Небольшой портовый город близ Нагоя. Сотни чаек, кружат поблизости, некоторые вылавливают окурки, брошенные в воду матросами и рыбаками. На поржавевшие металлические прутья иногда садятся крупные красные стрекозы. Самый обыкновенный рабочий день, когда подъезжают желто-черные погрузчики с деревянными ящиками, маркированными крупной токийской компанией "Aoi Umi", их изогнутый лук гордо украшает черную эмблему. Рабочие долго машут руками при разгрузке, затем один из куда-то уходит и приносит кипу документов. Сравнивают накладные, попивая холодную колу.
Ближе к полудню по пыльной, дороге из-за небольшого холма, появляется белая тойота selica, принадлежащая тридцатипятилетней владелице данной компании. Она досталась Масао Ро, как это часто бывает, от отца, господина Накагава, скончавшегося здесь же от сердечного приступа. Долгое время после того случая Масао было трудно появляться в этом месте, однако в течение последних четырех лет все крупные поставки и сделки проходили под её личным контролем. Закончив экономический факультет госуниверситета в Иокохама, она оказалась способным управленцем: сумела не только продолжить дело отца, но и вывести компанию на новый виток развития.
Рабочие уважительно поздоровались с ней, после чего она прошла в свой кабинет с видом на морскую гладь. Стены были отделаны деревом, под потолком вентилятор лениво разгонял полуденный зной. Масао уверенно направилась к своему мини-бару, налилала себе немного коньяка, и закурила тонкую сигарету. Сидя за крепким деревянным столом она медленно пускала дым вверх, где лопасти вентилятора постепенно перемешивали его с воздухом. Что-то было не так, её красивое лицо правильной формы, казалось погруженными в некий туман. Никаких эмоций, чувств, только коньяк и никотин. Через час явился менеджер и сообщил, что все готово, нужна её подпись и печать. Встретив представителей "Aoi Umi" она немного изменилась, работа всегда помогала ей быть в форме. Но, к удивлению, отказалась принять приглашение поужинать в честь успешного заключения контракта, сославшись на срочный вылет в Грецию. Она, конечно же, никуда не полетела, опять закрылась в своем мире с начатым коньяком.
"Африка...", - крутилось у неё в голове, "Партизанские войны.., кровь, 9 грамм свинца в сердце или смерть в подвале от голода, малярии или гангрены..."
Оказывается, сегодня утром ей позвонили из Конго, её возлюбленный был в коммандировке там, врач. Уже три недели от него не было звонков, она, несомненно волновалась, но знала, Осаму в экспедиции в джунглях, позвонить не может, но у него все хорошо... И вот только сегодня выясняется, что в экспедицию он не поехал, а пропал около гостиницы, где проживал последние полгода, местная банда приняла его за другого и жестоко избила после чего он пропал, ситуация обострилась еще больше, когда выяснилось, что он гражданин Японии и посольство начало разбираться в этом деле. Свидетели молчали или же переезжали на время следствия к родственникам. Никому не хотелось быть ввязанным в политический конфликт, к тому же парень нанесший Осаму удар мачете в область ключицы был сыном крупного наркобторговца. Жизнь одного японца не стоила тех последствий, которые бы, непременно, случились, дай кто-нибудь показания против такой фигуры.
