употреблению. Теперь они были почти на равных со Скотами. А вскоре после этого обнаружили останки миллиционеров, забаррикадировавшихся в подвале от какой-то неведомой опасности да так и не выбравшихся из своего убежища . Табельное оружие также пополнило арсенал группы.
Но они все, безуслоно, были уже другими, совершенно не готовые к жизни сверху. Постоянная боязнь дня с первыми признаками рассвета гнала их обратно в подземелье. Солнце было кошмаром и мечтой этих бледных и слабых людей, тёплое, чистое, прекрасное, но за секунды сжигающее глаза, ослепляющие навсегда.
Однажды на Радиацию привели Витька. Совершенно слепого.
Задержавшись на поверхности , он увидел рассвет...
Долго ещё из уст в уста передавался его рассказ. Сначала посветлело небо. Несмотря на очки, щурясь отнестерпимого, до боли яркого света он повернулся к востоку. Из-за грязных домов медленно всплывал огненно-рыжий пузырь. И опытный сталкер стоял передним, словно заворожённый мальчишка, не в силах отвес глаз. А потом пришла тьма...
-
Интуиции он не слишком верил, но сегодня с Радиации веяло прямо-таки замогильным холодом. Но группа уже стучала сапогами и берцами по бетонным ступеням, и он, скрепя сердце, перекинул карабин через плечо и поплёлсяя следом. Сегодня они шли на вокзал. Большая надежда была на камеры хранения. Ему же был поручен дозиметрический контроль территории.
Покинув родное подземеоье сталкеры разделились - четверо пошли в глубину мрачного здания, он же с напарником двинулись в обход, держа перед собой щёлкающие приборы. Увлечённые работой, они не сразу поняли, что означает сухой треск в глубине вокзала. А когда наконец-то осознали, было уже поздно. Скоты начали охоту...
Когда они, с карабинами в руках ворвались внутрь вокзала там уже кипел бой. Сергеев, ведущий группы лежал неподвижно с разорванной грудью. Трое оставшихся отступали в темноту зала. Авокруг уже шипели и скалились злые уродливые твари. Скоты...
Замолчал "калаш" ведущего... Щелчки трёх "макаровых" бросили успокоили ближайшего зверя, на которого тут же набросились собратья. Они и стали мишенью для карабинов. Но стая была всё же слишком большой для неопытных стрелков...
- Отходим! - крикнул кто-то, наверное Хилый. И отбросив бесполезный уже пистолет вытащил из-за спины своё любимое орудие ещё с бурной скиновской молодости - арматурину.
У него тоже кончились патроны и , взяв карабин на манер дубинки, отступил вместе со всеми. Вот замолчал и последний карабин... Вот и Хилый, огромный мужик под два метра ростом, проломил череп Скоту, и умер сам, задавленный его огромной тушей. Косой взгляд - на товарищей. Все думали об одном, и от этого осознания кровь леденела ещё больше. Надежды уже не было... А выход был...
- К вагонам!
Кто это крикнул, он не помнил. Да ии важно ли это было? Трое сталкеров неслись вперёд, обгоняя друг друга. Крик сзади. Он не оборачивался, кому-то уже не помочь...
До поездов добрался он один, не останавливаясь, пролетел сквозь пять вагонов и забился в ящик под лавкой. Откуда-то издалека доносились урчание и шипенье. Жизнь поверхности инстинктивно боялась смертельно опасной техники ...
Он не помнил, сколько пролежал в старинном поезде. Накатила апатия. Было абсолютно всё равно,что случилось с товарищами, куда идти... Немного тошнило.Апатия подкатывала незаметно. Но одна здравая мыслишка стукнула в голову обречённого: "Лучевая болезнь, первые симптомы"Бич сталкеров, о ней старались не говорить вслух, боясь почти религиозным страхом, словно злого духа. Боялись ещё и потому, что облучённый был фактически обречён. Не было лекарств, и поэтому многие стрелялись предчувствуя её приближение.
Но он не хотел сдаваться. "Надо домой, бежать..."Дом близко, а скоты сегодня хорошо полакомились человеческой плотью и ушшли в глубь городских трущоб.
Он приподнял крышку своего убежища. Из щели в глаза ударил жёсткий, ярчайший, испепеляющий свет. "Солнце..."-почему-то спокойно подумал он...
