Хмурился вечер бровями сумерек. Загорелась, привлекая к себе внимание, первая звезда - Сириус. Лес жил своей обычной жизнью, если не считать того, что где-то в его чаще смеялся ребенок. Это была девочка, на вид восьми лет отроду. Ее смешил старый филин Фао, рассказывая ей всякие небылицы, которые был мастер придумывать. Девочка была слепа от рождения, но ее внутренний мир был настолько богат и огромен, что и зрячие люди могли бы ей позавидовать. Она чувствовала лес и никогда, никогда не спотыкалась о любезно предоставленные коряги и на удивление быстро уклонялась от ветвей, потревоженных медведем или другими зверушками. Когда и как она очутилась в лесу, знал только Фао, но никогда ей об этом не рассказывал. Он оберегал девочку, с ней было интересно разговаривать и спорить. Никогда не видя осени, она так могла прекрасно рассказать о ее прохладном очаровании, что будь она художником, ее пейзажи были бы бесценны. Это касалось не только осени, но и всего, что маленькая девочка чувствовала и рисовала в своем воображении.
Время шло, замедляя свои шаги в тоске и боли вселенской, разгоняясь в счастливых мгновеньях, которые не видят глаза, но чувствует сердце. Девочка хорошо понимала язык зверей и птиц, а человеческий ей давался с трудом. Медведь Боа, который служил когда-то при дворе, охотно учил ее, заменяя некоторые слова рычанием. И егерь, отшельник нелюдимый страж леса, был рад поговорить с ней. Но девочке были открыты тайны того единственного языка, на котором разговаривает вселенная.
“Я умираю, – сказал медведь.- Стрела слишком глубоко застряла под сердцем”. Девочка никогда не плакала и только нежно положила медвежью морду к себе на колени. “А что такое смерть?”- вдруг спросила она. “Расскажи мне про смерть”,- повторила девочка , не услышав ответа. Боа долго молчал. “Он умер!”, - прошелестел голос филина, и девочка вздрогнула. “Нет ,Фао, он жив, я слышу, как бежит его кровь, и сердце бьется ровно, но устало. “ “ Смерть”,- вдруг отозвался медведь и попробовал открыть глаза, но это у него не получилось. “Смерть”,- снова сказал он, – это вечная спутница жизни. Она всегда внезапна и не случайна. Все дороги ведут к ней, но одни короче, другие длиннее. Но она прекрасна! Ты видишь, у меня изо рта течет кровь, и мне больно говорить, но боль это не смерть, это остаток жизни. Смерть заберет мою боль и подарит блаженство, расплата за которое все то, что мне было дорого при жизни. Не бойся смерти, но живи так, чтобы единственная боль, которая тебя терзала, была болью расставания с любимыми”. Пол ночи девочка рыла медведю могилу, продолжая мысленно прерванный разговор.
Больше всего на свете она любила говорить с егерем. Девочка не видела его уродства, из-за которого ему приходилось жить среди зверей, а звери в вопросах истинной красоты были более человечны, но по духу они были близки друг - другу. И когда ей становилось плохо, она шла к нему “ Я слышу, когда ты улыбаешься, и когда твои глаза слезятся”,- однажды призналась ему девочка. Егерь, которого звали Егор, а девочка звала Эго, души в ней не чаял. Он был старше ее, но из-за его уродства сложно было сказать, сколько ему лет. Он часто благодарил бога за то, что он создал красоту незрячей, хоть и стыдился этих мыслей. Некрасиво это, желать нездоровье ближнему.
Однажды филин застал девочку молчаливой и бледной. “Что случилось, дитя мое?”- вкрадчиво, как умел только он, спросил ее Фао. “Филин, добрый, милый филин,- бросилась она к нему.- Я, наверное, очень больна. Из меня течет кровь! У Боа тоже текла кровь, а потом он умер. Я не боюсь смерти, но чувствую, что не готова к ней. Эго обещал прочитать свои новые стихи, которые я положу на музыку и буду петь. У лиса Лайма третью ночь болит живот, я делаю для него отвар из коры. А с медвежатами Боа мы собирались идти за малиной и’’… Девочка замолчала, словно прислушиваясь к себе. Ей стало ясно, о чем говорил Боа перед смертью. Смерть сама по себе не страшна. Страшно то, что это навсегда. Прощаясь с теми, кого мы любим, мы умираем…” Пустяки, -ответил филин, чувствуя явное неудобство.- Спросила бы лучше у лисицы, ну да ладно, скажу, раз ты меня спросила. Ты стала взрослой”..
