4 октября

 

 23 ч. 45 мин.

 Странно и мучительно больно. Существуют такие секунды, когда ко всему относишься совершенно неадекватно. Что делать, как быть? Страшнее всего непредсказуемое, но еще страшнее недосказанное. И все же, как легко пошатнуть мое душевное равновесие. Все что твориться вокруг нас удивительное и непонятное моему существу явление. Вопросы, вопросы…вопросы. Совершенно с тобой согласен в том, что я неординарный человек, и, к сожалению, в этом и состоит моя утопия. Наверно счастлив, быть может только тот, кому не нужен никто, старая истина, но, тем не менее,…но тем не менее. Боже, какие же мы дети, как мы относимся друг к другу. Неужели у нас не хватает смелости и уважения, что бы признаться в чувствах пускай даже не благосклонных, но все же чувствах. При всей своей наружной циничности я бесконечно доверяю тем людям, в которых верю, и я не хотел бы их терять. Слово, вселяющее ужас.
 Друзья. Ты как никто другой знаешь, как я обожествляю это слово. Чересчур, может быть, но в этом весь я. Человечество слишком лживо, низко и пошло в основной своей массе, что бы я мог доверять ему. Но известно то, что в любом правиле есть исключения, и как безгранично приятна мне эта часть. Перед нами стоит какой-то неощутимый барьер слов, загадка сопровождаемая страхом покушения на личную свободу. Ведь, согласись никогда небыло ничего плохого в том, что осталось, пройдено, впрочем, и доброжелательные моменты выпадали не часто. Мне всегда было приятно вспоминать то время, время томления и надежд.
 Поверь мне я не питаю каких бы то ни было иллюзий. Единственное мне хотелось бы сейчас сказать это то, что я рад появлению твоего письма, и рад тому, что неопределенность наконец-то покачнулась.

 1 ч 09 мин.

 Здравствуй… Я хочу поговорить с тобой.… Но не ты,… а кусок бумаги соучастник беседы, в которой он лишь тупо кивает головой и проглатывает все, любую околесицу, выдвинутую моим больным сознанием. Лучшего партнера и желать нельзя. Если он не понравился его можно скомкать, выбросить и достать из стола нового, чистого. Наконец и я попался в эту сеть. Ячейки данной сети приготовлены специально под особый вид рыб называемых – одиночество. Но самое интересное заключается в том, что эту сеть никогда не вытаскивают на поверхность, бедная рыба сгниет заживо, если никто не предложит пересечь океан вместе. Метафизика, софизм и шизофрения.
 Господи, почему, когда человек остается один его тянет покинуть границы сознания созданные, так что бы он никогда их не покинул? На всех таких вопросах следует поставить предупреждение, как на столбах с высоким напряжением и не скупиться на восклицательный знак. Тщеславие, оно и только оно как одно из проклятий, причем самое незаметное и поэтому вдвойне опасное. Ах да ведь еще есть честолюбие
 Повествование продолжается. То чем я занимаюсь на данный момент можно охарактеризовать одним словом – пустословие. Происходящее не занимает меня, а я, противореча себе, пытаюсь быть ему полезен. Глуп тот мир, в котором такие законы и глуп тот человек, который сопутствует этому миру. Каждый действующий персонаж должен понимать, чего он хочет добиться, выйдя на авансцену, но исключения ну куда от них денишся. Так и я прибываю в мире исключительно неродном. Как бы хотелось соприкасаться лишь с тем от чего охватывает священный трепет, от чего будоражит сознание, повторяющее себе не может быть, и от чего не тянет оставлять этот мир.
 О, Боже, где мое умиротворение? Ах да. Она ушла. Какое теперь умиротворение.

 2 ч. 42 мин.

 «Я опять посылаю письмо…». Необъяснимая тяга к слову. Мне хочется верить, что все то, что будет написано отразится именно так как я вижу, хотя врят ли ты прочтешь эти строки.
 Книга. Вот что я вижу. И когда в ней встречаются неудачные страницы мне хочется поскорее ее закрыть. Я хорошо знаю автора он мой добрый друг, но в эти секунды я спрашиваю “зачем”? Повесть только тогда совершенна, когда пусть и красивые, но лживые картины отсутствуют. Слова – самый бесполезный способ выражения своих мыслей. Удивительно много смогло бы добиться человечество не будь у него этого вездесущего проклятия. Чувства не должны пачкаться словами. « Я тебя люблю », как ужасно и лживо звучит эта фраза. Как часто люди произносившие ее. … Эта фраза таит в себе больше обмана, чем все другие вместе взятые.
 Что важное должно быть у двух людей решивших отречься от остального мира. Высшая степень взаимоуважения – залог счастья. А любовь есть ничто иное, как высшая степень взаимопонимания. Пророческие слова моего учителя. И что теперь?
 А я уж готов был поверить в существование бога, ведь он приставил ко мне ангела.

 3 ч. 30 мин.

Телефон не мог сказать больше,
Даже если смог говорить,
И дым чем выше, тем тоньше,
И странное слово – быть.

Старание букв, объяденясь создать,
Вплетенная желчь строк,
Зачем на свете есть слово ждать,
Кропить по ночам эпилог.

Бедный разум, зудит, не понять,
Как нет звезд потолка,
Залезать в свой мозг, вспоминать,
Очертания слова она.

 4 ч. 16 мин.

 Что же внутри меня такое сидит, что побуждает писать? В который раз. Это уже смахивает на дневник. Кто пишет дневники? Гении и малолетки. К какой категории причислить себя? А пишут ли дневники другие? Претендуют ли они на частицу совершенства или бессмысленно существуют не так уж далеко ушедшего от наивного и прямого детского излагательства бытия? Игра. В собственный гений. В собственную значимость.
 Хочется курить, если что я на кухне.

 5 ч. 41 мин.

 Сосед уже пошел водить свой трамвай. В 06.05 он в первый раз проедет мимо окна… Как сегодня оправдать свое существование?... И кто же должен ответить на этот вопрос? Давай-ка, спросим у наших молчаливых предметов. Мы немы, немы мы. Придется вам развязать языки. Итак, допрос! Я - судья, кресло – прокурор, шкаф – адвокат, кровать – секретарь- машинистка. Все по местам, суд идет.… А кто подсудимый? Кого заточать в темницу? Не буду же я осуждать зажигалку, она мне друг. Пальто неотъемлемый спутник всех злодеяний судьи. Неужели подсудимый бежал? Тогда кто ему помог устроить побег? А-а…я знаю. Эта старая дура за стенкой. От всевидящего божьего суда (в моем лице) не спрятаться ни за какими скрижалями. Хотя постой-ка вывести ее на суд это чревато. Кого же осудить, то есть судить? Бу-бу-бу-бу-бу-бу…Бу-бу-бу. Окно, вот кто на самом деле скрывал загадку этого страшного преступления. Улучить, обличить, и разоблачить. Вот непримиримая способность моего мозга. Сколько всевозможных случаев предоставлялось обвиняемому, что бы сбежать пока я спал, брился в ванной, да хотя бы отвернувшись, одевал носки? А сколько раз оно лжесвидетельствовала в пользу мирозданья, нет, чтоб в мою. Так подумаем без горяча, если… тебя… не будет… Оправдан!!!
 Какой забавный бред приходит на рассвете. Чего я добился, чего достиг, шурша пером по бумаге? Ответ, а стоит ли его ждать? “Проснись мой мозг”. Забавное выражение после бессонной ночи. Мне уже ничего не нужно, кроме.… Хотя я уже об этом говорил.
 Как странно… странно и мучительно больно.