Масао поставила пластинку Моцарта, и продолжала потягивать алкоголь, иногда стряхивая пепел в черепаший панцирь, подаренный ей моряком из этого порта. К двенадцати вечера она встала открыть окно, легкий бриз играл её волосами, лунный свет выделял покрасневшие мутные глаза. Что-то особенное было в этом свете. Он всегда манил её, завораживал. Масао решила заночевать здесь, не потому, что боялась садиться за руль после такой дозы спиртного: ей уже приходилось ездить в таком виде, водила, нужно сказать, она всегда уверенно и ловко, просто сегодня была слишком разбитой, усталой, потерявшей любимого человека и к тому же эта боль в глазах. Открыв дверь, Масао вышла, направившись на причал, где её окутали кошмарные видения: отец, хватающий ртом воздух, держится за сердце и судорожно снимает галстук, Осаму весь в крови лежит на полу подвала, отгоняя оголодавших крыс. Образы сливаются в одну картину, напряжение растет, концерт Моцарта близится к концу и она, не в силах справиться с нахлынувшем чувством падает вниз, на влажный песок. Через 12 минут новая смена рабочих приходит на разгрузку, платить за простой судна ночью никто не хочет, поэтому приходится работать в две, а иногда и три смены. Заметив женщину, они быстро подбегают и относят её наверх, Масао приходит в сознание и от врача отказывается. Просто выпила лишнего, решают про себя служащие, в её возрасте это простительно. Весь следующий день она проводит взаперти, на этот случай у неё всегда убрано несколько пачек вирджинии. Воспоминания приходят одно за другим: школьный друг, попавший под самосвал caterpillar, возвращаясь с их тайного свидания, любимый доберман Дональд, погибший от заражения крови, отец, теперь еще и Осаму. Неужели она не может любить кого-либо, это проклятие, рок, или что-то еще? Ком в горле она проталкивает порцией никотина, "стекающего" вниз. Как бы хотелось, чтобы это был не более, чем просто сон, сон, однажды приснившийся ей и забытый на утро. Однако же в голове отчетливо стоял голос на фоне телефонных шумов, пальцы сжимали воздух, точно трубка была еще в руке. Никогда еще мир не был таким пустым для нее, она всегда старалась найти себе некий стимул или же просто выбрать цель. Видя пустое, но такое звездное небо, окружавшее ее, она просто хотела отключить сознание. Тонкая грань между Масао и ее внутренним миром должна в итоге стереться, открыв бесконечную дорогу в это изуродованное царство. Боясь снова упасть, она отошла от окна и тихо присела на диван. В этот момент где-то в сумочке зазвонил мобильный, это была ее мама: волновалась, что от дочери нет звонков уже два дня, попытавшись собраться с мыслями, она проговорила что-то невнятное про работу.
Где-то глубоко внутри она понимала, что это непросто ощущение «выжженной души, а еще и некий зов, именно из-за него она упала с причала, именно он, слившись с лунным светом так загадочно долго не отпускал ее от окна. Больше нет сил сидеть вот так взаперти и Масао снова направляется на причал, стараясь следить за каждым своим дрожащим шагом. В том месте, где она упала прошлый раз вниз высота была маленькой, метр, не более, но за ним следовал резкий обрыв, со стенкой переходящий в выход давно заброшенной трубы, она была закрыта крупной решеткой. Будучи маленькой Масао часто ходила туда в тайне от родителей, там же у нее был личный тайник, где она оставляла найденные на берегу ракушки и камни, но никогда не проходила она дальше нескольких метров вглубь, боясь встретить там крыс, таких крупных, как однажды уже видела на корабле. Странно, но ей всегда казалось, что эти грызуны живут только в темноте, там же, где еще были солнечные лучи ничего опасного... Сегодня она шла именно к этой трубе, с тех пор прошло почти двадцать лет и у нее ни разу не возникало желания вернуться туда. Подойдя ближе, она с легкостью просунула руку меж изъеденных ржавчиной и солеными брызгами прутьев, нащупала засов и с силой потянула в сторону. С легким скрипом задвижка отъехала в сторону так, как будто кто-то ее смазал маслом и ежедневно пользовался этим лазом. Что ж, было бы глупо разворачиваться сейчас из-за крыс, многоножек или муравьев. Масао медленно опустилась на пол, прислонившись спиной к холодной стене, только сейчас ее чувство всемирного одиночества проявилось с полной силой. Отрывистое дыхание гулко разносилось в темноте и звук казался чужим и незнакомым. На миг ей привидился голубоватый сгусток тумана в конце этого пути. Точно заколдованная она уже не могла оторвать взгляд от этой кромешной тьмы. Немного поразмыслив, она взяла в руку мобильный и открыв дисплей начала светить им под ноги, как фонариком. Света едва хватало на освещение метра пути впереди себя, но и этого было достаточно, чтобы обойти старые гвозди и острые камни под ногами. Воздух приобрел слегка дурманящий сырой аромат, от него стало неприятно в носу. Но чем больше вдыхаешь его, тем уверенней движешься вперед, точно подбадривая себя: «ну вот, уже столько позади, давай же, иди вперед» еще пара шагов и перед Масао стена, самая обычная каменная стена старой кладки, изъеденная временем и влажностью. Делать нечего, это тупик, но усталость и безнадежность вынуждают ее остановиться и прислониться к стене. Спина постепенно привыкает к холодной поверхности. Подсветка экрана иногда предательски гаснет, и тогда глаза совсем не различают предметы на расстоянии нескольких сантиметров от носа.
