Настоящий моряк навсегда останется моряком. Даже если он никогда не бывал на море, и "ходил" лишь по пресной воде. Не солёностью воды определяется статус моряка. Настоящий моряк до конца своих дней будет носить клеш, и развязывать шнурки ботинок, ступая на палубу любого судна, будь то океанский лайнер, или речная лодчонка. В любое ненастье лучшей верхней одеждой он считает бушлат. Я не говорю уже о тельняшке, являющейся и душой и второй кожей моряка. Именно её просоленость от рабочего пота, отделяет настоящего моряка от прочих водоплавающих.
Виктор, отслужив «действительную» на флоте, в первый же день ошарашил всё село, отправившись купаться. Никто не обратил бы на это внимания, подумаешь, человек купаться пошёл, если бы не апрель месяц. Только на днях прошёл ледоход, и по берегам кое-где ещё лежали громады льдин. От реки тянуло сырым холодом, вода в это время холоднее, чем зимой. Но Виктор, спокойно вышел на берег, попробовал воду, разделся и нырнул. Неторопливо переплыл реку и вернулся обратно. Не отвечая на ироничные замечания зевак, вытерся, и ушёл домой. Первое время односельчане считали это молодецкой бравадой, но купание стало ежедневным, и вскоре перестало привлекать к себе внимание.
Ближе к лету его маршрут удлинился. Сначала он плыл к ближайшей пристани, и в этот конец его сопровождали двое-трое ребят постарше. Коснувшись стенки рукой, Виктор поворачивал обратно. Проплывая мимо места старта, он терял сопровождающую группу. Ребята выходили на берег отдыхать, а Виктор плыл к дальней пристани, находившийся ниже по течению. В эту сторону его никто не сопровождал, не было желающих выгребать обратно против течения. Полная длина маршрута составляла порядка трёх километров, но это только в будни, после работы. В выходной день Виктор делал два круга подряд.
Говорят, что судьба, перед тем как ударить, старается подготовить человека к испытанию на прочность. К сожалению, мы редко используем этот шанс, но Виктору повезло.
В конце сентября Виктор отправился рыбачить на Ладожское озеро. Клёв был вялый, и он решил дорожить. Встав на корме, и пропустив рукоять руля под ногами для более удобного подруливания, Виктор стал постепенно вытравлять леску. Шла обычная для Ладоги волна и бывалый моряк, не обращал на неё внимания. Лодки жителей приладожья, походят на баркасы и обладают свойством не прыгать по волнам, подобно нынешним катерам, а, плавно переваливаясь с одной волны на другую, резать их с лёгким шипением благодаря естественным реданам.
Чуть шевеля руль то правой, то левой ногой, рыбак заставлял лодку идти желаемым курсом. Клёва не было, и Виктор хотел было закончить рыбалку, но неожиданный толчок выбросил его из лодки.
Оказавшись в воде, он рванулся вверх, и, сделав глубокий вдох, начал стаскивать бушлат, стремясь освободить руки. Ботинки ушли на дно в самом начале, и едва сбросив бушлат, Виктор стал освобождаться от брюк. Набухший в воде клёш стал жёстким как фанера, но его ширина позволила легко освободится от этого вида одежды. Теперь, обеспечив свободу движений, Виктор мог относительно спокойно оценить ситуацию.
Лодка успела уйти далеко, и догонять её было бы трудно. Погоню усложняла неспешная Ладожская волна. Берег также исчез за бегущими валами. Прикинув свои силы, Виктор решил подождать лодку. Дело в том, что во время постройки, при сверлении отверстия под вал гребного винта, сверло ушло чуть в сторону, и теперь при свободном руле лодка забирала влево, делая круг диаметром километра в два.
Не отплывая от места падения, Виктор старался вспомнить точное положение берега относительно волн, решив в случае неудачи плыть в Сторожно. Заслышав ровное постукивание мотора, и увидев идущую на него лодку, Виктор приготовился. И только когда лодка проходила мимо, он понял что ошибся. Бросившись в погоню и практически догнав беглянку, он вынужден был отступить, опасаясь попасть под винт. Риск, конечно, дело благородное, но ведь не настолько же.
Часа через два, при второй попытке, Виктор был внимательнее, и едва завидев приближающуюся лодку, поплыл ей на перерез. Это сентябрьский ветер отклонил лодку от курса, а подводное течение отнесло пловца в сторону от места встречи. И теперь Виктор вынужден был срочно корректировать своё месторасположение. Он плыл изо всех сил, боясь опоздать, как вдруг прямо перед ним, с гребня очередной волны спустился нос лодки со свисающей цепью. Рванувшись, Виктор повис схватившись за цепь. Корма лодки приподнялась, винт крутнулся в воздухе, и двигатель, захлебнувшись, заглох. Виктор висел, схватившись за цепь, и гордился собою.
Усталость и оцепенение медленно овладевали телом. Виктор чувствовал, что замерзает в холодной воде. Он хотел забраться в лодку и не смог. Безразличие охватило его. Даже знание того, что через десять минут пальцы разожмутся, и тело безвольно уйдёт в пучину, перестало тревожить сознание.
- Даёшь! - шепнули посиневшие губы.
- Даёшь! - выдавило горло.
- Даё-ё-ёшь!!! - прокричал Виктор, бросаясь вверх.
- Даёшь, даёшь, даёшь - подстёгивая сам себя, моряк, перевшись через борт, стянул мокрую одежду, и, отжав, бросил на тёплый мотор. Достав из "неприкосновенного запаса" бутылку водки, которую всегда возил с собой, но никогда не пил, растер замерзшее тело. Когда стало пощипывать кожу, Виктор выпил остатки. Кое-как натянув влажную одежду, и завернувшись в брезент, которым укрывал мотор от дождя, он завёл двигатель, и направил лодку домой.