Оскал жизни

 


 Спускаясь в подземный переход, я услышала знакомый мотив популярной песни. « Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую» неслось из палатки, торгующей ауди – видео продукцией. Я внутренне подтянулась, мне казалось, что эти слова могли бы относится и ко мне. Что лукавить, каждая женщина хочет быть лучше, красивее, надеется на поклонение мужчин, хочет услышать нечто подобное в свой адрес. Пройдя несколько шагов, я приостановилась. Навстречу мне шла женщина, громко вторя словам песни, доносившимся из репродуктора. Искажая мотив, шепелявя беззубым ртом, который казался глубокой ямой, когда она его широко открывала, пытаясь петь, женщина пританцовывала, плавно размахивая руками. Какой она видела себя в этот момент? Одному Богу известно. « Мне б такую» - била она себя в грудь. Глаза её в щелочках между веками блестели, горделиво сверкали в сторону молодого скверно одетого мужчины, который, по – видимому, был её сотоварищем. Он держал в грязных руках бутылку с пивом и снисходительно поглядывал на женщину. На вид ей было лет 60. Полупьяное, одутловатое её лицо, землисто – серого цвета было наполовину покрыто лиловым синяком, на носу виднелись засохшие кровяные корочки. Волосы, свернувшиеся в грубые космы, торчали в разные стороны. Одета женщина была в темное длинное пальто, застегнутое на единственную пуговицу, ноги болтались в широких мужских полуботинках. Голые щиколотки, сплошь покрытые ссадинами и кровоподтеками, были настолько худы, что трудно было поверить, как она могла передвигать ими, а не то, что танцевать. Мужчине надоело слушать визгливый голос женщины, и он зло прикрикнул на неё. Женщина испугалась, но петь не перестала. Глаза её гневно сверкнули, она вызывающе вскинула голову и обрушилась на обидчика потоком нецензурной брани. Тот угрожающе поднял руку, но ударить женщину не решился. Круто развернувшись, мужчина направился прочь. Женщина сразу сникла и мелкими неуверенными шагами заспешила вслед за ним. Все это продолжалось каких – то несколько минут. Музыка смолкла, но вскоре зазвучала другая мелодия. Я продолжила свой путь. Передо мной все еще стоял образ этой опустившейся женщины. Что – то в её лице было мне знакомым. Даже придя домой, я продолжала думать о ней: неуловимое сходство с той, которую я знала много лет назад, не давало мне покоя. Встреча с полупьяной женщиной постепенно забывалась в суете повседневных дел. Прошла зима. Я больше ни разу не встречала эту женщину, но иногда в мыслях невольно возвращалась к тому памятному вечеру, когда я увидела её. Почему – то уверенность, что мы знакомы, не покидала меня.
 Прозрение пришло одним теплым летним вечером. Работаю я врачом в городской больнице, по профессии - травматолог. Когда в тот день ко мне на дежурство привезли пострадавшую в ДТП женщину, я сразу узнала в ней ту, с которой меня столкнула судьба зимой в холодном подземном переходе. Ничего страшного с ней не случилось, могло быть хуже: перелом 3 х ребер и сотрясение головного мозга средней степени. Повезло. Документов при ней не было, но когда я обрабатывала её мелкие ссадины на лице и руках, она заговорила со мной:
-Привет, красавица, не узнаешь что ли Таську? - прошепелявила она и рассмеялась. -Что, не похожа? – Назвавшаяся Таськой внимательно следила за выражением моего лица, затем резко оборвала смех и, помолчав немного, горько произнесла: Обомжевала я.
- Все будет хорошо, - машинально ответила я, пытаясь воскресить в памяти образ той девушки, какой была Таисия во время нашей первой встречи, так и не закончившейся дружбой. Я погладила её по плечу:.
