За окном доктора Завирюхи на 14-ом этаже современного офисного здания в самом центре Питера стояла отличная погода – ни облачка на горизонте, и обычный для этого города тяжелый туман вперемешку со смогом давно уже растаял под жарким летним солнцем. Доктор приоткрыл ультрамодное витражное окно из серо-стального пластика, и, докурив сигарету, взглянул на часы, стоявшие на массивном столе. Без одной минуты час дня. Он выбросил окурок в окно и со вздохом человека, разочарованного всем на свете, нажал кнопку телефона:
- Наденька, скажите ему, что можно войти.
Завирюха порядком устал от своих пациентов за годы практики. Поначалу казавшаяся привлекательной и легкой, профессия психиатра обернулась в довольно изнуряющий и унылый способ зарабатывания денег – изо дня в день, из года в год выслушивать дурацкие проблемы своих зажиточных клиентов было не так уж легко. Когда-то Завирюха, молодой и преуспевающий студент, по счастливому стечению обстоятельств оказался на практике в Америке – его до глубины души поразила тамошняя традиция изливать душу психотерапевту. Предугадав, что с развалом Советского Союза, эмоциональной и широкой русской душе явно понадобятся модные на западе услуги семейного психоаналитика, жаждущий денег Завирюха с энтузиазмом перенял опыт из-за океана. По возвращению в Россию, он, сжав зубы, решил рискнуть и начать собственное дело. Не обремененный семьей, Завирюха заложил доставшуюся в наследство от бабушки квартиру. Он получил приличную ссуду в банке и выкупил помещение в одном из недавно построенных офисов в самом сердце Питера. Первые пять лет ему предстояло завлекать клиентов всяческими мыслимыми и немыслимыми способами. Сработало то, что он заблаговременно обзавелся всевозможными дипломами и сертификатами – теперь эта галерея гордо оттеняла черными рамками белоснежную стену его кабинета. Клиенты не заставили себя долго ждать. Поначалу в кабинет робко стучались ради интереса, потом сработала «цепная реакция» - кто-то на гламурной вечеринке обмолвился о «собственном» психоаналитике… И потянулась бесконечная очередь олигархов, которые не могут спать по ночам и не знают, что купить – домик на Канарах или очередной кирпичный завод, сексуально неудовлетворенных истеричных жен депутатов, которые насмотрелись сериалов и в перерывах между солярием и маникюром просто обязаны были излить кому-нибудь свое недовольство жизнью. Приходили также обычные клерки, до ужаса напуганные начальством, несчастные жертвы шоу-бизнеса, известные политики и прочие знаменитости, готовые отстегнуть сумасшедшие деньги только за то, чтобы их выслушали… Покупая солидный стол из красного дерева и кушетку от Готье, Завирюха точно знал, на что ставит - это был крупный Джек-пот. Деньги потекли рекой, а с ними и череда скучных, бесцветных дней. К тому же, по сути, никто из клиентов полностью не вылечивался – человечество давно сошло с ума. На почве власти, денег и секса.
Обычно на приеме Завирюха молчал. Он просто давал человеку возможность выговориться, излить свои проблемы. Иногда по мере необходимости он наводящими фразами подталкивал монолог в нужное русло, предоставляя человеку уникальную возможность покопаться в своем собственном дерьме. Своего рода «самообслуживание» за 150 долларов в час. На подобную терапию уходили годы, но что поделаешь – совершенство требует жертв. К тому же у Завирюхи, как у всех загнанных жизнью современных людей было достаточно много финнсовых обязательств – он попросту не мог себе позволить прекратить практику, ведь ничего так не помогает избавиться от денежных проблем, как Джек Пот Спортлото, или на худой конец, неизлечимые больные с курсом лечения на всю оставшуюся жизнь. Одним из таких «счастливчиков» оказался Зуев.
Когда Завирюха оторвал свой взгляд от мухи на подоконнике, Зуев уже был в кабинете. Неслышно проскользнув тщедушным телом через слегка приоткрытую дверь, он привычно угнездился в видавшем виды глубоком кожаном кресле, которое за последний десяток лет подпирало немало потерявших радость к жизни жителей мегаполиса.
Зуев был одним из первых клиентов Завирюхи, и при обширном перечне различных психических расстройств, ему всегда было на что пожаловаться. Когда-то он потерял в страшной аварии беременную жену и после того случая, жизнь сына председателя Госдумы превратилась в ад. Он был довольно худой, и при росте метр девяносто весил чуть больше 70 килограмм. Глядя на него, можно было подумать, что кто-то ежедневно вывешивал его на бельевой веревке проветриться под солнцем – настолько выгоревшими были его льняные штаны, простая клетчатая рубаха, штиблеты на босу ногу, да и сам он, худой и несчастный – нечто среднее между человеком и обтрепанным журавлем. Подобное сходство завершалось скуластым остроносым лицом, с глубоко посаженными голубыми глазами. Опустивший руки на подлокотники кресла, Зуев выглядел так, как будто из этого уютного гнезда его уже ничто не сможет вытащить. Он знал процедуру – после восьми с половиной лет еженедельных сеансов напоминать условия игры не было смысла. Зуеву предстояло исповедаться о том, как прошли семь дней со времени последнего сеанса психоанализа, а затем попытаться докопаться до сути своих проблем.
