Жила-была девочка Дарьюшка. Попросила ее бабушка в лес сходить грибов-ягодок насобирать. Надела Дарьюшка розовые резиновые сапоги, ветровку Чикаго Буллс и корзиночку взяла.
Ходит по лесу. А лето – в самом разгаре! Ветерок тепленький! Птахи-букахи стрекочут и ягод много так – земляника, брусника. Грибов чем дальше тем больше. Ходит Дарьюшка, собирает да песенку поет, что брат научил:
«Кабаны бегут – а хули толку!
Дай-ка мне опять мою двустволку.
Ща как уебу им по копытам –
Пусть пропашут рылом неумытым!»
Долго ли коротко ходила, а глядь – места незнакомые. И ели гуще и свету меньше, похолодало даже. Очканула Дарьюшка немного, комара на щеке прихлопнула и стала искать ориентиры – мох там с северной стороны, все дела. Смотрит, а мох тут со всех сторон, да и не знала она, честно говоря, с какой стороны света у нее хата вообще стоит. Ходила-бродила, «ау!» орала, всплакнула чуток, села под дерево да и задремала незаметно.
Чудится ей сквозь сон, что поет кто-то. Открыла глаза – и впрямь где-то за валежником кто-то с хрипотцой выводит
«Устал я греться
У чужого огня!
Ну где же сердце,
Что полюбит меня!»
Девочка обрадовалась, побежала навстречу. Голос затих и слышно, что кусты затрещали. -- Дяденька, стойте! - завопила Дарьюшка.
- Ох, ёбты!» - сказал голос и побежал прочь.
Девочка выскочила на полянку и лишь спину чью-то серую меж деревьев увидела.
«Да стойте же!»
Послышался хруст, матерок и звук падающего тела. Раздвинула Дарьюшка еловые лапы и видит на земле лежит и хмуро потирает ногу какое-то маленькое волосатое существо с ребенка ростом.
- Салам, дядечка! – поздоровалась девочка, удивленно рассматривая лежащего.
- Что смотришь?! – взвизгнул тот. – Встать помоги!
Дарьюшка ухватилась за теплую мохнатую ладошку, поднимая существо с земли.
- Ой ёёё! – охнуло оно, ступив левой ногой. – Похоже вывих!
- Больно? – участливо спросила Дарьюшка.
- А ты думала?! – огрызнулось существо. – Как я теперь домой дойду?!
- Та же проблема, - вздохнула девочка. – Потерялася я.
- Тебя не Гадей зовут? – криво усмехнулось существо.
- Нет, Дарьюшкой. А тебя?
- Пипица…
- Как?!
- Пипица! Мохнатый пипица! Че ржешь?!
- Извините, - сказала Дарьюшка, похрюкивая от смеха. – Давайте я вам помогу дойти.
- Ну помоги, коли не шутишь!
Дарюшка взяла Пипицу под локоть. С оханьем пошли вглубь леса по едва различимой тропинке, пока не вышли к маленькому домишке, уютно окруженному могучими елями. Протиснувшись сквозь узкую дверь, они оказались в прохладной комнатке с какими-то травами под потолком, печью с кучей грязной глиняной посуды и потемневшим от времени самоваром на низеньком столе.
Пипица сел на тахту, покрытую какой-то рваной дерюгой, и вытянул ногу.
- Дай-ка мне вон ту банку на полке! –попросил он. – Вон ту, с края.
Девочка, задевая головой свисающие с потолка веники, подошла к полке, заставленной какими-то горшочками. Взяла крайний, открыла крышку. Запахло чем-то резким и неприятным.
- Фу! – поморщилась Дарьюшка. – Что это?
- Мазь! – ответил Пипица. – Давай ее сюда.
Дарьюшка на вытянутой руке, зажимая нос, отдала банку Пипице. Тот засунул внутрь пальцы, достал пригоршню желтовато-коричневой жижи и начал втирать в волосатую ступню. В комнате завоняло просто невыносимо.
- Я сейчас сблюю! – призналась девочка и побежала распахивать окошко.
Пипица закончил размазывать жижу, обмотал ногу портянкой и удовлетворенно крякнул.
- Поставь самовар! – сказал он, поудобнее устраиваясь на тахте. – Шишки вон там в мешочке у печки.
Дарьюшка начала кочегарить. Скоро из глиняных плошек дымился душистый чай. Собранные девочкой ягоды горкой лежали на тарелке. До позднего вечера проболтали. Пипица рассказывал о жизни в лесу, о ягодах и птицах, о приручении медведя, о сыре Хохланд, который он никогда не пробовал, но очень хочет. Дарьюшка поведала о бойфренде в городе, концерте Jah Division, первой менстре, растровой графике и сложных отношениях с предками. Тут девочка пригорюнилась.
- А ведь ждут меня, - всхлипнула, - беспокоятся. Бабушка просила грибов-ягод собрать, а я даже не знаю, в какую сторону идти.
- Эх, не волнуйся, Дарюшка! – неожиданно ласково сказал Пипица. – Я ж не Майкл Джексон, и это не ранчо Неверленд, - задерживать тебя не буду. Ну-ка помоги мне встать!
Пипица поднялся, поддерживаемый девочкой, и оперся на сучковатую палку.
- Пойдем, - сказал он. – Выведу тебя к дому!
Какими-то тропками пройдясь по свежему ночному лесу они вышли к опушке, за которой уже виднелся дарьюшкин дом.
- Спасибо тебе, Мохнатый Пипица! – сказала Дарьюшка, обняв его за плечи.
- Тебе спасибо, Дарьюшка! – смущенно ответил тот. – И это… приходи завтра с рассветом сюда. Оставлю тебе кое-что!
Девочка кивнула и побежала домой, где уже не находила себе места бабушка.
Наутро, проснувшись, Дарьюшка сначала и не поняла, сон ли это был с Пипицей или реальность? Но, умывшись, пошла на опушку. Подойдя к подножию огромной сосны, она увидела лежащий на толстых корнях берестяной короб. Открыла крышку – малины, земляники, морошки и брусники всякой, грибы белые и подберезовики – все крупные и нечервивые!
Улыбнулась девочка, крикнула в чащу «Спасибо, Пипица!!!» Прислушалась. Ветер донес отдаленную песню «Всегда быть в ма-а-аске – судьба-а-а моя-а-а…»