«И порою сам себя
Сам себя не узнает
А распахнута душа
Надрывается, поет»
Пикник
Медленно заканчивался 21 век. Быстрый и шальной, могучий и ужасный в своём могуществе. Стоял 2073 год. Жизнь на планете кипела во всю, потихоньку, незаметно испаряясь. Открытие в 2032 году новых сверхпрочных материалов ознаменовало начало новой эпохи. Эпохи, уже тогда названной Эпохой Великих Космических открытий. До свободных путешествий по космическому пространству было далеко, но люди уж очень любили, прежде всего себя и, как следствие, при первой же возможности старались возвысить значение своих открытий. Впрочем, в этот раз открытия были действительно великими. Телепортация материи, которая хоть и не была полностью доведена до ума, но всё же во всю использовалась. Почему не доведена до ума? Всё просто: если вы случаем потеряли ногу во время перемещения, скажем, в другой город, то справедливо могли бы записать себя в ряды святых мучеников во имя прогресса. Наука требует жертв – гимн этого времени. К тому же люди наконец-то открыли «путь к солнцу» и теперь, свободно пользовались его энергией, что нанесло ощутимый удар по странам экспортёрам нефти…Хотя некоторые из них и здесь сумели найти для себя нишу. И, конечно, самым великолепным достижением той эпохи стало окончательное приручение атома. Теперь ядерное оружие стало в сотни раз более смертоносным, чем в 20 веке. А вкупе с разработками лазерного вооружения это просто не могло не радовать человеческий глаз и послужило ещё одним (причём, самым весомым) поводом для человеческой гордости. И уже не за горами было изобретение гипердвигателя, который сделал бы путешествия, хотя бы по солнечной системе минутным делом. Идея уже носилась в воздухе и только ждала своего часа.
Прогресс. Таково было имя нового бога этой эры. У него не было священной книги, зато каждый второй был его пророком. «Прогресс внутри и вокруг нас. Он везде» - с такой фразой просыпался каждый день истинно верующий человек. И действительно, куда ни глянь в этом мире, ничего, кроме прогресса, не увидишь. На 70% застроенная городами суша (Земля мало-помалу превращалась в один гигантский мегалополис), и уходящие на сотни метров ввысь серо-чёрные небоскрёбы. Мир уже чётко разделился на тех, кто сверху, купающихся в лучах солнца, и тех, кто внизу, тех, кто не знал другого света, кроме электрических ламп. А это ли не показатель прогресса? Люди давно перестали смотреть вверх, потому что, кроме копий небоскрёбов и синеватой дымки искусственного защитного слоя планеты, ничего не было.
А где-то на Американском материке, на маленьком заповедном островке природы, на скале у Ниагарского водопада под сенью старого дерева сидел человек… Казалось, он не принадлежал этому миру. Его одежда из шкур и натуральной ткани никак не вписывалась в окружающий маленький «островок» мир. А уж оленьи рога, в качестве головного убора, были и вовсе не кстати. Длинные волосы спадали человеку на плечи, два пера – идеально белое и белое с чёрным – были вплетены в его волосы. На вид ему было не больше тридцати. Он был абсолютно сед. Но не одежды так выделяли его среди окружающего кипения и суеты. От всей его натуры веяло каким-то необычайным спокойствием. Словно Великая Река мерно катит свои воды, не замечая ничего вокруг. Его осанка, каждый его жест, мерное вздымание груди и «тихий» взгляд. В его глазах было всё и сразу. Толи сквозь пелену пепла, толи через лёгкое облако смотрели зелёные глаза на мир. Невыносимая тоска, невыразимый покой и «тёплая» мощь были в его взоре. В одном только взгляде скрывался Океан – разливался потоками разум и мысль – казалось, если заглянуть, то утонешь в этом океане, сольешься с ним, столь чарующим был взгляд этого человека. Но некому было встретить его взгляд. На «островке» уже давно никого не бывало, разве что какой отверженный приходил изредка переночевать… На скале сидел человек, который сквозь синюю дымку ещё видел небо и различал звёзды, ещё чувствовал боль земли через метры асфальта, чью душу ещё не могли сдержать гранитные клетки мегалополиса. Всё это, вся эта суета была нипочём шаману.