-
Он смог уснуть... А когда проснулся, на часах уже было пол третьего ночи. Путь был свободен.
Ещё не до конца оправившись от дневного шока, плохо видя и натыкаясь на препятствия он полез по вагонам в сторону вокзала. В темноте что-то жило своей непонятной, и очень может быть, враждебной жизнью. Он снял очки - ста лучше видно. На лавке был чей-то увесистый рюкзакк - руки сами накинули его на плечи. "Хоть не порожняком вернусь".
В кармане что-то истошно верещало. Что-то до боли знакомое, но он никак не мог, да и не хотел вспоминать. Он шёл домой...
Рюкзак тянул к земне, лямки больно давили на плечи, но он остановился только на платформе пустой, брошенной Комсомольской-Радиальной. Болела голова, тошнота подступала всё ближе к горлу... Не в силах больше держаться, он упал без чувств на холодный бетон...
-
Очнулся он от приступа рвоты. Рвало долго и жестоко, выворачивая наизнанку и выплёвывая сгустки крови. Тут-то и вспомнил о верещащей коробочке.
Так и есть - рюкзак фонил, как, впрочем, и поезда. Он рванул молнию. Звякнули ложки, пара кастрюль с давно испорченной едой, какие-то странные с виду часы... "Металлические вещи попавшие по радиационное излучение брать с собой категорически запрещено!"-вспомнилися резкий голос Сергеева. В рюкзаке он принёс собственную смерть...
Голова кружилась, но он снова встал на ноги и потащил рюкзак к выходу - подальше от людей, которые боялись его, прокажённого радиацией, которым он служил аверой и правдой и за которых теперь умирал... Оттащив опасность метров на двадцать от входа, он снова спустился вниз и сел на крй платформы. Его снова вырвало... "После таких доз вообще не живут..." - промелькнуло в гаснущем сознании.
Шло время, передвигая стрелки часов вслед за зловещими щелчками дозиметра... Он уже не жил, просто существовал в своём полубреду. Память снова и снова выносила на поверхность картинки цветущих полей и душных улиц, заполненных странными машинами , незнакомые слова и образы. Он видел смеющиеся лица друзей и тесные, заыаленные мусором, утопающие в грязмъи московские дворы... Но брЕд уходил, и перед ним оставались только старые угрюмые стены Радиапции...
И отчаявшись собрать воедино свой разбитый разум, он лёг на холодный бетон пола...
Сколько он так пролежл, постепенно упуская жизнь из своего тела вслед за поганой рвотой? Время ничего уже не значило. Пару раз по путям проходили люди, но они не обращали ни малейшего внимания на "отдыхающего" на смертельно опасной станции.
Смерть... Снова эти предательские мысли... Сталкеры не живут долго - аксиома. Их убиввают куры и скоты, их убивают выжившие сверху дикари, их убивает своя же толпа в страхе перед радиацией , которая и сама тоже их убивает... Раз выбранный путь смерти только даёт отсрочки, но не отпускает насовсем людей со странными щёлкающими приборами в руках...
Почему он тогда не прошёл мимо? Почему взял дозиметр? Но поздно что-либо менять.
Он посмотрел на часы. На верху наступало утро. И, повинуясь какому-то порыву, он встал на подкашивающиеся ноги. Сделал шаг, другой... Слабось тянула к полу, но он, влекомый лишь какими-то древними пещерными инстинктами, шатаясь, нетвёрдо брёл вперёд.
Шаг,шаг... Вот позади осталась лестница... Шаг... Старая баррикада... Шаг,шаг...
Он стоял на площади, вокруг руки обвита лЯмка рокового рюкзака. Небо рыже жёлтого цвета жгло глаза даже через очки, заставляло щуриться, загоняло назад, в подземное убежища . Но он стоял на месте, повернувшись к востоку. Он ждал.
Светлело убийственно быыстро и вскоре из-за крыш медленно выплыло прекрасное солнце. Край ослепительно огненного шара...
А потом пришла темнота.
Он шёл куда-то вдаль, волоча за собой рюкзак. Упал, но всё равно полз по остаткам асфальта, не в силах больше идти. Куда? Какая разница, главное, оттащить смерть подальше от дома...
И когда сил не осталось совсем, он лёг,пристроив рюкзак на манер подушки, посреди этой зловеще-светлой, грязной, враждебной москвы. Шёл последний час жизни обречённого Ходока...
03.04.06-...