- Довольно паршивая была неделя, - начал Зуев монотонным, бесцветным голосом, - точнее, все кА обычно. Абсолютно ничего не происходит, ничего не меняется, каждый день похож на предыдущий. Не знаю даже, зачем мне такая жизнь. Все равно, как смотришь какой-то претензионный культовый фильм длиною в 24 часа, в котором совершенно ничего не происходит. Не могу дождаться, когда этому уже придет конец. Мне иногда кажется, что жизнь моя – просто какой-то идиотский сон, повторяющийся изо дня в день, а настоящая жизнь начинается, когда я ложусь спать.
- Давай поговорим о твоих снах, - предложил Завирюха, зевая с закрытым ртом. Ему как раз захотелось вздремнуть. Он вышел из-за стола и удобно расположился на диване за спиной Зуева, в надежде на несколько минут покоя.
- Ну вот, один, к примеру,… Я его хорошо запомнил! – начал Зуев. Я иду по улице незнакомого средневекового города. Впереди меня двое – грязные, потертые хиппи, парень и девушка. Они вроде бы меня ведут куда-то… Погода осенняя – все вокруг завалено красно-оранжевыми листьями, и ветер разбрасывает их во все стороны, кружит ими вокруг нас… Мы идем по извилистой подворотне через низкую кирпичную арку к старому, полуразрушенному трехэтажному дому. Желтая краска давно облупилась с готовых обвалиться в любое мгновенье покосившихся стен. Наружная деревянная лестница, скрипя под каждым шагом, ведет сразу на третий этаж. Мы медленно поднимаемся. Яркое солнце в безоблачном небе слепит глаза. Войдя во внутрь дома через обшарпанную дверь, мы внезапно оказываемся в кромешной тьме. Но глаза вскоре привыкают к сумеркам, и я начинаю понемногу различать, где нахожусь. Большая комната занимает весь этаж дома. В ней, на потертом деревянном полу с остатками дурацкой голубой краски, на длинных половиках сидят с десяток каменнолицых доходяг-наркоманов. Один из них поднимется и подходит вплотную ко мне. Это высокий парень с темными грязными волосами. В его лице, как в зеркале, я узнаю себя. Двое, за кем я пошел, подходят поближе и говорят:
- Это он, в этот раз не отказался…
Я все еще никак не могу сообразить, зачем я пришел. Чувствую только, что у меня нету выбора – я не могу просто так уйти.
- Ну, ты готов? – спрашивает человек с моим лицом.
- Готов к чему? – отвечаю я вопросом на вопрос.
- К тому, чего ты всегда хотел.
- А что это, чего я хотел? – пытаюсь уточнить я охрипшим голосом.
- То чего тебе всегда не хватало – свободы от реальности.
- Да, от такого я бы не отказался. А в чем эта свобода?
Мой двойник достает из-за уха небольшую папироску – похоже на Беломорканал – и протянув ее мне, говорит:
- Здесь. Это самый сильнодействующий наркотик во вселенной. Он освободит тебя от реальности.
- Надолго ли? – все еще сомневаюсь я.
- На всю твою оставшуюся жизнь – улыбается мой двойник.
- И много надо выкурить?
- одной затяжки обычно хватает. И не беспокойся о цене. Первый раз всегда бесплатно…
Меня охватывает страх – в мои сегодняшние планы не входило изменение сознания до конца жизни. Но и отказаться мне почему-то стыдно – вроде бы сам напросился, а теперь боюсь. Как-то неудобно получается…
- Что ж, давай, если бесплатно, - соглашаюсь я, и папироса оказывается у меня между зубов. Я, все еще дрожа от неуверенности, затягиваюсь сладким густым дымом. Ждать долго не пришлось. Почти сразу я заметил, как комната из грязной дыры преобразилась в бесконечный зал с неразличимыми от высоты потолками. Стены тоже исчезли, и вокруг осталась одна бесконечность, в которой находился только я и переполнявшее меня спокойствие. Я попробовал сделать шаг, но заметил, что лишь перебираю ногами в пустоте. Тогда я, как пловец, загреб пустоту руками, и взлетел. Это было совершенно необычное чувство! Я ощутил себя частью вселенной, и все мои страхи мгновенно исчезли! Я вдруг осознал, что реальность – это всего лишь нелепый сон, из него всегда есть выход – проснуться. Интересно, что бы это значило с точки зрения психоаналитика?
- Да, очень интересно… - спохватившись, ответил Завирюха. Вопрос застал его врасплох – на диване ему неплохо дремалось. Придется нам об этом поговорить в следующий раз – увы но наше время закончилось. А пока что я выпишу тебе успокоительное. Это обычное лекарство, чтобы кошмары не снились…
- Спасибо, но мне понравился мой сон, - ответил Зуев. Он сделал усилие, и кресло его отпустило.
Я тогда, пожалуй, пойду, если Вы не возражаете, - он, едва касаясь ногами пола, проследовал к приоткрытому окну, махнул на прощанье, перешагнул через карниз и исчез. Завирюха выронил от неожиданности ручку, и бросился к окну. В ярком полуденном небе он сумел различить лишь одинокого журавля, парившего в сторону реки. За окном было солнечно, ни одного облачка – отличная летная погода.