Митрич наш, председатель колхоза, мужик ухватистый да прижимистый. Это вам любая доярка на ферме скажет. Как ухватит! Как прижмет! Коровам дурно делалося. Но против прогрессу – никогда! Он нам всегда на собрании говорит: народ, мол, хватит водку жрать, вот в сельпо кактейлеф завезли! Пейте в ногу с прогрессом! Мы с дедом Еремой попробовали – дерьмо, оказывается, редкое, но пьется легко. Икота да запор от этого у Еремы случились, а у меня борода стала чесаться, да глаза сами плакать.
-Слышь, Ерема? – спросил я, читая позапрошлогодний «Труд», на ступеньках
крыльца, - Тута чего пишуть, в прессе-та! Кабельно телевидинье какое-та…
-Кобели они все в городе! Напридумывают для вас, дураков…. – отозвался Ерема из сортиру.
-Ты долго там сидеть собрался, лешай?
-Дык, дела-то ж важные у мени! Не дозволяющие их в сундук откладыват. – откликнулся он, как мертвяк из могилки.
Я вынул папироску, прикурил, стал быть, и сказал:
-Слышь, Ерем, а чего бы нам кобелиное телевизиние не пустить в колхозе? Митрич, я дума, не против будет. Пустим да обмоем, энто дело!
На слове «обмоем» дверь ветхого домика распахнулась и Ерема радостно высунул нос.
-Дело, городишь, Архипыч!
Часика через пол, мы депутатствовали в Правлении.
-Митрич! Мы к тебе от обчества! – важно сказал Ерема и сел на ветхий стул.
-Ну чего вам? – спросил председатель, зыркнув на нас и вновь сгибаясь над столом.
-Как чего! – возмутился Ерема. – Ты ж за прогресс?
-Ну!
-Мы с Архипычем от общества! Массы хотять жить в ногу со временем! Даешь кобельское телевидиние в Горюхе!
-Кабельное, - подсказал я.
-Да нехай, хоть сукино-распросукино! – отмахнулся Ерема, - Нет мочи в темени жить, председатель! Что в миру деется не знаем!
Митрич посмотрел на нас внимательно и спросил:
-Уже напились?
-И не нюхали! – я перекрестился.
-Не нюхали! – съязвил председатель, - а что ж тут воду баламутите? Первый канал у вас кажет? Кажет. Второй – звук есть? Есть. По третьему ничего интересного не показывают – вам без толку! А НТВ – только по воскресеньям и праздникам! В клуб, вам супостатам, фильм «Трактористы» месяц назад привозили? Привозили! Так что, господа хорошие, вопрос этот считаю закрытым!
Но Ерему, раз он уж загорелся делом, так просто не остановишь! Он же с измальства такой! Я не помню, мал был, а вот бабки рассказывают - в войну, когда немцы нашу деревню заняли и квартировали, Ерема, еще малец-мальцом, повадился ночью на крыльце, где главный ихний жил, пакостить. Выйдет тот утром с сигарой да кофем – глядь, партизанский привет Еремы уже тут, ждет, дожидается. Уберут, стражу поставят. А ночью Ерема исхитрится, кошку к танку привяжет и дергает её за веревку. Она орет, спать мешает всей округе. Часовой пойдет, отвязывать, а Ерема шасть на крыльцо и опять пионерский салют врагу! Но вот…поймали его, малого ребенка.
Пороли при всей деревне солдатскими ремнями. Главный их считал – айн, цвай, драй… Унесли еле живого героя. А просчитались враги! Почин Еремы приняла вся деревенская молодежь и давай пионерить где ни попадя. Кто-то даже в танк им умудрился. В итоге Горюха наша освободилась от захватчиков ажно за полгода до прихода Красной Армии. Выгнали сами врагов. Когда же наши пришли, Ерема опять было партизанить вздумал, но тут уж ему так ижицу надрали, что он до самой Победы только в лес, …это…ходил. Геройский в общем человек наш Ерема.
-Ты, председатель, того-этого, не торопись! Давай обсудим…
-Нечего мне с вами лясы точить! У меня, вон, силос не убран, да коровы не доены, а вы с развлекухой своей! Пошли оба отсюда!
-Не уйдем! – закипел Ерема, - нет у тебя правов от народа отмахиваться! Архипыч, объявляй сидячую голодовку! Садись, ирод, рядом! Нечто я один пострадать за всю деревню должен?
Я сел на другой стул и протянул Митричу, тот самый «Труд».
-Глянь, председатель.
Тот нехотя взял газетку, повертел в руках и буркнул:
-Откуда она у вас такая, мятая, да желтая?
-А этот факт к делу не относится! – нахмурился Ерема, - ты отвечай, как нам жить дальше в темноте, да немоте!
-Скажешь, тоже, дед, – хмыкнул Митрич, но читать начал.
Долго мы сидели в правлении в полном мочании. Председатель уж другие страницы читать начал.
-Митрич, там уж про совсем не то! - сказал я.
-Для полноты картины надо.
Еще через час председатель молча встал и сказал нам:
-Я на обед! Ничего тут не трогайте.
-Кудыыы? – заверещал Ерема.
-На обед! Иль вы думали, что я вместе с вами голодать буду?
-Ну-у…
-Не буду. Не надейтесь.
-Значит против общества идешь? – злобно сказал Ерема.
-Я на обед иду, - ответил он, - а общество может…о! – протягивая нам «Правду», - газетку свежую почитать.
И ушел.
-Ну, че делать будем? – спросил я.
-Погоди-погоди! – остановил меня Ерема, внимательно разглядывая свежую прессу председателя.
-Ну?
-Ты смотри чё деется! Смотри чё пишут! «Запущенный спутник «Молния» обеспечит телефонной связью и телевидением всю южную Россию.»
-Нет-нет-нет! – замахал я руками на Ерему, - на спутник Митрич никада не решится! Это дело неперспективное! Он и на кабельное-то…
Ерема помолчал, покивал и сказал со вздохом:
-Такой жмот наш Митрич! Всё жмёт и жмёт! Правильно девки с фермы про него лопочут. Какого-то собачьего телевиденья ему для родной деревни жалко…А за спутник, так вообще удавится, я дум! Пойдем в сельпо, Архипыч, выпьем с горя хуча али просто жину с Тонькой-продавщицой. Приобщимся хоть так…у прогрессу, мать ево!