Солнце, звезды, лунная дорожка на воде, все это, наверное, осталось там, в прежней жизне, там где каждый день она встречалась с Осаму, там, где осенью они надолго уходили в горы, собирая гулко падающие каштаны на каменистую почву, и, наслаждались местной природой. Теперь же только непонятный тоннель из детства, вечный сумрак и затуманенная голова. Масао всю жизнь любила сидеть вот так, спиной к стене, уткнувшись головой в колени. Сегодня она была готова просидеть так сколь угодно долго, особенно когда временнЫе ориентиры утеряны и граница между днем и ночью очень прозрачна. В этот миг, когда она полностью была погружена в себя случилось нечто странное и даже пугающее.
Уснув от усталости и изнеможения, она отчетливо увидела Осаму. Он только смотрел на нее своими по-детски чистыми глазами и в них виделось такое уныние, что невольно защемляло в груди. Это не был сон в своем обычном значении, нет, это более походило на границу между сознанием и реальностью, настолько тонкую, что по телу пробегала дрожь. После всего этого Масао поняла, что ее уже окружают другие стены, другой воздух и даже выход из тоннеля не был виден, несмотря на то, что по часам уже рассветало. Она как-будто провалилась по ту сторону стены, в руины ее собственного мира. Справа от себя она ощутила знакомое тепло. "Масао",- тихо прошептал голос. "Слышишь меня? у меня немного времени, но я непременно должен сказать тебе это, Я не унес чувства с собой, я оставил их тебе, наверное, тут они нужнее, будь счастлива, ты это заслужила..." После небольшой заминки он добавил: " и забери, пожалуйста, кота к себе, ключ от моей комнаты уже у тебя в столе, если тебе не трудно, конечно..."
"Ничто не меняет тебя", крутилось в голове у Масао, все так же находчив, надо же было заманить меня сюда, силой детских воспоминаний и необъяснимой тяги дойти до конца; все так же заботится о своем питомце.. Масао тихо плакала слушая слова из ниоткуда, слезы медленно скатывались останавливаясь между носом и щекой... После его слов "будь счастлива" стало немного легче, но ощущение реальности не возвращалось. Голос Осаму уже не было слышно. Тогда она, бегом пустилась вперед, не разбирая дороги, машинально переставляя ноги. Миновав несколько поворотов, прежде которых она не видела, Масао подошла к выходу, но ее взору предстало стеклянное продолжение, проходящее на высоте нескольких десятков метров над побережьем. «Это просто невозможно, это нереально, так не должно быть», говорила себе Масао, но с каждой секундой голос звучал все менее убедительно. Она ступила на прозрачный изгиб трубы, открыв глаза только через несколько секунд, поразительно, где-то там внизу, она видела себя, тринадцатилетней девочкой, мирно сидящей у воды, рядом лежал живой Дональд, а на пирсе, с биноклем в руках стоял отец.
Тут она изо всех сил закричала, ударив кулаком в стекло, но никто внизу даже не обернулся на этот шум. Оставалось одно - дойти во что бы то ни стало до конца, дойти и спуститься, возможно в иной мир, а, может быть, и в прежний, но даже за эту краткосрочную встречу с потярянными людьми она была безмерно благодарна, только кого благодарить? Чувство существовало вне объекта благодарности. Иногда просто казалось, что так оно и должно быть. Пройдя еще несколько плавно загибающихся вниз поворотов, она наконец ступила на сыпучую гальку.
~~~
Сквозь шум волн донесся до боли знакомый голос: «Масао, дочка...вот ты где, нам пора домой, собирайся, или ты забыла, что у мамы сегодня день рождения, нам ведь еще нужно заехать за букетом цветов.....»