Вот она, Прага.
Утро в отеле. Мы организованно шествуем в ресторан, дабы позавтракать. Накануне вечером нам были даны четкие инструкции по эксплуатации шведского стола, главная из которых может быть сформулирована так: жрать на месте, за порог ресторана ничего не выносить. В ресторане замечаем, что чехи выставили кордон – пятеро обоего пола (наверное, на случай личного досмотра – вдруг кому-нибудь взбредет в голову спрятать в белье отрез кекса) в формах официантов стоят в стратегических точках зала и следят, чтобы мы, дикие, не потырили всю еду и мебель впридачу. Начинаем кушать. Многие с унынием обнаруживают, что размеры человеческого желудка не позволяют отведать всех блюд, а за них ведь уплочено. А тем временем немецкие и австрийские туристы, которых, судя по габаритам, не мешало бы вообще лишить завтраков на полгода, несут себе из ресторана прочь яблоки, булки, сосиски и бутерброды. Участники кордона при этом притворяются слепоглухонемыми дебилами.
Обожравшись до полусмерти, собираемся в холле гостиницы. Впрочем, завтрак, оказывается, устроил не всех. Девица юного возраста заявляет, что завтрак так себе, потому что ничего не приготовлено, а все из полуфабрикатов. Видимо, дома мама готовит ей на завтрак жареного гуся. С яблоками. И горшок каши. И лохань борща. И, конечно, компот.
Итак, нам предстоит день в Праге. В программе это называется «свободное время». Это означает – время, свободное от сопровождающей. Это означает, что нас вывезут в центр и там – о ужас! – бросят на произвол судьбы и пражских карманников, которыми нас начали запугивать еще на просторах родины. Едем в метро. Сопровождающая, предвкушая скорое расставание с драгоценными подшефными, сиропно любезна и улыбается почти искренне. Выходим на Вацлавской площади. А теперь, бриллиантово лучась, сообщает подлая предательница, я вас оставлю. Встречаемя завтра в девять утра в отеле. Все, приговор прозвучал и обжалованию не подлежит. Мужчины стараются держаться молодцами, типа ничего, прорвемся, женщины же в ауте и скрывать этого не собираются. Дама лет сорока с двумя дочерьми подросткового возраста с ужасом смотрит на святого Вацлава, гордо восседающего на гигантском коне, и в глазах загнанной лани – явственное осознание того, что святой ничем ей не поможет, пути не укажет, тучи руками не разведет. Лицо женщины выдает ее сокровенные мысли – лучше убейте меня прямо здесь, у входа в метро, только не оставляйте одну в пучинах этого мегаполиса.
Страх заблудиться – номер один в списке страхов наших туристов. Один неверный шаг – и все, ты в ином измерении, параллельном мире, черной дыре, откуда нет пути назад. При этом отечественный турист испытывает почти аристократическое презрение к картам. Здесь вы можете приобрести карты города за тридцать крон, говорит сопровождающая, указывая на газетный киоск. Лица туристов синхронно искажаются мефистофельскими улыбками. Карту? За тридцать крон? Экая, однако, шутница. Вид пожилых японских туристов, сосредоточенно изучающих посреди улицы карту размером с двуспальный пододеяльник, вызывает гомерический хохот. Карта? Нет уж, увольте. Мы уж как нибудь так, сами...
Расходимся. Отечественный турист – узнаваемый бренд на просторах дальнего зарубежья. Идешь себе, к примеру, все по той же Вацлавской площади, и вокруг тебя жужжит разноязыкий эфир – английский, немецкий, французский, испанский, португальский. Но не русский, нет. Русский никогда не растворится в этой полифонии, он всегда звучит только соло. Дима, ****ь, ты куда, я ж сказала, прямо идем – раздается смачный залп прямо над вашим ухом. Вскоре безошибочно угадывается и автор залпа – внушительных размеров дама, мертвой хваткой удерживающая рвущегося куда-то в сторону землистолицего мужчину, видимо, мужа Диму. В чем дело? Что случилось? А ничего особенного. Просто супруги не сошлись во мнениях по поводу культурной программы. Дама желает прочесать все магазины по обе стороны Вацлавской площади, в то время как муж, вконец заебанный пражским шоппингом, желает только одного – выпить кружку холодного, пенного пива, а потом еще вторую. Но желания мужа и жены несовместимы, так как пиво на Вацлавской площади, в силу туристической привлекательности этой самой площади, стоит дорого, а чтобы випить пива по цене, которую сочли бы разумной сами чехи, нужно отойти от опостылевшей площади метров на пятьдесят, а лучше – сто. Но как же отойти от площади, если там – все магазины? Вот это и называется «непреодолимыми противоречиями» на языке американских специалистов по разводам.
Отъезд. Погрузка багажа в автобус проходит сложнее, чем в начале путешествия, по причине удваивания объемов багажа. Туристы разделяются на три враждующие группы и клику отщепенцев, хранящих нейтралитет. Три группы составляют: купившие люстру(ы), купившие пиво (картонный ящик = десять бутылок) и купившие богемское стекло. Только благодаря миротворческим усилиям сопровождающей и погрузочному гению водителя удается избежать человеческих потерь. Малочисленная группа не купивших ничего (клика отщепенцев) стоит в сторонке, курит и высокомерно взирает на муки коллег по путешествию. Завершается сия миниатюра тем, что все, включая отщепенцев, хором орут на мужчину, купившего велосипед и теперь желающего положить его в багажник поверх люстр, пива и богемского стекла.
Наконец все расселись. Уезжаем. О, Прага, Прага, как мне будет тебя не хватать!