- Тебя трудно узнать. Приду навестить тебя, -с трудом справившись с волнением, пообещала я. Ответом было недоверие в глазах, она махнула рукой, и отвернулась. Дежурство оказалось тяжелым, было много больных. Я смогла освободиться только под утро. После дежурства у меня оказалось несколько неотложных дел. Освободившись, я сбегала в ближайший магазин, купила фрукты, минеральную воду, несколько булочек, йогурт, и направилась в палату навестить Таисию. Она явно ждала меня, но виду не показала. Снисходительно оглядев лежащих рядом больных, Таисия протянула мне руку. Что жизнь сделала с этой женщиной?! Некогда красивая рука с длинными, чуть загнутыми вверх кончиками пальцев, превратилась в костлявую, изуродованную поломанными ногтями и подагрическими узелками кисть. Сухая кожа обтягивала, казалось, только кости, мышц почти не было. Таисия провела рукой по стриженной голове и попыталась принять веселый вид.
- Видишь. Волосы состригли. Боялись, что в них могли быть вши. А ножницы у ваших санитарок тупые, ими даже бумагу не разрежешь. Скажи начальству, что б наточили.
- Как себя чувствуешь? – сменила я тему разговора.
- Лучше, чем на улице. Так бы и осталась здесь до самой смерти.
- Что – то ты рано о смерти заговорила. Ты скоро поправишься.
- А зачем? – Тася провела рукой по лицу, пытаясь отогнать от себя какие – то тяжелые мысли.
- Давай, позавтракаем? – предложила я. - У меня со вчерашнего дня ни крошки во рту не было. Дежурство оказалось трудным. Больных было много. – Я достала продукты, открыла стаканчик с йогуртом и протянула его Тасе.
- Мне ничего не хочется, я бы водочки выпила, - вопрос повис в воздухе, я сделала вид, что не слышала её. Тася виновато на меня посмотрела, взяла йогурт и начала есть. – А ты, что будешь?
- Я выпью воды и съем булочку. - Минуты три мы сосредоточено жевали, каждый думал о своем.
- Сколько лет мы не виделись, - нарушила молчание Тася.
- Лет двадцать, может чуть больше, - ответила я.
- Двадцать один год, четыре месяца и пять дней. – Тася гордо посмотрела на меня.
- Уж и пять дней даже запомнила! – не поверила я.
- Не смейся. Так и есть. Мне каждый день в разлуке с тобой казался годом. Почему ты меня бросила?
- Что значит бросила? Это ты пропала куда – то, – бередить прошлое не входило в мои планы. Зная характер Таисии, я не могла давить на неё своими вопросам. Я знала, что если она захочет, то все мне расскажет сама. А если нет, то я ничего не узнаю о её жизни, никогда.
- Ладно тебе, ты же хочешь все узнать обо мне? Я вижу. Ты всегда была такой деликатной, что аж страх берет. А вот терпи, может быть, я и расскажу тебе сказку моей жизни, - Тася посмотрела на меня сквозь прищуренные веки, ожидая моей реакции на свои слова.
- Я тебя хорошо знаю, поэтому вопросов задавать не буду.
- Ни х…, извини, я забыла, что ты не любишь, когда слова нехорошие говорят, - усмехнулась Тася. – Я хотела сказать, что ты меня не знаешь, я всегда была не такой, какой я тебе казалась. Да, и что ты могла знать обо мне, тебе всегда было некогда, ты вечно училась. Расскажи о себе? Наверное, у тебя и дети есть, и муж?
- Есть.
- И то , и другое?
- Если ты имеешь в виду мужа, то его у меня больше нет.
- Куда делся?
- Не знаю, мы расстались.
- За тебя обидно, что ему не так показалось?
- Это было давно. Работаю, как видишь, в этой больнице, дочь у меня , 20 лет.
- Похожа на тебя?
- Не совсем. Она сама по себе, что – то есть мое, что – то у отца взяла.
- Хотела бы её увидеть. Когда поправлюсь, покажи мне её.
- Хорошо. – Я встала, собираясь уходить.
- Ты еще придешь? – пытаясь быть равнодушной, спросила Тася.
- Да. А пока отдыхай. Тебе надо поправляться. Больше спи, набирайся сил.
