Между тобой и мной - семнадцать часов на велосипеде. И еще восемь минут пешком через мост. К твоему дому ведет каштановая аллея - деревья в цвету, пахнет чем-то пьянящим и прозрачным до одури. На мне легкое платье - из тех, что ты называешь воздушными. Жизнь если не прекрасна, то по крайней мере удивительна и многообещающа. То ли будет вечером... Знаешь, когда я иду к тебе в гости, я всегда гадаю: какие цвету будут в этот раз на столе? Вчера это были тюльпаны, а три дня назад - ветка цветущей вишни... ты приносишь их для меня или цветы просто так живут в твоем доме, вне зависимости от гостей?
Солнце светит в глаза. Я щурюсь. Не то, чтобы я не любила солнце, но все же пасмурная погода нравится мне больше. Достойный компромисс - переменная облачность, белые пушистые облака на пронзительно-синем небе ("Цвета индиго" - говоришь ты), птицы, зеленые ветки деревьев над головой. Я лежу у ног старого толстого дуба, обнимаю воздух руками. Боги кидают в меня солнечных зайчиков. Мы играем в пассивные пятнашки. Они водят, а я в домике. Где-то слева стрекочет что-то кузнечикоподобное. Явное насекое, а уж как его там зовут - кто разберег? Никогда не была сильна в энтомологии...
Озеро под цвет стали. Не слишком большое, но в нем без труда уместились облака, отражения прибрежных вязов и несколько уток. Они крякают, плавают кругами и скоро будут размножаться - сезон откладывать яйца наступает на их, утиные, лапки. Ты тоже скоро будешь размножаться - я вернусь обратно в Город и стану рисовать твои портреты на асфальте улици переулков. Чтобы тебя было больше и ты был вездесущее. Чтобы потом, завтра, идти на работу, и чтобы ты смотрел на меня со всех тротуаров и улыбался загадочно, тепло или приветливо, или какое у меня там еще выйдет выражение твоего лица (заранее не предскажешь - я ведь дурной художник...).
Солнце раскрасило траву во все оттенки зеленого и злотого. Скоро вечер - а оно все греет, сверкает и никак не собирается закатываться за горизонт. Поют птицы. Где-то слева, за толстым слоем кустов, отделяющим меня от всего остального мира, смеются чьи-то дети. Шелестит величаво о своем старый толстый дуб. Сверху парит незнакомая стая птиц. Кругами. Раз... два... три...
Улетели.