“Что с тобой, Фао? Ты чем-то встревожен?”. Этот вопрос был задан через пять лет после того, как девочка стала девушкой. “Можно вернуть тебе зрение, - сразу ответил филин.- Такое бывает раз в сто лет. Природа как бы заглаживает свои ошибки и дает шанс заново родиться и начать все с чистого листа”. У девушки захватило дыхание. Большие невидящие глаза как бы испепеляли насквозь ночную птицу. Фао понял настроение девушки и продолжал: ”Если до восхода солнца ты заберешься на самую высокую скалу на окраине леса, восходящее солнце c первыми лучами света дарует тебе зрение. Ты увидишь мир таким, какой он есть. Ты готова к этому?”. Девушка как будто окаменела. Неужели это возможно? Да, да она готова к этому и пойдет куда угодно, лишь бы сбылась ее мечта различать день и ночь. Филину она доверяла, он не будет шутить с ней так жестоко. Какое счастье, жизнь прекрасна! В путь, скорее в путь!
“Я пойду с тобой, – сказал егерь.- Опасно взбираться одной по таким скалам”. “Извини, друг мой, но это я должна сделать сама. Или я смогу, или разобьюсь, но в этом случае ты не должен себя винить. Это моя судьба, и я буду следовать ей”.
Накрапывал дождик, но девушка легкой походкой шла через буреломы к намеченной цели. Страхи ее не пугали, здесь, в лесу, она как дома, а точнее, она везде как дома в своем внутреннем мире, где нет места злу и насилию. Вдруг она почувствовала, что стоит рядом с чем-то огромным, и поняла, что пришла к тому утесу, о котором говорил филин.
Хмурился вечер бровями сумерек. Загорелась, привлекая к себе внимание, первая звезда – Сириус. Лес жил своей обыкновенной жизнью, если не считать того, что где-то у его края стояла девушка, не смея сделать первый шаг к вершине.
Она поднималась на ощупь, умоляя скалу не сбрасывать ее, впиваясь в камни ободранными пальцами. Где-то на середине подъема девушка здорового разодрала себе щеку, и капельки крови оставляли свой след там, где она прижималась к скале, точно ребенок к матери. Она знала, чувствовала, что времени у нее предостаточно, и все же спешила, спешила… Измотанная и измученная она поднялась на вершину. Только бы не заснуть, иначе все напрасно.
Восход она встретила молча, повернув лицо в ту сторону, где первые лучи солнца окрасили землю в золотисто оранжево- зеленоватый цвет. На мгновение ей показалось, что два раскаленных уголька коснулись ее глаз, и бедняжка закричала от боли. Но не прошло и пяти минут, как она уже кричала от радости, переполняющей светлую душу: “Я вижу! Вижу! Вижу! “ . “Жу-ууу!”, – отозвалось эхо. Голова закружилась, и девушка упала, ослепленная слепотой прозрения. Ее крик подхватило эхо и донесло другой:”Кто здесь?”. Девушка пошла на зов, не переставая любоваться красотой живых красок. “Голубое небо, а я видела тебя совсем иным, и деревья, и цветы. Ах, как я заблуждалась в своем неведении!”. Так шла она и думала, пока не увидела красивого юношу с луком и колчаном наперевес. “Как тебя зовут, красавица? Ты похожа на Нимфу, но нимфы не водятся в горах”. Девушка рассмеялась, и смех ее звонкий и глубокий, словно звон колоколов, усилило эхо. “Меня зовут Арлен, я - принц и единственный наследник короля Орлана”. “А что ты здесь делаешь?”- не переставала удивляться девушка, у которой от непривычного света кружилась голова.