Я пожала Тасину руку и быстро вышла из палаты. На душе было тоскливо. Мучивший меня вопрос, как Тася дошла до такой жизни, остался открытым.
На следующий день я принесла Таисии продукты, кое – что из белья, халат, тапочки, пилку для ногтей, мочалку и мыло. Но встретиться с ней мне не пришлось, её увезли на рентген, а у меня были назначены две операции. После работы я должна была поехать на конференцию. Домой вернулась уже поздно вечером, пообещав себе непременно увидеть Тасю на следующий день.
Вновь увидеться с Таисией мне удалось лишь через три дня. Когда я вошла в палату, Тася лежала лицом к стене. Каким –то шестым чувством, не поворачивая головы, она спросила; Зачем пришла?
- А как ты узнала, что это я?
- Узнала и все, иди –ка ты лучше домой, нечего тебе со мной возиться. Еще жалеть начнешь, а мне твоей жалости не надо.
- Повернись, я хочу поговорить с тобой. Не капризничай. – Я пристроилась на край кровати и потрепала Тасю по ноге.
- А, любопытство заело? Спросить не хочешь, гордость мешает опуститься до расспросов?
- Оставь, не заводись. Я все время о тебе думаю.
- Раньше надо было думать. А теперь поздно. – Тася обречено махнула рукой.
- Где ты живешь?
- Вот оно, началось! Расспросы, вопросы. А что толку? Ты чем мне поможешь? Возьмешь к себе жить?
- Нет.
- Тогда зачем спрашиваешь?
- Хочу помочь.
- Не надо мне твоей помощи. Сама разберусь.
- Видно, сама не можешь, если докатилась до такой жизни.
- А тебе, собственно, какое дело до меня? Живи, как жила. Не беспокойся. Таких, как я, тысячи. Живем, не пропадаем.
- Еще как пропадаете, уж я точно знаю. Сколько у нас перебывало, не все остались живы. Где твоя квартира? Помню, ты жила в пригороде, в Весенней, не так ли?
- Ишь ты, ну и память! А про Таську даже и не вспоминала все эти годы.
- Я даже твоего адреса не знала. Ты всегда сама приходила ко мне, когда хотела.
- Ладно, - Таська повернулась ко мне лицом и миролюбиво улыбнулась. – Чего – нибудь принесла?
- Вот, возьми, - я протянула ей пакет с едой. – Твои любимые пирожки, сама пекла.
- Премного благодарна, - Таисия приложила руку к сердцу и склонила голову. – А с чем пирожки? Неужели с капустой? И это помнишь?
- Брось паясничать, ешь. – я молча наблюдала за Тасей, пока та с аппетитом поглощала принесенную мной еду. Она за эти дни изменилась в лучшую сторону. Лицо посвежело, щеки, правда, оставались бледными, но не такими отечными. Ногти Тася пыталась привести в порядок. Сразу было видно, что она старалась. «Если бы еще сделать ей зубы, она бы помолодела лет на 10» , - подумала я, - « Как мне раньше это не пришло в голову? Надо позвонить Левке, он стоматолог – виртуоз, решить эту задачу для него не будет проблемой. Я ничего не сказала Таисии. Быстро распрощалась с ней и сразу же побежала звонить Левику. Мы с ним учились в школе, общались часто, я знала о нем и его семействе почти все, наши дороги часто пересекались. Иногда он меня выручал, иногда –я его. В этой жизни настоящие друзья всегда оказываются рядом, когда в них особенно нуждаешься. Может быть, мне повезло, но я всегда чувствовало плечи своих друзей, когда мне было особенно тяжело. Договориться с Левушкой не составило труда. Мы решили, что он осмотрит Таисию в больнице, как бы по назначению лечащего врача. Тася ни за что не согласилась бы поехать ко Льву в клинику, зная, что протезирование не бывает бесплатным, а денег у неё на это нет, и в ближайшее время не ожидается. Я специально не навещала Таисию три дня. Как только Лев дал мне обещание сделать из Тасиного рта « конфетку», я отправилась к ней в палату. Таисия встретила меня воинственно. Не глядя на меня, поинтересовалась здоровьем, работой, потом сказала, что хочет спать, и отвернулась к стене. Аудиенция окончена, я постояла несколько минут