На другом конце света, наверное, ища ответы на вечные вопросы, правитель одной из сверхдержав открыл свой чемоданчик и «нажал на красную кнопку». Медленно расползлись в стороны створки, открывая шахту. И услышав заветное «Пуск» ракеты взмыли в небо. 137 президент США, руководствуясь исключительно демократическими помыслами и гуманностью, отдал приказ о контратаке. Русский император стоял у окна, долго вглядываясь в вечную городскую полумглу. Затем развернулся, вышел из зала, мельком взглянув на висевший в углу образ, и отдал приказ о применении ядерного оружия. Шаман присел на одно колено, дотронулся рукой до земли и мягко провёл по ней, начертив какой-то знак. Затем прошептал что-то, как бы успокаивая землю, и затушил свой костёр мановением руки. Костёр был ненужен. Эта ночь предвещала много огня. Шаман улыбался. Сгущались тучи, собиралась гроза, дождя не было.
Ракеты взмывали одна за другой, вальяжно и чинно, словно собрались на светский раут или что-то в этом роде. Будто в едином порыве население земли решило уничтожить себя. Цепная реакция охватила всех, у кого были ракеты, могущие нанести хоть какой урон. В войсках не было нужды. Пехотой против ракет воздух – земля не попрёшь. Шаман взял посох и встал на ноги. Он подошёл к дереву и прикоснулся к нему, вновь что-то шепнул. Он с жадностью блуждал взглядом по всему, что его окружало, но только ни разу взгляд его не коснулся серых гранитных масс. Он старался запомнить каждую травинку, каждый листик. Ему были нипочём сейчас все мировые ракеты, лишь бы не упустить чего-нибудь, лишь бы этот «островок» врезался ему в память во всех деталях.
Концентрация смерти вокруг планеты всё увеличивалась. Все ракеты уже покинули свои уютные шахты и отправились провожать этот мир в последний путь. Службы ПВО ничего не делали. Смысл терять время, чтобы сбить тысячу ракет, при том что хотя бы десять, попавших в цель, уже повлекут непоправимые последствия. К тому же трудно тягаться с новыми американскими системами наведения и маскировки, я уж не говорю о пилотируемых ракетах. Фанатика, которого все 30 лет его жизни готовили для одного дела, трудно выбить из колеи в самый ответственный момент. Когда жизнь указывает дорогу смерти – что может быть ужаснее? «Психологическое оружие».
Первые светящиеся точки уже появлялись на небосклоне. Переливаясь всеми цветами радуги, пролетая сквозь дымку защитного слоя, всадники апокалипсиса являли поистине феерическое зрелище. Мальчик, игравший с мячом на детской площадке одного из серо-чёрных «гробов» внезапно закричал: «Папа, смотри! Фейерверки, звёздочки, звездопад!» - засмеялся. «Да, сынок…звездопад.» - сказал побледневший отец и прижал сына к себе – «Да…звездопад…»
Тучи сгустились, но грома не было. Не было и дождя. Шаману было нипочём… Он подошёл к краю скалы и окинул взглядом Ниагару. «Ты прекрасен и силён – шепнул шаман – как, впрочем, и я. Так почему нам двоим и не умереть здесь…вместе?» Он возвёл глаза и руки к небу. 18 ярких красных звёзд приближались к земле, но шаман видел другие звёзды. В этот день он, даже сквозь тучи, увидел такое небо, каким его видели почти 100 лет назад. От восхищения и восторга не хватало слов. Он вдруг улыбнулся и воскликнул: «Не бойся! Я с тобой!» Одна единственная молния сорвалась с неба и ударила прямо в край скалы – туда, где стоял шаман. Тело и одежды его тотчас обратились в пепел, который смешался и растворился в том что он так сильно любил – в земле, воде, ветре, огне… Только загоревшийся посох упал на землю… Мать-Природа в агонии смерти забрала к себе своего последнего верного сына. Забрала, потому что любила больше всех на свете. Забрала, чтобы он не увидел её краха, чтобы не увидел последнего заката, чтобы его душа помнила лишь вечный рассвет…Первые капли дождя коснулись земли, и затем начался ливень.
Пилоты ракет, со странными усмешками смотрели сверху вниз на приближающуюся землю. Они видели мир, который уже не проснётся завтра – мир, у которого этого «завтра» просто не было. Мир тех, кто сам себя уничтожал на протяжении тысяч лет…и наконец уничтожил.
А шаману…было уже всё равно.