”Я часто здесь бываю. Небо словно говорит мне: иди и властвуй, но пока твой батюшка болен, преклоняйся перед ним, как перед Богом.- Пойдем со мной, прекрасная Нимфа. Я покажу тебе свой дворец. Там, внизу, нас ждет карета”. “ У тебя есть черная повязка?”,- вдруг спросила девушка. ‘ Зачем она тебе? Но вот, изволь”. Принц снял с головы повязку и протянул девушке. “Я загляну к тебе позже”,- пообещала она.- А сейчас давай уйдем разными дорогами, не оглядываясь”. Арлен понял, что переубеждать девушку бесполезно, и они расстались так же внезапно, как встретились.
Когда девушка подошла к краю обрыва, ее охватил немыслимый ужас. Неужели она смогла взобраться сюда? Она завязала глаза черной повязкой набрала в легкие побольше воздуха и опустила одну ногу вниз. Но скалы не слушались ее, все время старались сбросить, и черная повязка не помогала. На середине пути девушка не удержалась, рука скользнула по песку, и она полетела вниз. Внизу ее подхватил филин, с нетерпением дожидавшийся ее возвращения, ведь девушка строго-настрого запретила идти за ней. “Почему ты не пошла вместе с принцем? Мы думали, что так и будет? Там и равнина пологая, и там твой дом”. Девушка сняла повязку. “Кто ты?, – спросила она и тут же ответила, ругая себя за несообразительность, ведь голос, голос филина она бы узнала из тысячи. - А откуда вы знаете, что там был он? Все - таки следили, или просто боялись, что я уйду не простившись? Эх, вы! Да разве я могла так поступить!“. Из кустов высунул мордочку лис и настороженно смотрел желтыми глазами на девушку. ” А ты кто такой?-
спросила она его, не боясь обидеть вопросом. - Подойди поближе, дай я тебя приласкаю”.
Лис послушно подошел к девушке, которая обняла его за мордочку. “Лайма, старый плут”,- рассмеялась она. “Пойдемте к егерю, он боялся выходить из дома до твоего возвращения”. И друзья отправились в путь.
Но что-то случилось, девушка постоянно спотыкалась, налетала на ветки, и если бы была одна, то точно бы заблудилась. Вдруг в лесу раздался охотничий горн, все разбежались врассыпную, договорившись встретиться у дома лесничего. Всюду сучки, ветки хлещут по щекам и ногам, а раньше, раньше она даже не спотыкалась. И ужас охватил ее: она заблудилась! Вокруг все чужое, незнакомое, и внутренний мир будто бы треснул, как стекло, в котором глаз человека, словно слезы, роняет осколки, о которых режут не руки и ноги, а душу. Лес не признал ее, ее, которую он вырастил. А может это она смотрела на него глазами другими и видела лишь оболочку, не чувствуя его сущности.
Она долго блуждала и вдруг увидела человека , лицо которого было изуродовано до неузнаваемости. Оно отталкивало от себя, и хотелось бежать прочь, лишь бы его не видеть. Но человек тоже заметил ее и окликнул по имени так, как только он ее называл.
“Господи, неужели же это ты? , - вырвалось у нее, но подойти она не осмелилась. - Глаза лгут, ведь я знаю, как ты прекрасен!”. Казалось, девушка сердится на собственные глаза за то, что они видят не то, что видит сердце. “Анкинор!”, – услышала она голос за собой и вздрогнула.