возле её постели, поставила пакет с едой на стул возле кровати, и тоже молча вышла из палаты под недоумевающие взгляды Тасиных соседок. Я решила не навещать Таисию, пока Лева не сделает ей протезы. Как оказалось, у Таисии не было ни одного зуба. Ей предстояло носить съемные протезы. Лев пообещал выполнить работу за неделю. До выписки оставалось дней 10, так, так, что при выписке у Таисии будут зубы. Что делать с ней дальше? Этот вопрос был открыт, решить его мне было не под силу. Тут Лева подсказал интересную мысль, обратиться к нашему другому однокласснику, который теперь был депутатом Городской Думы. Связаться с ним не было ни какой возможности. Домашнего телефона в справочнике не было, где его офис, я не знала. После некоторых попыток связаться с ним, я решила не терять даром время и искать другие пути решения этой задачи. Судьба была благосклонна ко мне. Через два дня я оперировала молодого человека, который оказался рабочим одной стройфирмы. Он получил травму ноги на производстве и его приехал проведать Генеральный директор этой самой фирмы. Им оказался молодой, лет 40, деловой общительный мужчина. Он подробно расспросил меня о состоянии своего подчиненного, поинтересовался, что ему необходимо для скорейшего выздоровления. В разговоре с ним, я попыталась навести справки о возможности трудоустройства Анастасии у них на фирме. Директор пообещал узнать о вакансиях для женщин, но с жильем помочь не мог. Однако он пообещал узнать у своего коллеги о возможных вариантах трудоустройства с получением временного жилья. Луч надежды затеплился в моей душе. Лечение Таисии шло успешно. Лев обещал вставить Тасе зубы уже через три дня. Оставалось всего пять дней до выписки Таисии, а вопрос с работой пока не был решен. Я волновалась. В течение последних пяти дней я не видела Таисию. Сегодня было мое дежурство, в короткую минуту затишья, мне удалось заглянуть в Тасину палату. Её на месте не оказалось.
- Она вышла в туалет, - на мой вопрос отозвалась соседка по койке. Я поблагодарила её за информацию и вышла в коридор. Мне хотелось поговорить с Таисией без посторонних. Тася увидела меня издалека и остановилась, словно, хотела избежать встречи со мной. Я помахала ей рукой, давая понять, что отступать некуда, я видела её. Тася медленно шла по коридору.
- Твоя работа? – поравнявшись со мной, произнесла Таисия.
- О чем ты? – удивилась я.
- Об этом, - Тася растянула губы, показывая новые зубы.
- Ух, ты! – восхитилась я. - Зубы действительно были великолепными, ровными, белыми. Они сразу изменили лицо Таисии. Теперь она выглядела лет на 10 моложе. « Легкий макияж был бы кстати» - подумала я.
- Чего молчишь? Что я буду делать с этими зубами. Мне их в первый же день вышибут, когда я окажусь на улице. Зачем тебе надо было все это? Ты думаешь, что зубы могут меня вернуть на путь истинный? Ты даже не знаешь, какая я теперь сволочь! Меня и близко нельзя подпускать к таким, как ты чистюлям. Эх, ты! Хоть бы меня спросила, прежде, чем вмешиваться в мою жизнь. Тася хотела пройти мимо, но я задержала её за руку.
- Может, поговорим? - твердо сказала я.
- О чем? Как я дошла до такой жизни. Да ни в жизни, что б я тебе рассказала. Тебе это не интересно.
- Почему решаешь за меня?
- А чем ты мне поможешь? Посочувствуешь? Поохаешь? Поплачешь, а потом домой в чистенькую постель ускачешь? Нет, ты мне в душу не лезь! Тебе там не место. Разговор окончен, спасибо, что не побрезговала, навестила меня, сделала добро, - Тася оскалила зубы, повертела головой и сплюнула на пол, - С таким же удовольствием выплюнула эти паршивые зубы, но доктора жалко, старался. Пока мне их снова не выбили, поношу. – Таисия невесело засмеялась. – Ну, пока, до свиданьице. Рада была повстречаться, а, может, и нет. Шучу. Рада, рада.
