Нельзя сказать, что зал был переполнен, но людей пришло достаточно. Публика собралась предельно разнообразная – наряду с изысканными дамами в шикарных вечерних платьях, присутствовали неопрятные бородатые субъекты, облачённые в грубые свитера и потёртые джинсы. В зале слышалось мерное гудение. Взгляды присутствующих были обращены к небольшой группе людей, стоящих у стены. На стене красовалось покрывало, под ним просматривались контуры довольно крупной картины, которую сегодня предстояло показать собравшимся. Художник стоял чуть в стороне, со скрещёнными на груди руками и неподвижным взглядом, устремлённым в бесконечность.
Непосредственно у покрывала находился Конферансье с очаровательной Дамой. Он негромко переговаривался с несколькими людьми, отдавая какие-то распоряжения. Дама заметно скучала и с нетерпением ожидала начала презентации. Возле этой пары непрерывно суетился невысокий Лысый Субъект довольно упитанной комплекции. Оживлённо жестикулируя, он время от времени что-то объяснял Конферансье и Даме, причём со стороны было видно, что те вовсе не испытывают восторга от его присутствия.
Наконец, все распоряжения были отданы, и Конферансье направился к микрофонной стойке. Публика затихла.
– Медам, месьё! – начал Конферансье. – Ледиз энд джентелмен! Майн дамен унд майн херрен! – и, напоследок, чуть тише и задушевнее: – Дамы и господа! Сегодня у нас особенный день! Сегодня мы имеем счастливую возможность быть свидетелями презентации нового творения нашего замечательного Художника. Долгие три года ожидали мы этого произведения. Долгие три года каждый из нас жил смутной надеждой лицезреть очередное чудо, явлённое в творении нашего выдающегося мастера, и вот, сегодня это чудо близко как никогда!
Художник сохранял невозмутимый вид, казалось, что мысли его витают очень далеко от сегодняшней картины, а творческое воображение давно охвачено совершенно новой гениальной идеей. Конферансье тем временем продолжал сочинять всё более витиеватые дифирамбы, разогревая и без того разогревшуюся публику. С каждой новой фразой всё больше оживлялся Лысый Субъект, он беспрестанно перемещался между Художником и очаровательной Дамой, то и дело задевая ораторствующего Конферансье. Дама лучезарно улыбалась в сторону публики, но временами давала понять Лысому, насколько неуместна его суетливость.
Наконец, Конферансье закончил свою пламенную речь и объявил:
– А теперь позвольте пригласить на эту импровизированную сцену всеми уважаемого Почётного Члена нашего Общества и попросить его торжественно сорвать покровы, таящие от наших взоров сие чудесное и восхитительное произведение! Попросим, господа!
Из первых рядов неспешно отделился солидный седовласый господин и под вялые, но одобрительные аплодисменты проследовал в сторону покрывала. Конферансье любезно уступил место у микрофонной стойки, и Почётный Член изготовился произнести краткую речь. В этот момент резко распахнулись входные двери и по залу пронеслось лёгкое дуновение. Порывистой походкой вошёл, почти вбежал импозантного вида господин, одетый в ослепительно белый костюм. На ходу снимая тёмные очки и приветственно кивая направо и налево, он вскоре оказался у микрофона, элегантно оттеснив Почётного Члена.
– Кажется, я не опоздал? – полуутвердительно спросил Белый Гость и скромно улыбнулся. – Начнём, пожалуй!
Публика слегка озадачилась. Появление Белого Гостя не было предусмотрено программой мероприятия и некоторые из присутствующих начали недоумённо переговариваться. Больше всех озадачился Почётный Член, он вопросительно смотрел на Конферансье в поисках объяснения.
– О, мадам, и вы здесь, как я рад вас видеть! – Белый Гость будто бы только теперь заметил очаровательную Даму и насильно поцеловал ей руку. Конферансье покрылся пятнами, но промолчал. Художник по-прежнему безучастно наблюдал за происходящим.
– Итак, господа! – Белый Гость снова обратился к публике. – Мы здесь собрались… А впрочем, наш многоуважаемый Конферансье, пожалуй, достаточно подробно изложил причину сегодняшнего собрания! Посему повторяться не стану и позволю себе от слов перейти непосредственно к делу!
– Позвольте, позвольте, – запричитал Лысый Субъект и подбежал к микрофонной стойке, – так нельзя, вы не можете так, есть же, в конце концов, протокол! То есть, я хотел сказать, регламент!
– О, мон шер! – Белый Гость умилённо посмотрел на Лысого. – Как я рад вас видеть! – с этими словами он крепко обнял Лысого за голову и смачно поцеловал в лоб. Лысый мгновенно покраснел и предпринял нервную попытку освободиться от объятий, однако Белый Гость отпустил его только после троекратного поцелуя.
– Да он же пьян! – зашептал Почётный Член на ухо Конферансье. – Что же вы смотрите, сделайте что-нибудь!
– Простите, не могу, – вполголоса ответил тот, – его Художник лично пригласил и предупредил, чтобы я не вмешивался…
Почётный Член возмущённо запыхтел, не находя слов. Тем временем Белый Гость снова переключил внимание на публику.
– Ну вот, кажется, все формальности соблюдены… Прошу, господа!
Подойдя к стене, он лёгким движением сорвал покрывало и взорам публики предстал совершенно белый холст без какого бы то ни было намёка на изображение.
– Восхитительно, прелестно, гениально! – завопил Лысый Субъект и тут же осёкся, только теперь заметив, что на картине ничего нет.
Зал притих. Белый Гость с любопытством оглядывал присутствующих. Почётный Член замер с раскрытым ртом. Конферансье снова покрылся пятнами и горячо зашептал своей спутнице: «Я так и знал, так и знал, что этим всё кончится, надо же мне было так вляпаться!»
Прекрасная Дама не слушала Конферансье. Бросив выразительный взгляд в сторону Художника, она торжественно покинула зал. Художник был по-прежнему невозмутим и гордый взор его скользил в пустоту.
– Это безобразие, – раздались голоса из зала, – хулиганство какое-то! Где картина? Что за глупые шутки?
– Объясните же, наконец, что происходит? – недоумённо вопросил Почётный Член.
Ответа не последовало. Публика шумела и топталась, всё ещё надеясь увидеть настоящую картину.
Белый Гость подошёл к Художнику.
– Кажется, всё. Пойдёмте отсюда.
Художник согласно кивнул и они направились к выходу.