Это был Арлен. Стрела была нацелена в грудь искалеченного егеря. Девушка была так взволнованна, что уже отказывалась верить не только глазам, но и ушам. “ Ты не сможешь убить брата, Арлен, - спокойно сказал тот, которого она знала как Егора - доброго и верного друга. - Хоть мы и близнецы, я старше тебя на две минуты, за которые я заплатил слишком жестоко. Бао – медведь, который у нас служил, и которого ты убил, все мне рассказал. Наша мать умерла при родах, а вот отец впал в маразм от твоей жестокости. В тринадцать лет ты уже мечтал властвовать, но отлично понимал, что пока жив я - это невозможно. Ты умел плести интриги и хитрить! Ты думал, что я умру от побоев, или меня растерзают звери?! Ты ошибся. А когда пронесся слух, что в лесу объявился егерь Егор с внешностью лешего ты, наверное, догадался, кто скрывается под его внешностью. Но я уже не был тебе опасен, только вот отец как-то узнал правду и помешался от горя. Почему ты не убил и его? Неужели же тебя мучает совесть? Если так, ты не сможешь убить меня!” Арлен медлил, казалось, жизнь бедного егеря повисла в воздухе. И вдруг холодный огонек блеснул в глазах девушки. “А ведь я стреляю лучше, чем ты, Арлен,-
сказала насмешливо она. - Видишь ту белку? Я попаду ей прямо в глаз”. Расчет был точен, принц был азартен, себялюбив и не терпел насмешек. “Что ж, – сказал он,- если попадешь, я пощажу это страшилище, а если промахнешься, пойдешь со мной добровольно”. Расстояние до белки было не на шутку далеко, и только опытный стрелок, рассчитав силу ветра, мог попасть в цель, а девушка, судя по всему, стреляла впервые.
C усмешкой победителя он протянул ей лук со стрелой. Жгучая боль коснулась глаз девушки, но она натянула тетиву, так как видела, как это делает Арлен. “Принц, - позвала она, - ты внимательно смотришь?”. “О да, прекрасная Нимфа”,– донеслось до нее.
Взвизгнула тетива, девушка стреляла на звук голоса обезоруженного принца. Она промахнулась на два дюйма. Разъяренный Арлен бросился к девушке, но железная хватка егеря, который, как тигр, бросился на брата, остудила пыл принца. Он только злобно смотрел на девушку, к которой постепенно возвращалось предательски пропавшее зрение. Девушка посмотрела в глаза братьям. Вот победивший побежденный, как много зла и пустоты в его расширенных от бессилия и страха глазах. А вот другие, добрые и мудрые, от них веет теплом и светом. Они не стучатся к тебе в душу, но всегда приглашают идти за собой. Девушка залюбовалась их красотою на обезображенном лице. “Ступай с миром, принц Арлен сын Орлана”,– услышала она голос егеря и содрогнулась. Как много этот человек пережил, казалось бы, жизнь должна была сделать его озлобленным и подозрительным, а он по–прежнему по- детски доверяет людям. Принц уходил, оглядываясь, словно боялся выстрела в спину. Что ж, каждый судит по себе, и он ждал этого выстрела. Но его высочество ждала другая смерть.
Волк Ашар со своей стаей растерзал его тело, запах которого давно щекотал ноздри санитара леса.
Хмурился вечер бровями сумерек. Загорелась, привлекая к себе внимание, первая звезда – Сириус. Лес жил своей обычной жизнью, если не считать того, что где-то в его чаще в первый раз в своей жизни плакала девушка. Возле нее на ветке сидел филин Фао и с жалостью смотрел на нее. ”Фао, друг мой дорогой, этот мир не принадлежит мне, а скорее, я ему не принадлежу. Я чувствую себя чужой и потерянной. Пожалуйста, ради маленькой слепой девочки, которую ты так любил, расцарапай мне глаза! Я хочу быть незрячей и вернуть свой единственный мир, мой мир”. Филин знал, что отговаривать ее, когда она уже приняла решение, бесполезно и все же попробовал: ” Но ведь теперь ты видишь…..”
“Нет, - оборвала она его на полуслове, - именно теперь я по- настоящему слепа. Прекрасное мне видится уродливым, а уродливое - прекрасным. Зрение легко может запутать. Глаза воспринимают огромный предмет маленьким, если он находится далеко, а сердце”. И девушка снова залилась слезами. “Будет больно, - предупредил филин, - очень больно. Ты готова к этому?” “Больно мне сейчас – ответила она, а физическая боль слабей душевной боли”. “Что ж, это твой выбор. Встань вон там, где солнечные лучи проходят сквозь деревья и ослепляют”. Девушка повиновалась. “А теперь открой пошире глаза, да смотри не моргай, даже если слезы покатятся. Когда я скажу : раз! – вздохни глубоко, скажу: два! – выдохни, скажу: три! – замри. Раз! Два! Три!”. Резкая боль взорвала сознание девушки, но она даже не вскрикнула. Она была готова! Она была счастлива!