- Ты мне зубы не заговаривай, - рассердилась я, - садись и рассказывай. Я тебя не отпущу, пока не поговорим.
- Ишь, как заговорила. Благодетельница, ты наша. А на кой мне твои разговоры? У меня голова больная, сотрясенная я, ты забыла? Не волнуй меня, пока.
Разговор не получился. Через два дня Таисию должны был выписать. В день выписки я еще раз позвонила директору, который обещал мне узнать о возможности получения работы с жильем для Таси. Ответ больше, чем обрадовал меня. Появилась возможность устроить Таисию уборщицей в общежитие строителей с предоставлением её служебной комнаты. Работа, правда, временная, пока идет строительство объекта. Но потом могут возникнуть другие возможности. Я была рада даже такому сообщению. С этой радостной новостью я поспешила к Таисии. В палате было пусто. Тася, не дождавшись выписных документов, покинула палату и отправилась в неизвестном направлении. На тумбочке возле её опустевшей кровати, как бы насмехаясь надо мной, в белом оскале на бумажной салфетке лежали зубные протезы. Эти зубы потрясли меня до глубины души. Я села на кровать и не знала, что мне делать. Так я просидела некоторое время, пока соседка Таисии не вручила мне записку.
- Таисия просила передать вам вот это, - женщина протянула мне маленькую коробочку, внутри которой лежала моя фотография двадцатилетней давности. – Она сказала, что скоро найдет вас, чтобы вы не волновались за неё, с ней будет все в порядке. Она почему – то не хотела с вами прощаться. Ждите от неё вестей.
- Спасибо, - я встала, зачем - то расправила одеяло, взбила подушку, свернула салфетку с зубными протезами и положила к себе в карман, поблагодарила женщину, и вышла из палаты.
Лето кончилось, осень пролетела как – то незаметно, опять наступили холода. От Таси не было никаких известий. Каждый раз, спускаясь в подземный переход, я невольно вспоминала нашу встречу с ней. Однажды мне показалось, что я увидела того парня, который грубо кричал на Тасю в тот раз, при первой встрече в прошлом году. Подойти к нему я не решилась. Да и что я бы у него спросила?
- Весной следующего года меня пригласили в Приемное отделение для осмотра поступивших больных. Заканчивая осмотр вновь пациентов, я вдруг почувствовала на себе чей- то взгляд. Позади меня стоял тот самый молодой человек, который был спутником Таисии в её бродяжничестве.
- Вы знакомая Таськи?. – парень, которому на вид было лет 25, не ожидая ответа, продолжил. – Вот, она просила передать. – Он протянул мне большой пакет. Не успела я что – то сказать ему, как он развернулся и быстро вышел из отделения. На душе у меня стало тревожно, словно, какой – то груз опустился на меня, сковал мою душу. Закончив осмотр больных, я направилась в комнату дежурного врача. Пока меня никто не беспокоил, я решила вскрыть пакет. В нем оказалась толстая тетрадь в линейку, исписанная мелким неровным почерком. Тетрадь была наполовину заполнена наклейками каких – то фотографий, газетных вырезок, наполовину - текстом. Я присела на диван и начала читать. Это была исповедь Таисии, которая пыталась донести до меня историю своей жизни.
« Почему я решила написать тебе, я и сама не знаю», - такими словами начинались записки Таисии. – « Писать мне трудно, мало света, нет хорошей ручки, да и бумага не первый сорт. Ну да, ты поймешь. Как тебе известно, я не имею своего постоянного угла, мой дом там, где я найду убежище. Мои друзья те, кто тоже ничего не имеет. Мы бомжи, нет, лучше по – французски – клошары. Тебе тоже так больше нравится? Это как – то облагораживает, правда? Я часто спрашиваю себя, почему мне досталась такая доля – быть бомжом ( надо называть все своими словами). Родители мои меня, наверное, любили, но очень мало. Мать всегда была больной, отец пил. Хорошо, что я у них была одна. Другие дети, если бы они были, возможно, тоже стали бездомными, а может, мы бы вместе справились с этой жизнью лучше. Теперь не узнать, как бы стало. Я рано ушла из дома. Училась сначала в техникуме, потом в институте, как ты помнишь. Я стала инженером- технологом, лечила самолеты, как ты лечишь людей. Работа мне очень нравилась. Я часто летала, сопровождая самолеты на аэродромы, где они должны были ремонтироваться. Это было сначала страшно ( а вдруг самолет упадет и разобьется). Потом привыкла, даже считала себя героем. Знаешь, какое счастье летать! Перед тобой бездонное небо, без начала и конца. Летишь выше облаков, ловишь лучи солнца и думаешь, что тебе подвластен весь мир! Не знаю, поймешь ли ты это? В небе забываешь обо всем, уходят все проблемы на второй план. Работала я долго, пока со мной не произошел несчастный случай. Сама была виновата, упала с лестницы и повредила спину. Вот тогда мы и встретились с тобой в первый раз. Помнишь? До тебя, до вашей клиники меня лечили очень долго, но безуспешно. Не знаю, как, но вам удалось справиться с моей болью, из вашей клиники я вышла здоровой физически, но душа моя заболела навсегда. Тебе это не понять. Иногда я спрашивала себя, почему я влюбилась в тебя? Что было в тебе такого, что зацепило меня на всю жизнь. Ты тогда была молоденькой девушкой, молодой специалист, только что вышедший из стен института. Бесконечно доброе, милое лицо, ты всегда была приветлива и терпелива к своим пациентам. Тебя все любили. Тогда ты работала в мужском отделении. К нам, в женское отделение, заглядывала только во время дежурств. Помню, в первое твое дежурство, ты присела возле моей кровати и внимательно выслушала мои жалобы. Потом постаралась помочь, как могла. Ты долго со мной говорила, твой голос успокаивал меня, твои глаза излучали тепло и сострадание. Ты еще не была испорчена равнодушием. Больные для тебя были, как родные. Я первый раз заснула без укола. Потом я часто поднималась на второй этаж, где было мужское отделение, в надежде встретить тебя. Второй раз я увидела тебя во время профессорского обхода. Ты выделялась среди других врачей ростом и красотой. Я все искала глазами твой взгляд, надеясь, что ты заметишь меня. но ты не обращала на меня никакого внимания, вся была поглощена только обходом профессора. Больные всегда любят знать о своих врачах больше, чем это необходимо для лечения. Человек слаб, поэтому его всегда тянет узнать личные подробности о жизни тех, с кем он общается. Вскоре я узнала, что ты дочь какого - то видного генерала, девочка из благополучной семьи, не замужем, пишешь диссертацию, внимательна к больным, стараешься всем помочь. Никто не сказал о тебе ничего плохого. Да и сразу видно, что ты за «фрукт». Мне никогда не приходилось общаться с тебе подобными. Я всегда жила среди людей, чей достаток и возможности были ограничены. Мне с раннего детства приходилось познавать грязные стороны жизни. Детство с пьяным отцом не могло быть радостным. Самые счастливые годы моей жизни относились к учебе в институте. Я могла пойти в аспирантуру. Но мне нужны были деньги и жилье. Меня распределили на авиационный завод и предоставили общежитие. Началась моя трудовая жизнь. Друзей у меня было мало. С окончанием института и вовсе их не стало. Дело в том, что я трудно сходилась с людьми, меня не интересовали мальчики. Как ты понимаешь. С девочками не складывались отношения. Они меня боялись, считая « мужичкой». Уже тогда я поняла, кто я есть на самом деле. Это меня совершенно расстроило, я старалась никому не показывать своих чувств. Зажалась, все считали меня нелюдимой. А мне так хотелось любви, дружбы. Так шли мои молодые годы. В те годы любовь к себе подобным каралась законом и преследовалась, вплоть до тюремного заключения. Дожив до 30 лет, я так и не встретила своей любви. Знакомство с тобой перевернула все мои представления. Я готова была на все, лишь бы ты осталась со мной. Я даже готова была умереть за тебя. Это правда, мне незачем сейчас лукавить. Ты, видимо, почувствовала что – то, так как очень старалась не попадаться мне на глаза. Однажды вы со своей коллегой проводили мне какое – то обследование. Радость переполняла меня, я целый час находилась в твоем обществе. Обследование показало, что со мной будет все в порядке. Ты поздравила меня и объявила, что вскоре меня выпишут из стационара. Ты удивилась тому, что это известие не принесло мне радости. А чему было радоваться? Я должна была расстаться с тобой. Всю ночь я думала, что придумать для того, чтобы встретиться с тобой еще раз. Утром твоя коллега зашла к нам в палату и попросила меня приехать на повторное обследование через месяц. Во мне зародилась надежда. Я была просто счастлива. Ровно через месяц я приехала снова к вам в клинику. Меня опять обследовали и отправили восвояси. Тебя я не видела. Покидая клинику, я все – таки спросила о тебе у нашей нянечке Клавдии Петровне. Она сообщила, что ты в отпуске и будешь на работе через две недели. Потом ты все знаешь о моих переживаниях, любви, цветах и подарках. Ты была неумолима. Я для тебя не существовала. Понять тебя я не хотела, мучилась, страдала. Вот тогда я начала пить. Сначала совсем немного, потом больше и больше. Начались неприятности на работе. Меня отстранили от полетов, перевели в другой отдел. Я все же навещала тебя, когда была в состоянии и при деньгах. Вскоре ты вышла замуж, у тебя родилась дочь. Я тихо страдала, но могла справиться со своими чувствами к тебе. Ты даже не представляла, что ты значила для меня тогда. А ,может быть, представляла? Однажды я встретила молодую девушку, которая чем – то напомнила мне тебя. Мы с ней сошлись и стали жить вместе. Она была ленивой, развязной, жила полностью на моем попечении. Как-то раз я не выдержала и избила ей достаточно сильно. Меня арестовали и посадили в тюрьму на два года. Когда я вышла из тюрьмы, я позвонила тебе. Помнишь? Ты меня еще спросила:» где ты так долго пропадала?» Я ответила: « Работала на севере». Ты поверила. Пожелала мне всего хорошего и повесила, как всегда, первой, трубку. Я долго плакала, но жизнь продолжалась. С работы я уволилась, меня лишили общежития. Я ночевала в разных местах, где придется. Милиция требовала, чтобы я устроилась на работу. Где я только не работала: и уборщицей, и официанткой, и посудомойкой, и дворником. Самое лучшее время было, когда я работала дворником. С небес спуститься на землю, для меня было страшнее всего, но радовало то, что я имела постоянный кров. Мне дали служебную комнату. Казалось, что все мои мытарства позади. Так нет. Я связалась с одной бабой, которая упекла меня в психбольницу. Она заявила, что у меня белая горячка, что я опасна для окружающих. Что греха таить, в то время я много пила, но белой горячки у меня не было. А может, была? Факт тот, что я оказалась в психушке. Держали меня там больше года. Потом выкинули за ворота и все. Никто обо мне не вспомнил, никому я была не нужна. К тебе звонить я не посмела. Что я могла тебе сказать? Почему так неправильно распорядилась своей жизнью. Однажды я встретила одного парня, с которым находилась в психушке. Он там лечился от алкоголя тоже. Мы с ним договорились держаться вместе, так легче, когда бомжуешь. Работать он не любил, но зато всегда мог найти теплое место для ночлега. Мы с ним таскались вместе года три. Если бы не тот случай, когда меня машина сбила. Я бы и до сих пор с ним ходила. Вот только я никак не ожидала увидеть тебя в той больнице. Я не знала, что ты больше не работаешь клинике, где мы с тобой познакомились. Много лет прошло, но я тебя сразу узнала, а ты меня нет, пока я тебя не окликнула. Потом мне твоя благотворительность так осточертела, я не знала, что делать. А эти зубы, черт бы их побрал. Зачем они мне? Я бы с ними и дня не продержалась, тебе не понять нашу жизнь на дне общества. А подняться нет сил и возможностей. А потом, зачем? Извини, что ушла не простившись. Сенька, мой напарник, мой сотоварищ, был очень рад, что я вернулась. В больнице я поднакопила силенок и хотела пойти в уборщицы. Даже однажды зашла в какую – то контору, но меня оттуда быстро выпроводили, не прошла фейс – контроль. Вот тогда вспомнила, что дура, не взяла зубы. Они мне очень бы пригодились. Но бутылка водки сняла с меня все заботы , и жизнь покатилась по проторенному пути. А вот, когда ты прочтешь эти строки, мой поезд окажется в тупике на санобработке, после чего его займет кто – то другой. А я вернусь в небо на самолете, который поднимет меня высоко – высоко и оставит там мою душу навсегда…
- Валентина Филипповна, в палате № 4 кровотечение, скорее! – раздался голос молоденькой медсестры Кати.
- Иду, - я уже бежала в палату спасать больного, а мимо судьбы Таисии прошла, не заметила, не помогла. Чувство вины давило на плечи, сердце заныло. Оказав помощь больному четвертой палаты, я вернулась в комнату дежурного врача. Разбросанные листки Тасиной исповеди вернули меня к мрачным размышлениям. Я собрала рукопись, аккуратно сложили листки, положила их в пакет, и задумалась. Почему – то на память пришла песня «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую!», перед моим взором возникла та Таисия, которую я видела в первый раз - молодая женщина, в расцвете сил, с густыми каштановыми, коротко подстриженными волосами, с умными серыми глазами, прямым носом и упрямым подбородком. Несколько мальчишеская фигура выдавала натуру самостоятельную, волевую, независимую. Что стало с той женщиной, почему не хватило ей сил противостоять обстоятельствам, заставило опуститься на самое дно? Неужели неразделенная любовь смогла сломить эту сильную натуру? Неужели я стала причиной её падения? Как с этим жить? Вопросы, вопросы… Разве, находясь с ней рядом и не разделяя ей чувств, могла бы я сделать ей счастливой? Нет. Но я могла бы удержать ей от алкоголизма. Возможно, но не факт. Я бы заставила её работать. А может быть, нет. Зачем тогда я виню себя? У каждого своя судьба, каждый распоряжается своей жизнью по – своему. Возможно, я оправдываю себя, чтобы дальше жить спокойно? Мои размышления был прерваны звонком из дома. Дочь решила узнать, как идут дела у меня на дежурстве.
Все хорошо, дорогая, - проговорила я и повесила трубку. Жизнь подарила мне дочь, любимую работу, дом, наполненный друзьями, короткую, но взаимную любовь. Но почему – то чувство вины не покидала меня. Одно я знала точно, я никогда не давала Таисии повода для надежды на взаимную любовь. Можно любить или ненавидеть все, что есть на земле. Часто мы говорим, что любим природу, человека, ту или иную вещь, книгу, машину … Но, что значит любить? Не замечать недостатки, все прощать, закрывать глаза на дурные поступки, оправдывать, помогать?
Любовь может сделать человека счастливым или повергнуть его в ад, любовь может сохранить жизнь или приблизить конец света. Любовь обладает силой, которой можно восхищаться или остерегаться. Что есть любовь? Это чувства созидания и разрушения, которым нет равных на Земле. Таисина любовь оказалась разрушительной. Мне было жаль её искалеченную жизнь, душевная боль долго не покидала меня. Повседневные заботы постепенно отдаляли мысли о ней. Но всякий раз, когда я слышала слова песни «Ах, какая женщина..» я вспоминала Тасю, и вновь перед моим взором всплывал образ молодой красивой женщины, так беспощадно распорядившейся своей жизнью.